К свету!
Пётр Чайковский «Иоланта» в Большом театре, режиссёр Сергей Женовач, 2015
С.Женовач впервые в своей режиссёрской практике обратился к символистской эстетике, и причины такого поворота очевидны - сюжет этой оперы сказочно-условный, и в формате психологического театра его если и можно интерпретировать, то лишь в архаических формах. В Большом же театре поставлен стильный современный красивый увлекательный спектакль.
На сцене - павильон из реек, своими контурами напоминающий дом, по сути - это символ дома-мира, пространство этого мира разделено на две равные части - пространство тьмы и одиночества, здесь обитает слепая Иоланта, и пространство света и радости, здесь живут и наслаждаются жизнью все остальные персонажи.
В прологе звучит симфоническая сюита «Щелкунчик», на сцене только Иоланта, она замкнута в левом тёмном блоке, в её движениях ощущается некоторая синхронность звучащей музыке, но это - не танец, и не real-time перемещения слепого или зрячего человека, по тому как Иоланта воспринимает эту сюиту и движется в музыке, мы понимаем, что эта музыка - её, в ней её предчувствия, её ожидания, её чувства, её мечты. По окончании сюиты две капельдинерши вынесли и поставили на авансцену огромную корзину цветов, я подумал, что это подношение оркестру и певице, которая ещё и не пела, во втором действии оказалось, что это - часть декорации и реквизита, именно из этой театральной корзины рыцарь будет доставать-срывать розы своей прекрасной даме.
Симфонический пролог окончен, и пока собственно опера ещё не зазвучала, раздаётся звонкий щебечущий женский смех, и правое светлое пространство заполняется девушками, они в белых декольтированных платьях, в руках - бокалы с шампанским, они веселы, радостны, красивы. Это подруги Иоланты и хор. Светлое и тёмное пространства - зеркальны, и там и там - нотные пюпитры и стулья рядом с ними, разница только в цвете и в свете. Пространство тьмы свет поглощает, пюпитры и стулья там почти не различимы, сливаются в чёрную массу. Только неприкаянная Иоланта выделяется во тьме светлым угасающим пятном. Светлое пространство свет излучает, причём свет золотистый, тёплый, мягкий, здесь радостно и весело, здесь появляются музыканты в ливреях, они даже пытаются играть на скрипках, но потом, конечно, усаживают к себе на колени декольтированных красавиц, по две, по три, по пять, … по многу. Забредшие сюда заблудившиеся рыцари не случайно называют этот дивный уголок раем, видимо, это и есть рай - много-много красивых женщин, и они самые разные - блондинки, брюнетки, шатенки, пухленькие и стройные, высокие и маленькие, и все - красавицы, в них можно погружаться бесконечно, и много-много шампанского, и музыка, музыка, музыка, … Что ещё для райского блаженства нужно?
Впервые свет в пространство темноты попадёт вместе с рыцарем, он откроет дверь в ту половину и луч света прорежет тьму. И он будет первым, кто войдёт в то мрачное одинокое пространство. Прозрение Иоланты происходит без помощи каких-либо офтальмологических приборов, без волшебства, и не за сценой, оно случается как волевой акт - «Я могу/хочу видеть!» В момент прозрения чёрные стены медленно уходят, исчезает тёмный задник, свет затапливает всё пространство. Всё!.. Свет! Свет и небо! И люди! «Люди, как и я?» Звучит божественная музыка... хоры… Хвала творцу! И свету!
С.Женовач впервые в своей режиссёрской практике обратился к символистской эстетике, и причины такого поворота очевидны - сюжет этой оперы сказочно-условный, и в формате психологического театра его если и можно интерпретировать, то лишь в архаических формах. В Большом же театре поставлен стильный современный красивый увлекательный спектакль.
На сцене - павильон из реек, своими контурами напоминающий дом, по сути - это символ дома-мира, пространство этого мира разделено на две равные части - пространство тьмы и одиночества, здесь обитает слепая Иоланта, и пространство света и радости, здесь живут и наслаждаются жизнью все остальные персонажи.
В прологе звучит симфоническая сюита «Щелкунчик», на сцене только Иоланта, она замкнута в левом тёмном блоке, в её движениях ощущается некоторая синхронность звучащей музыке, но это - не танец, и не real-time перемещения слепого или зрячего человека, по тому как Иоланта воспринимает эту сюиту и движется в музыке, мы понимаем, что эта музыка - её, в ней её предчувствия, её ожидания, её чувства, её мечты. По окончании сюиты две капельдинерши вынесли и поставили на авансцену огромную корзину цветов, я подумал, что это подношение оркестру и певице, которая ещё и не пела, во втором действии оказалось, что это - часть декорации и реквизита, именно из этой театральной корзины рыцарь будет доставать-срывать розы своей прекрасной даме.
Симфонический пролог окончен, и пока собственно опера ещё не зазвучала, раздаётся звонкий щебечущий женский смех, и правое светлое пространство заполняется девушками, они в белых декольтированных платьях, в руках - бокалы с шампанским, они веселы, радостны, красивы. Это подруги Иоланты и хор. Светлое и тёмное пространства - зеркальны, и там и там - нотные пюпитры и стулья рядом с ними, разница только в цвете и в свете. Пространство тьмы свет поглощает, пюпитры и стулья там почти не различимы, сливаются в чёрную массу. Только неприкаянная Иоланта выделяется во тьме светлым угасающим пятном. Светлое пространство свет излучает, причём свет золотистый, тёплый, мягкий, здесь радостно и весело, здесь появляются музыканты в ливреях, они даже пытаются играть на скрипках, но потом, конечно, усаживают к себе на колени декольтированных красавиц, по две, по три, по пять, … по многу. Забредшие сюда заблудившиеся рыцари не случайно называют этот дивный уголок раем, видимо, это и есть рай - много-много красивых женщин, и они самые разные - блондинки, брюнетки, шатенки, пухленькие и стройные, высокие и маленькие, и все - красавицы, в них можно погружаться бесконечно, и много-много шампанского, и музыка, музыка, музыка, … Что ещё для райского блаженства нужно?
Впервые свет в пространство темноты попадёт вместе с рыцарем, он откроет дверь в ту половину и луч света прорежет тьму. И он будет первым, кто войдёт в то мрачное одинокое пространство. Прозрение Иоланты происходит без помощи каких-либо офтальмологических приборов, без волшебства, и не за сценой, оно случается как волевой акт - «Я могу/хочу видеть!» В момент прозрения чёрные стены медленно уходят, исчезает тёмный задник, свет затапливает всё пространство. Всё!.. Свет! Свет и небо! И люди! «Люди, как и я?» Звучит божественная музыка... хоры… Хвала творцу! И свету!