Травма незавершённого действия
Ясмина Реза «Разговоры после прощания» в Театре на Малой Бронной, режиссёр Михаил Станкевич, 2016
Спектакль сделан по канонам старого МХАТа времён Станиславского - добротный психологический реализм, никаких театральных условностей, кроме невидимой четвёртой стены, но эта стена не прямая, а охватывает небольшой зал с трёх сторон и приближена к зрителям, буквально на расстоянии вытянутой руки от зрителя первого ряда - веранда загородного дома, здесь после похорон собирается небольшое семейство, и зритель становится близким свидетелем их разговоров и отношений. Пьеса традиционная, но не старомхатовская, это не Гауптман, не Ибсен, и даже не Чехов, она из нового театрального века, в ней нет острых конфликтов, идейных столкновений, борьбы за наследство (а бороться есть за что - большая загородная усадьба), нет навязчивых метафизических стремлений - «В Москву! В Москву! В Париж! В Париж!», театр просто предлагает следить за вязью и нюансами человеческих отношений, просто наблюдать жизнь самых обычных людей, большую часть моторики действия можно даже охарактеризовать цветовой гаммой той самой картины из более ранней пьесы Я.Резы «Art» - оттенки белого на белом.
Из наблюдений за разговорами, проходящих под поминальные и просто винопития, под готовку овощного рагу и крюшона, вырастает тема спектакля - травмы, нанесённые незавершёнными действиями, незавершёнными, не выстроенными отношениями. Четверо из шести персонажей, сестра, два её брата и их подруга психологически травмированы незавершённостью их отношений, они перманентно хотят вернуться в те счастливые мгновения, и быть в них всегда, но что-то мешает, что-то пугает, мешают они сами, они уже чуть-чуть другие. Их противоположностью выглядят дядя со своей женой, им за 60, и по их взглядам, бросаемых друг на друга, можно видеть, что они счастливы, а счастье - это миг упоения гармонией отношений, представляющей собой целевую доминанту их отстроенности.
Спектакль сделан по канонам старого МХАТа времён Станиславского - добротный психологический реализм, никаких театральных условностей, кроме невидимой четвёртой стены, но эта стена не прямая, а охватывает небольшой зал с трёх сторон и приближена к зрителям, буквально на расстоянии вытянутой руки от зрителя первого ряда - веранда загородного дома, здесь после похорон собирается небольшое семейство, и зритель становится близким свидетелем их разговоров и отношений. Пьеса традиционная, но не старомхатовская, это не Гауптман, не Ибсен, и даже не Чехов, она из нового театрального века, в ней нет острых конфликтов, идейных столкновений, борьбы за наследство (а бороться есть за что - большая загородная усадьба), нет навязчивых метафизических стремлений - «В Москву! В Москву! В Париж! В Париж!», театр просто предлагает следить за вязью и нюансами человеческих отношений, просто наблюдать жизнь самых обычных людей, большую часть моторики действия можно даже охарактеризовать цветовой гаммой той самой картины из более ранней пьесы Я.Резы «Art» - оттенки белого на белом.
Из наблюдений за разговорами, проходящих под поминальные и просто винопития, под готовку овощного рагу и крюшона, вырастает тема спектакля - травмы, нанесённые незавершёнными действиями, незавершёнными, не выстроенными отношениями. Четверо из шести персонажей, сестра, два её брата и их подруга психологически травмированы незавершённостью их отношений, они перманентно хотят вернуться в те счастливые мгновения, и быть в них всегда, но что-то мешает, что-то пугает, мешают они сами, они уже чуть-чуть другие. Их противоположностью выглядят дядя со своей женой, им за 60, и по их взглядам, бросаемых друг на друга, можно видеть, что они счастливы, а счастье - это миг упоения гармонией отношений, представляющей собой целевую доминанту их отстроенности.