Азеф, Лопухин, Витте, Рачковский, Зубатов и стратегия напряженности
Фельштинский и Чернявский в своем исследовании “Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века” (саму книгу пока не прочитал, ссылка на пост про историю с похищением/не похищением дочери Лопухина) пишут о том, что к концу жизни Николаевский изменил свое мнение об Азефе:
"Следует отдать должное Николаевскому. Выводы о том, что Азеф не был провокатором, Николаевский под конец своей жизни сделал самостоятельно и не испугался признать неправильной свою же собственную изначальную концепцию, распространенную многотысячными тиражами на нескольких языках. Иное понимание Азефа и его места в истории российского революционного движения, с одной стороны, и в истории полицейского сыска России - с другой, пришло после того, как исследователь сумел ознакомиться и проанализировать новые источники, прежде всего воспоминания вдовы Лопухина, с которой Николаевский беседовал в эмиграции. Только теперь Николаевский осознал, что Азеф не являлся провокатором, а был полицейским агентом, аккуратно докладывавшим Департаменту полиции подробную информацию о всех готовившихся террористических актах,
о которых он, как руководитель Боевой организации эсеровской партии, был полностью осведомлен. Лопухин же (чуть ли не с согласия самого С.Ю. Витте, главы правительства в 1903-1906 гг.) клал ее под сукно и этим допускал некоторые успешные акты террора, используя таким образом Боевую организацию эсеров для сведения счетов с теми, кто ему мешал. Эти данные Николаевский намеревался использовать в новом, существенно расширенном издании биографии Азефа. В двух письмах Николаевского 1962 г. говорилось: «У меня подобрались неизданные материалы о Лопухине и его отношениях с Витте (в связи с большой борьбой между Витте и Плеве)». Имеется «много-много нового и важного материала, который я охотно дал бы в качестве особого введения и добавления». Но к сожалению, опубликовать дополненное издание биографии Азефа Николаевский не успел".
Сразу замечание. Теракты БО "для сведения счетов с теми, кто ему (Витте) мешал" - это странное выражение. БО ПСР по руководством Азефа уничтожала те политические фигуры, которые поддерживали самодержавие, пролагая тем самым путь к реформам по ограничению самодержавия. Недаром после убийства Плеве новый министр внутренних дел предалагал Николаю Второму широкие реформы, разрешил (со спецификой, конечно) Земский съезд и пр. А после убийства в.кн. Сергея Александровича появился рескрипт на имя министра внутренних дел А. Г. Булыгина с предписанием о подготовке закона о выборном представительном органе - законосовещательной Думы. Следовательно, это не банальные интриги, "сведение счетов", необходимая часть революции.
Историк Будницкий в работе "Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.)" пишет, что летом 1903 года Милюков (тогда как раз формировался либеральный Союз освобождения) упрекал Ленина за противотеррористическую полемику "Искры": "еще пара терактов и мы получим конституцию" (стр. 349).
Мы имеем описание того, что позднее назовут "стратегия напряженности".
Ранее Николаевский подобные схемы с участием Азефа отметал. Азеф у него в "Истории одного предателя" был просто дельцом от революции/контрреволюции, делавший то, что выгодно с точки зрения банальной денежной выгоды. Было выгодно - служил полиции, было выгодно - обманывал полицию и служил революции и наоборот; всего было три периода. В этой схеме охранка, сделавшая из какого-то студента суперагента на втором этапе превращалась в идиотов, которыми Азеф крутил как хотел. Он во главе Боевой организации убивал Плеве и в.к. Сергея Александровича и одновременно втирал очки полицейскому начальству, которое не могло разобраться, что происходит. Характерная цитата Николаевского: "он (Азеф) имел полное основание опасаться, что если покушение состоится в такой непосредственной близости от периода его пребывания в Петербурге, то полиция, при всей ее доверчивости, может заподозрить неладное".
Теперь же по "новой" версии Николаевского оказывается, что Азефом играл Лопухин в политических интересах Витте.
В своих воспоминаниях Лопухин пишет, что Витте действительно предлагал ему сотруднничество вплоть до убийства царя, но Лопухин отказался. Позднее же догадку, о том, что Азефом руководит Рачковский Лопухин выссказал на встрече с Бурцевым и придерживался этой позиции всю жизнь.
Николаевский, как видим, полностью воспроизвел логику Лопухина, но на место Рачковского посадил самого Лопухина.
Мне представляется, что эта замена Рачкоского на Лопухина не убедительна, ровно так же, как и неубедительна была предыдущая версия Николаевского.
Как известно, в отношения с Витте вступил Зубатов, об их сотрудничестве стало известно Плеве. Зубатова выгнали на пенсию, в ссылку и под полицейский надзор. Жесткость мер была обусловлена тем, что зубатовские организации оказались участниками революционных волнений. Чуть раньше за грязные игры был выгнан со службы Рачковский, однако же он ушел не просто так, а увел с собой часть агентуры. По убийству Плеве все санкции с Зубатова были сняты, но на службу он решил не возвращаться, а вот Рачковский стремительно набрал силу.
С Лопухиным же ровно наоборот, в силу он вошел при Плеве и все потерял после именно акций Боевой организации: убийств Плеве и в.кн. Сергея Александровича.
Позднее Лопухин и нанес удар по связке Витте - Рачковский, слив общественности данные о погромных акциях Рачковского.
Может какие данные о сотрудничестве Витте и Лопухина и есть, посмотрим.
В общем схема, с Зубатовым или Рачковским выглядит предпочтительнее. Они оперативники с громадным опытом, именно ЗУбатов создал из Азефа суперагента, а Рачковский - признанный ас провокации. Психологически именно они, выгнанные со службы, с опытом провокации, контактирующие с Витте, могли бы поиграть в рискованные игры, а не родовитый интеллигент Лопухин (не оперативник, из прокуроров), который Азефу всего лишь очередной начальник, начальников которого он, собственно, и ликвидировал.
Почему все эти рассуждения важны?
Именно в России, с разоблачением Азефа, разоблачением операций Рачковского и пр. всплыла теневая сторона общественных изменений современного типа: связка "политики - тайная полиции (с Зубатовым, Рачковским или Лопухиным конкретно, не так уж и важно) - террористы". Разумеется революция не сводится к элитным играм, а осуществляется в рамках большого идеологического проекта, но у любого политико-идеологического проекта есть составляющая теневой "работы руками". Как говорил один современный игрок (на подхвате) в азефовщину, "теракты делают общественное сознание пластичным".
Будницкий приводит цитату из Крижанского, что манифест 17 октября 1905 года: "насильно вырван был у Государя графом Витте". Террористические акты имеют ту простую функцию, что кладут на чашу весов одной из сторон в политико-идеологическом противостоянии несколько дополнительных аргументов, в этом их функция.
"Следует отдать должное Николаевскому. Выводы о том, что Азеф не был провокатором, Николаевский под конец своей жизни сделал самостоятельно и не испугался признать неправильной свою же собственную изначальную концепцию, распространенную многотысячными тиражами на нескольких языках. Иное понимание Азефа и его места в истории российского революционного движения, с одной стороны, и в истории полицейского сыска России - с другой, пришло после того, как исследователь сумел ознакомиться и проанализировать новые источники, прежде всего воспоминания вдовы Лопухина, с которой Николаевский беседовал в эмиграции. Только теперь Николаевский осознал, что Азеф не являлся провокатором, а был полицейским агентом, аккуратно докладывавшим Департаменту полиции подробную информацию о всех готовившихся террористических актах,
о которых он, как руководитель Боевой организации эсеровской партии, был полностью осведомлен. Лопухин же (чуть ли не с согласия самого С.Ю. Витте, главы правительства в 1903-1906 гг.) клал ее под сукно и этим допускал некоторые успешные акты террора, используя таким образом Боевую организацию эсеров для сведения счетов с теми, кто ему мешал. Эти данные Николаевский намеревался использовать в новом, существенно расширенном издании биографии Азефа. В двух письмах Николаевского 1962 г. говорилось: «У меня подобрались неизданные материалы о Лопухине и его отношениях с Витте (в связи с большой борьбой между Витте и Плеве)». Имеется «много-много нового и важного материала, который я охотно дал бы в качестве особого введения и добавления». Но к сожалению, опубликовать дополненное издание биографии Азефа Николаевский не успел".
Сразу замечание. Теракты БО "для сведения счетов с теми, кто ему (Витте) мешал" - это странное выражение. БО ПСР по руководством Азефа уничтожала те политические фигуры, которые поддерживали самодержавие, пролагая тем самым путь к реформам по ограничению самодержавия. Недаром после убийства Плеве новый министр внутренних дел предалагал Николаю Второму широкие реформы, разрешил (со спецификой, конечно) Земский съезд и пр. А после убийства в.кн. Сергея Александровича появился рескрипт на имя министра внутренних дел А. Г. Булыгина с предписанием о подготовке закона о выборном представительном органе - законосовещательной Думы. Следовательно, это не банальные интриги, "сведение счетов", необходимая часть революции.
Историк Будницкий в работе "Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX - начало XX в.)" пишет, что летом 1903 года Милюков (тогда как раз формировался либеральный Союз освобождения) упрекал Ленина за противотеррористическую полемику "Искры": "еще пара терактов и мы получим конституцию" (стр. 349).
Мы имеем описание того, что позднее назовут "стратегия напряженности".
Ранее Николаевский подобные схемы с участием Азефа отметал. Азеф у него в "Истории одного предателя" был просто дельцом от революции/контрреволюции, делавший то, что выгодно с точки зрения банальной денежной выгоды. Было выгодно - служил полиции, было выгодно - обманывал полицию и служил революции и наоборот; всего было три периода. В этой схеме охранка, сделавшая из какого-то студента суперагента на втором этапе превращалась в идиотов, которыми Азеф крутил как хотел. Он во главе Боевой организации убивал Плеве и в.к. Сергея Александровича и одновременно втирал очки полицейскому начальству, которое не могло разобраться, что происходит. Характерная цитата Николаевского: "он (Азеф) имел полное основание опасаться, что если покушение состоится в такой непосредственной близости от периода его пребывания в Петербурге, то полиция, при всей ее доверчивости, может заподозрить неладное".
Теперь же по "новой" версии Николаевского оказывается, что Азефом играл Лопухин в политических интересах Витте.
В своих воспоминаниях Лопухин пишет, что Витте действительно предлагал ему сотруднничество вплоть до убийства царя, но Лопухин отказался. Позднее же догадку, о том, что Азефом руководит Рачковский Лопухин выссказал на встрече с Бурцевым и придерживался этой позиции всю жизнь.
Николаевский, как видим, полностью воспроизвел логику Лопухина, но на место Рачковского посадил самого Лопухина.
Мне представляется, что эта замена Рачкоского на Лопухина не убедительна, ровно так же, как и неубедительна была предыдущая версия Николаевского.
Как известно, в отношения с Витте вступил Зубатов, об их сотрудничестве стало известно Плеве. Зубатова выгнали на пенсию, в ссылку и под полицейский надзор. Жесткость мер была обусловлена тем, что зубатовские организации оказались участниками революционных волнений. Чуть раньше за грязные игры был выгнан со службы Рачковский, однако же он ушел не просто так, а увел с собой часть агентуры. По убийству Плеве все санкции с Зубатова были сняты, но на службу он решил не возвращаться, а вот Рачковский стремительно набрал силу.
С Лопухиным же ровно наоборот, в силу он вошел при Плеве и все потерял после именно акций Боевой организации: убийств Плеве и в.кн. Сергея Александровича.
Позднее Лопухин и нанес удар по связке Витте - Рачковский, слив общественности данные о погромных акциях Рачковского.
Может какие данные о сотрудничестве Витте и Лопухина и есть, посмотрим.
В общем схема, с Зубатовым или Рачковским выглядит предпочтительнее. Они оперативники с громадным опытом, именно ЗУбатов создал из Азефа суперагента, а Рачковский - признанный ас провокации. Психологически именно они, выгнанные со службы, с опытом провокации, контактирующие с Витте, могли бы поиграть в рискованные игры, а не родовитый интеллигент Лопухин (не оперативник, из прокуроров), который Азефу всего лишь очередной начальник, начальников которого он, собственно, и ликвидировал.
Почему все эти рассуждения важны?
Именно в России, с разоблачением Азефа, разоблачением операций Рачковского и пр. всплыла теневая сторона общественных изменений современного типа: связка "политики - тайная полиции (с Зубатовым, Рачковским или Лопухиным конкретно, не так уж и важно) - террористы". Разумеется революция не сводится к элитным играм, а осуществляется в рамках большого идеологического проекта, но у любого политико-идеологического проекта есть составляющая теневой "работы руками". Как говорил один современный игрок (на подхвате) в азефовщину, "теракты делают общественное сознание пластичным".
Будницкий приводит цитату из Крижанского, что манифест 17 октября 1905 года: "насильно вырван был у Государя графом Витте". Террористические акты имеют ту простую функцию, что кладут на чашу весов одной из сторон в политико-идеологическом противостоянии несколько дополнительных аргументов, в этом их функция.