sptmbr
Первый раз в большой жизни мне сентябрь - что мертвому припарки, пьяному море, бешеной собаке сто верст. Безразличен. Не барахтается в животе удручающей неизбежностью, не смотрит в окна с холодным намеком. Неотвратим, но не отвратителен.
А лето обошлось без серьезных перемещений. Июнь - винные хозяйства (и гиганты) Краснодарского края. Июль - Питер, который чуть было не столкнул со всех правильных дорожек. Август - Стамбул (вода Босфора - единственный из виденных адекватный прототип той воде, что рисуют дети и иллюстраторы детских книг - с барашками).
Сейчас в доме пахнет, как в стамбульском наргиле-кафе: яблоками, анисом и дымчатой сладостью, которая превращает лень в негу. В этой неге не теряются, но кажутся чудовищно непонятными все те сомнения, которые терзали нас, как Тузик грелку, все лето.
Они не разрешены - они просто утонули в дыму.
А лето обошлось без серьезных перемещений. Июнь - винные хозяйства (и гиганты) Краснодарского края. Июль - Питер, который чуть было не столкнул со всех правильных дорожек. Август - Стамбул (вода Босфора - единственный из виденных адекватный прототип той воде, что рисуют дети и иллюстраторы детских книг - с барашками).
Сейчас в доме пахнет, как в стамбульском наргиле-кафе: яблоками, анисом и дымчатой сладостью, которая превращает лень в негу. В этой неге не теряются, но кажутся чудовищно непонятными все те сомнения, которые терзали нас, как Тузик грелку, все лето.
Они не разрешены - они просто утонули в дыму.