27 января 1945 года освободили Освенцим.
Поэтому сегодня отмечается Международный день памяти Холокоста.
Для меня Холокост, к счастью, не связан с какими-то семейными переживаниями. Об этом просто не принято было говорить, а сейчас уже некому.
Холокост для меня - это Яд Ва-Шем (с иврита - "память и имя") - Музей Катастрофы мирового Еврейства в Иерусалиме.
Это уникальное место, там собрана огромнейшая коллекция всего, что только может быть связано с Холокостом. Там постоянно толпы народа, но тишина. Посреди израильского лета, там стоит холод. Там одновременно красиво и безобразно.
Там было полно вещей, на которые я не обратила внимания. Открытки, письма, детские сандалики, шкатулки, игрушки.. А сейчас понимаю, что это сокровища. И они теперь наши. Мои. Я запомнила из всей экспозиции какие-то куски.
Первое впечатление - это Аллея Праведников Мира. Удивление от израильской традиции вместо монументов сажать деревья. Есть там и дерево знаменитого Оскара Шиндлера, с которым связана легенда (не известно, правдивая или нет). Решение о внесении фамилий в список Праведников Мира принимает специальная комиссия, которая отвергла кандидатуру Шиндлера, потому что он заработал состояние, обманывая евреев. Но его сторонники пробрались в Аллею и ночью посадили дерево. Тогда возмутилась его жена Эмили, что ее заслуга в спасении не учтена. Но что-то менять было уже поздно. Зато выросшее деревце раздвоилось, его ствол разделился на две части.
Запомнила колье. Огромное. Бриллианты с изумрудами. Сверкающие камни, безупречная работа. Такая красота, что даже мне, не любительнице украшений, захотелось немедленно его стащить и носить не снимая. Это - памятник мужу, который продал все имущество, вложил в это колье и спрятал его. Он не вернулся из концентрации, а жена не смогла его ни продать, ни хранить. Передала в музей.
Запомнила видеозапись на одном из экранов. Рассказывал пожилой мужчина. Говорил о том, как был в лагере с отцом. Отец очень сильно болел, медленно умирал. А он, тогда мальчик, знал, что отец прячет под подушкой кусок хлеба на черный день. Мальчику очень хотелось есть. Но забрать этот кусок - значило бы дать понять отцу, что он не верит в его выздоровление. А однажды, вернувшись с построения, он не нашел в камере ни отца, ни хлеба под подушкой. И спустя 60 лет этот дедушка плачет так по-детски и говорит, что надо было все-таки съесть хлеб, потому что папа бы его понял и простил.
Третью историю знают многие. Семья была разделена: родителей отправили в один лагерь, бабушку с внуком - в другой. Родители пережили Холокост и иммигрировали в Америку. Заработали там большое состояние. И всю жизнь потратили на поиски своего ребенка. Будучи уже в преклонном возрасте, они пожертвовали бОльшую часть своих денег на строительство детского мемориала. Он пожалуй производит самое сильное впечатление. В полной темноте, на ощупь идешь по узкому мосту. Вокруг горят свечи, которые, кажется, висят в воздухе. И так же в воздухе загораются и гаснут детские фотографии. И в тишине каждая фотография сопровождается записью с именем, фамилией и возрастом этих погибших детей.
На самом деле горит всего одна свеча, которую отражают зеркала. А потом ты вдруг неожиданно просто вываливаешься на улицу, на свет. Где стоит пожалуй единственный памятник в Израиле, который я видела. Мемориал Янушу Корчаку и его детям.
Заставить меня войти туда еще раз будет практически невозможно, но мои дети там обязательно побывают и чем сильнее они потом будут рыдать, тем я буду довольней.
«И дам Я им в доме Моем и стенах Моих память и имя, лучшее среди сынов и дочерей, имя вечное, что никогда не истребится» (Исайя,56.5)
Для меня Холокост, к счастью, не связан с какими-то семейными переживаниями. Об этом просто не принято было говорить, а сейчас уже некому.
Холокост для меня - это Яд Ва-Шем (с иврита - "память и имя") - Музей Катастрофы мирового Еврейства в Иерусалиме.
Это уникальное место, там собрана огромнейшая коллекция всего, что только может быть связано с Холокостом. Там постоянно толпы народа, но тишина. Посреди израильского лета, там стоит холод. Там одновременно красиво и безобразно.
Там было полно вещей, на которые я не обратила внимания. Открытки, письма, детские сандалики, шкатулки, игрушки.. А сейчас понимаю, что это сокровища. И они теперь наши. Мои. Я запомнила из всей экспозиции какие-то куски.
Первое впечатление - это Аллея Праведников Мира. Удивление от израильской традиции вместо монументов сажать деревья. Есть там и дерево знаменитого Оскара Шиндлера, с которым связана легенда (не известно, правдивая или нет). Решение о внесении фамилий в список Праведников Мира принимает специальная комиссия, которая отвергла кандидатуру Шиндлера, потому что он заработал состояние, обманывая евреев. Но его сторонники пробрались в Аллею и ночью посадили дерево. Тогда возмутилась его жена Эмили, что ее заслуга в спасении не учтена. Но что-то менять было уже поздно. Зато выросшее деревце раздвоилось, его ствол разделился на две части.
Запомнила колье. Огромное. Бриллианты с изумрудами. Сверкающие камни, безупречная работа. Такая красота, что даже мне, не любительнице украшений, захотелось немедленно его стащить и носить не снимая. Это - памятник мужу, который продал все имущество, вложил в это колье и спрятал его. Он не вернулся из концентрации, а жена не смогла его ни продать, ни хранить. Передала в музей.
Запомнила видеозапись на одном из экранов. Рассказывал пожилой мужчина. Говорил о том, как был в лагере с отцом. Отец очень сильно болел, медленно умирал. А он, тогда мальчик, знал, что отец прячет под подушкой кусок хлеба на черный день. Мальчику очень хотелось есть. Но забрать этот кусок - значило бы дать понять отцу, что он не верит в его выздоровление. А однажды, вернувшись с построения, он не нашел в камере ни отца, ни хлеба под подушкой. И спустя 60 лет этот дедушка плачет так по-детски и говорит, что надо было все-таки съесть хлеб, потому что папа бы его понял и простил.
Третью историю знают многие. Семья была разделена: родителей отправили в один лагерь, бабушку с внуком - в другой. Родители пережили Холокост и иммигрировали в Америку. Заработали там большое состояние. И всю жизнь потратили на поиски своего ребенка. Будучи уже в преклонном возрасте, они пожертвовали бОльшую часть своих денег на строительство детского мемориала. Он пожалуй производит самое сильное впечатление. В полной темноте, на ощупь идешь по узкому мосту. Вокруг горят свечи, которые, кажется, висят в воздухе. И так же в воздухе загораются и гаснут детские фотографии. И в тишине каждая фотография сопровождается записью с именем, фамилией и возрастом этих погибших детей.
На самом деле горит всего одна свеча, которую отражают зеркала. А потом ты вдруг неожиданно просто вываливаешься на улицу, на свет. Где стоит пожалуй единственный памятник в Израиле, который я видела. Мемориал Янушу Корчаку и его детям.
Заставить меня войти туда еще раз будет практически невозможно, но мои дети там обязательно побывают и чем сильнее они потом будут рыдать, тем я буду довольней.
«И дам Я им в доме Моем и стенах Моих память и имя, лучшее среди сынов и дочерей, имя вечное, что никогда не истребится» (Исайя,56.5)