Маленькая повесть, Ч. 2.
В это время на одном из фрагментов поверхности далекой планеты, которую два университетских друга именовали в разговоре Мирмой, можно было наблюдать следующую сцену.
Среди густых зарослей древовидных растений, которые на местном языке назывались «березами», возле изрядного количества совершенно натуральной, хотя и несколько загрязненной воды - аборигены называли это «пруд», а те из них, которые жили поблизости, придумали ему имя собственное - «Карасевский», - лежало разумное существо. В передних конечностях оно держало прозрачный сосуд, в котором лениво плескалась пенящаяся желтая жидкость. Существо (это был зрелый самец) время от времени отхлебывало из сосуда, глотало жидкость, смачно рыгало, с довольным видом оглядывалось по сторонам, а потом принималось издавать членораздельные звуки:
- Эх, пойду я в монастырь, помолюся Богу! Бог услышит и пошлет денюжек помногу!
Из каковых звуков любому разведчику сразу стало бы ясно, что существо заражено религиозными предрассудками, возможно, переходящими в опасный фанатизм, а кроме того - что на данной планете еще сохранилась устаревшая монетарная система. Правда, никаких разведчиков, ни кибернетических, ни органических поблизости не было. Зато, услышав издаваемые самцом-аборигеном звуки, из-за берез выбралось на берег пруда другое существо - самка. Торопливо приближаясь к собрату по планете, она разинула рот и, в свою очередь, издала серию членораздельных звуков, передавая информацию.
- Козлина, разлегся! - завопила она. - Нашел время! Иди, алкаш проклятый, там твоего братца-дармоеда возле «Супермаркета» народ сейчас убивать будет!
Встревоженное существо зашевелилось, но умиротворяющее воздействие желтой жидкости взяло верх, и, приподнявшись немного, зрелый самец снова опустился на грунт.
- Надоело, - пробурчал он. - Вечно ты панику разводишь. «Убивать, убивать…» По шее дадут ему, вот что. А Сереньке это только полезно! А то задолбал.
- Да говорю тебе, Пашка судимый уж бить его начал. Иди! Улегся, тюлень! Брат все же!
- В камыши такого брата, - злобно заворчал самец, кое-как поднимаясь с земли. - Эх, Ешкин Кот! - воззвал он, очевидно, к духу- покровителю.
Заручившись подкреплением потусторонних сил, он заковылял к находившемуся невдалеке небольшому и невероятно запущенному поселению аборигенов, все ускоряя шаг. Самка, продолжая кричать, поспешила за ним.
В центре поселения, возле скособоченного здания, в котором при посредстве монетарной системы распределялись продукты питания и которое украшала яркая вывеска «Супермаркет», скопилось изрядное количество жителей Мирмы. Практически все поселение собралось здесь. Толпа шумела и галдела.
В центре толпы возились двое.
- Я убью тебя, падла! Убью! - орал судимый Пашка, и его щетинистая морда краснела от натуги.
- Истинно говорю вам - Апокалипсис грядет! - верещал его оппонент, плюгавый самец неопределенного возраста. На его помятой роже, украшенной пожелтевшими от времени синяками - очевидно, плодами предыдущих дискуссий - красовалась свежая гематома.
- Подавись ты своим Апокалипсисом! Тунеядец! Дармоед! Колбаску скоммуниздил, крыса? Скрысил с окна колбаску? - аргументировал Пашка.
- Не брал я грех воровства на душу… в этот раз, - оправдывался пророк Апокалипсиса. - Ибо грядет конец света. И встретить мы его должны в посте и молитвах, а не пожирая жирную одесскую колбасу!
- А откуда ж ты, скотобаза, знаешь, что она была одесская? А? - грозно наступал на него Пашка.
- Это я так, к слову… - заблеял пророк.
- К слову! Спер колбасу - так и скажи. Вот попросил бы - я бы дал тебе, не жалко. Правда, не жалко. А ты спер! Жук, блин, короед! Видишь, Колян, - кипя праведным гневом, обернулся Пашка к подбежавшему самцу, - до чего дошло! Уже с окон хапать начал!
- Да не может быть!.. - ахнул Колян.
- Пришел - лежала колбаса. Ушел - пропала.
- Может, собачка? - предположил пророк.
- Я те дам собачку, - замахнулся Пашка, но Колян перехватил его руку. Несколько мгновений они свирепо смотрели друг на друга.
- Убива-ают, Господи! - завизжала Колянова жена. - Помогите, люди добрые, святитель Николай, полиция!
- Апокалипсис грядет, - услышав в словах невестки приятные ему религиозные мотивы, вякнул подозреваемый.
- Оставь ты его, Пашенька, с Богом, - жалобно запричитала суетившаяся в толпе сельчан старушенция. - Юродивый он.
- Даррмоед, - зарычал Пашка.
- А ты сам-то! - возмущенно закричал Колян. - А ты сам! Кто в прошлом годе у меня с «ИЖа» бензин под Пасху слил? А?!
- Никто, как Бог, - благочестиво предположил Колянов брат.
- Заткнись, Серенька, - рявкнул Колян. - Не суйся под руку.
- Ты… меня?! Меня обвиняешь? Что я? У своих? - задыхаясь от бешенства, почти прошептал судимый Пашка. - Ахх… ты! Вся порода ваша!...
Сцепившись, два самца рухнули на землю и принялись кататься в пыли.
- Поли-иция! - дружно заголосили все присутствующие самки аборигенов, включая Колянову жену и юркую бабусю.
Окно «Супермаркета» со скрипом приоткрылось, и в окне показалась заплывшая жиром румяная женская рожа, старательно испачканная косметикой.
- Че разорались? - лениво спросила она.
- Апокалипсис грядет, - вдохновенно сообщил Серенька, прежде чем кто-либо из присутствующих успел вставить слово.
- А, ну, тогда полиции тут делать неча, - хохотнула жирная рожа. - Не буду звонить.
- Тварь, - проникновенно начала Колянова жена. - Еще издеваешься!
Рожа в окне посуровела:
- Поговори у меня.
- Да дайте хоть слово сказать! - заверещал Серенька. - Видение мне было, люди! Гибель наступает всему человечеству, полнейший песец!
- Да он больной у тебя, - вставая с земли и отряхиваясь, изрек Пашка. - На всю голову.
- Больной, - пригорюнился, копошась в пыли, Николай. Пашка протянул ему руку, помогая подняться.
- Христа ради юродивый, - пояснила бабуська. - А вот и батюшка наш идет!
Действительно, к собравшимся вальяжной походкой приближался упитанный служитель местного религиозного культа. Многие поклонились.
Обладательница жирной рожи, торопливо поправляя прическу, выбралась на крыльцо.
- Благословите, батюшка, - умильно попросила она.
- Ишь ты, и тут первая успела, - завистливо прошипела Колянова жена.
- Дак она завсегда, - пропищала бабуся.
- Нет тебе моего благословения, блудница, - прогудел батюшка. Рожа ахнула. В толпе загоготали. - А за грехи твои многочисленные, с дальнобойщиками, налагаю на тебя епитимью, - с намеком продолжал поп.
- Поняла, батюшка, сейчас вынесу…
Рожа скрылась в недрах «Супермаркета» и вскоре вынырнула обратно с большим пакетом, в котором что-то приятно позвякивало и побулькивало.
Поп заглянул в пакет, оценивая содержимое. Увиденное заставило его одобрительно улыбнуться в бороду.
- Благословите, батюшка? - подобострастно уточнила рожа.
- Хрен с тобой, благословляю. Но чтоб больше ни-ни!
- Как Бог свят!
- А что у вас тут за митинг, прихожане? - вопросил поп.
- Апокалипсис грядет, - хором ответили из толпы.
- Допились, - батюшка сокрушенно мотнул бородой. - Говорил я вам тысячу раз и еще повторю: не пейте вы эту паленку, которой цыгыне барыжат на станции! Лучше выпить меньше, но - качественное. А то совсем с ума посъезжаете, чада. Вот Сергей - допился до сумасшедшего дома? Допился. Лечили его в наркологии нейролептиками? Истинно так. И что он теперь?
- А он теперь у нас, батюшка, юродивый, - доложила старушка.
Поп от удивленья икнул.
- Видение мне было, - завел свое Серенька. - Седлают уже коней всадники Апокалипсиса! И скоро увидим мы, как падут на землю бездыханными жуки и птицы! Затем прольется нам на головы огненный дождь. А потом не останется на Земле человечества.
- Ничего удивительного, - пожал плечами местный представитель интеллигенции, директор местной школы, он же по совместительству географ, историк, химик, математик и преподаватель русского языка. Поправив подклеенную скотчем оправу очков, он привычно откашлялся и солидно продолжил: - Как нам известно из календаря Майя, человечеству гарантированно придет конец в две тысячи двенадцатом году.
Пять или шесть человек, чьи дети, собственно, и составляли собой всю ученическую массу сельской средней школы, директору возражать не стали, опасаясь негативного отношения к своим отпрыскам. Остальные сдержанно захмыкали. Поп же, сын которого обучался в райцентре, и вовсе никакого пиетета к словам интеллигента не проявил.
- Брешешь, чадо, - веско сказал он.
- Он и за Каспарова голосовал, - доложила бабуська. - Враг народа!
- Никто, кроме Бога, не знает даты последнего часа, - принялся разъяснять священнослужитель, - даже Ангелы и Архангелы! Так как же могли знать такую тайную вещь язычники-Майя?
- А может, им видение было? - призадумалась Колянова жена.
- Как Сергею полоумному? И ты в это веришь? - с сарказмом уточнил поп.
Все посмотрели на плюгавую, скособоченную, обтрепанную, изгвазданную в пыли фигурку осмеянного пророка.
- Не предавайтесь панике, прихожане, - подытожил поп. - И уповайте на милость Божию.
- Привиделся мне Великий Песец, сулящий смерть обитателям Земли, - забухтел свое Серенька, но его никто уже не слушал. Толпа перед «Супермаркетом» быстро таяла.