Кстати о птичках…
И о ребятах, с которыми мы вместе стажировались во Франции лет -дцать назад в ин-те Пуанкаре во Париже (это который располагает у себя семинары и конференции в основном по математике).
Мы все были аспиранты одного года.
А менее, чем через год, я ушла из Стекловки по-английски.
Мобильных тогда не было, мой шеф, научный внучек Понтрягина (т.е. его шеф был учеником Понтрягина) даже не поинтересовался ни у кого - что со мной и где я. Ах да, мобильные уже были почти у всех поголовно во Франции, но в России очень мало кто их тогда ещё имел.
Всё, что шеф хорошего для меня сделал - это устроил за скудную зарплату в долларах на подработку в ВИНИТИ три дня в неделю в собственный журнал, крышуемый и набираемый там же. Выплатил один раз, за год до защиты диплома, с гранта 400$ и написал рекомендацию на ту парижскую стажировку по моей просьбе - до того он лично вывесил в Стекловке объявление о ней, потому что был одним из приглашённых лекторов, но мне ничего не сказал. Училась я у него фактически экстерном, по почте - в России он бывал от силы несколько недель в году - меньше, чем я сейчас.
Кто занимался серьёзной математикой поймёт - что это такое, когда нет общения по теме и не с кем обсудить то, чего и в учебниках (ещё) нет.
Притом он был страшно возмущён, когда я ушла из ВИНИТИ по материальным соображениями и что мне вообще приходилось подрабатывать - он считал (справедливо, в общем-то, но был не против, если я набирала в ТеХ-е статьи в его журнал), что либо зарабатывай деньги, либо наукой занимайся. Сам он не бедствовал, конечно.
Коллега в ВИНИТИ потом мне поведала, что шеф им там нажаловался, как я в Париже «по ресторанам шлялась» - от силы раз в неделю мы, аспиранты с разных стран, ходили все вместе куда-то поужинать и один раз, гуляя так в поисках куда бы заскочить, где есть свободные столики на 5-6 человек, натолкнулись на моего шефа с семьёй и весело тогда ещё помахали друг другу руками.
И когда меня пригласили на полный срок, в ответ на мои радостные вопли благодарности он заявил, что «снимет с себя ответственность за моё будущее», если я во Франции не сделаю то-то и сё-то - во Франции он был неуловим, а потом даже не проявил никакого интереса к тому, получилось у меня что-то или нет. А у меня что-то вдруг разом кончилась вся инициатива, до того доведшая меня до жизни такой. Науку тогда я решила бросить ко всем чертям.
Так вот…
Один итальянец, с кем мы тогда вместе учились и довольно близко общались, он потом приезжал даже в дом моих родителей с другими итальянцами и мы все вместе путешествовали по Золотому Кольцу - сделал превосходную карьеру, занимает сейчас весьма высокий пост во французской науке. И является одним из ведущих разработчиков матаппарата синтеза оптимальных траекторий для беспилотных дронов (Optimal Synthesis for UAV drone - «оптимальный синтез» - даже не знаю как это теперь на русский правильно переводится, тогда мы так ещё не выражались, у нас были optimal trajectory control systems)…
P.S. Да, тот самый отдел в Стекловке, который когда-то хотели сделать «ящиком» - занимался матаппаратом для самонаводящихся ракет (теория управления, control theory).
Мы все были аспиранты одного года.
А менее, чем через год, я ушла из Стекловки по-английски.
Мобильных тогда не было, мой шеф, научный внучек Понтрягина (т.е. его шеф был учеником Понтрягина) даже не поинтересовался ни у кого - что со мной и где я. Ах да, мобильные уже были почти у всех поголовно во Франции, но в России очень мало кто их тогда ещё имел.
Всё, что шеф хорошего для меня сделал - это устроил за скудную зарплату в долларах на подработку в ВИНИТИ три дня в неделю в собственный журнал, крышуемый и набираемый там же. Выплатил один раз, за год до защиты диплома, с гранта 400$ и написал рекомендацию на ту парижскую стажировку по моей просьбе - до того он лично вывесил в Стекловке объявление о ней, потому что был одним из приглашённых лекторов, но мне ничего не сказал. Училась я у него фактически экстерном, по почте - в России он бывал от силы несколько недель в году - меньше, чем я сейчас.
Кто занимался серьёзной математикой поймёт - что это такое, когда нет общения по теме и не с кем обсудить то, чего и в учебниках (ещё) нет.
Притом он был страшно возмущён, когда я ушла из ВИНИТИ по материальным соображениями и что мне вообще приходилось подрабатывать - он считал (справедливо, в общем-то, но был не против, если я набирала в ТеХ-е статьи в его журнал), что либо зарабатывай деньги, либо наукой занимайся. Сам он не бедствовал, конечно.
Коллега в ВИНИТИ потом мне поведала, что шеф им там нажаловался, как я в Париже «по ресторанам шлялась» - от силы раз в неделю мы, аспиранты с разных стран, ходили все вместе куда-то поужинать и один раз, гуляя так в поисках куда бы заскочить, где есть свободные столики на 5-6 человек, натолкнулись на моего шефа с семьёй и весело тогда ещё помахали друг другу руками.
И когда меня пригласили на полный срок, в ответ на мои радостные вопли благодарности он заявил, что «снимет с себя ответственность за моё будущее», если я во Франции не сделаю то-то и сё-то - во Франции он был неуловим, а потом даже не проявил никакого интереса к тому, получилось у меня что-то или нет. А у меня что-то вдруг разом кончилась вся инициатива, до того доведшая меня до жизни такой. Науку тогда я решила бросить ко всем чертям.
Так вот…
Один итальянец, с кем мы тогда вместе учились и довольно близко общались, он потом приезжал даже в дом моих родителей с другими итальянцами и мы все вместе путешествовали по Золотому Кольцу - сделал превосходную карьеру, занимает сейчас весьма высокий пост во французской науке. И является одним из ведущих разработчиков матаппарата синтеза оптимальных траекторий для беспилотных дронов (Optimal Synthesis for UAV drone - «оптимальный синтез» - даже не знаю как это теперь на русский правильно переводится, тогда мы так ещё не выражались, у нас были optimal trajectory control systems)…
P.S. Да, тот самый отдел в Стекловке, который когда-то хотели сделать «ящиком» - занимался матаппаратом для самонаводящихся ракет (теория управления, control theory).