Венеция: "Золотой лев" достался "Фаусту" Сокурова!
Даррен Аронофски: «Есть фильмы, которые заставляют плакать, есть фильмы, которые заставляют смеяться, и есть фильмы, которые меняют тебя навсегда. Таков "Фауст" Сокурова." Решение жюри было единогласным - «На нас, людей из разных концов мира, этот уникальный фильм произвел неизгладимое впечатление».
Церемония награждения, рейтинги и пресс-конференция с Сокуровым
Александр Сокуров: "Я, конечно, взволнован: он ("Золотой лев") такой маленький и такой длинной дорогой пришлось идти, чтобы он оказался в моих руках. Должен сказать, что я счастлив, что живу в кинематографе, что я живу в Европе. И что мы все любим и можем понять друг друга. Мы как-то посчитали: на съемочной площадке из 38 стран были люди. Я благодарю своих актёров, своего великолепного композитора Андрея Сигле, художника, оператора. Я благодарю фонды, которые дали возможность снять эту картину. Без них, без поддержки государства снять хорошую картину становится всё труднее и труднее... В моей стране сейчас траур - в авиакатастрофе погибли люди, и я не могу сейчас об этом не вспомнить."
Александр Сокуров. Фото ©AFP
"Серебряного льва" присудили Цаю Шанцзюну за фильм "Люди горы люди море", Китай-Гонконг.
"Кубок Вольпи" вручен лучшим актерам, ими признаны Дина Йип, «Простая жизнь», режиссер Энн Хуай (Китай-Гонконг) и Майкл Фассбендер, «Стыд», режиссер Стивен Маккуин (Великобритания).
Специальная премия жюри - фильм «Terraferma» («Твердая земля») Эммануэле Криалезе, Италия.
Премии «Озелла» за операторскую работу - Робби Райан, «Грозовой перевал» Андреа Арнольд, Великобритания,
и за сценарий - Йоргос Лантимос и Эфтимис Филиппоу, «Альпы» Гиоргоса Латимоса, Греция.
Премия «Лев будущего» за лучший дебют - Гуидо Ломбарди, «Там», Италия.
Премия им.Марчелло Мастроянни лучшим молодым актерам - Шота Сометани и Фуми Никайдо, «Химизу», Япония.
До "Золотого льва" Сокурову за "Фауста" вручили призы экуменического жюри (SIGNIS) и Future Film Festival Digital Award.
Рейтинг мировой печати 5-балльная оценка(оценка журналистов из 21-го издания, в том числе La Reppubblica, The Times) и онлайн-голосование журналистов на премию "Золотая мышка" - 10.
Резня (Поланский) - 3,9 и 8
Фауст (Сокуров) - 3,7 и 7,3
Киллер Джо (Фридкин) - 3,5 и 7,8
Стыд (Маккуин) 3,5 и 7,4
Шпион, выйди вон (Альфредсон) 3,3 и 7,1
Мартовские иды (Клуни) - 3,2 и 7,6
Простая жизнь (Анн Хуай) - 3,2 и 7,3
Темная лошадка (Солондц) - 3,2 и 6,7
Опасный метод (Кроненберг) - 3,1 и 6,8
Грозовой перевал (Андреа Арнольд) - 3,0 и 5,4
Цыпленок со сливами (Сатрапи и Паронно) - 2,9 и 6,7
Гора людей, людское море - 2,9 и 5,7
Terraferma (Криалезе) - 2,8 и 6,7
Альпы (Лантимос) - 2,6 и 6,4
Последний день на Земле (Феррара) - 2,4 и 5.7...
Рейтинг из журнала valery_kichin.
Фрагмент пресс-конференции Александра Сокурова:
Немецкая журналистка: Как вы относитесь к власти? Она всегда репрессивна по отношению к человеку?
Сокуров: Власть всегда довлеет. Так всегда было и всегда будет, пока общество остается неразвитым. Власть оказывает ровно такое давление на людей, которое люди позволяют над собой производить.
Французская журналистка: Герои предыдущих фильмов вашей тетралогии о власти были реальными историческими персонажами: Ленин, Гитлер, император Хирохито. Их легко представить каждому. Фауст - вымышленный персонаж. Как вы его создавали?
Сокуров: Придумал. Это же несложно, вот это как раз несложно. Органичным сделать сложно, а придумать - легко. Тем более вокруг Фауста столько всего написано, сказано, сформулировано, что нужно просто проделать определенный профессиональный труд. Обратите внимание, все герои тетралогии - приблизительно одного возраста, одного уровня сознания. В одну линию все укладываются. Они как братья - я сейчас огрубляю: уже не знаю, как еще иллюстрировать это все, нет сил уже на это разжевывание.
У меня был Гете - это уже достаточно много. Как немецкий мужчина может выглядеть? Каков его характер? Был найден конкретный актер, который мне понравился и который совпадает по конкретным признакам с героем.
Польский журналист: Это адаптация классического произведения, но очень современная адаптация. Мир «Фауста» - это мир жадности, похоти… Вы видите в «Фаусте» Гете что-то современное?
Сокуров: Я хочу обратить ваше внимание на то, что мы не делали экранизацию «Фауста» Гете - мы снимали заключительную часть тетралогии, это очень важно. Экранизацию Гете должен сделать немецкий режиссер, понимаете? Это работа для национального режиссера - я за нее и не берусь. Я делаю четвертую часть тетралогии, в которой использованы идеи и мотивы Гете.
Польский журналист: Вы говорите, что экранизация «Фауста» - работа для немецкого режиссера, но вы, режиссер русский, сняли фильм об императоре Хирохито, о Гитлере…
Сокуров: Наверное, потому, что у меня такая задача. Наверное, потому, что японский режиссер или режиссер немецкий не захотел это делать, ему это неинтересно. А мне это интересно. Я европеец. Немецкая история не собственность немецкого народа, так же как русская история не собственность русского народа. Это всеобщие цивилизационные ценности.
Голландский журналист: Ваш Фауст - циник, который ни во что не верит. Это тот Фауст, которого заслуживает наша эпоха?
Сокуров: А вы Гете читали? Какой у Гете «Фауст»? Он верит в Бога, да? Он разбивает лоб в церкви?
Журналист: Есть ли в вашей картине какая-то связь с немым кино? Я спрашиваю, потому что мне кажется, что в некоторых сценах можно выключить звук, но все равно все будет понятно.
Сокуров: Ну, здорово, если без диалогов понятно. Имеет ли фильм отношение к немому кино? Наверное, нет. Все же я осмысленно делаю звуковое кино. Мне не нужны никакие латентные формы кинематографические. Если я захочу лишить фильм звука, то я его лишу звука, но это будет мое решение. Его будет видно сразу. Актеры замолкают тогда, когда не надо говорить: смотрят друг на друга - он и она - и молчат. Пауза ведь тоже говорит (не языком, а каким-то другим способом). Где нужны слова, там драма выражается словами. Для нас, для людей, органично говорить.
Журналист: Для вас звук так же важен, как изображение?
Сокуров: Иногда важнее. Паузы есть и у Гете. Он говорит, сам автор, а персонажи молчат - я не знаю, у кого еще в литературе это получается.
Журналист: Должен ли кинематограф возвращаться к истории XX века?
Сокуров: Ровно настолько, насколько в этом есть потребность у автора. Фильмы возникают потому, что режиссер этого желает. Не потому, что время этого потребовало, нет. Я хотел это сделать. Я в 1980 году впервые эту конструкцию - тетралогию - придумал. Столько лет прошло…
Польская журналистка: Это конец вашей тетралогии? Интересуют ли вас герои сегодняшнего дня?
Сокуров: Меня не может интересовать все буквально. Меня интересует то, над чем я долго думаю. Я же не птичка, которая увидела зернышко, прилетела и клюнула. Художественным замыслам нужно время, чтобы они созрели. Вы знаете, сколько десятилетий писал Гете «Фауста»? Думаю, знаете.
В рамках этого замысла - нет, в рамках этого замысла интересуют только эти персонажи. В рамках этого замысла я все, что было интересно для меня, сделал. Мы коснулись всех фигур, которые оказали тяжелое, деструктивное влияние на жизнь европейской цивилизации. Гете все это предусмотрел, он уже тогда все это знал - поэтому и «Фауст».
Польский журналист: Вам нравится разрушать мифы?
Сокуров: Я ничего не разрушаю абсолютно - обычное, нормальное размышление. Фауст - реально существовавший когда-то человек. Гитлер - реально существовавший человек. Ленин - реально существовавший человек. Хирохито - реально существовавший человек. Что я разрушаю? Просто я смотрю на них как на людей. Людям пристало смотреть друг на друга как на людей. Когда-то Наполеона считали злодеем из злодеев. Проклинали везде. Сейчас - национальный герой, и в России о нем говорят спокойно. Несколько сотен тысяч человек были убиты, когда пришел этот персонаж в Россию. Почему успокоились, почему забыли? Почему-то забыли, почему-то успокоились. Будет то же самое с Гитлером, со Сталиным - успокоятся и забудут. Если мы не будем помнить. (Полностью здесь http://www.openspace.ru/cinema/events/details/30061/.)
Еще одно интервью:
- Главная проблема заключалась в том, что я был вынужден предъявлять публике отдельные главы этой большой работы, а не сразу один большой фильм в четырех частях. Хотя о каждой из этих частей мне задавали вопросы как об окончательном фильме. А я-то знал, что каждый из них - только часть целого и всегда испытывал по этому поводу дискомфорт. Надо было, сняв эти фильмы, положить их на полку - пускай лежали бы себе, пока не было бы готово все произведение! Потом можно было бы посмотреть их, что-то подкорректировать и тогда только предъявлять зрителю. Но так может поступать со своими романами писатель, а я всего-навсего режиссер...
- «У меня ощущение, что я просто знаю, как все это было», - говорили вы мне на съемках «Солнца». Возникали ли подобные ощущения в работе над «Фаустом»?
- К сожалению, да. И это меня связывало немножко. Потому что когда мы перешли собственно к производству, приходилось во многом ломать себя. За время вынашивания замысла слишком привыкаешь к нему, а во время съемок надо начинать все заново. Наверное, это судьба всякой «возрастной» идеи. Она так же, как и ты, меняется, развивается. И, если считать, что эта идея формировалась у меня с 1980-х годов, то можете себе представить, через сколько внутренних изменений она прошла.
- В вашей картине Мефистофеля по сути нет, на его месте - ростовщик.
- У Гете тоже не совсем ясно, в каком виде является эта сила. Собака это, или дух, или голос, доносящийся откуда-то? Или этот персонаж имеет человеческое обличье? Я решил отказаться от Мефистофеля в виде романтического персонажа в плаще, с пером и в шапочке. Проще надо быть, проще. Мистика существует только в американском кино, это там у персонажей из пальцев ножи растут. В жизни вы никогда этого не увидите. Убийца будет простой, дурно пахнущий, грубый, пошлый животное-человек. А ростовщик - это тот, к кому вы все равно придете в тот или иной момент жизни. Вы же в банк приходите! Считайте, что это ловушка такая. Ну вот и Фауст пришел. Долго уклонялся, сопротивлялся, но все равно пришел и контракт подписал.
- В «Фаусте» непривычно много текста. Многие зрители жаловались, что невозможно читать субтитры.
- Вообще режиссеры боятся текстов, диалогов - это правда. Причина простая. Современные люди, скорее, предпочитают болтать, а не говорить. Человеческая речь сегодня не содержательна. А посмотрите великолепные фильмы Би-би-си по «Джен Эйр», Диккенсу, классической литературе английской... Посмотрите, какое это чудо - сидят мужчина и женщина, и просто тихо разговаривают!.. А ведь речь-то сложная, с подтекстом. Но оторваться от этого зрелища невозможно!
- Персонажи «Фауста» всегда находятся в толпе. Почему?
- Потому что люди ведут себя именно так. Животные объединяются в стаи, люди, конечно, стараются быть более индивидуальными существами, но природу не проведешь. Даже здесь, вроде цивилизованные люди собрались, а посмотрите, что происходит, - Александр Николаевич кивает в сторону террасы отеля «Эксцельсиор» - главного места тусовок Венецианского фестиваля. - А ведь здесь лучшие собрались...
- Как человек, не знающий немецкого и японского языков, может снимать на них фильмы?
- Я очень хорошо чувствую эти языки. У меня есть способность такая. И кроме того, я хорошо знаю актерскую природу и природу немецкого языка. Мне этого достаточно. Я был счастлив работать с японскими актерами, и испытал огромное удовольствие от работы с актерами немецкими. Выдающиеся артисты! У них очень чистое подсознание, дисциплина, ответственность, внутренняя свобода, какое-то напряжение личности. В немецких актерах все это есть - в отличие, скажем, от итальянских.
- Российское кино нечасто бывает интересно Европе и Западу.
- А какой интерес европейской публике смотреть русское кино? Надо смотреть лучшее, самое интересное, а требуху всякую смотреть не надо. Есть визуальный товар, а есть кинематограф. Надо смотреть кинематограф. А все остальное - только если вы крокодил. Это крокодилы все пожирают, а мы, люди, должны выбирать.
- В России сейчас все хотят сделать блокбастер.
- Ну и пусть делают. Отпустите их душу с богом. Пусть эти люди делают, что хотят. Разве можем мы это им запретить? Не можем. Ядом травить их, что ли? Вывозить на баржах и в море бросать? Пусть снимают - но только если уверены, что хоть кто-нибудь будет это смотреть. В русском кино те же самые проблемы, что и в западном. Есть интересные режиссеры сейчас в Италии? Не знаю. Во Франции есть? Не знаю. В Швеции есть? Большой вопрос. В Швеции один Бергман и «Вольво» на всю страну. Да и то «Вольво» китайцы купили, а Бергман в могиле давно. А что в Германии, в Дании? Прекрасные, отлично оснащенные киношколы, идеальное оборудование. А где режиссеры?
Немцы, французы, англичане, итальянцы мне говорят: деньги есть - идей нет. А откуда тогда Леонардо да Винчи, Сэлинджер, Ремарк, Хемингуэй? Почему сейчас у молодых людей идей нет? Почему 90 процентов операторов в Европе - женщины, таскают на себе тяжелые камеры? Почему мне «Фауст» интересен, почему он для меня предмет жизни, почему я вгрызаюсь в этот материал, полжизни им занимаюсь, а ни один немецкий режиссер его не снял? Разговариваю с немецкими журналистами: «Фауст»?! Ой, как это скучно!» Ну и что? Ну и все. Коран будут читать, учить наизусть через пару лет.
- Такой будет расплата за то, что европейцы забывают свою культуру?
- Конечно. Единственный путь - к Корану. Абсолютно деструктивный, революционный путь. Мусульманскую молодежь отличают энергетика, умение и желание радикально решать проблемы. Мусульманство - сложная вещь. Это не централизованная культура, там нет Папы Римского или Патриарха, там нет какого-то центра, где люди могут собраться и что-то обсудить. Мусульманская инфраструктура разобщена, не едина. Именно поэтому с «Аль-Каидой» никак не могут справиться. Единственный выход - укреплять культуру, цепляться за нее, придерживаться эволюционного пути, заниматься воспитанием молодежи. Нет другого выхода ни для европейской, ни для русской цивилизации.
- В том, что вы говорите, есть связь с «Фаустом», герой которого вскрывает трупы, но душу не может найти.
- Это символ европейского сознания. Вроде бы есть святые книги, которые назвали все своими именами, а все равно внутри нашей культуры существуют глубоко сомневающиеся люди. В мусульманской или в буддистской среде вы этого не найдете. Там главенствует цельное мировоззрение.
Александр Сокуров родился в Сибири в 1951 году, окончил исторический факультет Горьковского университета, мастерскую документального кино во ВГИКе. Работает и в документальном, и в игровом кино. Поставил картины "Одинокий голос человека","Дни затмения","Круг второй","Молох","Телец" и др. "Русский ковчег" в мирового арт-хаусного проката, заработал около 10 млн дол. http://www.penza.kp.ru/daily/25751/2737857/
Сергей Шолохов о "Фаусте"
Фильм "Фауст" Александра Сокурова является вершиной тетралогии, которую осуществил художник. Тема человека, его испытание властью, в разных ракурсах представала и в "Молохе" (в центре - фигура Гитлера), и в "Тельце" (в центре - фигура Ленина), и в "Солнце" (в центре - фигура японского императора Хирохито). И вот - "Фауст". Легенды о Фаусте и Мефистофеле - ключевые для европейского сознания - обработал Гёте в своем бессмертном "Фаусте".
В фильме Сокурова (при участии сценариста Арабова) сам Гёте подвергся обработке. В фильме усилено агрессивное начало в Фаусте (Йоханес Цайлер) - доминантном самце, чья форма существования - это экспансия. На его фоне Мефистофель (Антон Адасинский) кажется белым и пушистым. Фильм начинается с пилотируемого полета камеры с небес, сквозь облака, на старинный европейский городок с наездом на него и дальше, уже на крупном плане, на мужской половой орган. В следующем кадре выясняется, что он принадлежит трупу, который потрошат Фауст и его помощник Вагнер. Вынимая из разрезанного живота очередной орган, Фауст отвечает на вопрос Вагнера, а где же у человека душа? Неужели в голове? Да там одни опилки. А если ее нет, то почему бы не продать ее Мефистофелю за ночь с хорошенькой девственницей Маргаритой? Эгоцентризм героя акцентируется Сокуровым от первого до последнего кадра, а когда Фауст и Мефистофель переберутся в царство мертвых, то убитый Фаустом юноша с другими молодыми покойниками вцепятся в него, живого, и будут тискать, пока Мефистофель не оттащит его в сторону. Ведь у Фауста такая горячая кровь, а в царстве мертвых так зябко. Царство живых в фильме густо населено, всюду что-то копошится, бродит, чавкает и лает.
Приятно видеть, что в костюмном фильме герои живут не в мертвом городе - массовка везде создает ощущение "вещества жизни" на втором плане. Есть и блестящие роли второго плана. Например, Ханна Шигула, сыгравшая городскую сумасшедшую (у нее особенно изящный костюм). А сцена в городских банях-купальнях, где предстоит обнажиться уже Мефистофелю (зрителей фильма здесь ждет сюрприз), по своей чувственности и, одновременно, метафоричности показывает такие режиссерские когти, что становится даже не по себе. Ведь такая изобразительная мощь не может привести к обычному морализаторству: нехорошо душу-то продавать. А загробное царство? Увидели бы мы эту красоту неземную, если бы Фауст не был бы беспредельщиком в своем вечном хотении всего и вся? Даже падший ангел знает свое место в мироздании. А Фауст не знает, знать не хочет, но все, что он захотел, ему подавай здесь и сейчас.
За историей, рассказанной на сей раз Сокуровым, я следил, полностью в нее погруженный. И рад, что высокое жюри фестиваля в Венеции под председательством автора "Черного лебедя" Даррена Аронофского присудило ему "золотого льва", причем единогласно.
..."Фауст" открыл мне что-то новое в самом себе, позволил заглянуть туда, куда мое воображение заглядывать не отваживалось...
http://lenta.ru/.
http://s1.afisha.net/Afisha7Files/UGPhotos/cbc/cbc93592-b9d0-4e22-b725-055e580cb4f3/p_F.jpg?v=398953
Церемония награждения, рейтинги и пресс-конференция с Сокуровым
Александр Сокуров: "Я, конечно, взволнован: он ("Золотой лев") такой маленький и такой длинной дорогой пришлось идти, чтобы он оказался в моих руках. Должен сказать, что я счастлив, что живу в кинематографе, что я живу в Европе. И что мы все любим и можем понять друг друга. Мы как-то посчитали: на съемочной площадке из 38 стран были люди. Я благодарю своих актёров, своего великолепного композитора Андрея Сигле, художника, оператора. Я благодарю фонды, которые дали возможность снять эту картину. Без них, без поддержки государства снять хорошую картину становится всё труднее и труднее... В моей стране сейчас траур - в авиакатастрофе погибли люди, и я не могу сейчас об этом не вспомнить."
Click to viewАлександр Сокуров. Фото ©AFP
"Серебряного льва" присудили Цаю Шанцзюну за фильм "Люди горы люди море", Китай-Гонконг.
"Кубок Вольпи" вручен лучшим актерам, ими признаны Дина Йип, «Простая жизнь», режиссер Энн Хуай (Китай-Гонконг) и Майкл Фассбендер, «Стыд», режиссер Стивен Маккуин (Великобритания).
Специальная премия жюри - фильм «Terraferma» («Твердая земля») Эммануэле Криалезе, Италия.
Премии «Озелла» за операторскую работу - Робби Райан, «Грозовой перевал» Андреа Арнольд, Великобритания,
и за сценарий - Йоргос Лантимос и Эфтимис Филиппоу, «Альпы» Гиоргоса Латимоса, Греция.
Премия «Лев будущего» за лучший дебют - Гуидо Ломбарди, «Там», Италия.
Премия им.Марчелло Мастроянни лучшим молодым актерам - Шота Сометани и Фуми Никайдо, «Химизу», Япония.
До "Золотого льва" Сокурову за "Фауста" вручили призы экуменического жюри (SIGNIS) и Future Film Festival Digital Award.
Рейтинг мировой печати 5-балльная оценка(оценка журналистов из 21-го издания, в том числе La Reppubblica, The Times) и онлайн-голосование журналистов на премию "Золотая мышка" - 10.
Резня (Поланский) - 3,9 и 8
Фауст (Сокуров) - 3,7 и 7,3
Киллер Джо (Фридкин) - 3,5 и 7,8
Стыд (Маккуин) 3,5 и 7,4
Шпион, выйди вон (Альфредсон) 3,3 и 7,1
Мартовские иды (Клуни) - 3,2 и 7,6
Простая жизнь (Анн Хуай) - 3,2 и 7,3
Темная лошадка (Солондц) - 3,2 и 6,7
Опасный метод (Кроненберг) - 3,1 и 6,8
Грозовой перевал (Андреа Арнольд) - 3,0 и 5,4
Цыпленок со сливами (Сатрапи и Паронно) - 2,9 и 6,7
Гора людей, людское море - 2,9 и 5,7
Terraferma (Криалезе) - 2,8 и 6,7
Альпы (Лантимос) - 2,6 и 6,4
Последний день на Земле (Феррара) - 2,4 и 5.7...
Рейтинг из журнала valery_kichin.
Фрагмент пресс-конференции Александра Сокурова:
Немецкая журналистка: Как вы относитесь к власти? Она всегда репрессивна по отношению к человеку?
Сокуров: Власть всегда довлеет. Так всегда было и всегда будет, пока общество остается неразвитым. Власть оказывает ровно такое давление на людей, которое люди позволяют над собой производить.
Французская журналистка: Герои предыдущих фильмов вашей тетралогии о власти были реальными историческими персонажами: Ленин, Гитлер, император Хирохито. Их легко представить каждому. Фауст - вымышленный персонаж. Как вы его создавали?
Сокуров: Придумал. Это же несложно, вот это как раз несложно. Органичным сделать сложно, а придумать - легко. Тем более вокруг Фауста столько всего написано, сказано, сформулировано, что нужно просто проделать определенный профессиональный труд. Обратите внимание, все герои тетралогии - приблизительно одного возраста, одного уровня сознания. В одну линию все укладываются. Они как братья - я сейчас огрубляю: уже не знаю, как еще иллюстрировать это все, нет сил уже на это разжевывание.
У меня был Гете - это уже достаточно много. Как немецкий мужчина может выглядеть? Каков его характер? Был найден конкретный актер, который мне понравился и который совпадает по конкретным признакам с героем.
Польский журналист: Это адаптация классического произведения, но очень современная адаптация. Мир «Фауста» - это мир жадности, похоти… Вы видите в «Фаусте» Гете что-то современное?
Сокуров: Я хочу обратить ваше внимание на то, что мы не делали экранизацию «Фауста» Гете - мы снимали заключительную часть тетралогии, это очень важно. Экранизацию Гете должен сделать немецкий режиссер, понимаете? Это работа для национального режиссера - я за нее и не берусь. Я делаю четвертую часть тетралогии, в которой использованы идеи и мотивы Гете.
Польский журналист: Вы говорите, что экранизация «Фауста» - работа для немецкого режиссера, но вы, режиссер русский, сняли фильм об императоре Хирохито, о Гитлере…
Сокуров: Наверное, потому, что у меня такая задача. Наверное, потому, что японский режиссер или режиссер немецкий не захотел это делать, ему это неинтересно. А мне это интересно. Я европеец. Немецкая история не собственность немецкого народа, так же как русская история не собственность русского народа. Это всеобщие цивилизационные ценности.
Голландский журналист: Ваш Фауст - циник, который ни во что не верит. Это тот Фауст, которого заслуживает наша эпоха?
Сокуров: А вы Гете читали? Какой у Гете «Фауст»? Он верит в Бога, да? Он разбивает лоб в церкви?
Журналист: Есть ли в вашей картине какая-то связь с немым кино? Я спрашиваю, потому что мне кажется, что в некоторых сценах можно выключить звук, но все равно все будет понятно.
Сокуров: Ну, здорово, если без диалогов понятно. Имеет ли фильм отношение к немому кино? Наверное, нет. Все же я осмысленно делаю звуковое кино. Мне не нужны никакие латентные формы кинематографические. Если я захочу лишить фильм звука, то я его лишу звука, но это будет мое решение. Его будет видно сразу. Актеры замолкают тогда, когда не надо говорить: смотрят друг на друга - он и она - и молчат. Пауза ведь тоже говорит (не языком, а каким-то другим способом). Где нужны слова, там драма выражается словами. Для нас, для людей, органично говорить.
Журналист: Для вас звук так же важен, как изображение?
Сокуров: Иногда важнее. Паузы есть и у Гете. Он говорит, сам автор, а персонажи молчат - я не знаю, у кого еще в литературе это получается.
Журналист: Должен ли кинематограф возвращаться к истории XX века?
Сокуров: Ровно настолько, насколько в этом есть потребность у автора. Фильмы возникают потому, что режиссер этого желает. Не потому, что время этого потребовало, нет. Я хотел это сделать. Я в 1980 году впервые эту конструкцию - тетралогию - придумал. Столько лет прошло…
Польская журналистка: Это конец вашей тетралогии? Интересуют ли вас герои сегодняшнего дня?
Сокуров: Меня не может интересовать все буквально. Меня интересует то, над чем я долго думаю. Я же не птичка, которая увидела зернышко, прилетела и клюнула. Художественным замыслам нужно время, чтобы они созрели. Вы знаете, сколько десятилетий писал Гете «Фауста»? Думаю, знаете.
В рамках этого замысла - нет, в рамках этого замысла интересуют только эти персонажи. В рамках этого замысла я все, что было интересно для меня, сделал. Мы коснулись всех фигур, которые оказали тяжелое, деструктивное влияние на жизнь европейской цивилизации. Гете все это предусмотрел, он уже тогда все это знал - поэтому и «Фауст».
Польский журналист: Вам нравится разрушать мифы?
Сокуров: Я ничего не разрушаю абсолютно - обычное, нормальное размышление. Фауст - реально существовавший когда-то человек. Гитлер - реально существовавший человек. Ленин - реально существовавший человек. Хирохито - реально существовавший человек. Что я разрушаю? Просто я смотрю на них как на людей. Людям пристало смотреть друг на друга как на людей. Когда-то Наполеона считали злодеем из злодеев. Проклинали везде. Сейчас - национальный герой, и в России о нем говорят спокойно. Несколько сотен тысяч человек были убиты, когда пришел этот персонаж в Россию. Почему успокоились, почему забыли? Почему-то забыли, почему-то успокоились. Будет то же самое с Гитлером, со Сталиным - успокоятся и забудут. Если мы не будем помнить. (Полностью здесь http://www.openspace.ru/cinema/events/details/30061/.)
Еще одно интервью:
- Главная проблема заключалась в том, что я был вынужден предъявлять публике отдельные главы этой большой работы, а не сразу один большой фильм в четырех частях. Хотя о каждой из этих частей мне задавали вопросы как об окончательном фильме. А я-то знал, что каждый из них - только часть целого и всегда испытывал по этому поводу дискомфорт. Надо было, сняв эти фильмы, положить их на полку - пускай лежали бы себе, пока не было бы готово все произведение! Потом можно было бы посмотреть их, что-то подкорректировать и тогда только предъявлять зрителю. Но так может поступать со своими романами писатель, а я всего-навсего режиссер...
- «У меня ощущение, что я просто знаю, как все это было», - говорили вы мне на съемках «Солнца». Возникали ли подобные ощущения в работе над «Фаустом»?
- К сожалению, да. И это меня связывало немножко. Потому что когда мы перешли собственно к производству, приходилось во многом ломать себя. За время вынашивания замысла слишком привыкаешь к нему, а во время съемок надо начинать все заново. Наверное, это судьба всякой «возрастной» идеи. Она так же, как и ты, меняется, развивается. И, если считать, что эта идея формировалась у меня с 1980-х годов, то можете себе представить, через сколько внутренних изменений она прошла.
- В вашей картине Мефистофеля по сути нет, на его месте - ростовщик.
- У Гете тоже не совсем ясно, в каком виде является эта сила. Собака это, или дух, или голос, доносящийся откуда-то? Или этот персонаж имеет человеческое обличье? Я решил отказаться от Мефистофеля в виде романтического персонажа в плаще, с пером и в шапочке. Проще надо быть, проще. Мистика существует только в американском кино, это там у персонажей из пальцев ножи растут. В жизни вы никогда этого не увидите. Убийца будет простой, дурно пахнущий, грубый, пошлый животное-человек. А ростовщик - это тот, к кому вы все равно придете в тот или иной момент жизни. Вы же в банк приходите! Считайте, что это ловушка такая. Ну вот и Фауст пришел. Долго уклонялся, сопротивлялся, но все равно пришел и контракт подписал.
- В «Фаусте» непривычно много текста. Многие зрители жаловались, что невозможно читать субтитры.
- Вообще режиссеры боятся текстов, диалогов - это правда. Причина простая. Современные люди, скорее, предпочитают болтать, а не говорить. Человеческая речь сегодня не содержательна. А посмотрите великолепные фильмы Би-би-си по «Джен Эйр», Диккенсу, классической литературе английской... Посмотрите, какое это чудо - сидят мужчина и женщина, и просто тихо разговаривают!.. А ведь речь-то сложная, с подтекстом. Но оторваться от этого зрелища невозможно!
- Персонажи «Фауста» всегда находятся в толпе. Почему?
- Потому что люди ведут себя именно так. Животные объединяются в стаи, люди, конечно, стараются быть более индивидуальными существами, но природу не проведешь. Даже здесь, вроде цивилизованные люди собрались, а посмотрите, что происходит, - Александр Николаевич кивает в сторону террасы отеля «Эксцельсиор» - главного места тусовок Венецианского фестиваля. - А ведь здесь лучшие собрались...
- Как человек, не знающий немецкого и японского языков, может снимать на них фильмы?
- Я очень хорошо чувствую эти языки. У меня есть способность такая. И кроме того, я хорошо знаю актерскую природу и природу немецкого языка. Мне этого достаточно. Я был счастлив работать с японскими актерами, и испытал огромное удовольствие от работы с актерами немецкими. Выдающиеся артисты! У них очень чистое подсознание, дисциплина, ответственность, внутренняя свобода, какое-то напряжение личности. В немецких актерах все это есть - в отличие, скажем, от итальянских.
- Российское кино нечасто бывает интересно Европе и Западу.
- А какой интерес европейской публике смотреть русское кино? Надо смотреть лучшее, самое интересное, а требуху всякую смотреть не надо. Есть визуальный товар, а есть кинематограф. Надо смотреть кинематограф. А все остальное - только если вы крокодил. Это крокодилы все пожирают, а мы, люди, должны выбирать.
- В России сейчас все хотят сделать блокбастер.
- Ну и пусть делают. Отпустите их душу с богом. Пусть эти люди делают, что хотят. Разве можем мы это им запретить? Не можем. Ядом травить их, что ли? Вывозить на баржах и в море бросать? Пусть снимают - но только если уверены, что хоть кто-нибудь будет это смотреть. В русском кино те же самые проблемы, что и в западном. Есть интересные режиссеры сейчас в Италии? Не знаю. Во Франции есть? Не знаю. В Швеции есть? Большой вопрос. В Швеции один Бергман и «Вольво» на всю страну. Да и то «Вольво» китайцы купили, а Бергман в могиле давно. А что в Германии, в Дании? Прекрасные, отлично оснащенные киношколы, идеальное оборудование. А где режиссеры?
Немцы, французы, англичане, итальянцы мне говорят: деньги есть - идей нет. А откуда тогда Леонардо да Винчи, Сэлинджер, Ремарк, Хемингуэй? Почему сейчас у молодых людей идей нет? Почему 90 процентов операторов в Европе - женщины, таскают на себе тяжелые камеры? Почему мне «Фауст» интересен, почему он для меня предмет жизни, почему я вгрызаюсь в этот материал, полжизни им занимаюсь, а ни один немецкий режиссер его не снял? Разговариваю с немецкими журналистами: «Фауст»?! Ой, как это скучно!» Ну и что? Ну и все. Коран будут читать, учить наизусть через пару лет.
- Такой будет расплата за то, что европейцы забывают свою культуру?
- Конечно. Единственный путь - к Корану. Абсолютно деструктивный, революционный путь. Мусульманскую молодежь отличают энергетика, умение и желание радикально решать проблемы. Мусульманство - сложная вещь. Это не централизованная культура, там нет Папы Римского или Патриарха, там нет какого-то центра, где люди могут собраться и что-то обсудить. Мусульманская инфраструктура разобщена, не едина. Именно поэтому с «Аль-Каидой» никак не могут справиться. Единственный выход - укреплять культуру, цепляться за нее, придерживаться эволюционного пути, заниматься воспитанием молодежи. Нет другого выхода ни для европейской, ни для русской цивилизации.
- В том, что вы говорите, есть связь с «Фаустом», герой которого вскрывает трупы, но душу не может найти.
- Это символ европейского сознания. Вроде бы есть святые книги, которые назвали все своими именами, а все равно внутри нашей культуры существуют глубоко сомневающиеся люди. В мусульманской или в буддистской среде вы этого не найдете. Там главенствует цельное мировоззрение.
Александр Сокуров родился в Сибири в 1951 году, окончил исторический факультет Горьковского университета, мастерскую документального кино во ВГИКе. Работает и в документальном, и в игровом кино. Поставил картины "Одинокий голос человека","Дни затмения","Круг второй","Молох","Телец" и др. "Русский ковчег" в мирового арт-хаусного проката, заработал около 10 млн дол. http://www.penza.kp.ru/daily/25751/2737857/
Сергей Шолохов о "Фаусте"
Фильм "Фауст" Александра Сокурова является вершиной тетралогии, которую осуществил художник. Тема человека, его испытание властью, в разных ракурсах представала и в "Молохе" (в центре - фигура Гитлера), и в "Тельце" (в центре - фигура Ленина), и в "Солнце" (в центре - фигура японского императора Хирохито). И вот - "Фауст". Легенды о Фаусте и Мефистофеле - ключевые для европейского сознания - обработал Гёте в своем бессмертном "Фаусте".
В фильме Сокурова (при участии сценариста Арабова) сам Гёте подвергся обработке. В фильме усилено агрессивное начало в Фаусте (Йоханес Цайлер) - доминантном самце, чья форма существования - это экспансия. На его фоне Мефистофель (Антон Адасинский) кажется белым и пушистым. Фильм начинается с пилотируемого полета камеры с небес, сквозь облака, на старинный европейский городок с наездом на него и дальше, уже на крупном плане, на мужской половой орган. В следующем кадре выясняется, что он принадлежит трупу, который потрошат Фауст и его помощник Вагнер. Вынимая из разрезанного живота очередной орган, Фауст отвечает на вопрос Вагнера, а где же у человека душа? Неужели в голове? Да там одни опилки. А если ее нет, то почему бы не продать ее Мефистофелю за ночь с хорошенькой девственницей Маргаритой? Эгоцентризм героя акцентируется Сокуровым от первого до последнего кадра, а когда Фауст и Мефистофель переберутся в царство мертвых, то убитый Фаустом юноша с другими молодыми покойниками вцепятся в него, живого, и будут тискать, пока Мефистофель не оттащит его в сторону. Ведь у Фауста такая горячая кровь, а в царстве мертвых так зябко. Царство живых в фильме густо населено, всюду что-то копошится, бродит, чавкает и лает.
Приятно видеть, что в костюмном фильме герои живут не в мертвом городе - массовка везде создает ощущение "вещества жизни" на втором плане. Есть и блестящие роли второго плана. Например, Ханна Шигула, сыгравшая городскую сумасшедшую (у нее особенно изящный костюм). А сцена в городских банях-купальнях, где предстоит обнажиться уже Мефистофелю (зрителей фильма здесь ждет сюрприз), по своей чувственности и, одновременно, метафоричности показывает такие режиссерские когти, что становится даже не по себе. Ведь такая изобразительная мощь не может привести к обычному морализаторству: нехорошо душу-то продавать. А загробное царство? Увидели бы мы эту красоту неземную, если бы Фауст не был бы беспредельщиком в своем вечном хотении всего и вся? Даже падший ангел знает свое место в мироздании. А Фауст не знает, знать не хочет, но все, что он захотел, ему подавай здесь и сейчас.
За историей, рассказанной на сей раз Сокуровым, я следил, полностью в нее погруженный. И рад, что высокое жюри фестиваля в Венеции под председательством автора "Черного лебедя" Даррена Аронофского присудило ему "золотого льва", причем единогласно.
..."Фауст" открыл мне что-то новое в самом себе, позволил заглянуть туда, куда мое воображение заглядывать не отваживалось...
http://lenta.ru/.
http://s1.afisha.net/Afisha7Files/UGPhotos/cbc/cbc93592-b9d0-4e22-b725-055e580cb4f3/p_F.jpg?v=398953
