(no subject)
Все происходило с умеренного утра, после 10 часов. Город уже проснулся, а я только возвращался в городскую роль после физры. Солнце явственно светило, прогревая нависшие над аллеей деревья. Никогда в них толком не разбирался дальше сосны и березы.
В наушниках заиграл джаз, я переключил его. Начал вглядываться в лица людей. Я понял, что никогда не смотрел людям в лицо раньше. Мне было одновременно неинтересно, и любопытно, и стыдно, и я просто плохо видел. Всякие.
Я перебирался к другой мысли, как что-то мелькнуло справа, близко, почти ощутил. Повернулся: ко мне приближался мой старый знакомый из кофейни-библиотеки. Я остановился, сердце заколотилось. Все глупые посты, пустые комментарии, все с приставкой почти - сработало! Я уже непроизвольно улыбался. Я чувствовал себя как после небольшой удачно сыгранной комбинации в шахматы. Даже больше когда ты видишь лицо соперника, разгадавшего твою тактику в нарды, понимая, что уже проиграл. Я позволил себе упиваться. Но тут же меня окатило холодом.
Он подошел:
- Привет.
- Здравствуйте, -- только и сказал я. Получилось непринужденно, но без эмоций и ума.
- Как рука? Болит? -- Он был одет в легкий костюм светлого цвета. Похоже, льняная поло, брюки и легкие туфли. По вискам пробивалась небольшая седина, волосы уже были не смолино-черные, а немного рыжеватые.
- Болит немного.
Он протянул руку. На автомате и ввиду общей дружелюбности, я ответил на этот жест замком из наших правых рук. Ничего необычного в рукопожатии я не заметил. Глаза встретились, его выражали дружелюбие.
- Не против пройтись немного? -- спросил мужчина.
- Давайте, -- сдержал шаблонное "с удовольствием".
- Мне кажется, ты заблуждаешься, -- он остановился у пешеходного светофора, нарочно не поворачивая головы к собеседнику. -- Твои знания складываются неверным узором мозайки. Тебе тяжело определить ее углы, ты не знаешь ее границ. Собирая кусочки разных фрактальных мозаик, они собираются в причудливо уродливые узоры.
Я молчал. Я благоговел. Мы проходили мимо 7 открытого за последние 2 года магазина apple.
- Мир познаваем. Но это лишнее сейчас. Главное сейчас другое.
Мы переходили еще один перекресток. Человек ходил настолько величественно, что казалось все машины выстроились перед ним.
- Приближается новый цикл, без этого нельзя. Земля должна быть очищена, -- он облизал сухи губы кончиком языка.
- Почему?, -- спросил я, произнеся что-то впервые за последние десять минут; оттого вопрос получился с испугом, сорвавшимся на полуслове голосом.
Он посмотрел на меня, не сбавляя прогулочного шага. На лице была небольшая улыбка, скорее как снисхождение:
- Это суждено, мой юный друг. История обозрима бесконечна, но циклична.
Я молчал.
- Вся эта история повторяется снова и снова. Ну, что? Разве не было этой самой ипотеки в Византии? Это смешно же, сколько Вам дается очевидных якорей, остановись и узри! Но, нельзя упрекать. Нельзя.
- Ипотека в Византии?
- Ха! Из всего ты вычленил самое ненужное!
- Человечество живет на этой планете уже давно более 260 миллионов лет. По факту, планета Земля - единственная обитаемая планета в бесконечности своего плана. Ты осознаешь значение этого?
Что сказать? Я пытался быстро что-то ответить, но слова человека начали скрежетать, застряв в фильтре быстрой памяти. Бесполезные, проскакивающие мимо цифры, начали дымиться. 260 миллионов лет. Я понял: это, наверное, количество нулей, которое не пролезло в сочетании с контекстом.
Осознание пришло мгновенно. Щелкнул какой-то швейцарских, безупречный часовой механизм, соотнеся многие факты. Старые постройки, истуканы, гайки от 15 млн лет и старше, петр первый, риторика, идеология.
- Единственно обитаемая? -- промолвил я.
- Одна. Сколько всего она пережила! Ты представить себе не можешь, сколько всего тут было.
В наушниках заиграл джаз, я переключил его. Начал вглядываться в лица людей. Я понял, что никогда не смотрел людям в лицо раньше. Мне было одновременно неинтересно, и любопытно, и стыдно, и я просто плохо видел. Всякие.
Я перебирался к другой мысли, как что-то мелькнуло справа, близко, почти ощутил. Повернулся: ко мне приближался мой старый знакомый из кофейни-библиотеки. Я остановился, сердце заколотилось. Все глупые посты, пустые комментарии, все с приставкой почти - сработало! Я уже непроизвольно улыбался. Я чувствовал себя как после небольшой удачно сыгранной комбинации в шахматы. Даже больше когда ты видишь лицо соперника, разгадавшего твою тактику в нарды, понимая, что уже проиграл. Я позволил себе упиваться. Но тут же меня окатило холодом.
Он подошел:
- Привет.
- Здравствуйте, -- только и сказал я. Получилось непринужденно, но без эмоций и ума.
- Как рука? Болит? -- Он был одет в легкий костюм светлого цвета. Похоже, льняная поло, брюки и легкие туфли. По вискам пробивалась небольшая седина, волосы уже были не смолино-черные, а немного рыжеватые.
- Болит немного.
Он протянул руку. На автомате и ввиду общей дружелюбности, я ответил на этот жест замком из наших правых рук. Ничего необычного в рукопожатии я не заметил. Глаза встретились, его выражали дружелюбие.
- Не против пройтись немного? -- спросил мужчина.
- Давайте, -- сдержал шаблонное "с удовольствием".
- Мне кажется, ты заблуждаешься, -- он остановился у пешеходного светофора, нарочно не поворачивая головы к собеседнику. -- Твои знания складываются неверным узором мозайки. Тебе тяжело определить ее углы, ты не знаешь ее границ. Собирая кусочки разных фрактальных мозаик, они собираются в причудливо уродливые узоры.
Я молчал. Я благоговел. Мы проходили мимо 7 открытого за последние 2 года магазина apple.
- Мир познаваем. Но это лишнее сейчас. Главное сейчас другое.
Мы переходили еще один перекресток. Человек ходил настолько величественно, что казалось все машины выстроились перед ним.
- Приближается новый цикл, без этого нельзя. Земля должна быть очищена, -- он облизал сухи губы кончиком языка.
- Почему?, -- спросил я, произнеся что-то впервые за последние десять минут; оттого вопрос получился с испугом, сорвавшимся на полуслове голосом.
Он посмотрел на меня, не сбавляя прогулочного шага. На лице была небольшая улыбка, скорее как снисхождение:
- Это суждено, мой юный друг. История обозрима бесконечна, но циклична.
Я молчал.
- Вся эта история повторяется снова и снова. Ну, что? Разве не было этой самой ипотеки в Византии? Это смешно же, сколько Вам дается очевидных якорей, остановись и узри! Но, нельзя упрекать. Нельзя.
- Ипотека в Византии?
- Ха! Из всего ты вычленил самое ненужное!
- Человечество живет на этой планете уже давно более 260 миллионов лет. По факту, планета Земля - единственная обитаемая планета в бесконечности своего плана. Ты осознаешь значение этого?
Что сказать? Я пытался быстро что-то ответить, но слова человека начали скрежетать, застряв в фильтре быстрой памяти. Бесполезные, проскакивающие мимо цифры, начали дымиться. 260 миллионов лет. Я понял: это, наверное, количество нулей, которое не пролезло в сочетании с контекстом.
Осознание пришло мгновенно. Щелкнул какой-то швейцарских, безупречный часовой механизм, соотнеся многие факты. Старые постройки, истуканы, гайки от 15 млн лет и старше, петр первый, риторика, идеология.
- Единственно обитаемая? -- промолвил я.
- Одна. Сколько всего она пережила! Ты представить себе не можешь, сколько всего тут было.