В декабре 1935 г. Тухачевский предложил провести в Генеральном штабе большую стратегическую военную
игру, ставившую своей задачей проработать меры и способы активного отражения нападения фашистской Германии на Советский Союз. Мысль эта не сразу встретила поддержку, и только в начале 1936 г. последовало решение о ее проведении.
<...> решение провести большую стратегическую игру в Генштабе было очевидной уступкой М. Тухачевскому со стороны И. Сталина и К. Ворошилова. Это был и скрытый политический ход, направленный на раскол оппозиционной "антиворошиловской" (и по существу, "антисталинской") группировки "генералов".
Большая стратегическая игра в Генеральном Штабе РККА состоялась с 19 по 25 апреля 1936 г. Согласно проекту задания по игре, составленному полковником Г. Иссерсоном и утвержденному начальником Генштаба РККА маршалом А. Егоровым, советским Западным фронтом командовал И. Уборевич, "германской стороной" М. Тухачевский, а "армией буржуазной Польши" И. Якир. Однако в самом начале этой игры возникла достаточно острая дискуссия между М. Тухачевский и А. Егоровым.
…Анализируя возможные стратегические и оперативно-стратегические варианты развертывания военных действий на западных границах в начальный период войны и стратегические цели Гитлера, М. Тухачевский приходил к выводу: "…Территорией, за которую Германия вероятнее всего будет драться, является Украина. Следовательно, на этом театре войны наиболее вероятно появление главных сил германских армий. Из этого должен исходить, это должен учитывать наш оперативный план. Однако наш оперативный план этого не учитывает. Он построен все так же, как если бы война ожидалась с одной только Польшей". Это была прямая критика руководства Генерального штаба РККА в лице его начальника маршала А. Егорова и его ближайших сотрудников и заместителей - С. Меженинова, В. Левичева, А. Седякина и др.
Принципиальные расхождения в оперативно-стратегических предположениях М. Тухачевского и Генштаба выразились и в спорах по условиям проводимой игры. По сценарию М. Тухачевский должен был "командовать" войсками противника (германской армией) и он "возразил против расчета сил германской армии, полагая его приуменьшенным. По его словам, если немцы в начале первой мировой войны выставили 92 дивизии, то теперь они смогут выставить вдвое больше, и что, не обеспечив себе таких превосходящих сил, они никогда не ввяжутся в большую войну, которая, так или иначе, перерастет для них в войну на два фронта. Поэтому он считал, что к северу от Полесья может появиться одних немецких 80 дивизий". Кроме того, М. Тухачевский "выразил пожелание, чтобы еще до начала оперативного времени по игре он мог эти силы (германские) развернуть соответственно принятому им оперативному плану, дабы опередить "красную сторону" в сосредоточении и первым открыть военные действия. Он добивался, следовательно, такой обстановки, которая обеспечила бы противной стороне внезапность выступления". Но, как свидетельствует полковник Г. Иссерсон, "маршал Егоров, который, как начальник Штаба должен был руководить игрой, придерживался другой стратегической концепции, рассчитывая на возможность предварительного сосредоточения наших сил к границе. Он не согласился поэтому с соображениями Тухачевского... И категорически отверг какое-либо преимущество немцев как в численности сил в начале войны, так и в сроках сосредоточения у нашей границы. Выходило даже, что они появятся у нашей границы позже, чем развернутся наши главные силы. Соображения Тухачевского встретили, таким образом, сильную оппозицию и были отвергнуты".
Интересны в политическом плане некоторые подробности В. Раппопорта и Ю. Геллера, полученные от Г. Иссерсона. Суть их в том, что "Сталин, приняв установку Егорова и выслушав данные Тухачевского, сказал: "Вы что, советскую власть запугать хотите?" Игра пошла по плану Егорова".
Исследуя варианты развертывания боевых действий на западных границах СССР и ситуацию войны против Германии и Польши (как ее союзника), М. Тухачевский приходил к твердому убеждению, настойчиво стремясь внушить своим оппонентам: "Стратегически наиболее выгодным путем (для Красной Армии) является быстрый разгром армиями вторжения вооруженных сил Эстонии, Латвии и Литвы с тем, чтобы выход наших главных сил, действующих севернее Полесья, на линию Кенигсберг-Брест-Литовск произошел в условиях, когда эти главные силы будут иметь за собой широкий, охватывающий тыл".
<...> решение провести большую стратегическую игру в Генштабе было очевидной уступкой М. Тухачевскому со стороны И. Сталина и К. Ворошилова. Это был и скрытый политический ход, направленный на раскол оппозиционной "антиворошиловской" (и по существу, "антисталинской") группировки "генералов".
Большая стратегическая игра в Генеральном Штабе РККА состоялась с 19 по 25 апреля 1936 г. Согласно проекту задания по игре, составленному полковником Г. Иссерсоном и утвержденному начальником Генштаба РККА маршалом А. Егоровым, советским Западным фронтом командовал И. Уборевич, "германской стороной" М. Тухачевский, а "армией буржуазной Польши" И. Якир. Однако в самом начале этой игры возникла достаточно острая дискуссия между М. Тухачевский и А. Егоровым.
…Анализируя возможные стратегические и оперативно-стратегические варианты развертывания военных действий на западных границах в начальный период войны и стратегические цели Гитлера, М. Тухачевский приходил к выводу: "…Территорией, за которую Германия вероятнее всего будет драться, является Украина. Следовательно, на этом театре войны наиболее вероятно появление главных сил германских армий. Из этого должен исходить, это должен учитывать наш оперативный план. Однако наш оперативный план этого не учитывает. Он построен все так же, как если бы война ожидалась с одной только Польшей". Это была прямая критика руководства Генерального штаба РККА в лице его начальника маршала А. Егорова и его ближайших сотрудников и заместителей - С. Меженинова, В. Левичева, А. Седякина и др.
Принципиальные расхождения в оперативно-стратегических предположениях М. Тухачевского и Генштаба выразились и в спорах по условиям проводимой игры. По сценарию М. Тухачевский должен был "командовать" войсками противника (германской армией) и он "возразил против расчета сил германской армии, полагая его приуменьшенным. По его словам, если немцы в начале первой мировой войны выставили 92 дивизии, то теперь они смогут выставить вдвое больше, и что, не обеспечив себе таких превосходящих сил, они никогда не ввяжутся в большую войну, которая, так или иначе, перерастет для них в войну на два фронта. Поэтому он считал, что к северу от Полесья может появиться одних немецких 80 дивизий". Кроме того, М. Тухачевский "выразил пожелание, чтобы еще до начала оперативного времени по игре он мог эти силы (германские) развернуть соответственно принятому им оперативному плану, дабы опередить "красную сторону" в сосредоточении и первым открыть военные действия. Он добивался, следовательно, такой обстановки, которая обеспечила бы противной стороне внезапность выступления". Но, как свидетельствует полковник Г. Иссерсон, "маршал Егоров, который, как начальник Штаба должен был руководить игрой, придерживался другой стратегической концепции, рассчитывая на возможность предварительного сосредоточения наших сил к границе. Он не согласился поэтому с соображениями Тухачевского... И категорически отверг какое-либо преимущество немцев как в численности сил в начале войны, так и в сроках сосредоточения у нашей границы. Выходило даже, что они появятся у нашей границы позже, чем развернутся наши главные силы. Соображения Тухачевского встретили, таким образом, сильную оппозицию и были отвергнуты".
Интересны в политическом плане некоторые подробности В. Раппопорта и Ю. Геллера, полученные от Г. Иссерсона. Суть их в том, что "Сталин, приняв установку Егорова и выслушав данные Тухачевского, сказал: "Вы что, советскую власть запугать хотите?" Игра пошла по плану Егорова".
Исследуя варианты развертывания боевых действий на западных границах СССР и ситуацию войны против Германии и Польши (как ее союзника), М. Тухачевский приходил к твердому убеждению, настойчиво стремясь внушить своим оппонентам: "Стратегически наиболее выгодным путем (для Красной Армии) является быстрый разгром армиями вторжения вооруженных сил Эстонии, Латвии и Литвы с тем, чтобы выход наших главных сил, действующих севернее Полесья, на линию Кенигсберг-Брест-Литовск произошел в условиях, когда эти главные силы будут иметь за собой широкий, охватывающий тыл".