Сердечные раны
Иван Бунин «В Париже» Театр Вахтангова, режиссёр Гульназ Балпеисова, 2016
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила - и стал ей чужой.
Иван Бунин. Одиночество (1906)
В парижском кафе собирается группа мужчин, и за сигарой и рюмкой, хвастаясь, рассказывают друг другу истории своих любовных приключений, каждая из которых в своём финале оборачивается сердечной раной, кто любил, кто страдал, знает, как они долго-долго кровоточа не заживают.
Спектакль собран из отдельных сценок-этюдов, соединённых вечной темой любви-страсти, пряными песенками-романсами Вертинского («Я хочу хоть немножечко ласки, чтоб забыть этот дикий обман»), Пиаф и Бреля, любовной лирикой Пушкина, Бунина и Блока, самые пронзительные тут бунинские поэтические строки, есть и экзистенциальное - «Настанет день, исчезну я…»
Начинается всё с ёмкого бунинского образа любовной страсти, настигающей человека неожиданно и неотвратимо, как солнечный удар, и любовь непреодолимо подчиняет себе влюблённого, нанося потом незаживающую рану. Режиссёр находит выразительную театральную образность для бунинских рассказов о любви, в «Солнечном ударе» любовный акт играется актёрами как страстная пластическая музыкальная соната, а потом она исчезает, и остаётся сердечная рана, которую раненый влюблённый будет «лечить» романсами и стихами, или это театр будет так поэтически рефлексировать на тему любви.
Самая пронзительная, и главная новелла в спектакле - это та, по которой он получил название, она идёт пунктиром в первом действии, он приходит в это кафе, она там работает официанткой, и между ними вспыхивает влечение, молодые актёры Полина Чернышова и Максим Севриновский удивительно тут играют взглядами, интонациями, многослойность своих героев - и зарождающуюся между ними страсть, и изживание ими своих прежних любовных ран. Сцена в киношке, когда «В моей руке - какое чудо! - Твоя рука», и бунинская и одновременно театрально-жизненно-вечная - кто в своей бедной молодости не проводил первое свидание не в дорогом ресторане, а в киношке?!
Но есть в спектакле и неточные, и нечёткие театральные образы: если бы я не читал ранее тёмно-аллейный рассказ «В Париже», то я по спектаклю так и не догадался бы, чем и как этот роман закончился. И досочинённый режиссёром убийственно-самоубийственный финал «Мадрида» попадает в тему лишь наполовину.
А финал спектакля хорош, бунинский, старомосковский, пусть и в Париже. Эти раненые любовью, несчастливые, но счастливые влюблённые поднимают тост: «И давайте по сему случаю пить на сломную голову! Пить за всех любивших нас, за всех, кого мы, идиоты, не оценили, с кем мы были счастливы, блаженны, а потом разошлись, растерялись в жизни навсегда и навеки и все же навеки связаны самой страшной в мире связью!»
За любовь!
Но для женщины прошлого нет:
Разлюбила - и стал ей чужой.
Иван Бунин. Одиночество (1906)
В парижском кафе собирается группа мужчин, и за сигарой и рюмкой, хвастаясь, рассказывают друг другу истории своих любовных приключений, каждая из которых в своём финале оборачивается сердечной раной, кто любил, кто страдал, знает, как они долго-долго кровоточа не заживают.
Спектакль собран из отдельных сценок-этюдов, соединённых вечной темой любви-страсти, пряными песенками-романсами Вертинского («Я хочу хоть немножечко ласки, чтоб забыть этот дикий обман»), Пиаф и Бреля, любовной лирикой Пушкина, Бунина и Блока, самые пронзительные тут бунинские поэтические строки, есть и экзистенциальное - «Настанет день, исчезну я…»
Начинается всё с ёмкого бунинского образа любовной страсти, настигающей человека неожиданно и неотвратимо, как солнечный удар, и любовь непреодолимо подчиняет себе влюблённого, нанося потом незаживающую рану. Режиссёр находит выразительную театральную образность для бунинских рассказов о любви, в «Солнечном ударе» любовный акт играется актёрами как страстная пластическая музыкальная соната, а потом она исчезает, и остаётся сердечная рана, которую раненый влюблённый будет «лечить» романсами и стихами, или это театр будет так поэтически рефлексировать на тему любви.
Самая пронзительная, и главная новелла в спектакле - это та, по которой он получил название, она идёт пунктиром в первом действии, он приходит в это кафе, она там работает официанткой, и между ними вспыхивает влечение, молодые актёры Полина Чернышова и Максим Севриновский удивительно тут играют взглядами, интонациями, многослойность своих героев - и зарождающуюся между ними страсть, и изживание ими своих прежних любовных ран. Сцена в киношке, когда «В моей руке - какое чудо! - Твоя рука», и бунинская и одновременно театрально-жизненно-вечная - кто в своей бедной молодости не проводил первое свидание не в дорогом ресторане, а в киношке?!
Но есть в спектакле и неточные, и нечёткие театральные образы: если бы я не читал ранее тёмно-аллейный рассказ «В Париже», то я по спектаклю так и не догадался бы, чем и как этот роман закончился. И досочинённый режиссёром убийственно-самоубийственный финал «Мадрида» попадает в тему лишь наполовину.
А финал спектакля хорош, бунинский, старомосковский, пусть и в Париже. Эти раненые любовью, несчастливые, но счастливые влюблённые поднимают тост: «И давайте по сему случаю пить на сломную голову! Пить за всех любивших нас, за всех, кого мы, идиоты, не оценили, с кем мы были счастливы, блаженны, а потом разошлись, растерялись в жизни навсегда и навеки и все же навеки связаны самой страшной в мире связью!»
За любовь!