Становится родным
Иногда мне кажется, что я забываю родные улочки, по которым ещё два месяца назад ходила каждый день. Мне даже кажется, что я стала реже встречать знакомых, пока иду куда-либо. Может, с моим "исчезновением" исчезли и знакомые? Может они снились мне раньше?
Наплевать.
Потому что у меня появились другие улочки и другие люди, лица, которые проводят со мной больше всего времени - 8 часов каждый день.
Я перестала ненавидеть утро, потому что в нём появляется определенный квест: успеть, доехать, постоять на трассе в Невьянске, пока кто-нибудь из коллег с завода не подбросит меня до посёлка по пути. Сидеть рядышком на переднем сиденье какого-нибудь форда и спрашивать что-то типа: "ну что, когда завод-то запустится?", знакомиться потихоньку, иногда думать: "Кто это, вроде механик...". Потом посмотреть фотку на корпоративном портале, "да, это он!". Угадайки, узнавайки, не просто здравствуйте уже.
Обед с девчонками в столовой, постоянные ржаки и традиционные прогулки около завода. Они говорят о парнях, о работе, не всегда слушаю, но всегда улыбаюсь. Они уже поняли, что я часто абстрагируюсь, ухожу в свои мысли, но всё равно спрашивают: "что ты ржёшь опять?". Я привыкла, у меня есть свой круг коллег. А еще я очень рада, что все знают, как меня зовут и всегда называют по имени (а я до сих пор некоторых не выучила). Я единственная Женя в заводоуправлении.
Знаете, в Цементном умотаться тополиного пуха. Я давно такого не видела, с самого детства.
Летняя зима, бесячее попадание в глаза, рот и нос, но очень нравится. Потому что давно не чувствовала такого...
Казалось, что я впервые трогаю эту тополиную сахарную вату.
И даже в мыслях не было, как это весело, если поджечь.
Он приятно хрустит под ногами.
Сегодня на митинге по случаю Дня памяти и скорби под музыку местной скрипачки, пока все утирали слезинки, пух играл свою роль грустного снега или даже вяло летящего пепла. Он мягко приземлялся на нос, но уже не бесил, это было кстати.
А вчера, гуляя по улицам Новоуральска вечерком, мысль поджечь промокший тополиный пух, доконала. Побаловались немножко, как дети.
Находится место сумасшествию, из-за которого я буду улыбаться в то время, когда не смогу слушать разговоры и захочу уйти в себя.
Наплевать.
Потому что у меня появились другие улочки и другие люди, лица, которые проводят со мной больше всего времени - 8 часов каждый день.
Я перестала ненавидеть утро, потому что в нём появляется определенный квест: успеть, доехать, постоять на трассе в Невьянске, пока кто-нибудь из коллег с завода не подбросит меня до посёлка по пути. Сидеть рядышком на переднем сиденье какого-нибудь форда и спрашивать что-то типа: "ну что, когда завод-то запустится?", знакомиться потихоньку, иногда думать: "Кто это, вроде механик...". Потом посмотреть фотку на корпоративном портале, "да, это он!". Угадайки, узнавайки, не просто здравствуйте уже.
Обед с девчонками в столовой, постоянные ржаки и традиционные прогулки около завода. Они говорят о парнях, о работе, не всегда слушаю, но всегда улыбаюсь. Они уже поняли, что я часто абстрагируюсь, ухожу в свои мысли, но всё равно спрашивают: "что ты ржёшь опять?". Я привыкла, у меня есть свой круг коллег. А еще я очень рада, что все знают, как меня зовут и всегда называют по имени (а я до сих пор некоторых не выучила). Я единственная Женя в заводоуправлении.
Знаете, в Цементном умотаться тополиного пуха. Я давно такого не видела, с самого детства.
Летняя зима, бесячее попадание в глаза, рот и нос, но очень нравится. Потому что давно не чувствовала такого...
Казалось, что я впервые трогаю эту тополиную сахарную вату.
И даже в мыслях не было, как это весело, если поджечь.
Он приятно хрустит под ногами.
Сегодня на митинге по случаю Дня памяти и скорби под музыку местной скрипачки, пока все утирали слезинки, пух играл свою роль грустного снега или даже вяло летящего пепла. Он мягко приземлялся на нос, но уже не бесил, это было кстати.
А вчера, гуляя по улицам Новоуральска вечерком, мысль поджечь промокший тополиный пух, доконала. Побаловались немножко, как дети.
Находится место сумасшествию, из-за которого я буду улыбаться в то время, когда не смогу слушать разговоры и захочу уйти в себя.