Ельцин, Кравчук, Шушкевич, Гайдар… Далее - остальные. (часть 2)
Широкий общественный резонанс вызвала публикация в 7 номере газеты «Президент» за август 2012 года «Россия - не 51-й штат США, а их колония!». Разделяя сенсационные наблюдения и откровения Евгения Фёдорова, депутата Государственной Думы четырёх созывов, бывшего председателя Комитета по экономической политике и предпринимательству, члена генерального совета партии «Единая Россия», наши читатели настаивают на продолжении данной темы. Тем более что Владимир Путин ещё в минувший свой президентский срок назвал распад СССР величайшей геополитической трагедией двадцатого века.
Изучая материалы по этой теме, мы обнаружили ещё один сенсационный материал. Речь идёт о стенограмме диалога, из-за которого, похоже, на одной из столичных радиостанций была закрыта передача профессора Марата Мусина «Кризис-навигатор». Собеседником Мусина был известный политик, доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации Михаил Делягин. Перед вами концентрированные выдержки их честного и бескомпромиссного диалога.
Часть 2.
В чём смысл приватизации в РФ
Делягин. - Да, в этом смысл приватизации: разрезать единый технолого-экономический комплекс на максимальное количество кусочков, которые перестают взаимодействовать друг с другом; на каждом их них висят своя бухгалтерия, директор, охрана, и они под тяжестью административных расходов постепенно ликвидируются. Последним живёт сбытовой сектор, у которого есть склад ранее произведённых товаров. Он распродаёт всё с этого склада, на этом обогащается, а затем тоже умирает, а организаторы всего этого кошмара торжественно провозглашают: «Ещё одно нежизнеспособное совковое производство наконец умерло!». И, кстати, это ровно то, что Чубайс сделал с российской электроэнергетикой. Практически один в один.
Мусин. - Разделение целого энергокомплекса. Конечно, сетевой «блэкаут», массовые отключения. Это понятно, и с экономической точки зрения понятно, что мы в глобальной конкуренции проиграем...
Делягин. - Мы исчезли из глобальной конкуренции. Это была стратегическая задача американцев, и непосредственно решена она была именно руками Гайдара.
Мусин. - Давайте называть вещи своими именами: вот это «пятая колонна»... Мы понимаем, что некомпетентность и интересы, которые представляла та когорта людей, разваливавших целенаправленно страну или, по крайней мере, подыгравших «глобальным игрокам», - это всё было.
Но, тем не менее, вспомните 1985 год, мы действительно начинали реформу на 7 лет позднее Китая, - но энтузиазм, настрой в обществе, который был, этот потенциал мог действительно тогда модернизировать страну. И вопрос о том, что новые реформы необходимы, что плановая система воспринималась негативно многими из-за непонимания того, что она действительно должна была быть немножко модифицирована, и она не занималась сектором, что, как говорится, называется «сектором Б». И люди переносили на методы и принципы государственного управления своё недовольство, связанное с бытовыми недостатками, неудобствами, товарами общего потребления.
То, что реформы должны были быть произведены, показывает пример Китая, но вопрос в том, что из двух путей: опираться на собственные силы, на собственный потенциал, ведь мы же по территории большей Китая и Китай с нами сравним, по крайней мере, в научно-технической школе, по кадрам, по сырьевым ресурсам.
Делягин. - Китай 1985 года практически не существовал как глобальный экономический субъект. Это была пустыня, выжженная маоизмом, пусть даже и с колоссальным населением. Они начали с уровня на два порядка ниже нас. Они начали с нашего конца 30-х годов, а то и с послевоенного голода. У них безумная милитаризация была.
Эти люди поставили задачу уничтожить страну
- Я думаю, что 18 октября 1991 года Гайдар с Шохиным не то что не ведали, а даже не интересовались тем, что они творили. Им нужно было добиться, чтобы их решение нельзя было отменить, - а для этого надо было крикнуть как можно громче и как можно окончательнее. Они и крикнули. Что будет происходить со страной, их не волновало вообще. Им нужно было добиться, чтобы нельзя было пересмотреть или откорректировать решение, которое они только что вырвали у Ельцина.
Мусин. - Я просто тоже присутствовал; мы сопровождали со стороны Академии наук приватизационные проработки Госкомимущества и, когда я увидел, что Анатолий Борисович Чубайс тоже не самый умный человек, я это открыто говорил руководителям региональных подразделений в очень грубой форме.
А однажды я зашел в столовую Госкомимущества, и первый зампред, он был достаточно умный человек, от ЦК его, видимо, поставили, чтобы он этот революционный порыв приводил в рамки, мне честно объяснил, что без системы контроля всё будет очень плохо. А ведь тогда даже речи не шло о безымянных ваучерах, речь шла об именных приватизационных счетах и о системе контроля за их погашением, системе контроля за собственностью, за тем, чтобы она честно попала к простым людям, у которых ничего не было. И рядом с ним сидели другие два заместителя Госкомимущества и говорили о своём. Один из будущих больших чиновников рассказывал, как он крупнейший оборонный завод в Ленинграде «доел» с численностью занятых 20 тысяч человек. Он говорил: «Я и так окружаю, и так, а директор выворачивается, и завод всё равно продолжает работать». И вот мы сидим, я смотрю на него, как на безумного человека, - и понимаю, что он действительно поставил задачу не модернизировать это предприятие, а уничтожить. И вдруг сидит рядом такой господин Мостовой и говорит, - я сначала подумал, какой умный попался и ироничный человек, - «Тебе маузер и тужурку кожаную выдать?» Ну, я думаю, как тонко он уел... а он и говорит: «Ты, значит, добивай его, не дай ему вывернуться».
И тут я понял, что эти люди действительно поставили задачу уничтожить страну. Вы в другом круге слышали эти же самые высказывания и всё остальное, и мы понимаем, почему эти люди сегодня говорят о том, что это было не преступление, что они подписываются под ним, а мы должны просто поимённо брать всех сопричастных к развалу, потому что отвечать за это придётся.
Делягин. - Некоторые из них всё же уходят от ответственности. Борис Григорьевич Федоров, - из них, наверное, был самый искренний человек, не считая Коха. Умер в возрасте 50-ти с чем-то лет в Лондоне. Начальник аппарата Гайдара Алексей Головков умер тоже в этом же возрасте. Сейчас Гайдар, до него Ельцин. Так и хочется сказать этим людям: «Берегите здоровье».
А что касается приватизации, - так про нее Чубайс потом «задним числом» сказал потрясающие фразы: он признался, что цель ваучерной приватизации заключалась в окончательном уничтожении нашего общества, нашей цивилизации - он, понятно, их по-другому называл, - а потом указал на тактическую задачу: передачу контроля за заводами директорам. Это была чёткая идея - купить директоров. Демократы ведь быстро потеряли социальную опору: они опирались на массы, а либерализация цен 1992 года просто «вырубила» население.
До того, чтобы отвлечь людей от осознания того, что с ними происходит, провели в конце 1991 и 1992 году приватизацию квартир, чтобы люди занимались ей и больше ни о чём не думали. Пусть всё плохо - зато теперь квартира моя! Но после этого люди ощутили абсолютную нищету, абсолютное отсутствие каких бы то ни было перспектив, дичайший, безумный разгул преступности, разрушение всей социальной сферы, которое и сейчас продолжается полным ходом. Люди начали задавать реформаторам вопросы - и тем нужно было быстро создать свою социальную базу. Сила Чубайса - именно в умении создавать себе социальную базу. Ваучерная приватизация создала первую его опору - спекулянтов, которые и сейчас работают на фондовом рынке.
Мусин. - Которые стали вот этим барьером между финансовым капиталом и реальным сектором.
Делягин. - Да: создали финансовый капитал, который совершенно не интересовался реальным сектором и был поглощён мгновенными спекуляциями. Но, кроме того, ваучерной приватизацией Чубайс обеспечил себе поддержку директоров, которые уже в 1995 году были заклеймены «красными директорами» и затем последовательно растаптывались и уничтожались. Но тогда именно они были опорой власти - против населения.
Директора хорошо поняли свой шанс и в массе своей воспользовались им, скупив ваучеры своих работников и установив контроль за своими предприятиями.
Мусин. - Когда есть нечего, то люди за кусок хлеба готовы отдать мнимую собственность.
Делягин. - Конечно-конечно! И отдавали, хотя никто не понимал, что это такое - и уже в 1994 году на Кипре, не буду называть город, появилась «улица красных нефтяников».
С точки зрения политики ваучерная приватизация была рациональным, разумным механизмом. Другое дело, что этот механизм исходил из презумпции уничтожения страны. Не Советского Союза, а именно России.
Система реформаторского воровства
Ведь чем отличается советский стиль воровства от реформаторского? При советском стиле воровства при стройке дома часть материалов и денег, выделенных на неё, пропадают непонятно куда, а неподалеку от стройки вырастает аккуратный коттедж. В Москве немало таких смешных жилищных комплексов. А система реформаторского воровства строго противоположна. Например, живут люди в «хрущёвке». И приходит к ним умный, с горящими глазами молодой энтузиаст и говорит: «Друзья, вы живёте в ужасных условиях! Так жить нельзя! В Лондоне, Нью-Йорке, Париже люди живут совершенно по-другому!» - тоже верно. И, убедив всех в своей правоте, переходит к главному: «Давайте вашу развалюху сломаем, из обломков построим гигантский шикарный небоскрёб, чтобы у каждого вместо квартирки в 50 кв.м. была квартира в 500 кв.м. и с видом на океан!» Все дружно кричат «Ура!», ломают свой дом и понимают, что небоскрёб как-то не клеится. Менеджмент совковый или культура труда низкая - не понять. И тут им этот же самый энтузиаст-реформатор говорит: «Ну вы и быдло! Ну вы и уроды! Вы своими руками и без всякого принуждения разрушили собственное жильё! Идиоты! Ну ладно, так уж и быть, облагодетельствую: куплю ваши обломки по рублю за кубометр и построю себе коттеджик у моря, а вы живите, как хотите, хоть в землянках». Это стиль реформаторского воровства. Принципиальное отличие двух подходов очевидно. В советской модели вы воруете из прибыли, в реформаторской - из убытков. Таков стиль реформаторов.
Не думаю, чтобы Гайдар думал так подробно, не думаю, что он вообще осознавал, что делает. У него вообще было плохо с рефлексией - основным занятием было иное. Почитайте «Легенды Арбата» Веллера, там красочно описано, как он проводил своё время. Но, тем не менее, именно с этим человеком связан запуск процесса либеральных реформ в России, под которым основная часть нашего народа, насколько можно понять, вполне справедливо понимает свое уничтожение.
Как Запад перехватил управление Россией
В реформах на более низком уровне было много таких разрушителей. И здесь важно сказать про их генезис. Прежде всего, это специфическая порода младших научных сотрудников, которая о реальной жизни ничего не знает. Этот эмэнэс читал западные и наши учебники и обычно даже не подозревал о происходящем на самом деле. В советской системе их потом доучивали, дополняя универсальное высшее образование практическими знаниями и практикой (учить этому в вузе было нельзя, так как практическое управление осуществлялось во многом теневыми и уж точно в основном неофициальными методами) - и получались блестящие специалисты. Доучивать реформаторов было уже некому: система сгнила и рухнула.
Кроме того, техническая интеллигенция понимает наличие объективных законов природы. Грубо говоря, если двигатель крутится, его нельзя мгновенно остановить; если он стоит - его нельзя мгновенно запустить. Если станок рассчитан на 1200 оборотов в минуту, то он не может работать 5000 оборотов в минуту, у него есть некоторые ограничения. А вот гуманитарная интеллигенция этого в принципе не понимала. Гуманитарные науки у нас были, с одной стороны, под жесточайшим идеологическим прессом, а с другой - их носители часто просто ничего не знали. Поэтому знание в гуманитарных науках часто ограничивалось обычной фрондой против существующих порядков.
Наконец, добавилась и вечная беда интеллигенции: она, как более развитая часть общества, воспринимает высокие стандарты любого потребления - от еды до демократии - и недовольна ситуацией, которую наблюдает вокруг себя. Однако мысли о том, что в их стране может быть просто недостаточно ресурсов для высокого уровня потребления, в голову интеллигенции обычно не приходят. И, поскольку правила игры одни для всех, а интеллигенция по своим потребностям сильно опережает средний уровень, она чувствует себя обиженной, оскорблённой, неудовлетворённой и так далее. Это проблема всех не очень развитых стран, просто нигде ненависть к своей стране не достигала такого накала, как в Советском Союзе и России. Причина - некоторые дополнительные факторы, среди которых особенно выделяются потомки репрессированных, причем репрессированных относительно мягко: у репрессированных жёстко, как известно, потомков не оставалось. Почитал я мемуары, так наиболее гневно пишут о «проклятом» сталинском режиме дети чекистов, расстрелянных Берией за излишнюю даже по меркам того времени жестокость.
Мусин. - Ну, мы же знаем, дедушку Гайдара. Человек, который во времена большевистского террора исключён из ВКП(б) с формулировкой «за нечеловеческую жестокость».
Делягин. - Во-первых, он ему не дедушка, потому что отец Егора Гайдара был не родным, а приёмным сыном Аркадия Гайдара: среди «зверей»-большевиков, до Сталина включительно, была традиция усыновлять сирот гражданской войны, беспризорников и просто детей. Во-вторых, этот самый Аркадий Гайдар потом всё-таки кое-что понял, потому что в одной из его детских книжек прошла фраза «снились люди, убитые мной в детстве». Понимаете, не «враги», не «бандиты», не «беляки», а «люди». Мы все знаем, что он в 16 лет командовал полком, но мало кто знает, что в 18 лет ему после этого пришлось лечиться в психиатрической клинике. Погиб он героически в 1941 году и, скажем так, есть косвенные признаки, что он всё-таки понял, что он творил и как-то сам себя испугался. Это существенная вещь. И, в конце концов, если уж «сын за отца не отвечает», то и ответственность деда за внука - даже родного, а не приёмного - тоже достаточно ограничена. А возвращаясь к нашему реформатору, - могу сказать, что реформаторы развились и появились не сами по себе. Был андроповский ещё проект, проект «Звезда». Его идея - глубокая, комплексная модернизации Советского Союза. У нас ведь много было попыток перехода на рыночные рельсы. Сталин ещё за год перед смертью говорил, что без подготовки грамотных экономистов Советский Союз погибнет - второй и последний раз он так разговаривал, а первый раз был, когда началась подготовка к войне.
А самый первый раз понятие «хозрасчёт» было введено в партийные документы...
Мусин. - В 1961 году…
Делягин. - Чуть раньше. В феврале 1941 года пленум ЦК ВКП(б) официально, - мы это изучали в МГУ, - официально рассматривал вопросы внедрения хозрасчёта и зафиксировал, что он неплохо себя показал на лесозаготовках - понятно, что ГУЛаг имелся в виду, - и потому хозрасчёт надо распространить по всей экономике, потому что материальное стимулирование, оказывается, почти столь же важно, как идеологическое, а их сочетание даёт результаты прямо-таки удовлетворительные! Таким образом, попыток было много; проваливались они из-за идеологического характера власти. Как только вы допускаете реальное материальное стимулирование - власть начинает уходить из ЦК в Совет Министров, занимающийся хозяйством. И ведь были попытки этот переток оформить. Последняя серьёзная попытка «вернуться к ленинским нормам», то есть к управлению Советом Министров, а не ЦК КПСС, была предпринята Косыгиным в начале 70-х годов. Тогда даже пленум ЦК на полгода пришлось переносить, чтобы не допустить мягкого, ползучего, но, по сути дела, государственного переворота.
В 1979 году тоже была попытка перейти на хозрасчет, я уж не говорю про 1965-1966 годы. Почему опять не получилось? Потому что, с одной стороны, блокировал ЦК КПСС, опасаясь за свою идеологическую власть, - а с другой стороны, и Сахаров был прав в этом, это КГБ был некоррумпированной структурой, а про остальных это сказать было нельзя. И в ЦК КПСС, и в Совмине были конкретные интересы, решения о выделении конкретных материальных ресурсов, прежде всего Средней Азии, Закавказью, ну, Молдавии в значительно меньшей степени. Сюда добавьте все региональные, земляческие и отраслевые кланы, лекции за 10.000 тогдашних ещё долларов, за которые мелкие чиновники ЦК КПСС ездили на Запад читать бессвязные лекции о марксизме-ленинизме, и их покупали по сути дела за эти лекции пачками, - это тоже была практика достаточно распространённая.
И в результате Андропов и в целом КГБ видят, что загнивающая партия тащит всех на дно. И возникла идея «качнуть» ситуацию, довести дело до дестабилизации, чтобы ЦК КПСС обанкротился, и это стало явным, - и после этого убрать его власть и перейти к нормальной демократии по тогдашнему турецкому образцу, когда есть все демократические институты, и они даже работают, а реально страной правит Генштаб.
Насколько можно судить по косвенным признакам, это был разветвлённый проект, о его других направлениях можно тоже поговорить, они были хорошо продуманы стратегически, но беда в том, что спецоперации не работают в долгосрочной перспективе, потому что тайное знание не живёт. Когда Андропов умер, проект продолжался по инерции, но уже никто не знал, зачем он нужен. В результате произошёл перехват управления со стороны наших западных «друзей».
И Гайдар, и Чубайс, которого привлекли позднее, и многие другие реформаторы входили в этот проект. Андропов ведь понимал, что готовить управленцев, которые будут вести страну по китайскому пути, - хотя в случае успеха он назывался бы сейчас советским, - в рамках ЦК КПСС нельзя, и нужно, чтобы люди понимали, как работает рынок на самом деле.
В Вене был создан Международный институт проблем управления, который был не только точкой диалога и переговорной площадкой, обеспечивающей экспертное взаимодействие, но и - чего американцы тогда не понимали, - точкой подготовки будущих руководителей для будущих советских реформ.
Но, когда Андропов умер, цель забылась, - а процесс остался.
И все эти реформаторы, которые потом с пеной у рта рассказывали, как хорошо на Западе, писали докладные записки, которые должны где-то сохраниться. И в этих записках они показывали, что вот такой-то западный ученый сказал то-то и то-то, и это означает целенаправленную диверсию против нашей советской экономики и нашего образа жизни, потому что приведёт к таким-то последствиям. И они всё писали правильно, - что не помешало им через 5-8 лет осуществлять ровно эти рекомендации. То есть разговоры о том, что, ах, мы не знали и ой, мы не ведали, что творили - не более чем «отмазки», извиняюсь за вульгарное выражение. И есть где-то документы, которые доказывают: значительная часть этих людей прекрасно ведала, что она творит. Это были рациональные люди, которые просто кипели иррациональной для нас с вами ненавистью к своей стране, ненавистью к своему народу. И здесь вопрос не в неграмотности, хотя она, конечно, тоже была...
Мусин. - «Чужебесие» называется...
Ельцин победит и нам всё простит
Делягин. - Здесь вопрос в мотивации. Лучший из реформаторов, самый честный - Альфред Рейнгольдович Кох... Приношу свои извинения, я категорически не хотел ничего плохого сказать о немцах. В конце концов, у нас два лучших губернатора в стране были именно немцами. И русские немцы, как и русские из Прибалтики, которые потом вернулись, - это, с моей точки зрения, самые качественные работники и самые лучшие управленцы. Но из любого правила есть исключения.
Кох в 1997 году дал интервью американской радиостанции, где буквально с воплем восторга рассказывал о бедах и трагедиях России. Это был какой-то детский восторг, рвавшийся из глубины души либерального реформатора: мол, как же классно мы эту страну «замочили!»
А потом 11 сентября 2001 года «КомерсантЪ» опрашивал всех о террактах в Нью-Йорке, и Кох вдруг сам, безо всякой провокации со стороны журналиста поразился сам себе: мол, как странно! Вот когда у нас в Москве дома взрывали, у меня ведь не было такого чувства сопричастности! Задумался, почему бы это - и нашёл ответ, я до сих пор этот ответ помню: «У меня в Нью-Йорке все улочки родные».
Так что весь ход либеральных реформ объясняется одной-единственной вещью: названием города, где у этих людей «родные улочки». В конце концов, если вы живёте ради личного потребления, ваша Родина там, где магазинчики получше.
Мусин. - Речь идёт всё же о «пятой колонне», давайте называть вещи своими именами. Мне это напомнило историю «Норильского Никеля». Разработчики схемы его приватизации мне рассказывали: «Мы подумали, пришли к Коху: вот такая система, значит, вот - кредиты, вот - погашение». «А зачем так сложно? Я сейчас сниму трубочку, позвоню Андрею Вавилову, он Вам даст кредиты из госбюджета, а на следующий год забудет включить строчку о возврате». Ну, разработчики схемы пришли к владельцу бизнеса и говорят: «Вот такая схема, но это воровство». На что получил очень простой ответ: «Либо коммунисты придут к власти и всё отберут, либо Борис Николаевич, победив, нам всё простит».
Делягин. - Да, они все на свободе, а то и у власти. Меня часто спрашивают, в чём мои разногласия с нынешним государством, - и приходится отвечать, что в главном - в том, что вор должен сидеть, - мы единодушны. Просто я думаю, что в тюрьме, а наша правящая тусовка убеждена, что в правительстве. Правда, когда реформаторы попадают в Соединённые Штаты, как, например, было с сенатором Вавиловым, то там их частные самолетики иногда сажаются истребителями с последующими душевными беседами. Но американцам просто интересно - они же не все детали знают, а у нас почти все детали почти всем известны. Зачем сажать богатого уважаемого человека, который летит по своим делам, когда он хозяин или обслуживает хозяина? Дело ведь не в Гайдаре, не в Чубайсе, не в Кохе. Дело в том, что в результате порушенной спецоперации Андропова у нас из государства сложился механизм переработки биомассы, которую по торжественным случаям именуют населением, в замки в Швейцарии, яхты с противоракетной обороной и собственными подводными лодками, ну, в крайнем случае, в куршавельские загулы. Ничего принципиально нового в этом нет: мы хорошо помним режим, который перерабатывал людей в удобрения, в мыло, в абажуры...
Мусин. - Да, принципиальной разницы нет...
Делягин. - Есть некоторая новизна, связанная с новыми технологиями управления и с пропагандой, которая обеспечивает относительное довольство перерабатываемых - разумеется, до некоторого момента. А с другой стороны, те, кто является выгодоприобретателями этой системы, не чувствуют себя людоедами или эсэсовцами.