(no subject)
Иногда усталость превращается в стихийное бедствие. Это не такая усталость, что всю неделю работала, недосыпала и вот наступает суббота, а ты выжата, как лимон. Всё логично и предсказуемо. А когда неделю ты живешь в обычном ритме: ходишь по несколько километров согнувшись в три погибели и подставив свой палец под маленькую ручку, поднимаешь пятьсот раз в день тринадцать килограммов, бегаешь за продуктами, в паспортный стол, варишь супы, моешь пол с моющим средством, а иногда - просто протираешь… Короче - миллион простых и понятных дел, главный выбор - что подарить мужу на день рождения. И вдруг в какой-то момент моя система начинает перегреваться, срабатывает предохранитель, включается сирена, которая вещает: «Да сколько такое может продолжаться?!! Все думают только о себе! Ребенок орет, все требуют еды, уюта, а кто подумал обо мне? Ну и несчастная же я!» Что происходит дальше - вы можете себе представить. Мой предохранитель жесток, но он реально сохраняет мне здоровье, психику и вообще, держит моё семейство в тонусе.
Не у всякой мамы есть такой момент в голове. У кого-то - наоборот, предохранитель срабатывает на малых оборотах и всё, навести порядок удаётся довольно мирно.
На прошлой неделе я лечилась разговорами с подругами. Бездетными. Ну приятно же поговорить о нарядах, которые ты не надевала уже пару лет, либо не влезала в них из-за беременности, либо берегла от молочной отрыжки и растягивания в области груди. Или обсудить экзотические рестораны в пригороде, или выходные в Европе, или корпоративы для топ-менеджеров, или дресс-код в нефтегазовой отрасли. Миллионы тем, миллионы ртов, готовых в рабочее и нерабочее время часами обсуждать всё это. Я понемногу отхожу. Хотя мои стрессы от детских визгов по вечерам и ночные заедания конфетами, это конечно далёкая вселенная для совершенствующих себя, своё тело, свой стиль и свою карьеру.
С утра идем в церковь. Обсуждаем будущий учебный год. У нас много планов, новая программа в воскресной школе, праздник 1 сентября. И тут мне сообщают, что одна из девочек, которая ходила в церковь, на этой неделе выбросилась из окна. На смерть. Уже потом придут какие-то мысли: да, были видимые проблемы в семье, да мы со своей стороны хотели как-то мягко помочь, приглашали в гости, разговаривали по воскресеньям, но девочка была очень закрытая и ко всему относилась скептически. Но это потом. Знаете, о чем я думаю в первый момент? О родителях. О маме, которая так же водила за ручку, кормила грудью, радовалась первому зубику. И тут весь этот большой-маленький мир, пятнадцатилетнюю эпоху, выбрасывают с высоты об асфальт.
Когда одна из подруг мне скажет «Знаешь, наверное я моральный урод, но у меня нет фанатичной идеи родить ребенка. Я не бегаю по врачам, даже не думаю об усыновлении, а нам с мужем уже 37…» Я отвечу: «Может, оно и к лучшему…»
Не у всякой мамы есть такой момент в голове. У кого-то - наоборот, предохранитель срабатывает на малых оборотах и всё, навести порядок удаётся довольно мирно.
На прошлой неделе я лечилась разговорами с подругами. Бездетными. Ну приятно же поговорить о нарядах, которые ты не надевала уже пару лет, либо не влезала в них из-за беременности, либо берегла от молочной отрыжки и растягивания в области груди. Или обсудить экзотические рестораны в пригороде, или выходные в Европе, или корпоративы для топ-менеджеров, или дресс-код в нефтегазовой отрасли. Миллионы тем, миллионы ртов, готовых в рабочее и нерабочее время часами обсуждать всё это. Я понемногу отхожу. Хотя мои стрессы от детских визгов по вечерам и ночные заедания конфетами, это конечно далёкая вселенная для совершенствующих себя, своё тело, свой стиль и свою карьеру.
С утра идем в церковь. Обсуждаем будущий учебный год. У нас много планов, новая программа в воскресной школе, праздник 1 сентября. И тут мне сообщают, что одна из девочек, которая ходила в церковь, на этой неделе выбросилась из окна. На смерть. Уже потом придут какие-то мысли: да, были видимые проблемы в семье, да мы со своей стороны хотели как-то мягко помочь, приглашали в гости, разговаривали по воскресеньям, но девочка была очень закрытая и ко всему относилась скептически. Но это потом. Знаете, о чем я думаю в первый момент? О родителях. О маме, которая так же водила за ручку, кормила грудью, радовалась первому зубику. И тут весь этот большой-маленький мир, пятнадцатилетнюю эпоху, выбрасывают с высоты об асфальт.
Когда одна из подруг мне скажет «Знаешь, наверное я моральный урод, но у меня нет фанатичной идеи родить ребенка. Я не бегаю по врачам, даже не думаю об усыновлении, а нам с мужем уже 37…» Я отвечу: «Может, оно и к лучшему…»