дельфин и русалка
Андрей Вознесенский писал мудро и зрело, он познал тайны совершенства и красоты. Его творчество - это букет прекрасных фиалок, ландышей, подснежников, сирени и жасмина, весенний дар короткой хрущевской оттепели, замерзший прямо в вазе; букетом и жардиньеркой, икебаной. Но взрослым человеком, мужем, одиноким волком он никогда не был, этот Вознесенский, творец, гениальный мальчик, «дерзец», «русский рында», по словам переделкинского соседа (Евтушенко тоже, кстати, соседствовал) Валентина Катаева, кузнеца метафор и стеклодува образов.
Евгений Евтушенко промышлял не красотой, он понимал, что происходит. Власти его поимели, но и он их на сдачу с лояльности поимел. А вот с прекрасных стихов Вознесенского, беззащитного, открытого, наивного, как Лорка, власть поимела немало, а сдачи не дала. Чистота - это не то оружие, которое могло помочь в этом сражении. По Вознесенскому били из берданки, как по его несчастному зайцу, его подранили, как его переделкинского соловья. Он не умел защищаться от подлости и злобы. Евтушенко, зрелый циник, защищал других, а дитя человеческое Вознесенский не мог защитить даже себя. Может быть, поэтому и схлопотал два инсульта и ушел раньше старшего Мастера Евгения Александровича, к которому так заторопилась Белла, что забежала вперед, чтобы там встретить, чтобы гурии не прибрали к рукам ее бывшего мужа. Зоя Богуславская, она же Оза, она же Муза и Антигона своего Эдипа - Андрея, в нем уверена, они были вместе на земле 46 лет, вместе они будут и на том свете…
Валерия Новодворская