Жизнь и смерть Рыжакова
«Война и мир Толстого» в БДТ, режиссёр Виктор Рыжаков, 2015
«Еh bien, mon prince. Gênes et Lucques ne sont plus que des apanages…»
Как и роман Толстого, спектакль Рыжакова начинается на французском языке: зрители ещё только рассаживаются, а на белый задник, представляющий собой двухстворчатую дверь и стену, сделанную как бы из мятой бумаги, проецируется нечёткое изображение, в котором можно угадать расплывчатые фигурки и лица людей, сидящих в зрительном зале, звучат обрывки французских фраз - реплики посетителей салона Анны Шерер (?), всё это кучно, нечётко, врывается русский простецкий говорок, и среди прочего вдруг внятно звучит сакральный театральный слоган об отключении мобильных телефонов.
Маски
На сцену выходит гид-экскурсовод (А.Фрейндлих), она в обычной современной одежде, в очках, с книжкой в руках, и с нею группа актёров-комедиантов с набеленными клоунскими лицами-масками, у кого-то подрисованы комические бровки, у кого-то - ярко-красные кружки скоморошьих щёчек. Одежда - лёгкая пародия на камзолы и платья начала XIX века, отдельные части чёрных костюмов и платьев, рукава, обшлага, пристрочены будто наспех толстой белой нитью, кто-то - в модных современных кедах, у кого-то сверхмоднючие очки. Это - персонажи романа, кто из них кто - пока не ясно, держатся они плотной кучкой, да и за белыми комедиантскими масками лиц не разглядеть.
Проявление
Из расплывчатых картинок на заднике, иногда цветных, иногда чёрно-белых, смутно-смутно проявляются мизансцены спектакля, примерно также построена и актёрская игра: в вышедшей маске-марионетке с забеленным лицом вдруг видишь живого толстовского героя - вот старый князь Болконский, вот княжна Марья, вот Пьер, вот Андрей Болконский, вот Шерер, вот Долохов, … Актёры играют эксцентрично, крупными мазками, как и положено маскам, и, удивительно, проявление человеческого (страсти, поступка, интриги, страдания, размышления, …) в марионетках с белой клоунской маской - трогает, цепляет, иногда - пронзает. В режиссёрской концепции масочно-условной актёрской игры лучше других удаются герои, которые сами по себе являются эксцентриками - прежде всего, старик Болконский в старинном камзоле поверх ночной рубашки, отважный бретёр Долохов, или персонажи, не любимые Толстым, их рыжаковские комедианты изображают двумя-тремя яркими штрихами - глупая кукла-кривляка Элен, ушлый интриган князь Василий Курагин, лощёный плейбой Анатоль Курагин. В некоторых героях запоминается какая-та одна ключевая черта, сыгранная маской - доброта отца и матери Ростовых, деловая хватка Друбецкой, романтическое патриотическое мальчишество Пети Ростова, бездушие Берга, … Но самые интересные герои - те, которые растут, белая маска которых остаётся вроде бы прежней, но внутреннее наполнение её меняется: княжна Марья из эксцентрической застенчивой чудачки превращается в зрелую красивую женщину принимающую самостоятельные решение, Николай Ростов переменяется от маски простака, проигрывающего крупную сумму денег, до философски мыслящего человека в эпилоге.
Наталья Ильинична
Масочно-эксцентрический метод Рыжакова - не универсален, впрочем, как и любая другая театральная концепция, с помощью него, в частности, не удалось изобразить Наташу Ростову, летучий воздушный переменчивый характер которой не поддался жёсткой прорисовке. И, думаю, именно поэтому в спектакле появился персонаж, отсутствующий в романе - экскурсовод Наталья Ильинична (полная тёзка Н.И.Ростовой), она читает текст за Наташу, пересказывает эпизоды с её участием, и как бы сшивает грубой вербальной ниткой один эпизод с другим.
Жизнь
Спектакль идёт два с половиной часа без антракта, в него входят отдельные эпизоды романа-эпопеи, но ощущения неполноты или конспективности он не оставляет, поскольку насыщен живыми театральными образами знакомых героев, они живут особым, неожиданным, острым театральным способом, живут проявляя себя, свою суть, свою силу духа, своё добросердечие и эгоизм, патриотизм и корысть, высоту и мелкоту своих душ, в этих живых театральных рыжаковских марионетках отражена живая жизнь.
Смерть. Эпилог
Ближе к финалу в мир наших героев приходит война, а с нею смерть, она отражается мерцающим цветом пламени на заднике. Она приходит и забирает наивного совсем молоденького, рвущегося в бой Петю Ростова, точнее, это он, размахивая саблей, бежит в атаку на французов, прыгает и исчезает в смерти, во взрыве.
В финале смерть не уходит, она всегда рядом с жизнью: исчезают все задники, открывается чёрное глубокое пространство сцены, выходят все герои, Наталья Ильинична, завершая свою экскурсию по жизни, говорит, что она не понимает, зачем всё так устроено, почему всё приходит и уходит, зачем жизнь чередуется смертью, и махнув рукой, она бессильно уходит через всю сцену. Оставшись без своего гида, столпившись по краям сцены, рядом с помостом, растерянные маски завершают толстовский эпилог: Николенька рассказывает свой светлый сон, Ростов и Безухов ведут диалог о свободе и власти, о судьбе России (а между ними на сцене сидит огромный русский плюшевый медвед, заметно, что медведу хочется полежать). Гаснет свет, всё пространство раскрашивается цветными узорами, которые парят в музыке мадригала. Звучит речитатив:
«тихо и по одному
исчезаем мы во тьму
страшно даже самому
…
и теперь мы молодые
уже будем навсегда
и здоровые живые
и в жару и в холода
уже будем навсегда
уже будем навсегда»
Цвета, узоры, краски большими квадратами выключаются. Исчезают и наши герои, на последних словах «уже будем навсегда» всё погружается во тьму
«Еh bien, mon prince. Gênes et Lucques ne sont plus que des apanages…»
Как и роман Толстого, спектакль Рыжакова начинается на французском языке: зрители ещё только рассаживаются, а на белый задник, представляющий собой двухстворчатую дверь и стену, сделанную как бы из мятой бумаги, проецируется нечёткое изображение, в котором можно угадать расплывчатые фигурки и лица людей, сидящих в зрительном зале, звучат обрывки французских фраз - реплики посетителей салона Анны Шерер (?), всё это кучно, нечётко, врывается русский простецкий говорок, и среди прочего вдруг внятно звучит сакральный театральный слоган об отключении мобильных телефонов.
Маски
На сцену выходит гид-экскурсовод (А.Фрейндлих), она в обычной современной одежде, в очках, с книжкой в руках, и с нею группа актёров-комедиантов с набеленными клоунскими лицами-масками, у кого-то подрисованы комические бровки, у кого-то - ярко-красные кружки скоморошьих щёчек. Одежда - лёгкая пародия на камзолы и платья начала XIX века, отдельные части чёрных костюмов и платьев, рукава, обшлага, пристрочены будто наспех толстой белой нитью, кто-то - в модных современных кедах, у кого-то сверхмоднючие очки. Это - персонажи романа, кто из них кто - пока не ясно, держатся они плотной кучкой, да и за белыми комедиантскими масками лиц не разглядеть.
Проявление
Из расплывчатых картинок на заднике, иногда цветных, иногда чёрно-белых, смутно-смутно проявляются мизансцены спектакля, примерно также построена и актёрская игра: в вышедшей маске-марионетке с забеленным лицом вдруг видишь живого толстовского героя - вот старый князь Болконский, вот княжна Марья, вот Пьер, вот Андрей Болконский, вот Шерер, вот Долохов, … Актёры играют эксцентрично, крупными мазками, как и положено маскам, и, удивительно, проявление человеческого (страсти, поступка, интриги, страдания, размышления, …) в марионетках с белой клоунской маской - трогает, цепляет, иногда - пронзает. В режиссёрской концепции масочно-условной актёрской игры лучше других удаются герои, которые сами по себе являются эксцентриками - прежде всего, старик Болконский в старинном камзоле поверх ночной рубашки, отважный бретёр Долохов, или персонажи, не любимые Толстым, их рыжаковские комедианты изображают двумя-тремя яркими штрихами - глупая кукла-кривляка Элен, ушлый интриган князь Василий Курагин, лощёный плейбой Анатоль Курагин. В некоторых героях запоминается какая-та одна ключевая черта, сыгранная маской - доброта отца и матери Ростовых, деловая хватка Друбецкой, романтическое патриотическое мальчишество Пети Ростова, бездушие Берга, … Но самые интересные герои - те, которые растут, белая маска которых остаётся вроде бы прежней, но внутреннее наполнение её меняется: княжна Марья из эксцентрической застенчивой чудачки превращается в зрелую красивую женщину принимающую самостоятельные решение, Николай Ростов переменяется от маски простака, проигрывающего крупную сумму денег, до философски мыслящего человека в эпилоге.
Наталья Ильинична
Масочно-эксцентрический метод Рыжакова - не универсален, впрочем, как и любая другая театральная концепция, с помощью него, в частности, не удалось изобразить Наташу Ростову, летучий воздушный переменчивый характер которой не поддался жёсткой прорисовке. И, думаю, именно поэтому в спектакле появился персонаж, отсутствующий в романе - экскурсовод Наталья Ильинична (полная тёзка Н.И.Ростовой), она читает текст за Наташу, пересказывает эпизоды с её участием, и как бы сшивает грубой вербальной ниткой один эпизод с другим.
Жизнь
Спектакль идёт два с половиной часа без антракта, в него входят отдельные эпизоды романа-эпопеи, но ощущения неполноты или конспективности он не оставляет, поскольку насыщен живыми театральными образами знакомых героев, они живут особым, неожиданным, острым театральным способом, живут проявляя себя, свою суть, свою силу духа, своё добросердечие и эгоизм, патриотизм и корысть, высоту и мелкоту своих душ, в этих живых театральных рыжаковских марионетках отражена живая жизнь.
Смерть. Эпилог
Ближе к финалу в мир наших героев приходит война, а с нею смерть, она отражается мерцающим цветом пламени на заднике. Она приходит и забирает наивного совсем молоденького, рвущегося в бой Петю Ростова, точнее, это он, размахивая саблей, бежит в атаку на французов, прыгает и исчезает в смерти, во взрыве.
В финале смерть не уходит, она всегда рядом с жизнью: исчезают все задники, открывается чёрное глубокое пространство сцены, выходят все герои, Наталья Ильинична, завершая свою экскурсию по жизни, говорит, что она не понимает, зачем всё так устроено, почему всё приходит и уходит, зачем жизнь чередуется смертью, и махнув рукой, она бессильно уходит через всю сцену. Оставшись без своего гида, столпившись по краям сцены, рядом с помостом, растерянные маски завершают толстовский эпилог: Николенька рассказывает свой светлый сон, Ростов и Безухов ведут диалог о свободе и власти, о судьбе России (а между ними на сцене сидит огромный русский плюшевый медвед, заметно, что медведу хочется полежать). Гаснет свет, всё пространство раскрашивается цветными узорами, которые парят в музыке мадригала. Звучит речитатив:
«тихо и по одному
исчезаем мы во тьму
страшно даже самому
…
и теперь мы молодые
уже будем навсегда
и здоровые живые
и в жару и в холода
уже будем навсегда
уже будем навсегда»
Цвета, узоры, краски большими квадратами выключаются. Исчезают и наши герои, на последних словах «уже будем навсегда» всё погружается во тьму