Александр Пороховщиков, интервью (окончание)
Часть II
"Ринг" "Ворошиловский стрелок"
«ТУТ ТРУПИК ЛЕЖИТ, ФОРМАЛИН ТЕЧЕТ, А ТЫ РАСТВОР С РУКИ СТРЯХНЕШЬ И ОТКУСЫВАЕШЬ ОТ БУЛКИ - КОШМАР!»
- Вы упоминали уже о мединституте, куда поступили, а это правда, что увлеклись там опытами и с особым пристрастием над лягушками издевались, которых набрали целую ванную?
- Нет, это у нас лабораторное занятие было такое - мы должны были вскрыть лягушечку, рассечь у нее мускульную стенку и из этой полости сердечко достать. Поливаешь его физиологическим раствором - оно бьется, и потом лягушку усыпляют, а я их набрал...
- ...много?
- Ну да, а они все квакали - жуть! Бабушка гоняла меня, а я на досточках...
- ...сердца раскладывали?
- Нет, все эти манипуляции проделывал и зашивал сердечки обратно, что совершенно не нужно было. Я просто на место их возвращал, и все лягушечки у меня пусть несколько секунд, но жили.
- Жизнь им на миг продлевали...
- Да, продлевал (смеется). Что поделаешь: хирургия - великое дело! Я же хирургом хотел быть, оперировать сердце.
- Вы что же - и в моргах бывали?
- В моргах? Я там вообще ночевал.
- Да вы что?!
- Порой вспоминаю и думаю: «А я ли это был?». Сейчас в больницу даже заходить не хочу - все эти запахи действуют на меня удручающе, а раньше на них - ноль внимания. В анатомке, бывало, сидишь: здесь книжка, рядом (пауза)... Ну, в подробности уж не буду вдаваться...
- Что, и булочки там кушали?
- Еще как! Тут трупик лежит, формалин течет, а ты раствор с руки стряхнешь и откусываешь от булки - кошмар!
- И никаких последствий для психики?
- Нормально все - что вы!
- Сами-то вы людей резали?
- Нет, только препарировал: отделял кожу, нервы, сухожилия, и некоторые препараты у меня сохранились. Вспоминаю, как мы в больницах дежурили, - это потрясающе было. Тогда я и понял, что такое врач истинный...
- Психолог!
- Да, не тот, кто назначает лекарство, ни в коей мере - это доброта, улыбка, и я даже пример приведу. У меня была бабушка старенькая, она уже умирала, ну и как-то ночью, когда ей стало совсем плохо, вызвали «скорую». Открываю я дверь, входит маленький, какой-то зачуханный доктор (у меня хоть какие-то волосы есть, а он совершенно лысый да ушки еще растопырены), и за ним медбрат с синим носом, уже весь испитый. Помните, в фильме «Вызываю огонь на себя» Ролана Быкова - он там худенький был?
- Конечно...
- Вот этот доктор точь-в-точь Ролан: злой, раздраженный, а ночь на дворе. «Ну, все, - думаю, - бабушку эти ребята точно угробят». Врач между тем спрашивает недовольно: «Где руки мыть?». - «Да вот, - отвечаю, - пожалуйста», и можно же кран спокойно открыть, а он так нервозно, со злостью. Потом, вытирая руки, висящее полотенце дернул, и тут уж совсем я духом упал: «Конец старухе моей!». Он тем временем вопрос задал: «Ну, куда?». Я дверь открыл: «Вот».
Он шаг к уголку делает, где кроватка бабушкина, и вдруг злое лицо становится добрым. «Ах, ты моя хорошая, мое солнышко, - говорит. - О! Попка какая! (показывает, что якобы целует): «Цем!» - несколько минут до меня доносится только слово «хорошая» да звук поцелуев. Потом: «Дважды два сколько?», и вдруг я слышу, она произносит: «Четыре». - «А пятью пять?». - «25». Мы с мамой просто ушам своим не верили: бабушка вообще не говорила, и вдруг благодаря только ласке и доброте ожила. Когда я в комнату заглянул, он ее уже усадил и с ней разговаривал: «Тебя Нина зовут?». - «Нина Александровна», - прошептала она. «Смотри, Нинушка, чтобы в следующий раз, когда я приду, ты помнила, сколько семью семь будет».
- И что, получилось? Выжила?
- Жила еще сколько! На прощание он ей сказал: «До свидания, моя хорошая. Ох, пяточка какая (опять показывает, что целует): чмок, в пяточку! Ну все, счастливо тебе, Нинушка». Вышел, и как будто воздух из него сдулся - фьюить. Руки помыл... Я: «Может, перекусить хотите?». - «Ой, нет, кофейку, если можно», и пока я кофе варил, то-се... Поворачиваюсь, а он, бедненький (склоняет голову на грудь и посапывает). Вот этот врач - настоящий!
- В актерском деле ваше неоконченное медицинское образование вам помогло?
- Очень.
- Прежде всего психологически?
- Дело в том, что две эти профессии весьма близки: грубо говоря, врач лечит тело, а актер - душу и самосознание...
- ...а следовательно, тоже тело...
- Да, ведь что значит сыграть пьяного или человека, у которого сердце болит? - для этого надо знать, что с ними происходит. Чтобы изобразить крепко выпившего, все начинают шататься, но это самое простое, поверхностное, а если внимательно присмотреться, каждый пьяный пытается всем доказать, что он трезвый: мол, это вы перебрали, а я-то как стеклышко, и вот с этим своим состоянием борется. Не надо шататься, можно совершенно спокойно сидеть, но у тебя вдруг стакан из руки падает. Ты вдруг встаешь и лысиной во что-то врезаешься, или ни с того ни с сего засыпаешь: все сидят, кто-то о чем-то рассказывает, а ты вдруг (опускает голову, храпит) куда-то туда ушел... Нет, медицина - это высшая сфера, и хотя не хочу ни одну профессию обижать, врачевание - самая потрясающая.
Александр Пороховщиков (Клавдий), Алла Демидова (Гертруда) и Владимир Высоцкий (Гамлет) в спектакле Юрия Любимова «Гамлет», Театр на Таганке, 1977 год. «Володя невероятно одаренный был человек»
- Помню, в 80-м в Киеве месячные гастроли Московского театра имени Пушкина шли, одной из звезд которого были вы, и я пацаном в Октябрьский дворец бегал на вас смотреть, но, вообще-то, после окончания Щукинского училища по театрам немножко вы погуляли: Театр сатиры в вашей биографии был, в Театр Моссовета просматривались, на Таганке 10 лет отыграли. Это, кстати, правда, что Юрий Петрович Любимов пытался вас ставить на роли, которые Высоцкий играл, чтобы подстраховаться на случай его загулов?
- Нет, просто так как-то получилось... Во-первых, я благодарен Юрию Петровичу за то, что поддержал меня в самый трудный момент актерской моей жизни, когда в Театре сатиры «Доходное место» закрыли, а затем - «Банкет», написанный Гориным и Аркановым.
- «Доходное место» Островского хитом сезона было, но даже сезона не продержалось...
- Ну что вы! - другого такого спектакля я не видел.
- Захарова постановка?
- Да, Марка Анатольевича. Это гениальное что-то было - такое ощущение, что над нами, над нашим театром какой-то завис болид, и пальчиком мы дотронулись до великого.
- Весь цвет Театра сатиры в этом спектакле был собран: Андрей Миронов, Анатолий Папанов...
- ...Верочка Васильева, Георгий Менглет - ну все, и, конечно, я (вот не рисуюсь нисколько!) себе сказал: «Если роль Белогубова не сделаю, с этой профессией завяжу».
- А непростая же роль, между прочим...
- Ну, в классике простого вообще ничего нет, поэтому ее и не могут толком поставить. Все время переворачивают, осовременивают...
- ...издеваются над ней, многострадальной...
- Глупости - вы просто за автором идите, потому что он - гений: эти люди на тысячелетия вперед видели. Тот же Гоголь разве о щенках борзых написал? Взятка такая просто смешна, особенно по нынешним меркам, когда миллиардами воруют, - Николай Васильевич о доверчивости народа писал, от чего до сих пор все мы страдаем. Какой-то Хлестаков прилетел, что-то там наболтал, и на базе, так сказать, семьи Городничего развернулся...
- Все современно...
- Да, просто супер - это что-то уникальное, гениальное!
...В общем, когда все закрыли, я репетировал в «Обыкновенном чуде» Министра-администратора, которого потом в кино замечательно Андрюша Миронов сыграл. Маргарита Микаэлян (царствие ей небесное!) этот спектакль ставила, и может, у них с Валентином Николаевичем Плучеком какие-то сложности возникли, но мы репетируем, репетируем, а дело ни с места. Ну сколько можно? - я уже текст свой стал забывать... Отказался, короче, я и от этой роли (спектакль, кстати, так и не вышел), а тут еще Юрий Александрович Завадский в Театр Моссовета позвал, и пока труппа Сатиры была на гастролях, фактически бросил все и ушел.
- Остались в конце концов не у дел...
- Вот именно, а ведь был полон сил. Только-только закрыли «Доходное», где весьма достойно играл, и вот лежал дома, чуть-чуть позволял себе (щелкает пальцами по горлу) да глядел в потолок.
- Увлекались вы этим делом?
- Ну, на Урале-то пил очень много.
- Да?
- Ну, например, в мединституте одна педагог - уж не буду эту женщину выдавать - так однажды сказала: «Ты и ты - занимайтесь, а вот вы (и я в том числе) - ко мне в каптерку». Там спрашивает: «Москвич?». - «Да», - говорю (каждое лето в Москву к бабушке приезжал). «С тебя колбаса московская и икра - и обязательно бородинский хлеб». Тогда он хороший был, вкусный - я привозил, и она научила нас спирт пить: в одиночестве ей рюмка в горло не шла. Эта преподавательница чуть ли не Героем Советского Союза была, медсестрой во время войны под пулями ползала, раненых выносила из боя, и мы к этому делу так пристрастились... Я как-то домой прихожу, а у меня во рту что-то или кто-то шевелится.
- Лягушки, небось?
- В ужасе я подошел к зеркалу, язык вытянул и снял с него кожу чулочком таким. Смотрю на младенчески-розовый язычок и понимаю: допился! - так что мы будь здоров там закладывали. Может, когда с приятелем на отвале стояли и перебирали руду, спасло меня как раз то, что красное сухое вино очень любил.
- Надо же - а еще москвич!
- Ну вот!
«ПРОХОДЯ МИМО, ВЫСОЦКИЙ БРОСИЛ МНЕ ВДРУГ КЛЮЧИ И СКАЗАЛ: «СЛУШАЙ, ПРОГРЕЙ МАШИНУ»
- Итак, на Таганку вы пошли, но Высоцкого не подменяли?
- Нет, получилось так, что Володю Любимов как бы уволил, потому что немножко тот загулял, и предложил мне роль Галилея, а она мне так нравилась - репетировать было не надо, я уже был готов.
- Все наизусть знали?
- Да Господи! - но отказался.
- Из солидарности?
- Да нет, просто интриг не люблю, и потом Высоцкий - это такая личность... Понимаете, если соперничать по-хорошему, ни одного актера я никогда не пожалею, и если роль нравится, подойду к нему и скажу: «Я буду играть». Я профессионал, а не любитель, сюсюканья в профессии не понимаю. Если хотите, мою роль попытайтесь сделать лучше - пожалуйста, но тут было дело другое.
Еще мы с Высоцким должны были Свидригайлова в «Преступлении и наказании» играть. Володя сразу на гитаре бренчать стал, хотя, вообще-то, Свидригайлов не на гитаре, а в другое - в карты играл. Я понял, в каком направлении роль будет делаться, поэтому от нее отказался, хотя она невероятно была мне интересна, а окончательно меня добил спектакль «Мастер и Маргарита», где Любимов предложил мне Понтия Пилата.
О такой роли можно только мечтать, и я хотел сделать ее в лучших традициях русской школы актерской, знал, как, но это никому не было нужно.
Так уж этот театр устроен, что, как только ты начинаешь сильно актерски проявляться, тебя нивелируют. Здесь необходимы талантливые статисты («А ну, давай-ка на потолок», - и они туда - оп!), а сейчас все уже выросли, у многих дети... Раньше не задумываясь прыгали, но настало время, когда спросили себя: а зачем?
- Многие артисты Таганки говорили мне, что Высоцкий чересчур снисходительно, поверхностно, даже пренебрежительно к ним относился, дескать, кто он и кто они...
- Это неправда!
- Менторского похлопывания по плечу с его стороны не было?
- Ни в коем случае, и понимаете, какая штука... В том-то и суть, что Володя был невероятно одаренный, великий, можно сказать, человек, и случайно он мог наступить на кого-то только лишь потому, что гений.
- Вы это тогда, в 70-е, понимали?
- На 100 процентов, и когда Юрий Петрович пригласил меня на Таганку, за что я ему благодарен... Я спросил: «А где буду сидеть?» - у театра еще маленькое старое здание было. «Вот там». Шагнул туда, передо мной дверь открылась, и навстречу выкатились три бутылки и Рамзес Джабраилов, актер такой лысенький, как потом выяснилось, гениальный совершенно парень. За ним вышел небольшого роста человек (хрипло): «Са-ба-да, ба-ба-ди» на гитаре, и я подумал: «Куда я попал? Сумасшедший дом!».
Это и был Володя: я взял его пленки - в то время, помните, были кассетки...
- ...да, и бобины...
- ...дома стал слушать... Никто мне на ухо не зудел, никто не направлял, и настал момент, когда я к нему подошел, взял его маленькую ладошку в свои руки и сказал: «Володя, я твой раб до конца жизни, ты великий!». Вот и все, но, например, я и другой свидетель истории.
Когда какой-то юбилей его отмечали, подбирали материал из кинофильмов. Представьте: в зале темно, на сцене что-то делают, ну и сидят некоторые актеры, не помню даже, кто, а Володя стоит у них за спиной так, что они не видят его и не слышат (а он в свою очередь не слышит меня, потому что я тихо подошел сзади по ковровой дорожке). Мы, короче, все на экран смотрим, а сидящие шепчутся - вот то, о чем они шушукались, я слышал.
- И он слышал?
- И он. Володя вздохнул и произнес: «За что они меня так ненавидят?».
- А что шептали?
- Ну, всякие гадости. «Да какой из него Дон Гуан?», «Что это за арап Петра Великого?»...
- Неужели он не понимал, за что его так, мягко говря, не любят?
- Наверное, нет - как всякий большой и внутренне уязвимый талант. Фанаберии у него не было - это неправда. С ним я никогда не дружил, другом моим он не был, но у нас были замечательные отношения. Когда приходил: «Привет, Саша!» - поцеловались, и дальше пошел. Если о чем-то его просил, он всегда делал - был, правда, случай, когда, проходя мимо, бросил мне вдруг ключи и сказал: «Слушай, прогрей машину». Ему же Марина Влади...
- ...«мерседес» подарила...
- Да... Я все сделал, а потом подошел к нему, положил аккуратно ключи и сказал: «Володя, я готов не только тебе прогревать машину, но так больше не делай». Все!
- Грузинская кровь взыграла?
- Не грузинская кровь - воспитание. Бабушка мне рассказывала (я это всегда вспоминаю, особенно когда играю военных, людей с обостренным чувством собственного достоинства), что раньше, стоя перед царем-батюшкой, которому присягал жизнью своей, офицер смотрел ему прямо в глаза и говорил: «Можете меня расстрелять, но оскорблять себя не позволю».
- Все истребили... Александр Шалвович, утверждают, что русские актеры самые великие в мире, - вы с этим согласны?
- Безусловно.
- А это от школы зависит или от внутреннего состояния?
- В первую очередь, от глубины. Русской школе свойствен, например, прием айсберга: это когда на поверхности мало, а от глаз просто махина скрыта - отсюда загадочность. Иногда смотришь: вроде лишь два-три слова всего на сцене человек произносит, а то вообще, бывает, молчит, спиной ко всем сидит, а зрительный зал замер - да что ж там такое? А просто внутри у актера столько эмоций, такое вот содержание...
Можно даже на улице иногда увидеть: сидит человек какой-то, задумавшись. Вы мимо на троллейбусе едете, на машине или просто идете и глаз не можете оторвать: какой-то магнит притягивает, прямо флюиды оттуда идут, то есть загрузка внутри гигантская - это только русским актерам свойственно.
«ЧЕМ БОЛЬШЕ ВОЗРАСТ, ТЕМ ПОЧЕМУ-ТО МОЛОЖЕ ДЕВЧОНКИ ПРЕСЛЕДУЮТ. ПО 15-16 ЛЕТ, ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ?»
- Вы ассоциируетесь с образом сильного, мужественного человека с непростой судьбой, вас называют русским Брандо...
- Да нет, я Сашка Пороховщиков - какой там Брандо?
- Это он американский Пороховщиков...
- Не скрою, Марлон Брандо мне всегда как актер нравился, мне вообще симпатичны люди немногословные, не такие болтуны, каким я с вами сейчас оказался. Нет, правда, мне по душе такие, которые если уж скажут слово, то очень весомое.
...Когда-то в Питере я дружил с одним капитаном подводной лодки уже в отставке: фуражку он форменную носил, но без всяких погон, и когда там оказывался, звонил ему: «Николай Михайлович, я приехал», - и мы шли гулять. Он курил сигарету, пряча в ладони, и потом о ладонь и гасил, а я, естественно, как актер, за ним наблюдал, но никак не мог понять, как это: окурок потушить об себя, все время заглядывал: может, у него там мозоль? За время прогулки мы от силы двумя-тремя словами могли перекинуться - он все время о чем-то своем думал, но в конце ощущение было, что от разговоров я устал, наговорился с ним - такое просто насыщение наступало.
Как-то дома решил попробовать: как это он? (гасит сигарету в ладони): раз - и завопил, потому что у меня сразу ожог, пузырь вздулся. Ничего ровным счетом не получалось, а однажды (по-моему, бабушки уже не стало) пришел я на кухню, собака лежит... Все помыслы где-то там были, в другом месте, я курил, курил, а потом автоматически сигарету о ладонь погасил. Посмотрел - ничего...
- Вы просто мыслями на ладони не сосредоточились...
- Потрясающая вещь, и я понял тогда, как люди по углям ходят. Вот, оказывается, какая внутренняя у человека сила, и подобная, кстати, история произошла в прошлом веке в Штатах: там за негром каким-то гнались, чтобы его линчевать, и он чуть ли не три метра с запасом прыгнул - потом искали его, чтобы на Олимпиаду послать.
- Любой прыгнул бы, я вам скажу, если бы за ним так гнались...
- Да уж (смеется).
- С такой популярностью, как у вас, и с такой фактурой вы просто обречены были стать секс-символом, каковым по сей день и остаетесь. Признайтесь, девушки за вами бегали, вас осаждали?
- Ну, они и сейчас бегают - с еще большей почему-то прытью.
- Натренировались, видно...
- Нет: чем больше возраст, тем почему-то моложе девчонки преследуют...
- Дефицит героев, точнее, вакуум...
- Даже не в том дело - видимо, такая жизнь сейчас сложная, и они ищут во мне отца. Одна прямо сказала: «Я так вас люблю, мне хотелось бы, чтобы вы были моим папой». Ребята вроде меня и образы, которые мы играем, чувство защищенности им дают, потому что жизнь - жестокая штука. Страшно, и вот за такими укрыться хочется...
- В сегодняшнем кино герои - настоящие мужики - есть?
- Нет - все, что я вижу, смех у меня вызывает.
- А были?
- А как же! Евгений Урбанский в фильме «Коммунист», Михаил Александрович Ульянов в «Председателе»...
- ...Владимир Ивашов, наверное, в «Балладе о солдате»...
- Ну-у-у что вы! - о чем говорить, а сейчас какие-то пацаны прыгают, машины у них переворачиваются, и нас уговаривают, что они герои. Да вы дело свое делайте, а уж мы разберемся.
- Ну а персонажи сериала «Бригада» - герои, по-вашему? Или «Бумера»?
- Нет, хотя все актеры в той же «Бригаде» талантливые. Ну где вы такое видели: парни, чуть ли не мальчики, выезжают на Красную площадь - вот, мол, какая мы мафия... Вы посмотрите даже «Однажды в Америке» - гениальная совершенно картина, да? Но реальный вес эти люди приобретают в 40, 50 лет - понимаете?
- Ну, у России особый же, как всегда, путь...
- У нас замечательные есть ребята, такие, как Чубайс, - классные, умные люди: они и правят, а не пацаны какие-то, а тут все на детей рассчитано, поэтому такое кино неоднозначную вызывает реакцию.
«НА ГОВОРУХИНА Я ОБИДЕЛСЯ И ДАЖЕ НА ПРЕМЬЕРУ «ВОРОШИЛОВСКОГО СТРЕЛКА» НЕ ПОШЕЛ»
- Вам ваша роль в «Ворошиловском стрелке» нравится, вашей внутренней сути она соответствует?
- Она мне по нескольким причинам близка: во-первых, это первая моя встреча на съемочной площадке с Михаилом Санычем Ульяновым (я обожал его и обожаю), а во-вторых, со Славой Говорухиным интересно было работать. Я, правда, обиделся на него и даже не пошел на премьеру, потому что сниматься согласился после того, как прочитал сценарий, а там, если вы фильм смотрели, есть эпизод, когда сын полковника Пашутина приходит в его кабинет и тот в конце разговора книжку бросает.
- Да...
- Там целая сцена была, когда отец говорит: «Ты что, совсем с ума сошел? Я кровью харкал, когда эти погоны зарабатывал, - ты что, девицу себе не можешь найти?». Ну, то есть сына своего до мурашек песочит, и поверьте: я знаю, как этот монолог сделал.
- Вырезали?
- Вот нет его: остался только финал - понимаете? Вроде как у Михал Саныча - главная роль, но при чем тут это? Несколько фраз, а сразу другую дают глубину.
- Хотя разговор отца с сыном в квартире тоже глубок, правда?
- Конечно, но там много и партизанщины. Я, кстати, Славе Говорухину благодарен за то, что понял и не очень меня, так сказать, одергивал.
- Отсебятина, значит, шла?
- Не отсебятина, а партизанщина как бы такая, которую нужно иногда себе позволять, иначе режиссер просто задавит.
- Сегодня, на ваш взгляд, на экранах не слишком много жестокости?
- Ее переизбыток. Переедание.
- Что же делать?
- Как что? - государство, правительство должны этот вал остановить. Мы же все жертвами штатовской программы оказались, - это не только мое мнение! - нацеленной на уничтожение духовности и нравственности.
- По-вашему, цензуру пора возрождать?
- Ну что значит - цензуру?! Вот представьте: мы в этом доме живем, и приходит кто-то к нам в гости и начинает свои порядки навязывать: «Нет, занавески будут такие, а говорить будете так-то...» - мы же его просто пошлем нецензурно. Мы здесь живем по своим духовным, нравственным правилам, и неважно, татарин ты или еврей - кто угодно, - любим страну, где родились, где определенные есть порядки, поэтому поток всей этой жуткой мерзости должны перекрыть.
Меня молодые журналистки о кино иногда спрашивают: «Александр Шалвович, а вот эта сцена в картине - помните, там девицы все голые? - вас возбуждает?», и я отвечаю: «Меня возбуждает, когда вы уже одеваетесь».
Когда длинная юбочка, там какой-то секрет есть: ну зачем все напоказ выставлять - особенно на эстраде? На это ведь невозможно смотреть - настолько мерзко, и не всегда тела-то прекрасные. Я понимаю, если это девочка, на которую глядишь и думаешь: «Ах, совершенство какое!», но что это вообще? Безвкусица, и каждый, обратите внимение, лезет играть. Актеры уже не нужны: смотришь, - я не хочу фамилии называть - и тошно становится. Ты занимайся своей профессией, там у тебя получается, а здесь не пройдет номер. Почему все же порой проходит? Потому что тема помоечная, а про помойку каждый дурак рассказать может. Еще и открывать мне глаза начинают, что такое секс, - да я как-нибудь сам разберусь...
- Да уж: вы лучше их всех, вместе взятых, знаете...
- «Мы занимаемся любовью» - что это за выражение? Занимаются сексом, а любовью любят, и поэтому, когда видишь такие, с позволения сказать, фильмы, плеваться хочется... Картина должна окрылять, чтобы ты начинал мечтать, чтобы жить хотелось, и я всегда привожу пример: Марлен Мартынович Хуциев, «Весна на Заречной улице» - да ни один обладатель «Оскара» до него не дорос.
- А «Дом, в котором я живу» Кулиджанова и Сегеля?
- Ой, ну о чем разговор! У нас гениальные снимали картины, у нас гениальное было кино, которое никому и не снилось! Да, безусловно, на Западе тоже великие вещи есть...
- ...и в США, и во Франции, и в Италии...
- ...но у нас в кинематографе был настоящий глобальный выброс - вот как в ХIХ веке, помните, в музыке, в литературе, а у них такого не было. Ну что вы! А «Покаяние» Тенгиза Абуладзе кто-нибудь из молодежи видел? Нет, и все это делается специально: «Неформат, неформат», а когда тебе «зеленых» туда кладут, это формат почему-то.
- «Зеленый» формат!..
- (Горько). Вот же в чем суть! Я не хочу обижать редакторов: многие из них на тусовках все время присутствуют, крутятся там. Сегодня ты, предположим, снимаешься, а я редактор, а завтра ты мне принесешь сценарий, а вчера мы с тобой (щелкает себя по горлу) и по девочкам выступали - рука руку моет.
- Замкнутый круг какой-то...
- Да просто мерзость, но наступит, если мозги у тебя есть, момент, когда придет отрезвление. К сожалению, случится это уже под 60, и тогда беззубый, лысый, как я, или седой совсем человек задумается: «Что же это было-то? Ужас!». Фу-у-у! Все пролетело - понимаете?
«ПЕРЕД ИРОЧКОЙ Я ВИНОВАТ ВО МНОГОМ, ВИНОВАТ КАРДИНАЛЬНО, - НИ ОДНА ЖЕНЩИНА ЭТОГО НИКОГДА НЕ ПРОСТИТ»
- Это правда, что вам дважды Ленина предлагали сыграть?
- Ну, как обычно актерам - было такое. Впервые, по-моему, в 72-м году, и я ответил: «Потрясающе - о такой роли только мечтать можно, но играть буду гениального Сатану». Человек этот сразу испуганно оглянулся: «Тут ничего не прослушивается?». Я плечами пожал: «Да, собственно, нет», и он страшные сделал глаза: «Вы куда-то стремитесь?» (показывает пальцами: за решетку). «Никуда не стремлюсь, - я ответил, - но это действительно сатанинская сила. Ленин великий гений, но Сатана, потому что...
- ...гений зла»...
- Совершенно верно: ему, чтобы утвердить идею свою, обязательно нужна была кровь.
- Вашей избранницей стала Ирина Жукова - внучатая племянница легендарного маршала...
- Ой, эта девочка настолько мне дорога! - готов терпеть от нее все, потому что безумно люблю... Хрупкое создание, почти воздушное, но я могу спиной, как Антей к земле, к ней припасть - и все: своими ручками она поддержит меня всегда. Да, бывают у нас расхождения, порой очень серьезные, да во многом я виноват - не буду уж уточнять, в чем... Есть просто вещи, в которых виноват кардинально, - ни одна женщина этого никогда не простит. Намекаю на то, что пока у нас нет детей, а любая женщина о материнстве мечтает. Что ж, постараюсь исправить, и, конечно, прощаю всевозможные в мою сторону стрелы...
- Характер у нее маршальский?
- Да, Ирочка - маршал, но необыкновенной доброты человек. Я ее так и зову: «Сердечко на ножках»... Бывает и очень жесткой, но однажды она фразу одну обронила - я прямо в сценарий ее вставил: «Я тебя так люблю, что иногда кажется, будто я тебя и родила»...
- Как ваша мама к ней отнеслась?
- Плохо. Естественно, я не спортсмен-разрядник...
- ...вы заслуженный мастер спорта...
- (Смеется). Нет, но у меня, как у каждого мужчины, было, конечно, много женщин, и я приводил их всегда в дом, к маме, показывал. Я вообще женскому существу поклоняюсь - выше этого просто нет. Были дамы, за которыми надо было еще ухаживать - будь здоров, и мама снисходительно, небрежно их отвергала: «Это моветон - все не то», но когда я привел Ирочку, сразу в штыки ее приняла... я расшифровал потом, почему - мама мгновенно почувствовала, что это всерьез и надолго... Да, приревновала. Потом уже - она в больнице лежала - мы как-то зашли, и когда уходили, вдруг моя мама (от нее такое услышать!) с гордостью соседкам по палате сказала: «Это моя невестка». Потрясающе!
- Когда коллеги и друзья увидели рядом с вами Ирину, юную девочку, в позу не встали?
- Со многими поэтому я и расстался, а истинными друзьями у меня были только мама и Ирочка. Я не верю тем, кто говорит: «У меня столько друзей!», - не может такого быть, это вранье. Есть товарищи - это не значит, что я их значение занижаю...
- ...и попутчики...
- Да, совершенно верно, так вот, расстаться пришлось, повторяю, со многими, потому что ложное отношение было. Они оказались лжедрузьями, у меня вся спина из-за них в дырках, но я никого не виню: может, им легче от этого - пускай!
«ВИКА РОДИЛА МАЛЬЧИКА И НАЗВАЛА В МОЮ ЧЕСТЬ САНДРИКОМ - ДАЖЕ ВБИВАЛА МАМЕ МОЕЙ В ГОЛОВУ, ЧТО ЭТО МОЙ СЫН»
- Одно время, насколько я знаю, вы воспитывали чужого ребенка - что это, простите, за странная прихоть?
- Я еще тогда в Театре сатиры работал - мы на гастроли в Ригу поехали, и там я познакомился с девчонкой по имени Вика, фамилия ее Байжа.
- Латышка?
- Да, и наполовину немка. Небольшого роста, очень красивая, она такая немножко уличная была девица, хотя при этом стихи все свои читала - неплохие, кстати. Я ей как-то обмолвился: «Что ты, детка, глупостями занимаешься? Тебе надо во ВГИК, на сценарный». Ну так, как бы между прочим сказал...
- А вы ее полюбили?
- Нет, она просто милая была, очаровательная и как-то прибилась - ну, какое-то увлечение было мужское. Прошло несколько лет, и мне говорят в Сатире: «Александр Шалвович, вас внизу ждут». Спускаюсь, миловидная девушка в очках с позолоченной оправой стоит. «Не узнаете меня? - спрашивает, а я не могу понять, кто это. - Я же Вика».
Она и впрямь во ВГИК отправилась - раньше туда от республик посылали учиться. Поступила на сценарный факультет, к тому времени его уже заканчивала, а жила в городке Моссовета - там много студентов было, и на какой-то праздник сын известного грузинского режиссера (не буду фамилию называть) напоил ее и изнасиловал. Она забеременела, что по законам ее семьи считалось позором, и когда маме во всем призналась, та отрезала: «Я тебя, только приедешь, прибью». Очень жестко к этому относилась, и Вика чуть ли не с собой хотела покончить - девчонки успели ее схватить, когда из окна выбрасывалась.
Зная, что я с ней знаком, подружки ее потом мне позвонили, об этом я маме своей рассказал, а она: «Давай-ка ее сюда, ко мне притащи». Ну и уговорила ее: никаких абортов, а поскольку до диплома девчонке год оставался, постановила: «Пускай у нас поживет»...
- ...с ребенком...
- Да. Вика родила мальчика и назвала в мою честь Сандриком - даже вбивала сначала маме моей в голову, что он вроде мой сын, хотя это липа была полная, и я одернул ее: «Не надо этого делать». Потом уже она открылась, кто настоящий отец ребенка, и пока бегала на встречи с каким-то мальчиком из Армении (они как-то списались классами - раньше такие вещи практиковали), я нянчил этого мальчишку маленького (показывает, что качает коляску). У меня даже где-то на 16-миллиметровой пленке снято, как он головку держит, - описал мне все и обкакал...
- Потрясающе!
- Соседи смотрели и думали: «Совсем лысый с ума сошел - жены нет и ребенка таскает...
- ...чужого...».
- Да - и за папу ему был, и за маму, а через год Вика уехала. Однажды я ей посоветовал: «А ты все-таки в семью папаши Сандрика обратись, потому что грузины очень серьезно к этим вещам относятся, с родителями поговори». Она так и сделала, и они непутевому сыну сказали: «Если ребенка своего не усыновишь - вон из семьи!».
- Здорово, и что же он?
- Приехал, как мне рассказывали, в Ригу и заявил, что бесконечно ее любит и просит его женой стать. Вика ему отказала: «Поздно!», потому что у нее был уже замечательный актер рижский. По-моему, в фильмах «Сильные духом», «Театр» он играл... сейчас вспомню фамилию... Гунар Цилинскис: это и был ее любимый мужчина - изумительный латыш, высокий, красивый, с одухотворенным таким лицом...
Какое-то время спустя мы катались с ребятами по Прибалтике, и кто-то мне предложил: «Давай в Ригу заедем - может, Вику найдем». Короче говоря, разыскали, и я спросил: «А Сандрик-то где?». - «Да там, внизу бегает». Мы спустились во двор, там сеточка натянута, мальчишки в мячик играют, и стоит какой-то малыш в кудряшках. Я ему в затылок смотрю, он поворачивается... Подбежал, глазки свои распахнул и разревелся. Я тоже рыдал, даже ребята поплакали - пять лет ему было...
Прошло много лет, куда-то Вика с сынишкой пропали, и вдруг звонок в дверь: открываю - на пороге стоит высокий, красивый малый с гитарой в чехле.
- «Здравствуй, папа!»...
- Ну я же не папа... «Здравствуйте, - говорит, - Александр Шалвович». - «Здравствуй, дорогой». - «Я Сандрик». Он постоянно в Грузию, в ту семью, ездил - замечательный совершенно гитарист вышел, отличный парень, а потом опять все куда-то пропали.
Позднее, когда только стали частные ресторанчики открывать, кто-то из актеров сказал мне: мол, был в новом кафе на Краснопресненской, и там один из хозяев утверждает, что сын Пороховщикова. Мой коллега его спросил: «Если ты сын, чего же папе не позвонишь, не встретишься?». - «Да он будет, наверное, недоволен тем, что я бизнесом стал заниматься, не одобрит кафе». Это, конечно, липа, тем не менее история такая была, а потом все снова куда-то пропало, как сон.
- Александр Шалвович, вам 73 года, но вы утверждаете, что чувствуете себя на 40, к тому же в вашем роду, насколько я знаю, все были долгожителями и все мужчины заводили детей в позднем возрасте. Думаю, у вас в этом плане все еще впереди...
- (Смеется). Я тоже так думаю - будем стараться! (Отдает честь).
- Стараться и со временем будем себя клонировать, да?
- Клонировать? Нет, мне важно, чтобы сейчас долго-долго жила Ирка. Поверьте, это у меня в руках жемчуг, и я честно могу признаться, что мизинца ее не стою. Она очень ранимая, но невероятно преданная, чистая, уникальная совершенно девочка, и само осознание того, что рядом такой человек есть, меня стимулирует, вдохновляет, дает веру в жизнь - за это и благодарен судьбе.
№7(355), 14 февраля 2012. Дмитрий ГОРДОН «Бульвар Гордона»
http://www.bulvar.com.ua/arch/2012/7/4f3cfdb7d7192/
Ирину нашли повешенной в мансарде дома на рассвете 10 марта.
В ночь на Пасху, 15-го апреля, умер в клинике Александр Пороховщиков.
Ей было 49 лет, ему 73 года.
http://www.kino-teatr.ru/kino/acter/m/sov/3461/works/ - фильмография
http://taganka.theatre.ru/history/formeractors/porohovchikov/ - Театр на Таганке бережно хранит свое легендарное прошлое на сайте, в отличие, скажем, от Ленкома, с сайта которого исчезли все, кто сделал ему имя: Леонов, Пельтцер, Янковский, Абдулов...
НАЧАЛО ИНТЕРВЬЮ http://jeeves-cat.livejournal.com/701102.html
"Ринг" "Ворошиловский стрелок"
«ТУТ ТРУПИК ЛЕЖИТ, ФОРМАЛИН ТЕЧЕТ, А ТЫ РАСТВОР С РУКИ СТРЯХНЕШЬ И ОТКУСЫВАЕШЬ ОТ БУЛКИ - КОШМАР!»
- Вы упоминали уже о мединституте, куда поступили, а это правда, что увлеклись там опытами и с особым пристрастием над лягушками издевались, которых набрали целую ванную?
- Нет, это у нас лабораторное занятие было такое - мы должны были вскрыть лягушечку, рассечь у нее мускульную стенку и из этой полости сердечко достать. Поливаешь его физиологическим раствором - оно бьется, и потом лягушку усыпляют, а я их набрал...
- ...много?
- Ну да, а они все квакали - жуть! Бабушка гоняла меня, а я на досточках...
- ...сердца раскладывали?
- Нет, все эти манипуляции проделывал и зашивал сердечки обратно, что совершенно не нужно было. Я просто на место их возвращал, и все лягушечки у меня пусть несколько секунд, но жили.
- Жизнь им на миг продлевали...
- Да, продлевал (смеется). Что поделаешь: хирургия - великое дело! Я же хирургом хотел быть, оперировать сердце.
- Вы что же - и в моргах бывали?
- В моргах? Я там вообще ночевал.
- Да вы что?!
- Порой вспоминаю и думаю: «А я ли это был?». Сейчас в больницу даже заходить не хочу - все эти запахи действуют на меня удручающе, а раньше на них - ноль внимания. В анатомке, бывало, сидишь: здесь книжка, рядом (пауза)... Ну, в подробности уж не буду вдаваться...
- Что, и булочки там кушали?
- Еще как! Тут трупик лежит, формалин течет, а ты раствор с руки стряхнешь и откусываешь от булки - кошмар!
- И никаких последствий для психики?
- Нормально все - что вы!
- Сами-то вы людей резали?
- Нет, только препарировал: отделял кожу, нервы, сухожилия, и некоторые препараты у меня сохранились. Вспоминаю, как мы в больницах дежурили, - это потрясающе было. Тогда я и понял, что такое врач истинный...
- Психолог!
- Да, не тот, кто назначает лекарство, ни в коей мере - это доброта, улыбка, и я даже пример приведу. У меня была бабушка старенькая, она уже умирала, ну и как-то ночью, когда ей стало совсем плохо, вызвали «скорую». Открываю я дверь, входит маленький, какой-то зачуханный доктор (у меня хоть какие-то волосы есть, а он совершенно лысый да ушки еще растопырены), и за ним медбрат с синим носом, уже весь испитый. Помните, в фильме «Вызываю огонь на себя» Ролана Быкова - он там худенький был?
- Конечно...
- Вот этот доктор точь-в-точь Ролан: злой, раздраженный, а ночь на дворе. «Ну, все, - думаю, - бабушку эти ребята точно угробят». Врач между тем спрашивает недовольно: «Где руки мыть?». - «Да вот, - отвечаю, - пожалуйста», и можно же кран спокойно открыть, а он так нервозно, со злостью. Потом, вытирая руки, висящее полотенце дернул, и тут уж совсем я духом упал: «Конец старухе моей!». Он тем временем вопрос задал: «Ну, куда?». Я дверь открыл: «Вот».
Он шаг к уголку делает, где кроватка бабушкина, и вдруг злое лицо становится добрым. «Ах, ты моя хорошая, мое солнышко, - говорит. - О! Попка какая! (показывает, что якобы целует): «Цем!» - несколько минут до меня доносится только слово «хорошая» да звук поцелуев. Потом: «Дважды два сколько?», и вдруг я слышу, она произносит: «Четыре». - «А пятью пять?». - «25». Мы с мамой просто ушам своим не верили: бабушка вообще не говорила, и вдруг благодаря только ласке и доброте ожила. Когда я в комнату заглянул, он ее уже усадил и с ней разговаривал: «Тебя Нина зовут?». - «Нина Александровна», - прошептала она. «Смотри, Нинушка, чтобы в следующий раз, когда я приду, ты помнила, сколько семью семь будет».
- И что, получилось? Выжила?
- Жила еще сколько! На прощание он ей сказал: «До свидания, моя хорошая. Ох, пяточка какая (опять показывает, что целует): чмок, в пяточку! Ну все, счастливо тебе, Нинушка». Вышел, и как будто воздух из него сдулся - фьюить. Руки помыл... Я: «Может, перекусить хотите?». - «Ой, нет, кофейку, если можно», и пока я кофе варил, то-се... Поворачиваюсь, а он, бедненький (склоняет голову на грудь и посапывает). Вот этот врач - настоящий!
- В актерском деле ваше неоконченное медицинское образование вам помогло?
- Очень.
- Прежде всего психологически?
- Дело в том, что две эти профессии весьма близки: грубо говоря, врач лечит тело, а актер - душу и самосознание...
- ...а следовательно, тоже тело...
- Да, ведь что значит сыграть пьяного или человека, у которого сердце болит? - для этого надо знать, что с ними происходит. Чтобы изобразить крепко выпившего, все начинают шататься, но это самое простое, поверхностное, а если внимательно присмотреться, каждый пьяный пытается всем доказать, что он трезвый: мол, это вы перебрали, а я-то как стеклышко, и вот с этим своим состоянием борется. Не надо шататься, можно совершенно спокойно сидеть, но у тебя вдруг стакан из руки падает. Ты вдруг встаешь и лысиной во что-то врезаешься, или ни с того ни с сего засыпаешь: все сидят, кто-то о чем-то рассказывает, а ты вдруг (опускает голову, храпит) куда-то туда ушел... Нет, медицина - это высшая сфера, и хотя не хочу ни одну профессию обижать, врачевание - самая потрясающая.
Александр Пороховщиков (Клавдий), Алла Демидова (Гертруда) и Владимир Высоцкий (Гамлет) в спектакле Юрия Любимова «Гамлет», Театр на Таганке, 1977 год. «Володя невероятно одаренный был человек»
- Помню, в 80-м в Киеве месячные гастроли Московского театра имени Пушкина шли, одной из звезд которого были вы, и я пацаном в Октябрьский дворец бегал на вас смотреть, но, вообще-то, после окончания Щукинского училища по театрам немножко вы погуляли: Театр сатиры в вашей биографии был, в Театр Моссовета просматривались, на Таганке 10 лет отыграли. Это, кстати, правда, что Юрий Петрович Любимов пытался вас ставить на роли, которые Высоцкий играл, чтобы подстраховаться на случай его загулов?
- Нет, просто так как-то получилось... Во-первых, я благодарен Юрию Петровичу за то, что поддержал меня в самый трудный момент актерской моей жизни, когда в Театре сатиры «Доходное место» закрыли, а затем - «Банкет», написанный Гориным и Аркановым.
- «Доходное место» Островского хитом сезона было, но даже сезона не продержалось...
- Ну что вы! - другого такого спектакля я не видел.
- Захарова постановка?
- Да, Марка Анатольевича. Это гениальное что-то было - такое ощущение, что над нами, над нашим театром какой-то завис болид, и пальчиком мы дотронулись до великого.
- Весь цвет Театра сатиры в этом спектакле был собран: Андрей Миронов, Анатолий Папанов...
- ...Верочка Васильева, Георгий Менглет - ну все, и, конечно, я (вот не рисуюсь нисколько!) себе сказал: «Если роль Белогубова не сделаю, с этой профессией завяжу».
- А непростая же роль, между прочим...
- Ну, в классике простого вообще ничего нет, поэтому ее и не могут толком поставить. Все время переворачивают, осовременивают...
- ...издеваются над ней, многострадальной...
- Глупости - вы просто за автором идите, потому что он - гений: эти люди на тысячелетия вперед видели. Тот же Гоголь разве о щенках борзых написал? Взятка такая просто смешна, особенно по нынешним меркам, когда миллиардами воруют, - Николай Васильевич о доверчивости народа писал, от чего до сих пор все мы страдаем. Какой-то Хлестаков прилетел, что-то там наболтал, и на базе, так сказать, семьи Городничего развернулся...
- Все современно...
- Да, просто супер - это что-то уникальное, гениальное!
...В общем, когда все закрыли, я репетировал в «Обыкновенном чуде» Министра-администратора, которого потом в кино замечательно Андрюша Миронов сыграл. Маргарита Микаэлян (царствие ей небесное!) этот спектакль ставила, и может, у них с Валентином Николаевичем Плучеком какие-то сложности возникли, но мы репетируем, репетируем, а дело ни с места. Ну сколько можно? - я уже текст свой стал забывать... Отказался, короче, я и от этой роли (спектакль, кстати, так и не вышел), а тут еще Юрий Александрович Завадский в Театр Моссовета позвал, и пока труппа Сатиры была на гастролях, фактически бросил все и ушел.
- Остались в конце концов не у дел...
- Вот именно, а ведь был полон сил. Только-только закрыли «Доходное», где весьма достойно играл, и вот лежал дома, чуть-чуть позволял себе (щелкает пальцами по горлу) да глядел в потолок.
- Увлекались вы этим делом?
- Ну, на Урале-то пил очень много.
- Да?
- Ну, например, в мединституте одна педагог - уж не буду эту женщину выдавать - так однажды сказала: «Ты и ты - занимайтесь, а вот вы (и я в том числе) - ко мне в каптерку». Там спрашивает: «Москвич?». - «Да», - говорю (каждое лето в Москву к бабушке приезжал). «С тебя колбаса московская и икра - и обязательно бородинский хлеб». Тогда он хороший был, вкусный - я привозил, и она научила нас спирт пить: в одиночестве ей рюмка в горло не шла. Эта преподавательница чуть ли не Героем Советского Союза была, медсестрой во время войны под пулями ползала, раненых выносила из боя, и мы к этому делу так пристрастились... Я как-то домой прихожу, а у меня во рту что-то или кто-то шевелится.
- Лягушки, небось?
- В ужасе я подошел к зеркалу, язык вытянул и снял с него кожу чулочком таким. Смотрю на младенчески-розовый язычок и понимаю: допился! - так что мы будь здоров там закладывали. Может, когда с приятелем на отвале стояли и перебирали руду, спасло меня как раз то, что красное сухое вино очень любил.
- Надо же - а еще москвич!
- Ну вот!
«ПРОХОДЯ МИМО, ВЫСОЦКИЙ БРОСИЛ МНЕ ВДРУГ КЛЮЧИ И СКАЗАЛ: «СЛУШАЙ, ПРОГРЕЙ МАШИНУ»
- Итак, на Таганку вы пошли, но Высоцкого не подменяли?
- Нет, получилось так, что Володю Любимов как бы уволил, потому что немножко тот загулял, и предложил мне роль Галилея, а она мне так нравилась - репетировать было не надо, я уже был готов.
- Все наизусть знали?
- Да Господи! - но отказался.
- Из солидарности?
- Да нет, просто интриг не люблю, и потом Высоцкий - это такая личность... Понимаете, если соперничать по-хорошему, ни одного актера я никогда не пожалею, и если роль нравится, подойду к нему и скажу: «Я буду играть». Я профессионал, а не любитель, сюсюканья в профессии не понимаю. Если хотите, мою роль попытайтесь сделать лучше - пожалуйста, но тут было дело другое.
Еще мы с Высоцким должны были Свидригайлова в «Преступлении и наказании» играть. Володя сразу на гитаре бренчать стал, хотя, вообще-то, Свидригайлов не на гитаре, а в другое - в карты играл. Я понял, в каком направлении роль будет делаться, поэтому от нее отказался, хотя она невероятно была мне интересна, а окончательно меня добил спектакль «Мастер и Маргарита», где Любимов предложил мне Понтия Пилата.
О такой роли можно только мечтать, и я хотел сделать ее в лучших традициях русской школы актерской, знал, как, но это никому не было нужно.
Так уж этот театр устроен, что, как только ты начинаешь сильно актерски проявляться, тебя нивелируют. Здесь необходимы талантливые статисты («А ну, давай-ка на потолок», - и они туда - оп!), а сейчас все уже выросли, у многих дети... Раньше не задумываясь прыгали, но настало время, когда спросили себя: а зачем?
- Многие артисты Таганки говорили мне, что Высоцкий чересчур снисходительно, поверхностно, даже пренебрежительно к ним относился, дескать, кто он и кто они...
- Это неправда!
- Менторского похлопывания по плечу с его стороны не было?
- Ни в коем случае, и понимаете, какая штука... В том-то и суть, что Володя был невероятно одаренный, великий, можно сказать, человек, и случайно он мог наступить на кого-то только лишь потому, что гений.
- Вы это тогда, в 70-е, понимали?
- На 100 процентов, и когда Юрий Петрович пригласил меня на Таганку, за что я ему благодарен... Я спросил: «А где буду сидеть?» - у театра еще маленькое старое здание было. «Вот там». Шагнул туда, передо мной дверь открылась, и навстречу выкатились три бутылки и Рамзес Джабраилов, актер такой лысенький, как потом выяснилось, гениальный совершенно парень. За ним вышел небольшого роста человек (хрипло): «Са-ба-да, ба-ба-ди» на гитаре, и я подумал: «Куда я попал? Сумасшедший дом!».
Это и был Володя: я взял его пленки - в то время, помните, были кассетки...
- ...да, и бобины...
- ...дома стал слушать... Никто мне на ухо не зудел, никто не направлял, и настал момент, когда я к нему подошел, взял его маленькую ладошку в свои руки и сказал: «Володя, я твой раб до конца жизни, ты великий!». Вот и все, но, например, я и другой свидетель истории.
Когда какой-то юбилей его отмечали, подбирали материал из кинофильмов. Представьте: в зале темно, на сцене что-то делают, ну и сидят некоторые актеры, не помню даже, кто, а Володя стоит у них за спиной так, что они не видят его и не слышат (а он в свою очередь не слышит меня, потому что я тихо подошел сзади по ковровой дорожке). Мы, короче, все на экран смотрим, а сидящие шепчутся - вот то, о чем они шушукались, я слышал.
- И он слышал?
- И он. Володя вздохнул и произнес: «За что они меня так ненавидят?».
- А что шептали?
- Ну, всякие гадости. «Да какой из него Дон Гуан?», «Что это за арап Петра Великого?»...
- Неужели он не понимал, за что его так, мягко говря, не любят?
- Наверное, нет - как всякий большой и внутренне уязвимый талант. Фанаберии у него не было - это неправда. С ним я никогда не дружил, другом моим он не был, но у нас были замечательные отношения. Когда приходил: «Привет, Саша!» - поцеловались, и дальше пошел. Если о чем-то его просил, он всегда делал - был, правда, случай, когда, проходя мимо, бросил мне вдруг ключи и сказал: «Слушай, прогрей машину». Ему же Марина Влади...
- ...«мерседес» подарила...
- Да... Я все сделал, а потом подошел к нему, положил аккуратно ключи и сказал: «Володя, я готов не только тебе прогревать машину, но так больше не делай». Все!
- Грузинская кровь взыграла?
- Не грузинская кровь - воспитание. Бабушка мне рассказывала (я это всегда вспоминаю, особенно когда играю военных, людей с обостренным чувством собственного достоинства), что раньше, стоя перед царем-батюшкой, которому присягал жизнью своей, офицер смотрел ему прямо в глаза и говорил: «Можете меня расстрелять, но оскорблять себя не позволю».
- Все истребили... Александр Шалвович, утверждают, что русские актеры самые великие в мире, - вы с этим согласны?
- Безусловно.
- А это от школы зависит или от внутреннего состояния?
- В первую очередь, от глубины. Русской школе свойствен, например, прием айсберга: это когда на поверхности мало, а от глаз просто махина скрыта - отсюда загадочность. Иногда смотришь: вроде лишь два-три слова всего на сцене человек произносит, а то вообще, бывает, молчит, спиной ко всем сидит, а зрительный зал замер - да что ж там такое? А просто внутри у актера столько эмоций, такое вот содержание...
Можно даже на улице иногда увидеть: сидит человек какой-то, задумавшись. Вы мимо на троллейбусе едете, на машине или просто идете и глаз не можете оторвать: какой-то магнит притягивает, прямо флюиды оттуда идут, то есть загрузка внутри гигантская - это только русским актерам свойственно.
«ЧЕМ БОЛЬШЕ ВОЗРАСТ, ТЕМ ПОЧЕМУ-ТО МОЛОЖЕ ДЕВЧОНКИ ПРЕСЛЕДУЮТ. ПО 15-16 ЛЕТ, ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ?»
- Вы ассоциируетесь с образом сильного, мужественного человека с непростой судьбой, вас называют русским Брандо...
- Да нет, я Сашка Пороховщиков - какой там Брандо?
- Это он американский Пороховщиков...
- Не скрою, Марлон Брандо мне всегда как актер нравился, мне вообще симпатичны люди немногословные, не такие болтуны, каким я с вами сейчас оказался. Нет, правда, мне по душе такие, которые если уж скажут слово, то очень весомое.
...Когда-то в Питере я дружил с одним капитаном подводной лодки уже в отставке: фуражку он форменную носил, но без всяких погон, и когда там оказывался, звонил ему: «Николай Михайлович, я приехал», - и мы шли гулять. Он курил сигарету, пряча в ладони, и потом о ладонь и гасил, а я, естественно, как актер, за ним наблюдал, но никак не мог понять, как это: окурок потушить об себя, все время заглядывал: может, у него там мозоль? За время прогулки мы от силы двумя-тремя словами могли перекинуться - он все время о чем-то своем думал, но в конце ощущение было, что от разговоров я устал, наговорился с ним - такое просто насыщение наступало.
Как-то дома решил попробовать: как это он? (гасит сигарету в ладони): раз - и завопил, потому что у меня сразу ожог, пузырь вздулся. Ничего ровным счетом не получалось, а однажды (по-моему, бабушки уже не стало) пришел я на кухню, собака лежит... Все помыслы где-то там были, в другом месте, я курил, курил, а потом автоматически сигарету о ладонь погасил. Посмотрел - ничего...
- Вы просто мыслями на ладони не сосредоточились...
- Потрясающая вещь, и я понял тогда, как люди по углям ходят. Вот, оказывается, какая внутренняя у человека сила, и подобная, кстати, история произошла в прошлом веке в Штатах: там за негром каким-то гнались, чтобы его линчевать, и он чуть ли не три метра с запасом прыгнул - потом искали его, чтобы на Олимпиаду послать.
- Любой прыгнул бы, я вам скажу, если бы за ним так гнались...
- Да уж (смеется).
- С такой популярностью, как у вас, и с такой фактурой вы просто обречены были стать секс-символом, каковым по сей день и остаетесь. Признайтесь, девушки за вами бегали, вас осаждали?
- Ну, они и сейчас бегают - с еще большей почему-то прытью.
- Натренировались, видно...
- Нет: чем больше возраст, тем почему-то моложе девчонки преследуют...
- Дефицит героев, точнее, вакуум...
- Даже не в том дело - видимо, такая жизнь сейчас сложная, и они ищут во мне отца. Одна прямо сказала: «Я так вас люблю, мне хотелось бы, чтобы вы были моим папой». Ребята вроде меня и образы, которые мы играем, чувство защищенности им дают, потому что жизнь - жестокая штука. Страшно, и вот за такими укрыться хочется...
- В сегодняшнем кино герои - настоящие мужики - есть?
- Нет - все, что я вижу, смех у меня вызывает.
- А были?
- А как же! Евгений Урбанский в фильме «Коммунист», Михаил Александрович Ульянов в «Председателе»...
- ...Владимир Ивашов, наверное, в «Балладе о солдате»...
- Ну-у-у что вы! - о чем говорить, а сейчас какие-то пацаны прыгают, машины у них переворачиваются, и нас уговаривают, что они герои. Да вы дело свое делайте, а уж мы разберемся.
- Ну а персонажи сериала «Бригада» - герои, по-вашему? Или «Бумера»?
- Нет, хотя все актеры в той же «Бригаде» талантливые. Ну где вы такое видели: парни, чуть ли не мальчики, выезжают на Красную площадь - вот, мол, какая мы мафия... Вы посмотрите даже «Однажды в Америке» - гениальная совершенно картина, да? Но реальный вес эти люди приобретают в 40, 50 лет - понимаете?
- Ну, у России особый же, как всегда, путь...
- У нас замечательные есть ребята, такие, как Чубайс, - классные, умные люди: они и правят, а не пацаны какие-то, а тут все на детей рассчитано, поэтому такое кино неоднозначную вызывает реакцию.
«НА ГОВОРУХИНА Я ОБИДЕЛСЯ И ДАЖЕ НА ПРЕМЬЕРУ «ВОРОШИЛОВСКОГО СТРЕЛКА» НЕ ПОШЕЛ»
- Вам ваша роль в «Ворошиловском стрелке» нравится, вашей внутренней сути она соответствует?
- Она мне по нескольким причинам близка: во-первых, это первая моя встреча на съемочной площадке с Михаилом Санычем Ульяновым (я обожал его и обожаю), а во-вторых, со Славой Говорухиным интересно было работать. Я, правда, обиделся на него и даже не пошел на премьеру, потому что сниматься согласился после того, как прочитал сценарий, а там, если вы фильм смотрели, есть эпизод, когда сын полковника Пашутина приходит в его кабинет и тот в конце разговора книжку бросает.
- Да...
- Там целая сцена была, когда отец говорит: «Ты что, совсем с ума сошел? Я кровью харкал, когда эти погоны зарабатывал, - ты что, девицу себе не можешь найти?». Ну, то есть сына своего до мурашек песочит, и поверьте: я знаю, как этот монолог сделал.
- Вырезали?
- Вот нет его: остался только финал - понимаете? Вроде как у Михал Саныча - главная роль, но при чем тут это? Несколько фраз, а сразу другую дают глубину.
- Хотя разговор отца с сыном в квартире тоже глубок, правда?
- Конечно, но там много и партизанщины. Я, кстати, Славе Говорухину благодарен за то, что понял и не очень меня, так сказать, одергивал.
- Отсебятина, значит, шла?
- Не отсебятина, а партизанщина как бы такая, которую нужно иногда себе позволять, иначе режиссер просто задавит.
- Сегодня, на ваш взгляд, на экранах не слишком много жестокости?
- Ее переизбыток. Переедание.
- Что же делать?
- Как что? - государство, правительство должны этот вал остановить. Мы же все жертвами штатовской программы оказались, - это не только мое мнение! - нацеленной на уничтожение духовности и нравственности.
- По-вашему, цензуру пора возрождать?
- Ну что значит - цензуру?! Вот представьте: мы в этом доме живем, и приходит кто-то к нам в гости и начинает свои порядки навязывать: «Нет, занавески будут такие, а говорить будете так-то...» - мы же его просто пошлем нецензурно. Мы здесь живем по своим духовным, нравственным правилам, и неважно, татарин ты или еврей - кто угодно, - любим страну, где родились, где определенные есть порядки, поэтому поток всей этой жуткой мерзости должны перекрыть.
Меня молодые журналистки о кино иногда спрашивают: «Александр Шалвович, а вот эта сцена в картине - помните, там девицы все голые? - вас возбуждает?», и я отвечаю: «Меня возбуждает, когда вы уже одеваетесь».
Когда длинная юбочка, там какой-то секрет есть: ну зачем все напоказ выставлять - особенно на эстраде? На это ведь невозможно смотреть - настолько мерзко, и не всегда тела-то прекрасные. Я понимаю, если это девочка, на которую глядишь и думаешь: «Ах, совершенство какое!», но что это вообще? Безвкусица, и каждый, обратите внимение, лезет играть. Актеры уже не нужны: смотришь, - я не хочу фамилии называть - и тошно становится. Ты занимайся своей профессией, там у тебя получается, а здесь не пройдет номер. Почему все же порой проходит? Потому что тема помоечная, а про помойку каждый дурак рассказать может. Еще и открывать мне глаза начинают, что такое секс, - да я как-нибудь сам разберусь...
- Да уж: вы лучше их всех, вместе взятых, знаете...
- «Мы занимаемся любовью» - что это за выражение? Занимаются сексом, а любовью любят, и поэтому, когда видишь такие, с позволения сказать, фильмы, плеваться хочется... Картина должна окрылять, чтобы ты начинал мечтать, чтобы жить хотелось, и я всегда привожу пример: Марлен Мартынович Хуциев, «Весна на Заречной улице» - да ни один обладатель «Оскара» до него не дорос.
- А «Дом, в котором я живу» Кулиджанова и Сегеля?
- Ой, ну о чем разговор! У нас гениальные снимали картины, у нас гениальное было кино, которое никому и не снилось! Да, безусловно, на Западе тоже великие вещи есть...
- ...и в США, и во Франции, и в Италии...
- ...но у нас в кинематографе был настоящий глобальный выброс - вот как в ХIХ веке, помните, в музыке, в литературе, а у них такого не было. Ну что вы! А «Покаяние» Тенгиза Абуладзе кто-нибудь из молодежи видел? Нет, и все это делается специально: «Неформат, неформат», а когда тебе «зеленых» туда кладут, это формат почему-то.
- «Зеленый» формат!..
- (Горько). Вот же в чем суть! Я не хочу обижать редакторов: многие из них на тусовках все время присутствуют, крутятся там. Сегодня ты, предположим, снимаешься, а я редактор, а завтра ты мне принесешь сценарий, а вчера мы с тобой (щелкает себя по горлу) и по девочкам выступали - рука руку моет.
- Замкнутый круг какой-то...
- Да просто мерзость, но наступит, если мозги у тебя есть, момент, когда придет отрезвление. К сожалению, случится это уже под 60, и тогда беззубый, лысый, как я, или седой совсем человек задумается: «Что же это было-то? Ужас!». Фу-у-у! Все пролетело - понимаете?
«ПЕРЕД ИРОЧКОЙ Я ВИНОВАТ ВО МНОГОМ, ВИНОВАТ КАРДИНАЛЬНО, - НИ ОДНА ЖЕНЩИНА ЭТОГО НИКОГДА НЕ ПРОСТИТ»
- Это правда, что вам дважды Ленина предлагали сыграть?
- Ну, как обычно актерам - было такое. Впервые, по-моему, в 72-м году, и я ответил: «Потрясающе - о такой роли только мечтать можно, но играть буду гениального Сатану». Человек этот сразу испуганно оглянулся: «Тут ничего не прослушивается?». Я плечами пожал: «Да, собственно, нет», и он страшные сделал глаза: «Вы куда-то стремитесь?» (показывает пальцами: за решетку). «Никуда не стремлюсь, - я ответил, - но это действительно сатанинская сила. Ленин великий гений, но Сатана, потому что...
- ...гений зла»...
- Совершенно верно: ему, чтобы утвердить идею свою, обязательно нужна была кровь.
- Вашей избранницей стала Ирина Жукова - внучатая племянница легендарного маршала...
- Ой, эта девочка настолько мне дорога! - готов терпеть от нее все, потому что безумно люблю... Хрупкое создание, почти воздушное, но я могу спиной, как Антей к земле, к ней припасть - и все: своими ручками она поддержит меня всегда. Да, бывают у нас расхождения, порой очень серьезные, да во многом я виноват - не буду уж уточнять, в чем... Есть просто вещи, в которых виноват кардинально, - ни одна женщина этого никогда не простит. Намекаю на то, что пока у нас нет детей, а любая женщина о материнстве мечтает. Что ж, постараюсь исправить, и, конечно, прощаю всевозможные в мою сторону стрелы...
- Характер у нее маршальский?
- Да, Ирочка - маршал, но необыкновенной доброты человек. Я ее так и зову: «Сердечко на ножках»... Бывает и очень жесткой, но однажды она фразу одну обронила - я прямо в сценарий ее вставил: «Я тебя так люблю, что иногда кажется, будто я тебя и родила»...
- Как ваша мама к ней отнеслась?
- Плохо. Естественно, я не спортсмен-разрядник...
- ...вы заслуженный мастер спорта...
- (Смеется). Нет, но у меня, как у каждого мужчины, было, конечно, много женщин, и я приводил их всегда в дом, к маме, показывал. Я вообще женскому существу поклоняюсь - выше этого просто нет. Были дамы, за которыми надо было еще ухаживать - будь здоров, и мама снисходительно, небрежно их отвергала: «Это моветон - все не то», но когда я привел Ирочку, сразу в штыки ее приняла... я расшифровал потом, почему - мама мгновенно почувствовала, что это всерьез и надолго... Да, приревновала. Потом уже - она в больнице лежала - мы как-то зашли, и когда уходили, вдруг моя мама (от нее такое услышать!) с гордостью соседкам по палате сказала: «Это моя невестка». Потрясающе!
- Когда коллеги и друзья увидели рядом с вами Ирину, юную девочку, в позу не встали?
- Со многими поэтому я и расстался, а истинными друзьями у меня были только мама и Ирочка. Я не верю тем, кто говорит: «У меня столько друзей!», - не может такого быть, это вранье. Есть товарищи - это не значит, что я их значение занижаю...
- ...и попутчики...
- Да, совершенно верно, так вот, расстаться пришлось, повторяю, со многими, потому что ложное отношение было. Они оказались лжедрузьями, у меня вся спина из-за них в дырках, но я никого не виню: может, им легче от этого - пускай!
«ВИКА РОДИЛА МАЛЬЧИКА И НАЗВАЛА В МОЮ ЧЕСТЬ САНДРИКОМ - ДАЖЕ ВБИВАЛА МАМЕ МОЕЙ В ГОЛОВУ, ЧТО ЭТО МОЙ СЫН»
- Одно время, насколько я знаю, вы воспитывали чужого ребенка - что это, простите, за странная прихоть?
- Я еще тогда в Театре сатиры работал - мы на гастроли в Ригу поехали, и там я познакомился с девчонкой по имени Вика, фамилия ее Байжа.
- Латышка?
- Да, и наполовину немка. Небольшого роста, очень красивая, она такая немножко уличная была девица, хотя при этом стихи все свои читала - неплохие, кстати. Я ей как-то обмолвился: «Что ты, детка, глупостями занимаешься? Тебе надо во ВГИК, на сценарный». Ну так, как бы между прочим сказал...
- А вы ее полюбили?
- Нет, она просто милая была, очаровательная и как-то прибилась - ну, какое-то увлечение было мужское. Прошло несколько лет, и мне говорят в Сатире: «Александр Шалвович, вас внизу ждут». Спускаюсь, миловидная девушка в очках с позолоченной оправой стоит. «Не узнаете меня? - спрашивает, а я не могу понять, кто это. - Я же Вика».
Она и впрямь во ВГИК отправилась - раньше туда от республик посылали учиться. Поступила на сценарный факультет, к тому времени его уже заканчивала, а жила в городке Моссовета - там много студентов было, и на какой-то праздник сын известного грузинского режиссера (не буду фамилию называть) напоил ее и изнасиловал. Она забеременела, что по законам ее семьи считалось позором, и когда маме во всем призналась, та отрезала: «Я тебя, только приедешь, прибью». Очень жестко к этому относилась, и Вика чуть ли не с собой хотела покончить - девчонки успели ее схватить, когда из окна выбрасывалась.
Зная, что я с ней знаком, подружки ее потом мне позвонили, об этом я маме своей рассказал, а она: «Давай-ка ее сюда, ко мне притащи». Ну и уговорила ее: никаких абортов, а поскольку до диплома девчонке год оставался, постановила: «Пускай у нас поживет»...
- ...с ребенком...
- Да. Вика родила мальчика и назвала в мою честь Сандриком - даже вбивала сначала маме моей в голову, что он вроде мой сын, хотя это липа была полная, и я одернул ее: «Не надо этого делать». Потом уже она открылась, кто настоящий отец ребенка, и пока бегала на встречи с каким-то мальчиком из Армении (они как-то списались классами - раньше такие вещи практиковали), я нянчил этого мальчишку маленького (показывает, что качает коляску). У меня даже где-то на 16-миллиметровой пленке снято, как он головку держит, - описал мне все и обкакал...
- Потрясающе!
- Соседи смотрели и думали: «Совсем лысый с ума сошел - жены нет и ребенка таскает...
- ...чужого...».
- Да - и за папу ему был, и за маму, а через год Вика уехала. Однажды я ей посоветовал: «А ты все-таки в семью папаши Сандрика обратись, потому что грузины очень серьезно к этим вещам относятся, с родителями поговори». Она так и сделала, и они непутевому сыну сказали: «Если ребенка своего не усыновишь - вон из семьи!».
- Здорово, и что же он?
- Приехал, как мне рассказывали, в Ригу и заявил, что бесконечно ее любит и просит его женой стать. Вика ему отказала: «Поздно!», потому что у нее был уже замечательный актер рижский. По-моему, в фильмах «Сильные духом», «Театр» он играл... сейчас вспомню фамилию... Гунар Цилинскис: это и был ее любимый мужчина - изумительный латыш, высокий, красивый, с одухотворенным таким лицом...
Какое-то время спустя мы катались с ребятами по Прибалтике, и кто-то мне предложил: «Давай в Ригу заедем - может, Вику найдем». Короче говоря, разыскали, и я спросил: «А Сандрик-то где?». - «Да там, внизу бегает». Мы спустились во двор, там сеточка натянута, мальчишки в мячик играют, и стоит какой-то малыш в кудряшках. Я ему в затылок смотрю, он поворачивается... Подбежал, глазки свои распахнул и разревелся. Я тоже рыдал, даже ребята поплакали - пять лет ему было...
Прошло много лет, куда-то Вика с сынишкой пропали, и вдруг звонок в дверь: открываю - на пороге стоит высокий, красивый малый с гитарой в чехле.
- «Здравствуй, папа!»...
- Ну я же не папа... «Здравствуйте, - говорит, - Александр Шалвович». - «Здравствуй, дорогой». - «Я Сандрик». Он постоянно в Грузию, в ту семью, ездил - замечательный совершенно гитарист вышел, отличный парень, а потом опять все куда-то пропали.
Позднее, когда только стали частные ресторанчики открывать, кто-то из актеров сказал мне: мол, был в новом кафе на Краснопресненской, и там один из хозяев утверждает, что сын Пороховщикова. Мой коллега его спросил: «Если ты сын, чего же папе не позвонишь, не встретишься?». - «Да он будет, наверное, недоволен тем, что я бизнесом стал заниматься, не одобрит кафе». Это, конечно, липа, тем не менее история такая была, а потом все снова куда-то пропало, как сон.
- Александр Шалвович, вам 73 года, но вы утверждаете, что чувствуете себя на 40, к тому же в вашем роду, насколько я знаю, все были долгожителями и все мужчины заводили детей в позднем возрасте. Думаю, у вас в этом плане все еще впереди...
- (Смеется). Я тоже так думаю - будем стараться! (Отдает честь).
- Стараться и со временем будем себя клонировать, да?
- Клонировать? Нет, мне важно, чтобы сейчас долго-долго жила Ирка. Поверьте, это у меня в руках жемчуг, и я честно могу признаться, что мизинца ее не стою. Она очень ранимая, но невероятно преданная, чистая, уникальная совершенно девочка, и само осознание того, что рядом такой человек есть, меня стимулирует, вдохновляет, дает веру в жизнь - за это и благодарен судьбе.
№7(355), 14 февраля 2012. Дмитрий ГОРДОН «Бульвар Гордона»
http://www.bulvar.com.ua/arch/2012/7/4f3cfdb7d7192/
Ирину нашли повешенной в мансарде дома на рассвете 10 марта.
В ночь на Пасху, 15-го апреля, умер в клинике Александр Пороховщиков.
Ей было 49 лет, ему 73 года.
http://www.kino-teatr.ru/kino/acter/m/sov/3461/works/ - фильмография
http://taganka.theatre.ru/history/formeractors/porohovchikov/ - Театр на Таганке бережно хранит свое легендарное прошлое на сайте, в отличие, скажем, от Ленкома, с сайта которого исчезли все, кто сделал ему имя: Леонов, Пельтцер, Янковский, Абдулов...
НАЧАЛО ИНТЕРВЬЮ http://jeeves-cat.livejournal.com/701102.html