краеугольный камень процесса Тухачевского
19.05.1937
ФЕЛЬДМАН Борис Миронович <арестован 15 мая 1937 г.>, родился в 1890 г., член ВКП(б) с 1919 г., имеет высшее военное образование, комкор, бывший начальник Управления по начсоставу РККА, до ареста заместитель командвойск Московского военного округа.
Вопрос: Вы обвиняетесь в участии в военно-троцкистском заговоре. Вы признаете себя виновным в этом?
Ответ: Да, признаю себя виновным в участии в военно-троцкистском заговоре. Хочу сообщить следствию, что до сих пор не искренне рассказал обо всей подлой, предательской работе моей и других участников заговора. Несмотря на то, что я, будучи арестован 15 мая, на другой же день сделал заявление, что состою в антисоветской организации, все же до сегодняшнего дня я пытался ограничить свою роль и скрыть наиболее существенные факты, относящиеся к заговору и людей, принимавших участие в нем.
Вопрос: Расскажите подробно кем, когда и при каких обстоятельствах вы были вовлечены в военно-троцкистский заговор?
Ответ: В военно-троцкистский заговор я был вовлечен в начале 1932 г. в Москве ТУХАЧЕВСКИМ Михаилом Николаевичем <арестован 22 мая 1937 г.>. Вовлечению меня в эту организацию предшествовала обработка со стороны ТУХАЧЕВСКОГО, когда я был в Ленинграде в должности начальника штаба ЛВО, ТУХАЧЕВСКИЙ неоднократно в беседах со мной выказывал недовольство руководством армии - ВОРОШИЛОВЫМ. Высказывал ряд моментов о личных обидах, о недооценке его как крупного военного специалиста, о том, что в прошлые годы гражданской войны он, как командовавший фронтами, имел огромные заслуги и его ТРОЦКИЙ высоко ценил, а в теперешней обстановке его отодвигают на задний план. Эти разговоры происходили в Ленинграде и встречали с моей стороны должное сочувствие и одобрение. Приехав в конце августа 1931 года в Москву, приблизительно на месяц позже ТУХАЧЕВСКОГО, я был назначен на должность начальника Главного Управления РККА. При встречах и беседах с ТУХАЧЕВСКИМ в Москве он мне говорил, что хотя он вернулся обратно к руководству армией, все же к нему осталось прежнее отношение со стороны Наркома и руководства и что он намеревается, не ограничиваясь только разговорами, перейти к определенным действиям. Когда я спросил: какие это действия, он сказал мне, что в армии имеет много своих сторонников, у которых он пользуется большим доверием, и он намерен объединить вокруг себя этих командиров для борьбы против армейского руководства. Я, естественно, поинтересовался у него: на какой базе он сумеет этих командиров объединить, на что ТУХАЧЕВСКИЙ мне ответил, что среди высшего командного состава имеется много командиров - бывших троцкистов и вообще недовольных, которых можно объединить для борьбы против партии и правительства и назвал мне ряд таких командиров из бывших троцкистов.
ТУХАЧЕВСКИЙ предложил мне принять участие в этой борьбе.
Вопрос: Вы дали ТУХАЧЕВСКОМУ свое согласие?
Ответ: Да, находясь в течение нескольких лет под его большим влиянием, я дал согласие на участие в этой контрреволюционной работе.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания.
Ответ: Через короткий срок после указанного выше разговора и после того, как я согласился принять участие в борьбе против руководства партии, ТУХАЧЕВСКИЙ в начале 1932 г. в своем кабинете сообщил мне о существовании военной контрреволюционной троцкистской организации, изложил мне ее программу и задачи и назвал целый ряд участников.
Вопрос: Что говорил Вам ТУХАЧЕВСКИЙ о практических задачах и установках?
Ответ: ТУХАЧЕВСКИЙ мне говорил, что основной задачей является создание в армии крепкой организации, которая должна в нужный момент служить вооруженной силой для свержения существующей власти и прихода на смену этой власти ТРОЦКОГО.
Он мне говорил, что практическая работа должна заключаться в подборе надежных командиров, соответствующей их расстановке в центральном аппарате Наркомата обороны и на периферии, в военных округах, что берется ставка на снижение темпов разворота вооружения в армии, главным образом артиллерийского. По словам ТУХАЧЕВСКОГО, это необходимо для того, чтобы в случае войны вызвать заминку на фронте, чем будут созданы благоприятные условия для вооруженного переворота внутри страны.
ТУХАЧЕВСКИЙ также говорил, что налаживается сугубо конспиративная связь с представителями гражданской троцкистской организации, в первую очередь по линии военной промышленности и что налаживается непосредственная связь с ТРОЦКИМ, по директивам которого он, ТУХАЧЕВСКИЙ, будет действовать.
Вопрос: Кого Вам назвал ТУХАЧЕВСКИЙ как участников военно-троцкистского заговора?
Ответ: В начале 1932 г. ТУХАЧЕВСКИЙ мне назвал участников военно-троцкистского заговора ПУТНА <арестован 20 августа 1936 г.>, ПРИМАКОВА <арестован 14 августа 1936 г.>, начальника Артиллерийского Управления ЕФИМОВА. Позже, в конце 1932 г. или начале 1933 г. ТУХАЧЕВСКИЙ мне дополнительно назвал ГАРЬКАВОГО, ТУРОВСКОГО, ЗЮКА, ШМИДТА, ВАСИЛЕНКО, ПОТАПОВА и других, фамилии которых сейчас не помню.
Вопрос: Какие Вы лично получали указания от ТУХАЧЕВСКОГО по антисоветской практической работе и что Вами было сделано?
Ответ: Мне лично ТУХАЧЕВСКИЙ дал указание при подборе людей на командные должности выдвигать бывших троцкистов и завербовать небольшую, но надежную группу людей из работников центрального аппарата Наркомата обороны, указав, что весьма полезно втянуть несколько работников из Инженерного управления, Химического, Мото-Мех. управления и Штаба РККА. Я обещал постепенно присматриваться к определенным людям, наметить и вовлечь их в организацию.
Вопрос: Кого Вы лично привлекли в организацию?
Ответ: Я завербовал в организацию САВИЦКОГО в 1933 г., бывшего помощника начальника Инженерного управления МАКСИМОВА в 1933 году, начальника 3-го Отдела АППОГУ в 1934 г., ОЛЬШАНСКОГО в том же 1934 г. и начальника Инженерной Академии СМОЛИНА. Кроме перечисленных людей мною завербованы в организацию в конце 1934 г. бывший начальник школы ВЦИК ЕГОРОВ и КУТЯКОВ, о котором мне сообщил ТУХАЧЕВСКИЙ, что он его подготовил, а я завершил его вербовку в начале 1935 г. По Московскому военному округу я завербовал начальника штаба СТЕПАНОВА.
Кроме этих людей я имел поручение от ТУХАЧЕВСКОГО обработать и вовлечь в организацию начальника Химического Управления ФИШМАНА и заместителя начальника штаба РККА ЛЕВИЧЕВА.
Вопрос: Вам удалось их завербовать?
Ответ: Завербовать их мне не удалось. Я не смог завербовать ЛЕВИЧЕВА потому, что он в 1932 г. был тяжело болен, потом уехал на заграничную работу в Берлин, а по приезде я с ним не говорил.
ФИШМАНА, как бывшего члена ЦК эсеров, мне казалось, будет нетрудно завербовать, но, однако, после нескольких разговоров с ним, во время которых я пробовал прощупать его политическое настроение, я от этого отказался. Возможно, что его завербовал ТУХАЧЕВСКИЙ, но я этого не знаю.
Вопрос: Вы не назвали всех участников организации. Предлагаю дать по этому поводу полные и правдивые показания?
Ответ: Сообщаю следствию, что ТУХАЧЕВСКИЙ мне назвал в разное время еще следующих участников военного заговора: командующего Киевским военным округом ЯКИРА <арестован 28 мая 1937 г.>, бывшего командующего Московским военным округом КОРКА <арестован 12 мая 1937 г.>, бывшего командующего Уральским военным округом ГАРЬКАВОГО, бывшего помощника начальника Управления боевой подготовки УГРЮМОВА, бывшего заместителя начальника Управления боевой подготовки ЧАЙКОВСКОГО, начальника Киевской пехотной школы БЕЛОГО.
УГРЮМОВ и ЧАЙКОВСКИЙ по просьбе ТУХАЧЕВСКОГО были продвинуты мною на эти должности, и он мне говорил, что опирается на них в своей антисоветской работе.
В 1935 г. ТУХАЧЕВСКИЙ говорил мне о том, что ему удалось привлечь к работе в нашей организации председателя Центрального Совета Осоавиахима ЭЙДЕМАНА <арестован 22 мая 1937 г.> и что это очень важный участок для развертывания контрреволюционной работы в общественных организациях Осоавиахима.
Вопрос: расскажите следствию подробно, что Вам говорил ТУХАЧЕВСКИЙ о ЯКИРЕ и КОРКЕ?
Ответ: О ЯКИРЕ со мной ТУХАЧЕВСКИЙ говорил неоднократно как о человеке, с которым он близко связан, причем указывал, что ЯКИР, ведущий все время фронду против Штаба РККА, мог бы стать участником организации и его единомышленником. Он говорил, что ЯКИР пользуется большим доверием и авторитетом среди начальствующего состава, что его участие в заговоре очень ценно и что он, ТУХАЧЕВСКИЙ, обязательно вовлечет его в заговор.
В конце 1933 г. или начале 1934 г. ТУХАЧЕВСКИЙ проинформировал меня, что он завербовал ЯКИРА в организацию, но подчеркнул, что мне необходимо держаться в отношении его сугубо осторожно и не подавать вида, что я знаю о его роли в организации и, что ЯКИР будет вести соответствующую работу по Украинскому военному округу. При этом он предложил мне всемерно поддерживать все предложения ЯКИРА в части продвижения и расстановки его кандидатов, я же помог ЯКИРУ продвинуть его людей - бывших троцкистов: БУТЫРСКОГО - сперва на должность заместителя начальника штаба УВО, ГЕРМОНИУСА, ЛАВОСА и некоторых других, фамилии коих по памяти назвать не могу, но я всегда поддерживал предложения ЯКИРА и выдвигаемые им кандидатуры.
Должен добавить, что ЯКИР добивался и добился назначения в качестве начальника Строительно-Квартирного Управления РККА ЛЕВИНЗОНА, бывшего троцкиста, командира запаса, который раньше ни в каких строительных организациях не работал и никакого опыта в строительстве не имел. Результаты строительства под руководством ЛЕВИНЗОНА таковы, что дело жилищного строительства, в особенности в связи с развертыванием новых частей, доведено до такого состояния, что это способствовало порождению недовольства начсостава и этим самым создавалось еще больше благоприятных условий для вербовки новых людей в военную троцкистскую организацию.
Что касается привлечения КОРКА к военному заговору, то ТУХАЧЕВСКИЙ информировал меня, примерно в тех же сроках, что и о ЯКИРЕ, как об участнике заговора. В отношении КОРКА ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что он проводит работу по Московскому военному округу и темпы боевой подготовки Московского округа самые отсталые по сравнению с другими округами.
Хочу сообщить следствию, что в одном из разговоров с ТУХАЧЕВСКИМ я задал ему вопрос - был ли у него разговор с УБОРЕВИЧЕМ <арестован 29 мая 1937 г.> о вовлечении его в организацию. Этот вопрос я задал ТУХАЧЕВСКОМУ, зная, во-первых, что он лично очень близок с УБОРЕВИЧЕМ и, во-вторых, что УБОРЕВИЧ, также как и ЯКИР, занимает линии фронды против центрального аппарата, что особенно выявилось в 1933 году, в связи с огромной аварийностью в БВО по линии авиации, когда УБОРЕВИЧ вместо того, чтобы самому ставить вопрос о недопустимом поведении КУШАКОВА (начальник БВС БВО) его усиленно поддерживал. ТУХАЧЕВСКИЙ от прямого ответа уклонился. Должен добавить, что КУШАКОВ, по словам ПРИМАКОВА, являлся членом военной троцкистской организации.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания об известных вам участниках заговора?
Ответ: Со слов ПРИМАКОВА, с которым я неоднократно беседовал о работе организации, я знал, что ему удалось в Ленинграде вовлечь в организацию ДРАГИЛЕВА - бывшего начальника ПВО ЛВО, ПРИМАКОВ также мне назвал, как своих людей, привлеченных им непосредственно: КОШЕЛЕВА - бывшего начальника штаба корпуса и БАЮШИ. Со слов завербованного мною СМОЛИНА, им были вовлечены в организацию: бывший начальник морского факультета Инженерной Академии СЕЛИВАНОВ и преподаватель ГОРОДСКОЙ.
Со слов ГАРЬКАВОГО, во время разговора с ним в 1935 г. мне известно, что в работе военно-троцкистской организации по УралВО участвует командир 65-й дивизии ГАВРЮШЕНКО, начальник инженерных войск ВЕЛЕЖЕВ и кто-то из Квартирно-строительного отдела, фамилию не помню.
ГАРЬКАВЫЙ мне говорил, что у него есть группа людей, которую ему передал ПРИМАКОВ, как бывший командир 13-го корпуса.
Вопрос: С кем из названных Вами участников организации Вы имели разговоры по вопросам, связанным с делами организации?
Ответ: Не считая ТУХАЧЕВСКОГО, ПРИМАКОВА и ГАРЬКАВОГО, а также людей непосредственно мной завербованных, я имел разговоры о делах организации со следующими ее участниками: в 1935 г. имел разговоры со ШМИДТОМ в Москве в моем служебном кабинете, где я интересовался, как у него протекает работа с людьми, и он мне сообщил, что у него в бригаде имеется группа людей им завербованная и работающая по его указанию. Он мне назвал несколько фамилий, но поскольку это командиры среднего и старшего звеньев, фамилии их я не помню.
ТУРОВСКИЙ имел со мной разговор в связи с переводом ЗЮКА в Харьковский округ, что ЗЮК в своей дивизии (25-й) вербует людей, главным образом, среди недовольных и у него работа подвигается вперед.
В начале 1936 г., в связи с назначением ВАСИЛЕНКО в Уральский округ, я ему в осторожной форме намекнул о необходимости связаться с ГАРЬКАВЫМ. О назначении ВАСИЛЕНКО в УралВО я предупредил ГАРЬКАВОГО, что к нему едет ВАСИЛЕНКО в качестве заместителя.
С ЕФИМОВЫМ я чаще разговаривал о делах организации. Он меня информировал о людях, привлеченных им и работавших по его заданию. Из названных им людей я помню: начальника отдела АУ ДРОЗДОВА, и начальника Отдела базы ОЛЬШЕВСКОГО.
ЕФИМОВ рассказал мне, что очень остро стоит вопрос с боекомплектностью на складах и разработкой систем дивизионной и корпусной артиллерии и приборов управления огнем, что они по количеству не обеспечивают развертывания должным образом артиллерийской программы. Это острое положение образовалось как результат вредительской работы ЕФИМОВА, которую он проводил по директиве ТУХАЧЕВСКОГО.
Вопрос: Что Вам говорил ТУХАЧЕВСКИЙ о состоянии артиллерийского и инженерного вооружения в связи с задачами организаций?
Ответ: ТУХАЧЕВСКИЙ неоднократно меня информировал о том, что работа по срыву артиллерийского и инженерного вооружения идет так, как им намечено, то есть идет по пути количественного занижения заказов промышленности по линии срыва обеспечения армии новыми образцами.
В ноябре 1933 г. он мне рассказывал, что у него, ТУХАЧЕВСКОГО, имеется связь и договоренность с ПЯТАКОВЫМ по вопросу занижения наших заказов, с необходимостью затяжки выполнения изготовления новых артиллерийских систем.
ТУХАЧЕВСКИЙ говорил, что он усиленно добивался протаскивания идеи о новой структуре стрелковой дивизии в 7-8 тысяч человек, что принятие такой схемы привело бы примерно на год - два к большой организационной ломке в армии и что это входило в его расчеты как руководителя военной организации. Что касается боевой подготовки в армии, то ТУХАЧЕВСКИЙ говорил мне, что развивается большое очковтирательство и особенно в стрелковой подготовке, которой руководил член организации ВАСИЛЕНКО.
ТУХАЧЕВСКИЙ неоднократно подчеркивал о необходимости иметь своего ответственного человека в штабе, через которого можно было бы влиять на организационную работу.
Вопрос: Что рассказывал Вам ТУХАЧЕВСКИЙ о своей связи с ПЯТАКОВЫМ?
Ответ: В 1932 или начале 1933 г. ТУХАЧЕВСКИЙ мне рассказал, что в области промышленности подрывную работу ведет ПЯТАКОВ, с которым он непосредственно связан и что эта связь, весьма конспиративна. Тут же он мне указал о том, что его работа в области вооружения РККА контактирует с работой ПЯТАКОВА по оборонной промышленности.
Вопрос: Говорил ли Вам ТУХАЧЕВСКИЙ о своей непосредственной связи с ТРОЦКИМ?
Ответ: ТУХАЧЕВСКИЙ мне говорил еще в 1932 г., что он имеет связь с ТРОЦКИМ, от которого получает директивы по работе, но тогда он мне не назвал лица, через которого эти директивы идет к нему и информация от него к ТРОЦКОМУ. В 1934 г., в связи с назначением ПУТНЫ в качестве военного атташе в Лондон, ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что он через ПУТНУ будет держать связь с ТРОЦКИМ. В 1935 г., в один из приездов ПУТНЫ в Москву, ТУХАЧЕВСКИЙ рассказал мне о том, что ПУТНА привез от ТРОЦКОГО директиву (письменно или устно я не могу сказать, он мне этого не сказал) о том, что военная организация должна чрезвычайно законспирировать свою связь с гражданской троцкистской организацией, что военная организация должна продолжать собирать силы и расставлять людей и быть готовой к действиям, особенно в случае войны, которая приближается.
Вопрос: Расскажите о встречах и непосредственных разговорах с ПРИМАКОВЫМ?
Ответ: Должен сообщить, что ТУХАЧЕВСКИЙ добивался перевода ПРИМАКОВА из СКВО в Москву, считая его активным человеком и, что с его приездом работа усилится. ПРИМАКОВ был переведен в Москву в 1934 г. и был назначен заместителем инспектора по высшим военно-учебным заведениям. По приезде ПРИМАКОВА, в кабинете у ТУХАЧЕВСКОГО между ТУХАЧЕВСКИМ, ПРИМАКОВЫМ и мною происходил разговор, где мы говорили о работе ПРИМАКОВА, что он должен сосредоточить внимание на снижении темпов боевой подготовки в Академии. Действительно, в этой области ПРИМАКОВ успешно проводил работу. Подобные встречи вместе с ТУХАЧЕВСКИМ и ПРИМАКОВЫМ по делам организации в течение 1934 г. были несколько раз. При встречах ПРИМАКОВ информировал, как у него идет работа по Академии, что в связи с пересмотром программы и установками, которые он дает, происходит большое недовольство его работой в Академии. ТУХАЧЕВСКИЙ информировал о той работе, которая ведется в отношении снижения наших военных заказов. Я информировал о своей работе по вербовке новых людей и расстановке троцкистских кадров.
Вопрос: Был ли у Вас разговор с ТУХАЧЕВСКИМ об организации в связи с процессом троцкистско-зиновьевского центра?
Ответ: Узнав об участии в раскрытой организации ШМИДТА и КУЗЬМИЧЕВА, я был крайне удивлен и взволнован этим обстоятельством, так как по информации ТУХАЧЕВСКОГО, связь между военной организацией и гражданской поддерживалась только им, ТУХАЧЕВСКИМ, через ПЯТАКОВА.
В то время я был в отпуску. По приезде в Москву, я узнал дополнительно, что арестованы ПРИМАКОВ, ПУТНА и ЗЮК и я обратился к ТУХАЧЕВСКОМУ за разъяснением, как могли, эти военные быть непосредственно связаны с гражданской организацией, и как это получилось. ТУХАЧЕВСКИМ ответил, что он сам этим чрезвычайно поражен и удручен, но что он это объясняет следующим: что ШМИДТ и КУЗЬМИЧЕВ могли быть представителями гражданской троцкистской организации втянуты на Украине непосредственно, а ЗЮКА, ПРИМАКОВ и ПУТНА были выявлены как участники организации по показаниям ШМИДТА и КУЗЬМИЧЕВА. ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что сейчас, в связи с этим, необходима еще большая конспиративность, чтобы сохранить существующую военную организацию.
Вопрос: Расскажите о Вашем разговоре с ТУХАЧЕВСКИМ, в связи с процессом параллельного антисоветского троцкистского центра?
Ответ: Незадолго до приезда ТУХАЧЕВСКИЙ говорил мне, что ему известно о том, что ТУРОВСКИЙ и ПРИМАКОВ не сознаются и что РАДЕК, как выразился ТУХАЧЕВСКИЙ, чертыхается, а поэтому не приходится нам особенно беспокоится за провал. В период же процесса параллельного центра, между мною и ТУХАЧЕВСКИМ, в его служебном кабинете был разговор о том, чем угрожает нам этот процесс и что нам делать в дальнейшем. ТУХАЧЕВСКИЙ был очень удручен провалом ПЯТАКОВА, высказывал боязнь, что ПЯТАКОВ или кто-нибудь другой даст нить на военную организацию, что в связи с этим работу необходимо временно приостановить, выжидая окончательного выяснения последствий процесса. ТУХАЧЕВСКИЙ обнадеживал себя тем, что на самом процессе вопрос о военной организации не стоял, хотя РАДЕК называл его фамилию, но о его роли ничего не сказал. ТУХАЧЕВСКИЙ мне говорил, что сейчас очень опасный момент, что надо быть особо осторожными и временно свернуться.
Рассказывая мне о поведении арестованных на следствии, ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что он предпринимает шаги для облегчения положения ТУРОВСКОГО и добивается его реабилитации.
Вопрос: Поскольку Вы, как начальник Командного Управления РККА, знали об арестах участников организации, которые происходили за последнее время, разговаривали ли Вы с ТУХАЧЕВСКИМ об этих арестах?
Ответ: Да. Когда ТУХАЧЕВСКИЙ возвратился из отпуска в марте 1937 г., он имел со мной разговор по поводу ареста ГАРЬКАВОГО. Я, в свою очередь, информировал его об арестах ряда других людей. Мне ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что эти аресты являются сигналом для нашей военной организации, к разгрому которой органы НКВД приступили, и говорил мне, что, так как не исключена возможность арестов других участников организации, находящихся в Москве, то необходимо при арестах держать соответствующую линию и не раскрывать все карты и всех участников организации.
Допрос прерывается.
Показания записаны с моих слов правильно и мною прочитаны.
ФЕЛЬДМАН
Допросили:
Начальник 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР
комиссар государственной безопасности 2-го ранга ЛЕПЛЕВСКИЙ
Помощник начальника 5-го отдела ГУГБ НКВД
капитан государственной безопасности УШАКОВ
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 304. Л. 74-88. Подлинник. Машинопись.
ФЕЛЬДМАН Борис Миронович <арестован 15 мая 1937 г.>, родился в 1890 г., член ВКП(б) с 1919 г., имеет высшее военное образование, комкор, бывший начальник Управления по начсоставу РККА, до ареста заместитель командвойск Московского военного округа.
Вопрос: Вы обвиняетесь в участии в военно-троцкистском заговоре. Вы признаете себя виновным в этом?
Ответ: Да, признаю себя виновным в участии в военно-троцкистском заговоре. Хочу сообщить следствию, что до сих пор не искренне рассказал обо всей подлой, предательской работе моей и других участников заговора. Несмотря на то, что я, будучи арестован 15 мая, на другой же день сделал заявление, что состою в антисоветской организации, все же до сегодняшнего дня я пытался ограничить свою роль и скрыть наиболее существенные факты, относящиеся к заговору и людей, принимавших участие в нем.
Вопрос: Расскажите подробно кем, когда и при каких обстоятельствах вы были вовлечены в военно-троцкистский заговор?
Ответ: В военно-троцкистский заговор я был вовлечен в начале 1932 г. в Москве ТУХАЧЕВСКИМ Михаилом Николаевичем <арестован 22 мая 1937 г.>. Вовлечению меня в эту организацию предшествовала обработка со стороны ТУХАЧЕВСКОГО, когда я был в Ленинграде в должности начальника штаба ЛВО, ТУХАЧЕВСКИЙ неоднократно в беседах со мной выказывал недовольство руководством армии - ВОРОШИЛОВЫМ. Высказывал ряд моментов о личных обидах, о недооценке его как крупного военного специалиста, о том, что в прошлые годы гражданской войны он, как командовавший фронтами, имел огромные заслуги и его ТРОЦКИЙ высоко ценил, а в теперешней обстановке его отодвигают на задний план. Эти разговоры происходили в Ленинграде и встречали с моей стороны должное сочувствие и одобрение. Приехав в конце августа 1931 года в Москву, приблизительно на месяц позже ТУХАЧЕВСКОГО, я был назначен на должность начальника Главного Управления РККА. При встречах и беседах с ТУХАЧЕВСКИМ в Москве он мне говорил, что хотя он вернулся обратно к руководству армией, все же к нему осталось прежнее отношение со стороны Наркома и руководства и что он намеревается, не ограничиваясь только разговорами, перейти к определенным действиям. Когда я спросил: какие это действия, он сказал мне, что в армии имеет много своих сторонников, у которых он пользуется большим доверием, и он намерен объединить вокруг себя этих командиров для борьбы против армейского руководства. Я, естественно, поинтересовался у него: на какой базе он сумеет этих командиров объединить, на что ТУХАЧЕВСКИЙ мне ответил, что среди высшего командного состава имеется много командиров - бывших троцкистов и вообще недовольных, которых можно объединить для борьбы против партии и правительства и назвал мне ряд таких командиров из бывших троцкистов.
ТУХАЧЕВСКИЙ предложил мне принять участие в этой борьбе.
Вопрос: Вы дали ТУХАЧЕВСКОМУ свое согласие?
Ответ: Да, находясь в течение нескольких лет под его большим влиянием, я дал согласие на участие в этой контрреволюционной работе.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания.
Ответ: Через короткий срок после указанного выше разговора и после того, как я согласился принять участие в борьбе против руководства партии, ТУХАЧЕВСКИЙ в начале 1932 г. в своем кабинете сообщил мне о существовании военной контрреволюционной троцкистской организации, изложил мне ее программу и задачи и назвал целый ряд участников.
Вопрос: Что говорил Вам ТУХАЧЕВСКИЙ о практических задачах и установках?
Ответ: ТУХАЧЕВСКИЙ мне говорил, что основной задачей является создание в армии крепкой организации, которая должна в нужный момент служить вооруженной силой для свержения существующей власти и прихода на смену этой власти ТРОЦКОГО.
Он мне говорил, что практическая работа должна заключаться в подборе надежных командиров, соответствующей их расстановке в центральном аппарате Наркомата обороны и на периферии, в военных округах, что берется ставка на снижение темпов разворота вооружения в армии, главным образом артиллерийского. По словам ТУХАЧЕВСКОГО, это необходимо для того, чтобы в случае войны вызвать заминку на фронте, чем будут созданы благоприятные условия для вооруженного переворота внутри страны.
ТУХАЧЕВСКИЙ также говорил, что налаживается сугубо конспиративная связь с представителями гражданской троцкистской организации, в первую очередь по линии военной промышленности и что налаживается непосредственная связь с ТРОЦКИМ, по директивам которого он, ТУХАЧЕВСКИЙ, будет действовать.
Вопрос: Кого Вам назвал ТУХАЧЕВСКИЙ как участников военно-троцкистского заговора?
Ответ: В начале 1932 г. ТУХАЧЕВСКИЙ мне назвал участников военно-троцкистского заговора ПУТНА <арестован 20 августа 1936 г.>, ПРИМАКОВА <арестован 14 августа 1936 г.>, начальника Артиллерийского Управления ЕФИМОВА. Позже, в конце 1932 г. или начале 1933 г. ТУХАЧЕВСКИЙ мне дополнительно назвал ГАРЬКАВОГО, ТУРОВСКОГО, ЗЮКА, ШМИДТА, ВАСИЛЕНКО, ПОТАПОВА и других, фамилии которых сейчас не помню.
Вопрос: Какие Вы лично получали указания от ТУХАЧЕВСКОГО по антисоветской практической работе и что Вами было сделано?
Ответ: Мне лично ТУХАЧЕВСКИЙ дал указание при подборе людей на командные должности выдвигать бывших троцкистов и завербовать небольшую, но надежную группу людей из работников центрального аппарата Наркомата обороны, указав, что весьма полезно втянуть несколько работников из Инженерного управления, Химического, Мото-Мех. управления и Штаба РККА. Я обещал постепенно присматриваться к определенным людям, наметить и вовлечь их в организацию.
Вопрос: Кого Вы лично привлекли в организацию?
Ответ: Я завербовал в организацию САВИЦКОГО в 1933 г., бывшего помощника начальника Инженерного управления МАКСИМОВА в 1933 году, начальника 3-го Отдела АППОГУ в 1934 г., ОЛЬШАНСКОГО в том же 1934 г. и начальника Инженерной Академии СМОЛИНА. Кроме перечисленных людей мною завербованы в организацию в конце 1934 г. бывший начальник школы ВЦИК ЕГОРОВ и КУТЯКОВ, о котором мне сообщил ТУХАЧЕВСКИЙ, что он его подготовил, а я завершил его вербовку в начале 1935 г. По Московскому военному округу я завербовал начальника штаба СТЕПАНОВА.
Кроме этих людей я имел поручение от ТУХАЧЕВСКОГО обработать и вовлечь в организацию начальника Химического Управления ФИШМАНА и заместителя начальника штаба РККА ЛЕВИЧЕВА.
Вопрос: Вам удалось их завербовать?
Ответ: Завербовать их мне не удалось. Я не смог завербовать ЛЕВИЧЕВА потому, что он в 1932 г. был тяжело болен, потом уехал на заграничную работу в Берлин, а по приезде я с ним не говорил.
ФИШМАНА, как бывшего члена ЦК эсеров, мне казалось, будет нетрудно завербовать, но, однако, после нескольких разговоров с ним, во время которых я пробовал прощупать его политическое настроение, я от этого отказался. Возможно, что его завербовал ТУХАЧЕВСКИЙ, но я этого не знаю.
Вопрос: Вы не назвали всех участников организации. Предлагаю дать по этому поводу полные и правдивые показания?
Ответ: Сообщаю следствию, что ТУХАЧЕВСКИЙ мне назвал в разное время еще следующих участников военного заговора: командующего Киевским военным округом ЯКИРА <арестован 28 мая 1937 г.>, бывшего командующего Московским военным округом КОРКА <арестован 12 мая 1937 г.>, бывшего командующего Уральским военным округом ГАРЬКАВОГО, бывшего помощника начальника Управления боевой подготовки УГРЮМОВА, бывшего заместителя начальника Управления боевой подготовки ЧАЙКОВСКОГО, начальника Киевской пехотной школы БЕЛОГО.
УГРЮМОВ и ЧАЙКОВСКИЙ по просьбе ТУХАЧЕВСКОГО были продвинуты мною на эти должности, и он мне говорил, что опирается на них в своей антисоветской работе.
В 1935 г. ТУХАЧЕВСКИЙ говорил мне о том, что ему удалось привлечь к работе в нашей организации председателя Центрального Совета Осоавиахима ЭЙДЕМАНА <арестован 22 мая 1937 г.> и что это очень важный участок для развертывания контрреволюционной работы в общественных организациях Осоавиахима.
Вопрос: расскажите следствию подробно, что Вам говорил ТУХАЧЕВСКИЙ о ЯКИРЕ и КОРКЕ?
Ответ: О ЯКИРЕ со мной ТУХАЧЕВСКИЙ говорил неоднократно как о человеке, с которым он близко связан, причем указывал, что ЯКИР, ведущий все время фронду против Штаба РККА, мог бы стать участником организации и его единомышленником. Он говорил, что ЯКИР пользуется большим доверием и авторитетом среди начальствующего состава, что его участие в заговоре очень ценно и что он, ТУХАЧЕВСКИЙ, обязательно вовлечет его в заговор.
В конце 1933 г. или начале 1934 г. ТУХАЧЕВСКИЙ проинформировал меня, что он завербовал ЯКИРА в организацию, но подчеркнул, что мне необходимо держаться в отношении его сугубо осторожно и не подавать вида, что я знаю о его роли в организации и, что ЯКИР будет вести соответствующую работу по Украинскому военному округу. При этом он предложил мне всемерно поддерживать все предложения ЯКИРА в части продвижения и расстановки его кандидатов, я же помог ЯКИРУ продвинуть его людей - бывших троцкистов: БУТЫРСКОГО - сперва на должность заместителя начальника штаба УВО, ГЕРМОНИУСА, ЛАВОСА и некоторых других, фамилии коих по памяти назвать не могу, но я всегда поддерживал предложения ЯКИРА и выдвигаемые им кандидатуры.
Должен добавить, что ЯКИР добивался и добился назначения в качестве начальника Строительно-Квартирного Управления РККА ЛЕВИНЗОНА, бывшего троцкиста, командира запаса, который раньше ни в каких строительных организациях не работал и никакого опыта в строительстве не имел. Результаты строительства под руководством ЛЕВИНЗОНА таковы, что дело жилищного строительства, в особенности в связи с развертыванием новых частей, доведено до такого состояния, что это способствовало порождению недовольства начсостава и этим самым создавалось еще больше благоприятных условий для вербовки новых людей в военную троцкистскую организацию.
Что касается привлечения КОРКА к военному заговору, то ТУХАЧЕВСКИЙ информировал меня, примерно в тех же сроках, что и о ЯКИРЕ, как об участнике заговора. В отношении КОРКА ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что он проводит работу по Московскому военному округу и темпы боевой подготовки Московского округа самые отсталые по сравнению с другими округами.
Хочу сообщить следствию, что в одном из разговоров с ТУХАЧЕВСКИМ я задал ему вопрос - был ли у него разговор с УБОРЕВИЧЕМ <арестован 29 мая 1937 г.> о вовлечении его в организацию. Этот вопрос я задал ТУХАЧЕВСКОМУ, зная, во-первых, что он лично очень близок с УБОРЕВИЧЕМ и, во-вторых, что УБОРЕВИЧ, также как и ЯКИР, занимает линии фронды против центрального аппарата, что особенно выявилось в 1933 году, в связи с огромной аварийностью в БВО по линии авиации, когда УБОРЕВИЧ вместо того, чтобы самому ставить вопрос о недопустимом поведении КУШАКОВА (начальник БВС БВО) его усиленно поддерживал. ТУХАЧЕВСКИЙ от прямого ответа уклонился. Должен добавить, что КУШАКОВ, по словам ПРИМАКОВА, являлся членом военной троцкистской организации.
Вопрос: Продолжайте Ваши показания об известных вам участниках заговора?
Ответ: Со слов ПРИМАКОВА, с которым я неоднократно беседовал о работе организации, я знал, что ему удалось в Ленинграде вовлечь в организацию ДРАГИЛЕВА - бывшего начальника ПВО ЛВО, ПРИМАКОВ также мне назвал, как своих людей, привлеченных им непосредственно: КОШЕЛЕВА - бывшего начальника штаба корпуса и БАЮШИ. Со слов завербованного мною СМОЛИНА, им были вовлечены в организацию: бывший начальник морского факультета Инженерной Академии СЕЛИВАНОВ и преподаватель ГОРОДСКОЙ.
Со слов ГАРЬКАВОГО, во время разговора с ним в 1935 г. мне известно, что в работе военно-троцкистской организации по УралВО участвует командир 65-й дивизии ГАВРЮШЕНКО, начальник инженерных войск ВЕЛЕЖЕВ и кто-то из Квартирно-строительного отдела, фамилию не помню.
ГАРЬКАВЫЙ мне говорил, что у него есть группа людей, которую ему передал ПРИМАКОВ, как бывший командир 13-го корпуса.
Вопрос: С кем из названных Вами участников организации Вы имели разговоры по вопросам, связанным с делами организации?
Ответ: Не считая ТУХАЧЕВСКОГО, ПРИМАКОВА и ГАРЬКАВОГО, а также людей непосредственно мной завербованных, я имел разговоры о делах организации со следующими ее участниками: в 1935 г. имел разговоры со ШМИДТОМ в Москве в моем служебном кабинете, где я интересовался, как у него протекает работа с людьми, и он мне сообщил, что у него в бригаде имеется группа людей им завербованная и работающая по его указанию. Он мне назвал несколько фамилий, но поскольку это командиры среднего и старшего звеньев, фамилии их я не помню.
ТУРОВСКИЙ имел со мной разговор в связи с переводом ЗЮКА в Харьковский округ, что ЗЮК в своей дивизии (25-й) вербует людей, главным образом, среди недовольных и у него работа подвигается вперед.
В начале 1936 г., в связи с назначением ВАСИЛЕНКО в Уральский округ, я ему в осторожной форме намекнул о необходимости связаться с ГАРЬКАВЫМ. О назначении ВАСИЛЕНКО в УралВО я предупредил ГАРЬКАВОГО, что к нему едет ВАСИЛЕНКО в качестве заместителя.
С ЕФИМОВЫМ я чаще разговаривал о делах организации. Он меня информировал о людях, привлеченных им и работавших по его заданию. Из названных им людей я помню: начальника отдела АУ ДРОЗДОВА, и начальника Отдела базы ОЛЬШЕВСКОГО.
ЕФИМОВ рассказал мне, что очень остро стоит вопрос с боекомплектностью на складах и разработкой систем дивизионной и корпусной артиллерии и приборов управления огнем, что они по количеству не обеспечивают развертывания должным образом артиллерийской программы. Это острое положение образовалось как результат вредительской работы ЕФИМОВА, которую он проводил по директиве ТУХАЧЕВСКОГО.
Вопрос: Что Вам говорил ТУХАЧЕВСКИЙ о состоянии артиллерийского и инженерного вооружения в связи с задачами организаций?
Ответ: ТУХАЧЕВСКИЙ неоднократно меня информировал о том, что работа по срыву артиллерийского и инженерного вооружения идет так, как им намечено, то есть идет по пути количественного занижения заказов промышленности по линии срыва обеспечения армии новыми образцами.
В ноябре 1933 г. он мне рассказывал, что у него, ТУХАЧЕВСКОГО, имеется связь и договоренность с ПЯТАКОВЫМ по вопросу занижения наших заказов, с необходимостью затяжки выполнения изготовления новых артиллерийских систем.
ТУХАЧЕВСКИЙ говорил, что он усиленно добивался протаскивания идеи о новой структуре стрелковой дивизии в 7-8 тысяч человек, что принятие такой схемы привело бы примерно на год - два к большой организационной ломке в армии и что это входило в его расчеты как руководителя военной организации. Что касается боевой подготовки в армии, то ТУХАЧЕВСКИЙ говорил мне, что развивается большое очковтирательство и особенно в стрелковой подготовке, которой руководил член организации ВАСИЛЕНКО.
ТУХАЧЕВСКИЙ неоднократно подчеркивал о необходимости иметь своего ответственного человека в штабе, через которого можно было бы влиять на организационную работу.
Вопрос: Что рассказывал Вам ТУХАЧЕВСКИЙ о своей связи с ПЯТАКОВЫМ?
Ответ: В 1932 или начале 1933 г. ТУХАЧЕВСКИЙ мне рассказал, что в области промышленности подрывную работу ведет ПЯТАКОВ, с которым он непосредственно связан и что эта связь, весьма конспиративна. Тут же он мне указал о том, что его работа в области вооружения РККА контактирует с работой ПЯТАКОВА по оборонной промышленности.
Вопрос: Говорил ли Вам ТУХАЧЕВСКИЙ о своей непосредственной связи с ТРОЦКИМ?
Ответ: ТУХАЧЕВСКИЙ мне говорил еще в 1932 г., что он имеет связь с ТРОЦКИМ, от которого получает директивы по работе, но тогда он мне не назвал лица, через которого эти директивы идет к нему и информация от него к ТРОЦКОМУ. В 1934 г., в связи с назначением ПУТНЫ в качестве военного атташе в Лондон, ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что он через ПУТНУ будет держать связь с ТРОЦКИМ. В 1935 г., в один из приездов ПУТНЫ в Москву, ТУХАЧЕВСКИЙ рассказал мне о том, что ПУТНА привез от ТРОЦКОГО директиву (письменно или устно я не могу сказать, он мне этого не сказал) о том, что военная организация должна чрезвычайно законспирировать свою связь с гражданской троцкистской организацией, что военная организация должна продолжать собирать силы и расставлять людей и быть готовой к действиям, особенно в случае войны, которая приближается.
Вопрос: Расскажите о встречах и непосредственных разговорах с ПРИМАКОВЫМ?
Ответ: Должен сообщить, что ТУХАЧЕВСКИЙ добивался перевода ПРИМАКОВА из СКВО в Москву, считая его активным человеком и, что с его приездом работа усилится. ПРИМАКОВ был переведен в Москву в 1934 г. и был назначен заместителем инспектора по высшим военно-учебным заведениям. По приезде ПРИМАКОВА, в кабинете у ТУХАЧЕВСКОГО между ТУХАЧЕВСКИМ, ПРИМАКОВЫМ и мною происходил разговор, где мы говорили о работе ПРИМАКОВА, что он должен сосредоточить внимание на снижении темпов боевой подготовки в Академии. Действительно, в этой области ПРИМАКОВ успешно проводил работу. Подобные встречи вместе с ТУХАЧЕВСКИМ и ПРИМАКОВЫМ по делам организации в течение 1934 г. были несколько раз. При встречах ПРИМАКОВ информировал, как у него идет работа по Академии, что в связи с пересмотром программы и установками, которые он дает, происходит большое недовольство его работой в Академии. ТУХАЧЕВСКИЙ информировал о той работе, которая ведется в отношении снижения наших военных заказов. Я информировал о своей работе по вербовке новых людей и расстановке троцкистских кадров.
Вопрос: Был ли у Вас разговор с ТУХАЧЕВСКИМ об организации в связи с процессом троцкистско-зиновьевского центра?
Ответ: Узнав об участии в раскрытой организации ШМИДТА и КУЗЬМИЧЕВА, я был крайне удивлен и взволнован этим обстоятельством, так как по информации ТУХАЧЕВСКОГО, связь между военной организацией и гражданской поддерживалась только им, ТУХАЧЕВСКИМ, через ПЯТАКОВА.
В то время я был в отпуску. По приезде в Москву, я узнал дополнительно, что арестованы ПРИМАКОВ, ПУТНА и ЗЮК и я обратился к ТУХАЧЕВСКОМУ за разъяснением, как могли, эти военные быть непосредственно связаны с гражданской организацией, и как это получилось. ТУХАЧЕВСКИМ ответил, что он сам этим чрезвычайно поражен и удручен, но что он это объясняет следующим: что ШМИДТ и КУЗЬМИЧЕВ могли быть представителями гражданской троцкистской организации втянуты на Украине непосредственно, а ЗЮКА, ПРИМАКОВ и ПУТНА были выявлены как участники организации по показаниям ШМИДТА и КУЗЬМИЧЕВА. ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что сейчас, в связи с этим, необходима еще большая конспиративность, чтобы сохранить существующую военную организацию.
Вопрос: Расскажите о Вашем разговоре с ТУХАЧЕВСКИМ, в связи с процессом параллельного антисоветского троцкистского центра?
Ответ: Незадолго до приезда ТУХАЧЕВСКИЙ говорил мне, что ему известно о том, что ТУРОВСКИЙ и ПРИМАКОВ не сознаются и что РАДЕК, как выразился ТУХАЧЕВСКИЙ, чертыхается, а поэтому не приходится нам особенно беспокоится за провал. В период же процесса параллельного центра, между мною и ТУХАЧЕВСКИМ, в его служебном кабинете был разговор о том, чем угрожает нам этот процесс и что нам делать в дальнейшем. ТУХАЧЕВСКИЙ был очень удручен провалом ПЯТАКОВА, высказывал боязнь, что ПЯТАКОВ или кто-нибудь другой даст нить на военную организацию, что в связи с этим работу необходимо временно приостановить, выжидая окончательного выяснения последствий процесса. ТУХАЧЕВСКИЙ обнадеживал себя тем, что на самом процессе вопрос о военной организации не стоял, хотя РАДЕК называл его фамилию, но о его роли ничего не сказал. ТУХАЧЕВСКИЙ мне говорил, что сейчас очень опасный момент, что надо быть особо осторожными и временно свернуться.
Рассказывая мне о поведении арестованных на следствии, ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что он предпринимает шаги для облегчения положения ТУРОВСКОГО и добивается его реабилитации.
Вопрос: Поскольку Вы, как начальник Командного Управления РККА, знали об арестах участников организации, которые происходили за последнее время, разговаривали ли Вы с ТУХАЧЕВСКИМ об этих арестах?
Ответ: Да. Когда ТУХАЧЕВСКИЙ возвратился из отпуска в марте 1937 г., он имел со мной разговор по поводу ареста ГАРЬКАВОГО. Я, в свою очередь, информировал его об арестах ряда других людей. Мне ТУХАЧЕВСКИЙ сказал, что эти аресты являются сигналом для нашей военной организации, к разгрому которой органы НКВД приступили, и говорил мне, что, так как не исключена возможность арестов других участников организации, находящихся в Москве, то необходимо при арестах держать соответствующую линию и не раскрывать все карты и всех участников организации.
Допрос прерывается.
Показания записаны с моих слов правильно и мною прочитаны.
ФЕЛЬДМАН
Допросили:
Начальник 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР
комиссар государственной безопасности 2-го ранга ЛЕПЛЕВСКИЙ
Помощник начальника 5-го отдела ГУГБ НКВД
капитан государственной безопасности УШАКОВ
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 304. Л. 74-88. Подлинник. Машинопись.