родовое гнездо
Где-то на Садовом притаился дом, зажатый монстрами каменных джунглей города. В этом доме моя семья живет уже больше 50 лет. И все друг друга знают. Соседи - уже почти родня. К одним несут салаты в холодильник, готовя большой стол. Другие пекут пироги на весь подъезд. Третьи приносят блины. Здесь старшие, те кому уже за 85, воспитали уже 3 поколения - детей, внуков, правнуков. И все собираются за большим столом. Рождения детей, юбилеи, поминки чередой проходят сквозь года.
На стенах выцветшие фотографии: мужчины в военной форме и женщины в платьях с кружевными воротничках. Сюда вернулась из лагерей жена репрессированного генерал-лейтенанта. Женщина в грубых ботах и юбке из мешковины с сухим и строгим лицом старухи в 35 лет. Другая не выдержала пыток. Вернулась из застенок навсегда покалеченная и все бредила, что надо рассказать Сталину, что ее муж, командующий авиацией на Дальнем Востоке, ни в чем не виноват. Сын отвечал за отца вопреки знаменитому лозунгу.
Здесь в войну приютили "непутевого" - скульптора и художника из дальней родни. Приходили похоронки с фронта. В бомбоубежище соседнего дома при бомбежке погибла беременная жена моего деда. Наш дом устоял - взрывная волна пошла в другую сторону. Из-под Сталинграда привезли тяжело раненного деда. И снесла прабабушка в скупку последнее, что осталось от "той" жизни до революции - свою свадебную диадему с изумрудно-бриллиантовыми цветами, чтобы выходить моего отца - ребенок то был не жилец - говорили врачи и сокрушенно качали головами.
Отсюда до Москва-реки рукой подать, и бегали мальчишки купаться. Дрались. Играли в ножечки. До утра взрослые играли в карты "по копейке", дымил самовар, и дети спали гурьбой в ожидании взрослых.
На стенах выцветшие фотографии: мужчины в военной форме и женщины в платьях с кружевными воротничках. Сюда вернулась из лагерей жена репрессированного генерал-лейтенанта. Женщина в грубых ботах и юбке из мешковины с сухим и строгим лицом старухи в 35 лет. Другая не выдержала пыток. Вернулась из застенок навсегда покалеченная и все бредила, что надо рассказать Сталину, что ее муж, командующий авиацией на Дальнем Востоке, ни в чем не виноват. Сын отвечал за отца вопреки знаменитому лозунгу.
Здесь в войну приютили "непутевого" - скульптора и художника из дальней родни. Приходили похоронки с фронта. В бомбоубежище соседнего дома при бомбежке погибла беременная жена моего деда. Наш дом устоял - взрывная волна пошла в другую сторону. Из-под Сталинграда привезли тяжело раненного деда. И снесла прабабушка в скупку последнее, что осталось от "той" жизни до революции - свою свадебную диадему с изумрудно-бриллиантовыми цветами, чтобы выходить моего отца - ребенок то был не жилец - говорили врачи и сокрушенно качали головами.
Отсюда до Москва-реки рукой подать, и бегали мальчишки купаться. Дрались. Играли в ножечки. До утра взрослые играли в карты "по копейке", дымил самовар, и дети спали гурьбой в ожидании взрослых.