Вечность и жизнь
Торнтон Уайлдер «Долгий рождественский обед» в Театре п/р Табакова, Миндаугас Карбаускис, 2001
Спектакль идеально вписан в подвал театра Табакова: чёрный цвет стен, пола и потолка становится цветом Вечности, а две двери в левой стене - входом Туда и выходом Оттуда. Служанка в доме, в чёрном закрытом платье и платке становится слугой, жрицей времени, именно она закрывает выходные двери, распахнутые после очередного ухода, она приносит Оттуда младенцев, она приносит героем вещи, словно маяки, обозначающие их местоположение во времени - старческие пледы и палочку, детские стульчики. Посреди чёрной вечности ярким пятном выделяется столик, накрытый белой скатертью, на нём рождественская индейка и бокалы с вином - вещества, содержащие энергию жизни. Вокруг столика, как вокруг костра, собираются путешественники во времени. Первые жители дома - во всём белом, живые белые пятна в чёрном пространстве. У следующих «путешественников» всегда будет в одежде что-то белое (рубашка, блузка, шарфик и т.п.) или тёмные оттенки белого (вплоть до тёмно-серого), и чем «ближе» герой к «выходу», тем больше у него в одежде чёрного. Простая, но весьма эффектная символика. Дух захватывает, когда очередной герой, в том числе и младенец, и молодой призывник, и старик подходит, а затем возвращается назад (иногда) или переступают порог Вечности, паузы, точнее Паузы, следующие вслед за этим - самое сильное в спектакле.
Финал
Конец спектакля несколько прямолинеен: жрица времени снимает свой чёрный платок, превращаясь в обычную девушку, садится в инвалидную коляску и кружится-кружится вокруг стола. То, что спектакль этот о вечном круговороте времени - и без этого не слишком выразительного вращения было понятно.
Спектакль идеально вписан в подвал театра Табакова: чёрный цвет стен, пола и потолка становится цветом Вечности, а две двери в левой стене - входом Туда и выходом Оттуда. Служанка в доме, в чёрном закрытом платье и платке становится слугой, жрицей времени, именно она закрывает выходные двери, распахнутые после очередного ухода, она приносит Оттуда младенцев, она приносит героем вещи, словно маяки, обозначающие их местоположение во времени - старческие пледы и палочку, детские стульчики. Посреди чёрной вечности ярким пятном выделяется столик, накрытый белой скатертью, на нём рождественская индейка и бокалы с вином - вещества, содержащие энергию жизни. Вокруг столика, как вокруг костра, собираются путешественники во времени. Первые жители дома - во всём белом, живые белые пятна в чёрном пространстве. У следующих «путешественников» всегда будет в одежде что-то белое (рубашка, блузка, шарфик и т.п.) или тёмные оттенки белого (вплоть до тёмно-серого), и чем «ближе» герой к «выходу», тем больше у него в одежде чёрного. Простая, но весьма эффектная символика. Дух захватывает, когда очередной герой, в том числе и младенец, и молодой призывник, и старик подходит, а затем возвращается назад (иногда) или переступают порог Вечности, паузы, точнее Паузы, следующие вслед за этим - самое сильное в спектакле.
Финал
Конец спектакля несколько прямолинеен: жрица времени снимает свой чёрный платок, превращаясь в обычную девушку, садится в инвалидную коляску и кружится-кружится вокруг стола. То, что спектакль этот о вечном круговороте времени - и без этого не слишком выразительного вращения было понятно.