(no subject)
"ВСЕ ЛЮДИ НАШЕГО КРУГА УЧИЛИ ДЕТЕЙ МУЗЫКЕ."
Это про "Пять рассказов Бабеля", легендарный таганковский спектакль. Поставил спектакль режиссёр Ефим Кучер, ныне преподаватель театральной школы-студии Бейт-Цви в Рамат-Гане. Поставил талантливо, великолепно!
Основа сценария - понятно, рассказы Исаака Бабеля. Репетировалось не пять, а девять рассказов. От Ефима Кучера узнала про многотрудную, тяжкую историю сдачи и пробивания спектакля через высокие комиссии и даже про визит замминистра культуры на прогон. Из девяти новелл разрешили к показу только пять. Обида участников спектакля была велика и не позволяла им играть спектакль в урезанном виде. И тогда уважаемые личности Александр Аникст и Михаил Вольпин, члены худсовета театра, друзья Юрия Любимова, посоветовали спектакль всё-таки выпустить, хотя и в сокращённом варианте. Не упустить возможность, чтобы вновь зазвучало имя Исаака Бабеля. Имя, сорок лет бывшее в СССР под запретом.
Успех спектакля был потрясающим, его потом играли на сцене Малого зала Театра на Таганке много лет. Всё же нелегально играли не пять, а шесть рассказов, шестой преподносили зрителям как некий бонус, как премию. Это говорил Семён, поскольку был как бы в роли ведущего, осуществлявшего прямой доверительный контакт с публикой.
Семён играл в нескольких новеллах, главная из которых "Пробуждение" - про мальчика, ученика Загурского. Бессмертные бабелевские строки:
"Все люди нашего круга учили детей музыке....Когда мальчику исполнялось четыре или пять лет, мать вела крохотное, хилое это существо к господину Загурскому. Загурский содержал фабрику вундеркиндов".
Когда затюканный учёбой на скрипке мальчик, в несуразных брючках на подтяжках, мчался на берег моря и, счастливый, швырял ненавистную скрипку на песок, зал заходился в буйной радости, буквально вопил от восторга.
Строки Бабеля: "Трудно мне дался первый шаг. Однажды я вышел из дому, навьюченный футляром, скрипкой, нотами и двенадцатью рублями денег - платой за месяц учения".
Но очутился мальчик в порту, на берегу моря, и так началось его освобождение.
Строки Бабеля: "Прошло уже три месяца с тех пор, как скрипка опустилась на песок у волнореза ... Мечтой моей сделалось уменье плавать".
И дальше - расплата, когда маэстро господин Загурский пришёл сообщить родителям о беглеце.
Строки Бабеля: "Я кинулся к чёрному ходу - его накануне заколотили от воров. Тогда я заперся в уборной. Через полчаса возле моей двери собралась вся семья. Женщины плакали... В моей крепости я досидел до ночи". Бедный мальчик! В этой искромётной роли все симпатии зрителей были на стороне Семёна, с поразительной тонкостью передавшего щемящую ноту прекрасной бабелевской прозы.
На премьере спектакля присутствовала вдова Бабеля - Антонина Николаевна Пирожкова. Она сказала, что язык Семёна более всех артистов, занятых в спектакле, близок к бабелевским интонациям. Наверно, потому, что Семён верно уловил мелодику речи, не утрируя акцент обитаталей Молдаванки.
В своей книге "Уно моменто" Семён назвал Бабеля гениальным писателем. Приведу цитату: "Писателей "любимых, близких по всем моим душевным переживаниям, только двое. Это Исаак Бабель и Андрей Платонов. Очевидно, мои чувства помогают мне не испортить впечатление от их творчества, когда я читаю их рассказы вслух... Их литературный язык - это шедевры. Ведь когда они писали фразу, из пяти слов четыре вычеркивали и заменяли другими".
Вот так бы все работали со словом!"
Это конец приведённого отрывка из текста "Уно моменто", написанного в 2005 году и впервые напечатанного на сайте "Мы здесь" светлой памяти его редактора Леонида Школьника. Фотографии из спектакля "Пять рассказов Бабеля" для этой статьи мне тогда прислал из Москвы замечательный фотомастер, летописец Таганки Александр Стернин. Светлая ему память!
Пишу сейчас и чувствую, как тогда, моё восторженное состояние, когда Семён вдруг неожиданно преображался из взрослого человека в счастливого мальчика ... буквально всего мокрого...
Это про "Пять рассказов Бабеля", легендарный таганковский спектакль. Поставил спектакль режиссёр Ефим Кучер, ныне преподаватель театральной школы-студии Бейт-Цви в Рамат-Гане. Поставил талантливо, великолепно!
Основа сценария - понятно, рассказы Исаака Бабеля. Репетировалось не пять, а девять рассказов. От Ефима Кучера узнала про многотрудную, тяжкую историю сдачи и пробивания спектакля через высокие комиссии и даже про визит замминистра культуры на прогон. Из девяти новелл разрешили к показу только пять. Обида участников спектакля была велика и не позволяла им играть спектакль в урезанном виде. И тогда уважаемые личности Александр Аникст и Михаил Вольпин, члены худсовета театра, друзья Юрия Любимова, посоветовали спектакль всё-таки выпустить, хотя и в сокращённом варианте. Не упустить возможность, чтобы вновь зазвучало имя Исаака Бабеля. Имя, сорок лет бывшее в СССР под запретом.
Успех спектакля был потрясающим, его потом играли на сцене Малого зала Театра на Таганке много лет. Всё же нелегально играли не пять, а шесть рассказов, шестой преподносили зрителям как некий бонус, как премию. Это говорил Семён, поскольку был как бы в роли ведущего, осуществлявшего прямой доверительный контакт с публикой.
Семён играл в нескольких новеллах, главная из которых "Пробуждение" - про мальчика, ученика Загурского. Бессмертные бабелевские строки:
"Все люди нашего круга учили детей музыке....Когда мальчику исполнялось четыре или пять лет, мать вела крохотное, хилое это существо к господину Загурскому. Загурский содержал фабрику вундеркиндов".
Когда затюканный учёбой на скрипке мальчик, в несуразных брючках на подтяжках, мчался на берег моря и, счастливый, швырял ненавистную скрипку на песок, зал заходился в буйной радости, буквально вопил от восторга.
Строки Бабеля: "Трудно мне дался первый шаг. Однажды я вышел из дому, навьюченный футляром, скрипкой, нотами и двенадцатью рублями денег - платой за месяц учения".
Но очутился мальчик в порту, на берегу моря, и так началось его освобождение.
Строки Бабеля: "Прошло уже три месяца с тех пор, как скрипка опустилась на песок у волнореза ... Мечтой моей сделалось уменье плавать".
И дальше - расплата, когда маэстро господин Загурский пришёл сообщить родителям о беглеце.
Строки Бабеля: "Я кинулся к чёрному ходу - его накануне заколотили от воров. Тогда я заперся в уборной. Через полчаса возле моей двери собралась вся семья. Женщины плакали... В моей крепости я досидел до ночи". Бедный мальчик! В этой искромётной роли все симпатии зрителей были на стороне Семёна, с поразительной тонкостью передавшего щемящую ноту прекрасной бабелевской прозы.
На премьере спектакля присутствовала вдова Бабеля - Антонина Николаевна Пирожкова. Она сказала, что язык Семёна более всех артистов, занятых в спектакле, близок к бабелевским интонациям. Наверно, потому, что Семён верно уловил мелодику речи, не утрируя акцент обитаталей Молдаванки.
В своей книге "Уно моменто" Семён назвал Бабеля гениальным писателем. Приведу цитату: "Писателей "любимых, близких по всем моим душевным переживаниям, только двое. Это Исаак Бабель и Андрей Платонов. Очевидно, мои чувства помогают мне не испортить впечатление от их творчества, когда я читаю их рассказы вслух... Их литературный язык - это шедевры. Ведь когда они писали фразу, из пяти слов четыре вычеркивали и заменяли другими".
Вот так бы все работали со словом!"
Это конец приведённого отрывка из текста "Уно моменто", написанного в 2005 году и впервые напечатанного на сайте "Мы здесь" светлой памяти его редактора Леонида Школьника. Фотографии из спектакля "Пять рассказов Бабеля" для этой статьи мне тогда прислал из Москвы замечательный фотомастер, летописец Таганки Александр Стернин. Светлая ему память!
Пишу сейчас и чувствую, как тогда, моё восторженное состояние, когда Семён вдруг неожиданно преображался из взрослого человека в счастливого мальчика ... буквально всего мокрого...