How I met your breakup
Несколько лет назад меня в очередной раз бросили - расставание исключительно по чужой инициативе это вообще моя кармическая фишка, не пытайтесь повторить это дома.
Помню это очень хорошо. Мы сидели под усеянным звёздами небом, рядом журчал ручей, где-то в стороне шумел хвойный бор. Более идеального места, чтобы сказать "Знаешь, я тебя вообще-то не люблю", наверное, и не придумать, если нравится создавать оксюмороны между словами и обстановкой.
Каждый раз, когда слышишь что-то вроде этого, сердце ухает в чёрную дыру, и приливные гравитационные волны растягивают его в кровоточащую макаронину. За час я скурила целую пачку сигарет, а потом легла спать - во сне меня никто не бросил, во сне меня как раз любили, и я была до отвращения счастлива - а наутро поняла, что моё подсознание отказывается воспринимать реальность и к тому же ранит меня иллюзиями.
Спустя какое-то время я поняла, что оно этим занимается вне зависимости от того, сплю я или нет, но это к делу не относится.
Ещё почти неделю я провела в обществе бросившего меня человека - так уж сложились обстоятельства. Это было нелепо и очень больно. Потом был ночной путь на автобусе через полуразрушенные провинциальные городки, которые старательно превращались в метафоры моей в который уже раз вымершей личной жизни.
Всё это я рассказываю для того, чтобы можно было представить, в каком эмоциональном состоянии я тогда пребывала. Я ревела каждую ночь, с ненавистью обнимала подушку и мечтала об обширном инфаркте. Весь мир кругом превратился в коллекцию кровоточащих ассоциаций. О боли мне мог напомнить ветерок, проехавший мимо автобус или юноша в синей рубашке. Выйти на улицу было пыткой. Остаться дома было пыткой. Сделать хоть что-нибудь было пыткой. Дышать было пыткой. Словом, я была довольно жалкой развалиной. Падение в чёрную дыру занимает бесконечность.
И вот в какой-то момент я вдруг поняла, что если я срочно не заделаю огромную дыру в своей груди, она всосёт в себя не только моё сердце, но и всё остальное. И тогда я стала её заделывать. А заделала я её очень просто.
Я просто перестала отказываться жить. На любое, даже самое нелепое предложение, на любую собственную мысль, какой бы дурацкой она ни была, я отвечала согласием.
Едва приняв такое решение, я получила звонок от своей ближайшей подруги и по совместительству бывшей, о чём я уже давно и позабыла. Она спросила меня, а не желаю ли я съездить в центр и поиграть там на гитаре, чтобы создать музыкальный фон для битвы на мечах. Что я ответила? Да. Взяла гитару и поехала. Там я в компании юноши с гитарой и другого юноши с бонгами два часа без единой репетиции играла какую-то бодренькую импровизацию, пока перед моими глазами толпа полуролевиков-полуреконов устраивала картинный бой.
Всего за пару недель после этого я успела пострелять из пневматической СВД, забравшись на крышу недостроенного главного корпуса пионерского лагеря, помедитировать на бетонных волнорезах среди лесного озера, глядя на закат и разгорающиеся звёзды, познакомиться с бандитами, трижды напиться до потери контроля над перистальтикой, сжечь собственные джинсы сигаретой, неожиданно для себя самой уехать в Москву, погулять там, и вернуться обратно в Питер, на чужом дне рождения устроить музыкальное шоу и влюбить в себя всех присутствующих без разбору расы, пола, матримониального статуса и сексуальной ориентации.
Спустя месяц после расставания вся боль осталась в прошлом. Я оглушила её своей музыкой, выблевала её вместе с дрянным вином, расстреляла её из винтовки, затоптала её на Садовом кольце. От неё осталась только безэмоциональная память. Ну было, и здорово. Хорошие там места. Ручеёк, бор, звёздное небо.
Когда говорят, что расставание надо пережить, думаешь, что нужно стиснуть зубы и потерпеть. Я всегда так и делала. Но тогда я поняла, что пережить значит - жить больше. Пережить - значит, заткнуть дыру в своей груди огромным тампоном из новых людей, впечатлений и чувств. Рассудок вместе с подсознанием так увлекутся обработкой новой информации, что совершенно плюнут на старую. На это время ты превращаешься в какого-то нового человека, которого и самой-то не узнать.
Этот человек - конченый псих. Зато ему не больно.
Помню это очень хорошо. Мы сидели под усеянным звёздами небом, рядом журчал ручей, где-то в стороне шумел хвойный бор. Более идеального места, чтобы сказать "Знаешь, я тебя вообще-то не люблю", наверное, и не придумать, если нравится создавать оксюмороны между словами и обстановкой.
Каждый раз, когда слышишь что-то вроде этого, сердце ухает в чёрную дыру, и приливные гравитационные волны растягивают его в кровоточащую макаронину. За час я скурила целую пачку сигарет, а потом легла спать - во сне меня никто не бросил, во сне меня как раз любили, и я была до отвращения счастлива - а наутро поняла, что моё подсознание отказывается воспринимать реальность и к тому же ранит меня иллюзиями.
Спустя какое-то время я поняла, что оно этим занимается вне зависимости от того, сплю я или нет, но это к делу не относится.
Ещё почти неделю я провела в обществе бросившего меня человека - так уж сложились обстоятельства. Это было нелепо и очень больно. Потом был ночной путь на автобусе через полуразрушенные провинциальные городки, которые старательно превращались в метафоры моей в который уже раз вымершей личной жизни.
Всё это я рассказываю для того, чтобы можно было представить, в каком эмоциональном состоянии я тогда пребывала. Я ревела каждую ночь, с ненавистью обнимала подушку и мечтала об обширном инфаркте. Весь мир кругом превратился в коллекцию кровоточащих ассоциаций. О боли мне мог напомнить ветерок, проехавший мимо автобус или юноша в синей рубашке. Выйти на улицу было пыткой. Остаться дома было пыткой. Сделать хоть что-нибудь было пыткой. Дышать было пыткой. Словом, я была довольно жалкой развалиной. Падение в чёрную дыру занимает бесконечность.
И вот в какой-то момент я вдруг поняла, что если я срочно не заделаю огромную дыру в своей груди, она всосёт в себя не только моё сердце, но и всё остальное. И тогда я стала её заделывать. А заделала я её очень просто.
Я просто перестала отказываться жить. На любое, даже самое нелепое предложение, на любую собственную мысль, какой бы дурацкой она ни была, я отвечала согласием.
Едва приняв такое решение, я получила звонок от своей ближайшей подруги и по совместительству бывшей, о чём я уже давно и позабыла. Она спросила меня, а не желаю ли я съездить в центр и поиграть там на гитаре, чтобы создать музыкальный фон для битвы на мечах. Что я ответила? Да. Взяла гитару и поехала. Там я в компании юноши с гитарой и другого юноши с бонгами два часа без единой репетиции играла какую-то бодренькую импровизацию, пока перед моими глазами толпа полуролевиков-полуреконов устраивала картинный бой.
Всего за пару недель после этого я успела пострелять из пневматической СВД, забравшись на крышу недостроенного главного корпуса пионерского лагеря, помедитировать на бетонных волнорезах среди лесного озера, глядя на закат и разгорающиеся звёзды, познакомиться с бандитами, трижды напиться до потери контроля над перистальтикой, сжечь собственные джинсы сигаретой, неожиданно для себя самой уехать в Москву, погулять там, и вернуться обратно в Питер, на чужом дне рождения устроить музыкальное шоу и влюбить в себя всех присутствующих без разбору расы, пола, матримониального статуса и сексуальной ориентации.
Спустя месяц после расставания вся боль осталась в прошлом. Я оглушила её своей музыкой, выблевала её вместе с дрянным вином, расстреляла её из винтовки, затоптала её на Садовом кольце. От неё осталась только безэмоциональная память. Ну было, и здорово. Хорошие там места. Ручеёк, бор, звёздное небо.
Когда говорят, что расставание надо пережить, думаешь, что нужно стиснуть зубы и потерпеть. Я всегда так и делала. Но тогда я поняла, что пережить значит - жить больше. Пережить - значит, заткнуть дыру в своей груди огромным тампоном из новых людей, впечатлений и чувств. Рассудок вместе с подсознанием так увлекутся обработкой новой информации, что совершенно плюнут на старую. На это время ты превращаешься в какого-то нового человека, которого и самой-то не узнать.
Этот человек - конченый псих. Зато ему не больно.