Пыль, ч.11
64
Однажды я решил поднять общественное самосознание.
Я нашел кусок мела, вышел на улицу и принялся писать на асфальте и стенах все, что приходило в голову. Я писал целый день.
К тому моменту, когда было пора идти ужинать, окрестности моего дома были исписаны лозунгами про то, что нужно беречь природу, не мусорить, не рисовать на стенах и звонить родителям. В некоторых местах я написал совсем уже грозное «смерть фашистам!».
Я представлял, что если в город войдут вражеские танки, люди, прочитав этот призыв, не кинутся врассыпную, а, собравшись с силами, бросятся на неприятеля.
Мне было лет семь. И я был в восторге, что волна народного сопротивления и партизанской борьбы поднимется благодаря мне. Я был счастлив от проделанной работы.
Последние несколько дней работать мне хочется все меньше и меньше.
65
Я пытаюсь понять, в чем тут причина. Беру листок и пишу все плюсы и минусы своего положения.
Начинаю с плюсов.
- Я работаю в самой известной газете
- У меня есть своя полоса
- Я узнал много интересного об ангелах
- Чтобы добраться до редакции, мне не нужно делать пересадки в метро.
Дальше - очередь минусов.
- Я боюсь за свою карму
- Меня проклял известный певец
- У меня прослушивается телефон
- Мне кажется, что сенсации становятся все менее правдоподобными. От этого мне неловко. Я не знаю, смогу ли я написать записку от имени маньяка. А вдруг попросят? Уверен, Чехов бы такое точно не написал.
- Меня немного пугает бородатый. В последнее время он все чаще видит привидения, духов и мистические знаки. Возможно, ему нужно в отпуск. Хотя, скорее всего, родные дети его все же доканали.
- У меня снова вычли часть зарплаты.
Минусов получилось больше, но чего-то в списке явно не хватает.
66
Перед сном меня осенило: мне стало плевать на общественное самосознание. Не уверен, что хочу что-то объяснять людям, верящим в существование хрупких ангелов и пугающих певиц маньяков.
Думаю, это кризис среднего возраста.
Мне срочно требуется исцеление.
67
Меня всегда потрясала история Ван Гога. Ну, ее знают все, даже те, кто не слышал про Джармуша. Джармуш в этом плане не сделал ничего выдающегося - снимает себе фильмы и снимает, придумывает красноречивое молчание, в общем-то и все, это, конечно, тоже хорошо, но как-то маловато и совсем не тянет на громкий поступок. То, что сделал Ван Гог, несомненно, тянет. Не каждый, согласитесь, отрезает себе ухо. Думаю, именно так он пытался себя исцелить. Человеку нужно было взбодриться, открыть новые горизонты, перевернуть что-то в своей голове. Если бы у Арама не было ушей, мне было бы легче его рисовать. Ничего бы не сползало. Если бы я отрезал себе ухо, возможно, мне было бы легче исцелиться от кризиса. Я размышлял об этом варианте.
Безухий ангел. Все в редакции подумали бы про меня именно так. Это останавливает.
Ангелов хватает и без меня. Они везде. Куда не посмотри, везде ангелы. Кажется, они перемещаются по всему миру. Правда, сегодня случилось очередное чудо. Наши ангелы вернулись домой. В семьях погибших в авиакатастрофе детей родилось одиннадцать малышей, ставших для родителей светом в окошке.
68
Мне пришла в голову гениальная мысль. Мне кажется, вооружившись новыми знаниями об ангелах, я вполне могу написать про них книгу. Не какую-нибудь беллетристику, а серьезный труд. Может быть даже новое Евангелие, как Лука, Иоанн или Матфей. Евангелие от Светлова - по-моему, это очень символичное название, я в заголовках большой специалист.
Я составил бы свою классификацию этих небесных созданий. Хрупкие, страдающие, возвращающиеся, горящие, утонувшие. Получилось бы грустно и трагично, но что поделаешь. Быть ангелом нелегко. Всегда приходится страдать.
Вся наша жизнь - страдание. Моя - так уж точно. Мне сказали написать очередную полосу, а я совсем не знаю, о чем. Но ведь у нас, профессионалов, как? Надо, значит, надо. Главное - поймать вдохновение, и я его поймал, хотя времени на это потратил много, но все таки нашел того, кто страдает так же, как и я, про что и буду писать.
Писать про чужие страдания - это как терапия. Самому легче становится. Сразу думаешь: черт, кому-то ведь еще хуже. Пугачевой, например, явно хуже, чем мне. У меня есть Юля. А Алла - одна, да еще и в свой день рождения, то есть к ней гости пришли, но, мне кажется, радости это ей не доставило, потому что кому нужны гости, если нет любви. Я бы таких гостей прогнал. Лично для меня любовь куда важнее. И для Аллы, скорее всего. Я так и представляю это картину: к ней приезжают всякие звезды и бывшие мужья, и вот уже в ход идут дежурные поцелуи и какие-то слова, и дорогие подарки, все шумят и смеются, и она улыбается, но на душе у нее погано. Как у меня сейчас. Мне хочется, чтобы мне сказали что-то ободряющее, но на работе на это рассчитывать не стоит. И Пугачевой хочется. И я ей в своей полосе приятное скажу.
Арам сказал, что, прочитав мою полосу, чуть не расплакался. Супер, сказал он. Умеешь ты красиво пиздить.
От этого мне стало немного легче. Я даже снова обрел веру во что только можно. Ласковое слово, он ведь и кошке приятно.
Однажды я решил поднять общественное самосознание.
Я нашел кусок мела, вышел на улицу и принялся писать на асфальте и стенах все, что приходило в голову. Я писал целый день.
К тому моменту, когда было пора идти ужинать, окрестности моего дома были исписаны лозунгами про то, что нужно беречь природу, не мусорить, не рисовать на стенах и звонить родителям. В некоторых местах я написал совсем уже грозное «смерть фашистам!».
Я представлял, что если в город войдут вражеские танки, люди, прочитав этот призыв, не кинутся врассыпную, а, собравшись с силами, бросятся на неприятеля.
Мне было лет семь. И я был в восторге, что волна народного сопротивления и партизанской борьбы поднимется благодаря мне. Я был счастлив от проделанной работы.
Последние несколько дней работать мне хочется все меньше и меньше.
65
Я пытаюсь понять, в чем тут причина. Беру листок и пишу все плюсы и минусы своего положения.
Начинаю с плюсов.
- Я работаю в самой известной газете
- У меня есть своя полоса
- Я узнал много интересного об ангелах
- Чтобы добраться до редакции, мне не нужно делать пересадки в метро.
Дальше - очередь минусов.
- Я боюсь за свою карму
- Меня проклял известный певец
- У меня прослушивается телефон
- Мне кажется, что сенсации становятся все менее правдоподобными. От этого мне неловко. Я не знаю, смогу ли я написать записку от имени маньяка. А вдруг попросят? Уверен, Чехов бы такое точно не написал.
- Меня немного пугает бородатый. В последнее время он все чаще видит привидения, духов и мистические знаки. Возможно, ему нужно в отпуск. Хотя, скорее всего, родные дети его все же доканали.
- У меня снова вычли часть зарплаты.
Минусов получилось больше, но чего-то в списке явно не хватает.
66
Перед сном меня осенило: мне стало плевать на общественное самосознание. Не уверен, что хочу что-то объяснять людям, верящим в существование хрупких ангелов и пугающих певиц маньяков.
Думаю, это кризис среднего возраста.
Мне срочно требуется исцеление.
67
Меня всегда потрясала история Ван Гога. Ну, ее знают все, даже те, кто не слышал про Джармуша. Джармуш в этом плане не сделал ничего выдающегося - снимает себе фильмы и снимает, придумывает красноречивое молчание, в общем-то и все, это, конечно, тоже хорошо, но как-то маловато и совсем не тянет на громкий поступок. То, что сделал Ван Гог, несомненно, тянет. Не каждый, согласитесь, отрезает себе ухо. Думаю, именно так он пытался себя исцелить. Человеку нужно было взбодриться, открыть новые горизонты, перевернуть что-то в своей голове. Если бы у Арама не было ушей, мне было бы легче его рисовать. Ничего бы не сползало. Если бы я отрезал себе ухо, возможно, мне было бы легче исцелиться от кризиса. Я размышлял об этом варианте.
Безухий ангел. Все в редакции подумали бы про меня именно так. Это останавливает.
Ангелов хватает и без меня. Они везде. Куда не посмотри, везде ангелы. Кажется, они перемещаются по всему миру. Правда, сегодня случилось очередное чудо. Наши ангелы вернулись домой. В семьях погибших в авиакатастрофе детей родилось одиннадцать малышей, ставших для родителей светом в окошке.
68
Мне пришла в голову гениальная мысль. Мне кажется, вооружившись новыми знаниями об ангелах, я вполне могу написать про них книгу. Не какую-нибудь беллетристику, а серьезный труд. Может быть даже новое Евангелие, как Лука, Иоанн или Матфей. Евангелие от Светлова - по-моему, это очень символичное название, я в заголовках большой специалист.
Я составил бы свою классификацию этих небесных созданий. Хрупкие, страдающие, возвращающиеся, горящие, утонувшие. Получилось бы грустно и трагично, но что поделаешь. Быть ангелом нелегко. Всегда приходится страдать.
Вся наша жизнь - страдание. Моя - так уж точно. Мне сказали написать очередную полосу, а я совсем не знаю, о чем. Но ведь у нас, профессионалов, как? Надо, значит, надо. Главное - поймать вдохновение, и я его поймал, хотя времени на это потратил много, но все таки нашел того, кто страдает так же, как и я, про что и буду писать.
Писать про чужие страдания - это как терапия. Самому легче становится. Сразу думаешь: черт, кому-то ведь еще хуже. Пугачевой, например, явно хуже, чем мне. У меня есть Юля. А Алла - одна, да еще и в свой день рождения, то есть к ней гости пришли, но, мне кажется, радости это ей не доставило, потому что кому нужны гости, если нет любви. Я бы таких гостей прогнал. Лично для меня любовь куда важнее. И для Аллы, скорее всего. Я так и представляю это картину: к ней приезжают всякие звезды и бывшие мужья, и вот уже в ход идут дежурные поцелуи и какие-то слова, и дорогие подарки, все шумят и смеются, и она улыбается, но на душе у нее погано. Как у меня сейчас. Мне хочется, чтобы мне сказали что-то ободряющее, но на работе на это рассчитывать не стоит. И Пугачевой хочется. И я ей в своей полосе приятное скажу.
Арам сказал, что, прочитав мою полосу, чуть не расплакался. Супер, сказал он. Умеешь ты красиво пиздить.
От этого мне стало немного легче. Я даже снова обрел веру во что только можно. Ласковое слово, он ведь и кошке приятно.