Семьи хорошие, семьи плохие. Елена Альшанская. Еще раз о ювенальной юстиции.
Третьего дня прочел развернутую статью Елены Альшанской в православном журнале Нескучный сад.
Все в мире относительно. Председатель благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская убеждена, что нет хороших или плохих семей. По крайней мере, прежде, чем кого-то осуждать или кому-то сочувствовать, неплохо узнать об истинном, а не преподнесенном СМИ положении дел. Читайте «Когда забирают ребенка… Семьи хорошие, семьи плохие и правда о том, как забирают детей».
Нельзя не приветствовать предложение разобраться, узнать об истинном положении дел. Тем более что речь идет о таком деликатном вопросе, как помощь проблемным семьям и отобрание детей. Вопрос очень серьезен. И разбираться в нем нужно соответственно. Тут не может быть места никакой недосказанности или передергиванию фактов. Но удовлетворяет ли статья этим требованиям?
Начинает госпожа Альшанская, как она говорит, издалека. Рассказывает про то, что проекту помощи проблемным семьям ("Профилактика социального сиротства") очень сложно найти поддержку. И виной тому два мифа.
К сожалению, все истории про то, как дети из семей попадают в детские дома, в массовом сознании держатся между двумя расхожими мифами.
Миф первый: дети в интернаты и детские дома попадают исключительно из очень маргинальных семей, в основном алкоголиков и наркоманов, и если уж они туда попали, то понятно, что к этим родителям они не могут вернуться, потому что это плохие родители.
...
Второй миф, как ни странно, выглядит полной противоположностью первого. Он возник сравнительно недавно, на волне определенных информационных кампаний в СМИ.
В рамках этого мифа злобные органы опеки имеют тайный приказ отбирать как можно больше детей из как можно более хороших семей. И детей они отбирают исключительно у добрых, прекрасных родителей, у которых просто не очень много продуктов в холодильнике.
И далее делает как бы примирительный вывод.
Реальность же находится где-то посередине. Есть семьи действительно очень деградировавшие, и, будем честными, органам опеки приходиться иметь дело в основном с ними. Семьи, в которых ребенка отобрали за один шлепок или пустой холодильник, нам не встречались (здесь и далее выделено мной).
Собственно главное, ради чего написана статья, уже сказано: беспредела органов опеки не существует, это всё миф, выдумки циничных СМИ. Далее госпожа Альшанская доказывает сей тезис.
За последние годы в СМИ раскручивалось несколько историй о том, как у родителей отбирали детей. Примерно половину этих семей мы прекрасно знаем. И вот примеры. У одной мамы отобрали ребенка, потому что она больна шизофренией и ее представления о заботе о ребенке и уходе за жильем весьма отличались от общепринятых. Другая мама находилась в затяжной депрессии, имела многотысячные долги по коммунальным платежам, серьезную неустроенность быта, а иногда забывала покормить детей. Но читателям демонстрировались идеализированные картинки: у мам просто так, на ровном месте отобрали детей. Но это было не совсем правдой.
Тут у меня к госпоже Альшанской появляется несколько вопросов. С какой формулировкой отобрали ребенка у первой женщины? Согласно Семейному кодексу (ст.73, п.2) психическое расстройство может быть основанием для ограничения родительских прав. (Походя замечу, что основанием оно является не из-за отличий от общепринятых "представлений о заботе о ребенке и уходе за жильем", а в случае опасности для ребенка.) Если основанием для изъятия ребенка послужила болезнь матери, это зафиксировано в заключении органа опеки о целесообразности ограничения родительских прав и в решении суда, а СМИ сообщили о "пустом холодильнике", то налицо явный подлог. За него можно смело подавать в суд. Если же основанием послужила болезнь матери, но в документах значится "чистенько, но бедненько", то возникают вопросы о компетенции органов опеки и добросовестности судьи. О какой "не совсем правде" идет речь тут?
Второй пример еще интереснее. Очевидно, женщина находится в глубочайшей финансовой яме. Однако наш Семейный кодекс ничего не говорит о "многотысячных долгах по коммунальным платежам или серьезной неустроенности быта" как об основаниях для лишения или ограничения родительских прав. Госпожа Альшанская добавляет, что женщина "иногда забывала покормить детей". Но что значит "забывала"? Сама поела, а детей не позвала? Или банально есть нечего было - пресловутый пустой холодильник? Какова "вся правду" про эту семью? Ниже по тексту говорится, что "не все проблемы упираются в отсутствие или наличие денег". Исходя из написанного, проблемы этой семьи упираются именного в него.
Итак госпожа Альшанская заявляет, что знает "половину семей" из тех "раскрученных историй", но вместо конкретных опровержений "историй" - именно факты разоблачают мифы - приводит примеры мол а бывает вот так. Причем и примеры те не однозначные. Но ей этого достаточно для вывода, что детей отбирают только из "плохих" семей.
К сожалению, скрывая неприглядную информацию, СМИ оказали этим семьям медвежью услугу. Ведь у читателей формируется не просто ложная картина реального мира, а картина, которая блокирует возможность оказания помощи семьям. Потому что реальные семьи, из которых забирают детей, - неблагополучные, социально дезадаптированные, малосимпатичные, это те самые «плохие» из первого мифа, у которых и надо отбирать детей.
Читаем дальше.
Решение о том, забирать ли ребенка из семьи, подавать ли в суд на лишение или ограничение родительских прав, принимают органы опеки и попечительства без реальной экспертной оценки, без инструментов помощи. Они - обычные люди, такие же, как мы с вами. Со своим личным опытом, своими представлениями о том, как должна быть устроена семейная жизнь. То, насколько ситуация угрожает жизни и здоровью ребенка, определяется на глазок.
Конечно, по-хорошему такое решение может приниматься только при действительной угрозе, на основе экспертного мнения специалистов. А главное, даже после этого основной задачей должна стать работа, направленная на возвращение ребенка домой. Нашим же законодательством такая работа не предусмотрена вообще.
Тут госпожа Альшанская признает, что в работе органов опеки и попечительства есть место произволу субъективности. Однако делает это несколько недобросовестно: согласно нашему Семейному кодексу органы опеки и попечительства принимают решение об отобрании ребенка только в случае непосредственной угрозы его жизни или здоровью. Это не "по-хорошему", это - по закону. Во всех остальных случаях такое решение принимает суд. Именно против законопроекта №42197-6, который должен был помимо прочего снять это ограничение, Суть времени собрала по стране сотни тысяч подписей. И именно про него президент Путин на учредительном съезде Родительского Всероссийского Сопротивления пообещал: закон не будет принят без широкого общественного обсуждения.
Что же касается возвращения ребенка домой, то и тут говорится не вся правда. В нашем Семейном кодексе четко прописаны возможности восстановления в родительских правах и отмены их ограничения. Также суд может отказать в иске о лишении родительских прав и возложить на органы опеки и попечительства контроль за выполнением родителями своих родительских обязанностей.
Из всего вышеизложенного я делаю вывод: ни о каком честном рассмотрении вопроса в статье Елены Альшанской речи не идет. Какой же цели служит эта статья? На мой взгляд, статья призвана изменить отношение общества к ювенальным законопроектам, об одном из которых я упомянул выше, в частности и к нормам ювенальной юстиции в целом. Для этого объявляются мифом факты грубейших превышений полномочий органов опеки. Для этого сообщается о недостатках существующего законодательства о работе органов опеки. Для этого рассказывается о родителях, представляющих угрозу для собственных детей.
Самое важное, чтобы родитель не являлся угрозой для ребенка - реальной угрозой. Не избивал, не насиловал, не морил голодом и т.п. Оказывается, что родители, на самом деле представляющие опасность для ребенка, не всегда выглядят маргинально. По ним-то как раз обычно ничего не видно и понять что-то за полчаса посещения невозможно.
Причем не уточняется, какова реальная статистика по насильственным преступлениям совершенным родителями по отношению к собственным детям. Для этого предлагается разрешить вмешательство в семью на максимально раннем этапе.
Итак, в семьях, дети из которых чаще всего попадают в детские дома, неблагополучие выражено и заметно. Но далеко не всегда ситуация неисправима. Особенно если начать оказывать поддержку на максимально раннем этапе.
А поскольку, как мы помним, "не все проблемы упираются в отсутствие или наличие денег", то и вмешательство, видимо, не предполагает материальной помощи семьям.
Вот такую интересную статью можно найти в православном журнале. Интересно, редакция осведомлена о постановлении последнего Архиерейского Собора - о реформе семейного права?
Все в мире относительно. Председатель благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская убеждена, что нет хороших или плохих семей. По крайней мере, прежде, чем кого-то осуждать или кому-то сочувствовать, неплохо узнать об истинном, а не преподнесенном СМИ положении дел. Читайте «Когда забирают ребенка… Семьи хорошие, семьи плохие и правда о том, как забирают детей».
Нельзя не приветствовать предложение разобраться, узнать об истинном положении дел. Тем более что речь идет о таком деликатном вопросе, как помощь проблемным семьям и отобрание детей. Вопрос очень серьезен. И разбираться в нем нужно соответственно. Тут не может быть места никакой недосказанности или передергиванию фактов. Но удовлетворяет ли статья этим требованиям?
Начинает госпожа Альшанская, как она говорит, издалека. Рассказывает про то, что проекту помощи проблемным семьям ("Профилактика социального сиротства") очень сложно найти поддержку. И виной тому два мифа.
К сожалению, все истории про то, как дети из семей попадают в детские дома, в массовом сознании держатся между двумя расхожими мифами.
Миф первый: дети в интернаты и детские дома попадают исключительно из очень маргинальных семей, в основном алкоголиков и наркоманов, и если уж они туда попали, то понятно, что к этим родителям они не могут вернуться, потому что это плохие родители.
...
Второй миф, как ни странно, выглядит полной противоположностью первого. Он возник сравнительно недавно, на волне определенных информационных кампаний в СМИ.
В рамках этого мифа злобные органы опеки имеют тайный приказ отбирать как можно больше детей из как можно более хороших семей. И детей они отбирают исключительно у добрых, прекрасных родителей, у которых просто не очень много продуктов в холодильнике.
И далее делает как бы примирительный вывод.
Реальность же находится где-то посередине. Есть семьи действительно очень деградировавшие, и, будем честными, органам опеки приходиться иметь дело в основном с ними. Семьи, в которых ребенка отобрали за один шлепок или пустой холодильник, нам не встречались (здесь и далее выделено мной).
Собственно главное, ради чего написана статья, уже сказано: беспредела органов опеки не существует, это всё миф, выдумки циничных СМИ. Далее госпожа Альшанская доказывает сей тезис.
За последние годы в СМИ раскручивалось несколько историй о том, как у родителей отбирали детей. Примерно половину этих семей мы прекрасно знаем. И вот примеры. У одной мамы отобрали ребенка, потому что она больна шизофренией и ее представления о заботе о ребенке и уходе за жильем весьма отличались от общепринятых. Другая мама находилась в затяжной депрессии, имела многотысячные долги по коммунальным платежам, серьезную неустроенность быта, а иногда забывала покормить детей. Но читателям демонстрировались идеализированные картинки: у мам просто так, на ровном месте отобрали детей. Но это было не совсем правдой.
Тут у меня к госпоже Альшанской появляется несколько вопросов. С какой формулировкой отобрали ребенка у первой женщины? Согласно Семейному кодексу (ст.73, п.2) психическое расстройство может быть основанием для ограничения родительских прав. (Походя замечу, что основанием оно является не из-за отличий от общепринятых "представлений о заботе о ребенке и уходе за жильем", а в случае опасности для ребенка.) Если основанием для изъятия ребенка послужила болезнь матери, это зафиксировано в заключении органа опеки о целесообразности ограничения родительских прав и в решении суда, а СМИ сообщили о "пустом холодильнике", то налицо явный подлог. За него можно смело подавать в суд. Если же основанием послужила болезнь матери, но в документах значится "чистенько, но бедненько", то возникают вопросы о компетенции органов опеки и добросовестности судьи. О какой "не совсем правде" идет речь тут?
Второй пример еще интереснее. Очевидно, женщина находится в глубочайшей финансовой яме. Однако наш Семейный кодекс ничего не говорит о "многотысячных долгах по коммунальным платежам или серьезной неустроенности быта" как об основаниях для лишения или ограничения родительских прав. Госпожа Альшанская добавляет, что женщина "иногда забывала покормить детей". Но что значит "забывала"? Сама поела, а детей не позвала? Или банально есть нечего было - пресловутый пустой холодильник? Какова "вся правду" про эту семью? Ниже по тексту говорится, что "не все проблемы упираются в отсутствие или наличие денег". Исходя из написанного, проблемы этой семьи упираются именного в него.
Итак госпожа Альшанская заявляет, что знает "половину семей" из тех "раскрученных историй", но вместо конкретных опровержений "историй" - именно факты разоблачают мифы - приводит примеры мол а бывает вот так. Причем и примеры те не однозначные. Но ей этого достаточно для вывода, что детей отбирают только из "плохих" семей.
К сожалению, скрывая неприглядную информацию, СМИ оказали этим семьям медвежью услугу. Ведь у читателей формируется не просто ложная картина реального мира, а картина, которая блокирует возможность оказания помощи семьям. Потому что реальные семьи, из которых забирают детей, - неблагополучные, социально дезадаптированные, малосимпатичные, это те самые «плохие» из первого мифа, у которых и надо отбирать детей.
Читаем дальше.
Решение о том, забирать ли ребенка из семьи, подавать ли в суд на лишение или ограничение родительских прав, принимают органы опеки и попечительства без реальной экспертной оценки, без инструментов помощи. Они - обычные люди, такие же, как мы с вами. Со своим личным опытом, своими представлениями о том, как должна быть устроена семейная жизнь. То, насколько ситуация угрожает жизни и здоровью ребенка, определяется на глазок.
Конечно, по-хорошему такое решение может приниматься только при действительной угрозе, на основе экспертного мнения специалистов. А главное, даже после этого основной задачей должна стать работа, направленная на возвращение ребенка домой. Нашим же законодательством такая работа не предусмотрена вообще.
Тут госпожа Альшанская признает, что в работе органов опеки и попечительства есть место произволу субъективности. Однако делает это несколько недобросовестно: согласно нашему Семейному кодексу органы опеки и попечительства принимают решение об отобрании ребенка только в случае непосредственной угрозы его жизни или здоровью. Это не "по-хорошему", это - по закону. Во всех остальных случаях такое решение принимает суд. Именно против законопроекта №42197-6, который должен был помимо прочего снять это ограничение, Суть времени собрала по стране сотни тысяч подписей. И именно про него президент Путин на учредительном съезде Родительского Всероссийского Сопротивления пообещал: закон не будет принят без широкого общественного обсуждения.
Что же касается возвращения ребенка домой, то и тут говорится не вся правда. В нашем Семейном кодексе четко прописаны возможности восстановления в родительских правах и отмены их ограничения. Также суд может отказать в иске о лишении родительских прав и возложить на органы опеки и попечительства контроль за выполнением родителями своих родительских обязанностей.
Из всего вышеизложенного я делаю вывод: ни о каком честном рассмотрении вопроса в статье Елены Альшанской речи не идет. Какой же цели служит эта статья? На мой взгляд, статья призвана изменить отношение общества к ювенальным законопроектам, об одном из которых я упомянул выше, в частности и к нормам ювенальной юстиции в целом. Для этого объявляются мифом факты грубейших превышений полномочий органов опеки. Для этого сообщается о недостатках существующего законодательства о работе органов опеки. Для этого рассказывается о родителях, представляющих угрозу для собственных детей.
Самое важное, чтобы родитель не являлся угрозой для ребенка - реальной угрозой. Не избивал, не насиловал, не морил голодом и т.п. Оказывается, что родители, на самом деле представляющие опасность для ребенка, не всегда выглядят маргинально. По ним-то как раз обычно ничего не видно и понять что-то за полчаса посещения невозможно.
Причем не уточняется, какова реальная статистика по насильственным преступлениям совершенным родителями по отношению к собственным детям. Для этого предлагается разрешить вмешательство в семью на максимально раннем этапе.
Итак, в семьях, дети из которых чаще всего попадают в детские дома, неблагополучие выражено и заметно. Но далеко не всегда ситуация неисправима. Особенно если начать оказывать поддержку на максимально раннем этапе.
А поскольку, как мы помним, "не все проблемы упираются в отсутствие или наличие денег", то и вмешательство, видимо, не предполагает материальной помощи семьям.
Вот такую интересную статью можно найти в православном журнале. Интересно, редакция осведомлена о постановлении последнего Архиерейского Собора - о реформе семейного права?