обратная левитация
я лежу за пазухой ночи. она вынашивает меня, как мадонна, на своих мягких, усталых кистях. чувствую каждый ее изгиб, набухшие вены, спокойную пульсацию за пахнущей молоком грудью. мне кажется, я задерживаюсь между воздушными потоками и остаюсь забытой между днем и ночью, жизнью и смертью. как будто меня не забрали из школы, и я сижу на скамейке в приглушенном свете коридорных ламп и только мой вечный телохранитель - выцветшая луна, преследует меня лучом своего прожектора, куда бы я не повернулась. я закрываю глаза и вижу черно-белую ретроспективу любви. она настолько явная и четкая, что начинает резать где-то за сетчаткой. яркими разрывами, почти, как мигалка у полицейских машин, вспыхивает то голубая подсветка спальни, то мягкое солнце, дрожащее над сводом триумфальной арки, то красные электронные цифры счетчика такси. я вижу, как твое колено, круглое, мужское, касается моей подростковой острой коленки, затянутой в гладкий черный чулок, и между нами разряжается воздух, вынося нас за пределы логики, времени, причин, следствий.
я лечу вниз с распрастанными руками, и понимаю, как мне совершенно нестрашно. как будто я точно знаю, что там, внизу, меня ждет мягкая поверхность облаков и растянутая простынь неба. боже мой, - вдруг понимаю я, - то ли земля перевернулась вверхтормашками, то ли я лечу в против всяких законов левитации…
но ты знаешь, во всем этом кинофильме, в кадрах, которые можно пересчитать по пальцам, я не вижу ни одной трагической сцены. у меня везде либо улыбающееся, либо задумчивое лицо, а у тебя глубинный, почти пророческий взгляд, как будто ты уже давно видел этот фильм, знаешь его окончание, но смотришь со мной просто за компанию. потому что это одно из тех кино, которые мне обязательно-надо-посмотреть.
такое смотрится на одном дыхании, после него какое-то время не можешь говорить, есть, пить, не понимаешь, как вообще все эти люди живут, дышат, ходят на работу, если они такого никогда не видели. ну, как? и именно в этот момент меня охватывает какое-то совершенно недопустимое для обычного смертного, почти божественное чувство: мне кажется, я сейчас только шевельну рукой, и изменится все. вообще все. я понимаю, что пережитое, накопленное, иногда со слезами, невыносимой болью, остается яркими, прозрачными кристаллами на поверхности наших душ. а вся тоска, грусть, гадливость от лжи и предательств, высыхают, трескаются, и почти прозрачным песком ссыпаются в трещины земной коры.
и вот тогда ты начинаешь ощущать, что для Любви может никого второго и не быть. это не интервью, ни диалог, ни переговоры. она вообще не имеет формы, определений, не делится на части или степени. она появляется из ниоткуда и исчезает в никуда, то едва касаясь твоих ног неумолимой волной, то снося своим цунами целые континенты. я не умею и даже не пытаюсь управлять ею. она мудрее меня в миллиарды раз. но мне почему-то неприлично искренне кажется, что у Любви я одна из самых подающих надежды учениц.
ах, как всегда тягостно возвращаться в это город с низким, серым небом и прорывными ливнями. как будто бы я не должна здесь жить. вообще
я лечу вниз с распрастанными руками, и понимаю, как мне совершенно нестрашно. как будто я точно знаю, что там, внизу, меня ждет мягкая поверхность облаков и растянутая простынь неба. боже мой, - вдруг понимаю я, - то ли земля перевернулась вверхтормашками, то ли я лечу в против всяких законов левитации…
но ты знаешь, во всем этом кинофильме, в кадрах, которые можно пересчитать по пальцам, я не вижу ни одной трагической сцены. у меня везде либо улыбающееся, либо задумчивое лицо, а у тебя глубинный, почти пророческий взгляд, как будто ты уже давно видел этот фильм, знаешь его окончание, но смотришь со мной просто за компанию. потому что это одно из тех кино, которые мне обязательно-надо-посмотреть.
такое смотрится на одном дыхании, после него какое-то время не можешь говорить, есть, пить, не понимаешь, как вообще все эти люди живут, дышат, ходят на работу, если они такого никогда не видели. ну, как? и именно в этот момент меня охватывает какое-то совершенно недопустимое для обычного смертного, почти божественное чувство: мне кажется, я сейчас только шевельну рукой, и изменится все. вообще все. я понимаю, что пережитое, накопленное, иногда со слезами, невыносимой болью, остается яркими, прозрачными кристаллами на поверхности наших душ. а вся тоска, грусть, гадливость от лжи и предательств, высыхают, трескаются, и почти прозрачным песком ссыпаются в трещины земной коры.
и вот тогда ты начинаешь ощущать, что для Любви может никого второго и не быть. это не интервью, ни диалог, ни переговоры. она вообще не имеет формы, определений, не делится на части или степени. она появляется из ниоткуда и исчезает в никуда, то едва касаясь твоих ног неумолимой волной, то снося своим цунами целые континенты. я не умею и даже не пытаюсь управлять ею. она мудрее меня в миллиарды раз. но мне почему-то неприлично искренне кажется, что у Любви я одна из самых подающих надежды учениц.
ах, как всегда тягостно возвращаться в это город с низким, серым небом и прорывными ливнями. как будто бы я не должна здесь жить. вообще