Балабанов в Венеции как северный ледокол (первые отклики + интервью)
Фото http://www.dw.de/popups/popup_gallery/ru_venedig69.html "...Российская пресса называет ленту самым радикальным высказыванием последнего проклятого поэта русского кинематографа."
Юрий Матвеев и Олег Гаркуша на съемках "Я тоже хочу".
По ком звонит колокол...
«Я тоже хочу» - кино чистое и воздушное, до хрустального звона. Про то, как один бандит, его друг-алкоголик со стариком-отцом, музыкант и проститутка отправились в черном джипе к колокольне Счастья, которая забирает только избранных...
Вокруг «Я тоже хочу» было много разговоров. Говорили, что это самый личный фильм Балабанова и что, вероятно, самый последний. Публику в Венеции тоже подогрели. Предварительно распространили листовки, где на фоне синего неба, голубого льда и покосившейся обезглавленной колокольни спиной к зрителю сидит человек в тулупе и ушанке (Балабанов), а над ним надпись - «Новый фильм самого талантливого режиссера своего поколения».
Фильм и правда получился. При помощи одного джипа, пятерых героев, трех бутылок водки, нескольких камер своих друзей (в роли телерепортера мелькнет Авдотья Смирнова, в роли телеведущего - Сергей Шолохов) и сына Балабанов рассказал свою версию конца света.
Здесь все те же аскетичные планы Питера, визитной карточкой которого давно уже стали не Исаакиевский собор и Эрмитаж, а облупившаяся штукатурка в подворотнях и баня ОАО «Имбирь». Тот же голос Леонида Федорова в саундтреке, и его партнер по группе «АукцЫон» Олег Гаркуша в кадре. Бандиты из «Кочегара» - Юрий Матвеев и Александр Мосин (близкие друзья режиссера). Даже девушка (дебютантка Алиса Шитикова) здесь снова выступает в роли обнаженного ангела. Впрочем, несмотря на образцовую целомудренность, и этот фильм оставляет достаточно поводов для упреков в неполиткорректности. Герои по очереди обсудят «чурок», геев, разрез глаз японцев и обезьян. Одну шутку, но уже про себя, Алексей Балабанов, член Европейской киноакадемии, приберег на самый конец.
В общем-то, нехитрое повествование - герои сначала собираются в поездку, потом долго едут, а добравшись до колокольни, умирают - катится гладко, как пустая бутылка по льду. А из жизни в смерть герои переходят так же стремительно и безболезненно, как фильм из лета в зиму, - просто проехав под шлагбаумом. К той пугающей легкости, которой Балабанов достиг в «Кочегаре», добавилось обаяние приближающегося Апокалипсиса. И вот парадокс. Если режиссер на протяжении всей богатой творческой биографии описывал жизнь через боль и страдания, то смерть у него вышла неприлично веселой.
Стоило посмотреть «Я тоже хочу» в зале Венецианского кинофестиваля (фильм Балабанова один из немногих в программе «Горизонты», чья премьера пройдет в главном зале - Гранде), чтобы понять всю ложность многолетнего заблуждения про его непереводимость и чрезмерную русскость. Образ, благодаря Балабанову ставший культовым на родине: бутылка водки, черная кожаная куртка, бандитский сленг - просто один из языков, на котором он говорит свободно, а значит, без фальши. В копилку к уже давно освоенным языкам Кафки («Замок»), Булгакова («Морфий»), Юрия Лозы («Груз 200»). Но, выступая и от лица декадентов начала XX века, и недобитых романтиков 90-х, Балабанов в первую очередь говорил за себя. И язык его - такой же чистый и ясный, как лед. Не спи, а то замерзнешь. Смотри под ноги, а то упадешь. Поставь у колокольни Счастья хоть итальянца, хоть француза, хоть американца, и он, подпрыгивая от нетерпения на снегу, также воскликнет: «Я тоже хочу».
... В основном конкурсе тоже не обошлось без фильма о конце света - ставшего обязательной программой для каждого уважающего себя международного кинофестиваля. В этот раз серьезно убедительней всех высказались бельгийские режиссеры Питер Бросенс и Джессика Вудворт в эффектном фильме «Пятый сезон». Заключительная часть трилогии (первые две были сняты в Монголии и Перу), изучающей поведение человека в самых необычных ситуациях. Герои фильма - жители небольшой деревушки в Арденнах (горной гряде, связывающей Францию, Бельгию и Люксембург), в которую однажды не пришла весна. Недоброе они заподозрили, когда отказался гореть стог сена - символ прошедшей зимы. Следом отказались давать молоко коровы, а земля - урожай. Наполненный брейгелевской мощи (и брейгелевского же черного юмора) пейзажами и целым рядом запоминающихся сцен, этот неспешный эстетский фильм сорвал бешеные аплодисменты публики. /.../
Никита Карцев http://www.mk.ru/culture/article/2012/09/07/745945-po-kom-zvonit-kolokol.html
"Этим очень кротким и личным фильмом Балабанов, говорят, решил проститься с кинематографом... Это притча, практически сказка. Короткая, прозрачная, по первой видимости очень простая картина, бьющая наповал своим огромным трагедийным масштабом.
Первый со времен ранних «Счастливых дней» и «Замка» фильм Балабанова, (гениально просто) вышедший «за рамки реальности». В мифологическое пространство «русской жизни», которую этот режиссер схватывает как никто. Жизни, всегда располагавшейся аккурат между жизнью и смертью.
... Пристрелив в первой сцене нескольких человек, некий майор, простодушный продолжатель бессмертного дела Данилы Багрова, быстро получает отпущение грехов в церкви. И там же узнает о «колокольне счастья», расположенной где-то между Питером и Угличем. Колокольня располагается в эпицентре зараженной радиацией зоны, где посреди лета царит русская зима, и откуда пока никто еще не возвращался.
Редких счастливцев забирают из полуразрушенной колокольни прямо на небо, в силовое поле вечного счастья. Остальные помирают, так и не обретя оного. Вместе с товарищем по оружию и музыкантом (Олег Гаркуша) майор отправляется в «зону». По пути к ним присоединяется придорожная проститутка, закончившая, как выяснится, философский факультет... Кого-то из этих героев Балабанов быстро и без боли отправит на небеса. Кому-то повезет меньше и он загнется на хрустком радиоактивном снегу. Среди последних окажется и «кинорежиссер, член Европейской киноакадемии», мягко, с убийственной самоиронией сыгранный самим Балабановым...
В том, что его альтер-эго разделяет участь майора-убийцы, «тоже хотевшего» простого человеческого счастья, видится глубочайшая человечность. Которая всегда была свойственна Балабанову, и которую отказывались видеть в его столь же душераздирающих и столь же личных последних фильмах." http://www.kp.ru/daily/25945/2889716/
Из интервью с Алексеем Балабановым
- Алексей, как все начиналось?
- С оператором Сашей Симоновым мы приехали в Тверскую область, увидели разрушенную колокольню и придумали эту историю.
- Каких все-таки людей отбирает эта «фабрика счастья»?
- Порядочных и страдающих.
- Вы сняли черную комедию?..
- Сколько людей - столько и мнений. Для меня там иронии нет. Это трагическая картина - о единстве людей в порыве к счастью. Но разные люди воспринимают фильм по-разному. И мне это в принципе безразлично.
- ...а люди в зале смеялись…
- Я черный юмор в работу не закладывал. Ничего такого.
- И мистику?
- Я мистическим этот фильм никогда не называл. Это придумали журналисты... Я придумал жанр «фантастический реализм», потому что там все настоящее, от начала до конца.
- И актеры?..
- Это зависит от проекта. В некоторых, даже в маленьких эпизодах, играют артисты. В данном случае в картине нет ни одного профессионала. Все играют сами себя. Все было настоящее. Артистов нет ни одного. Все играют себя.
- А кто они по профессии, ваши герои? Неужели реальные бандиты и проститутки?
- Они служили в армии, в Афганистане. А люди, вернувшиеся оттуда, как герой Сергея Бодрова в фильме «Брат», ничего не умели другого, как стрелять. После армии они стали бандитами. А теперь они уже банкиры. И я был бандитом.
- В каком смысле?
- В простом. В городе Свердловске. Я и музыкантом был, у меня и группа своя была. Я имею в виду - кем я только не был: и алкоголиком, и бандитом, и на драки ходил - у меня два зуба выбито. У меня яркая молодость была...
А потом поступил в институт и стал другим человеком.
- В картине звучат странные песни. В титрах не было перевода слов. Иностранцы подумали, что сюжет следует за музыкой…
- Вообще музыка в моих фильмах очень важна. В каждом фильме я использую музыку разных музыкантов - вот здесь только Леонид Федоров, группа «АукцЫон». Я его знаю давно - это мой друг. Вся музыка в картине - его. Но слова песни не имеют к фильму никакого отношения, потому и не переводились. Это принципиальный момент. Это эмоция… Если бы слова песен шли в титрах - вы бы их читали и не успевали следить за изображением.
- Где снималась картина?
- В Тверской и Вологодской областях. Россия - самое большое государство в мире и она очень разная. Петербург построил Петр с помощью европейских архитекторов. А например, Иркутск построен русскими архитекторам. Это - Сибирь. Норильск построен советскими архитекторами...
- Литература как-то повлияла на проект? Может быть, сюжет попался вам в газетных заметках?..
- На эту картину конкретно литература не повлияла никак. Это оригинальный сценарий, который я написал сам. А раньше - да, я снимал экранизации - по сценариям Кафки, Беккета, Булгакова, других писателей.
- У иностранцев может создаться негативный образ России - мрачной территории, где живут маргиналы, пьют водку из горла и стреляют во все, что движется...
- Это предвзятое мнение. Давайте спросим, сколько стреляют в Америке. Вот Брэд Питт будет скоро киллера играть. В американских боевиках стреляют куда активнее. Да и пьют в Америке не меньше, а то и больше...
- Ваш герой, Саня-бандит в одном из монологов признается, что живет полной жизнью: убил сегодня четверых, пошел в церковь, покаялся, причастился, потом в бане помылся. Это наезд на церковь?..
- Я человек православный. Я хожу в церковь. И я знаю что большинство бандитов, которые убивают людей, они тоже ходят в церковь и причащаются. Кстати, и я сам, и фильмы про убийц и про убийства очень нравятся священникам. Они мои друзья.
Вот, к примеру, отец Рафаил на своих проповедях в городе Великий Устюг читал мой сценарий прихожанам. Он - бывший московский художник Сергей Симаков. Построил там две церкви. Одну, правда, ему бандиты построили, а другую он сам восстановил...
- Церковь в России возрождается?
- Да. Строятся новые, восстанавливаются старые храмы и монастыри. Многие светские люди уходят в церковь, становятся священниками… Я считаю, это и есть возрождение веры. Главное - разрушение остановилось... Я хожу в церковь молюсь Господу. Церковь - это люди. А Бог - это Бог.
- ... А творчество российских коллег вам интересно?
- Понимаете, за рубежом популярны одни имена, в России - совсем другие. Звягинцев, например, который популярен в Европе, я его терпеть не могу, он скучен для меня ужасно. А Волошин мне очень нравится, он - мой товарищ.
- А еще, наверное, ваш продюсер Сергей Сельянов…
- Сельянов мой друг. Мы вместе учились, и он мне очень помогает. Он привел меня в большое кино.
У меня ведь было образование сценариста документального кино. Я снимал любительские фильмы. Он меня показал Герману-старшему, меня запустили со «Счастливыми днями» и я сразу же поехал в Канны - «Счастливые дни».
- В фильме вы сыграли себя и даже умерли в кадре - Колокольня вас отвергла... Надежды нет?
- Мы все умрем. Вопрос - как и когда. Но это кино. Я играю себя. Я мог умереть и не в кино, а в жизни. И раньше. Много моих друзей уже умерло много лет назад - кто-то раком заболел, кто-то в аварию попал…
- Счастье для вас -это…
- Да нет у меня готовой формулы счастья. У каждого своя. Но я счастливый человек. У меня семья: жена, двое детей. Я живу, работаю. Вот мое счастье...
Полностью здесь http://www.vmdaily.ru/news/aleksei-balabanov-moi-filmi-pro-ybiistva-ochen-nravyatsya-svyashennikam1347086062.html.
Из интервью с Сельяновым:
-...Вы говорили, что «Я тоже хочу» - самый оптимистичный фильм Балабанова...
- Он оптимистичен не по событиям, которые происходят, а по своему посылу. Посыл этот был заложен уже в сценарии...
- ... Попав на «волшебную колокольню», в зону исполнения желаний, кто-то из героев погибает.
- Кого-то забирают, кто-то остается - каждому свое. Я же не говорю, что он весь такой радостный и благостный. Он рассказывает о серьезных вещах, чего наша публика сейчас, к сожалению, не очень любит... Фильм действительно более радикален, чем большинство представленных, как правило, в основных конкурсах больших фестивалей. Радикален именно постановкой вопроса. Раньше программа «Горизонты» называлась «Против течения». Вот это определение очень подходит Балабанову.
http://izvestia.ru/news/531439.
Сергей Сельянов: - Большие фестивали - это «большая тройка»: Канны, Венеция и Берлин. Они стремятся представить панораму современного, актуального кино максимально. Конкурс не позволяет это сделать. Какой-то свой формат есть у каждого конкурса. Скажем, может быть, интересный фильм, но он не вписывается в формат конкурса - так считают организаторы фестиваля. Поэтому все они придумали программы, где работы более острые, более радикальные, более яркие.
Прежнее называние программы «Горизонты» в Венеции мне нравилось гораздо больше. Оно гораздо точнее отражает смысл этой программы. Называлась она «Против течения». Вот Балабанов - это точно против всех течений. Он идет своим курсом, как северный ледокол. Для какой-то части аудитории это даже более престижно, потому что это - не консервативный официальный конкурс, а бунтари.
... мы приняли приглашение, не стали добиваться главного конкурса. Там было еще одно обстоятельство, почему мы практически не могли попасть в главный конкурс. Съемки фильма были закончены 31 мая. Нужно было смонтировать фильм за неделю. Не окончательно - им для выбора важно посмотреть даже на черновой монтаж, но, тем не менее. Мы это сделали. Балабанов быстрый, он знает, чего хочет, еще когда записывает сценарий.
- Насколько я понимаю, в вашем фильме принимают участие в основном непрофессиональные актеры. Насколько это стало тенденцией в современном кинематографе - мировом, отечественном?.. Правильно ли это?
- Это давно сложившееся практика, Балабанов вообще очень часто работал с непрофессиональными актерами. Нет ничего правильного или неправильного. Фильм - ответ на все вопросы. Если фильм бездарный, то снимайте вы там великих актеров, снимайте вы там подзаборных неактеров, - это никакого значения не имеет. Он будет бездарный и при тех, и при других обстоятельствах. Если он сильный, талантливый, то не имеет значения, как вы его сделали. Хоть компьютером сгенерировали этих артистов.
- Когда играют не профессиональные актеры, а обычные люди, в чем тогда искусство? Нам показывают фактически документальную ленту.
Во-первых, документальное кино - тоже искусство... Неважно, как это сделано: по очень хорошему сценарию, с очень хорошими актерами, но каким-то образом фильм не сложился, получился пустым - это бывает. Кино - рискованный бизнес. Это его определение. Не эпитет, а определение, экономическое. Рискованный и в творческом, и в финансовом отношении. Это зона повышенного риска, в том числе, и творческого. 90% фильмов, производимых в мире, включая Америку, Индию, Китай - это труха, плохие фильмы. 10% - это, в общем, хорошее кино. Вот какой у вас самый любимый фильм?
- «Мимино».
- «Мимино». Какие призы он получал и на каких фестивалях?
- На международных? Боюсь, что никаких.
- Во всяком случае, точно вы не знаете?
- Да, не помню.
- И для вас это не имеет никакого значения, не так ли?
- В общем, да.
- Вот и весь ответ. Фильм живет дальше. Фестиваль - это такая игра, где собрались миллионы.
- А почему люди тогда стремятся туда?
- Там собираются все. Там принимаются решения, обсуждаются вопросы. Это очень удобная, сильная площадка для продюсеров, дистрибьюторов. Для тех, кто занимается фильмами как бизнесом.
Видео этого интервью http://mir24.tv/news/culture/5436679.