Всем сестрам по серьгам!
Доделала сборник!
Впечатления о прочитанных книгах.
Многое уже публиковала тут и в ЖЖ.
Можно скачать совершенно бесплатно в формате fb2:
http://samlib.ru/p/perowa_e_g/knigi.shtml
Предисловие. Книжная девочка
"Дедушкапочитайка!" - любимое слово моего детства, которым я донимала дедушку без конца. И мы читали - какие-то бесконечные рассказы про животных, среди которых был, пожалуй, и "Золотой луг" Пришвина в оранжевой обложке с синичками. Читали Телешова - с той поры не перечитанного ни разу и не помню, о чем писавшего. Читали - или это уже я сама читала? - мало кому теперь известную Любовь Воронкову, настолько потрясшую меня своей "Девочкой из города", что я стала добросовестно переписывать эту повесть в тетрадку, искренне веря, что сочиняю сама.
Читать я начала рано. Помню, поразила подружку Таню, сказав ей: "Читай про себя!" - она умела только вслух. Я проводила у Татьяны много времени - смотрела телевизор или читала, благо книг у них тоже хватало, была вся пионерская серия в оранжевых обложках: "Васек Трубачев и его товарищи" и все такое прочее. Потом мы стали подписываться на приложения к журналу "Огонек" и много хороших книг получили, всего Конан-Дойля, к примеру. Но на "Всемирную литературу" мы с мамой почему-то не подписались, и я страшно завидовала Тане, у которой она была.
Учительница начальных классов, пока проверяла тетради, вызывала хорошо читающих детей читать классу вслух - таких было двое: мальчик Саша и я. Книжки бывали разные - запомнилась история про девочку, переодетую мальчиком, которая участвовала во французском Сопротивлении - эдакий парафраз Гавроша. Я долго в нее играла - кроме военной романтики там присутствовал и намек на романтику любовную: девочка вроде как влюбилась в старшего товарища. Однажды откуда-то взялась "Тысяча и одна ночь", причем неадаптированная (подозреваю, принес мальчик Саша). А кто читал, знает: там есть очень сильные в эротическом смысле страницы. И когда я доходила до подобного эпизода и замолкала в смущении, учительница говорила:
- Ну, что там? Прочесть не можешь? Дай я...
- Нет, нет!
И, пропуская опасное место, я гнала дальше.
Вот книжки, попадающиеся в моих письмах к маме, которая долго лежала в больнице (мне 10 лет): рассказы о Сереже Кострикове (Кирове), "Повесть о дружных", "Над Тиссой", "Маугли", "Вечера на хуторе близ Диканьки", рассказы Сеттон-Томпсона и какая-то "Схватка со смертью", купленная за пять копеек - "очень интересная, пошлю с бабушкой тебе". Читала газеты, журналы - "Огонек", "Наука и жизнь", в которой я с интересом следила за жизнью атомов, изображенных в виде шариков с ручками и ножками. К тому времени я уже прочла "Как закалялась сталь", которая мне даже понравилась, и пыталась читать "Молодую гвардию", но споткнулась на ужасающе реалистичной сцене бомбежки, и не стала продолжать.
В шестом классе я училась во вторую смену, утром мама и бабушка уходили на работу, и я читала, не вылезая из постели до упора, потом вскакивала, за пять минут одевалась и неслась в школу (до ее было пять минут ходу). Помню прекрасно это состояние "книжного запоя"! С тех пор уже не удавалось пережить. Тогда я как раз и прочла "Птичку певчую", наивно запрятанную мамой от меня на шкаф, и всего Шерлока Холмса, и "Лунный камень" Уилки Коллинза.
Книжки у нас не задерживались: и мама раздавала, и я. Наверно две библиотеки за всю жизнь раздали. Но количество не уменьшалось. А сколько я привезла из Чехословакии! Чемодан! Оттуда первый Даррелл и двухтомные "Мифы народов мира". Еще из запомнившихся покупок: трехтомник Джейн Остин, голубенький. Увидела, побежала в библиотеку к маминым коллегам занимать деньги (мама в тот день была выходная).
А собрание сочинений Диккенса? Продавался в букинистическом отделе книжного магазина на Комсомольском проспекте, куда поехала с работы по какому-то делу, а вернулась с двумя стопками книг, слегка обгорелых по корешкам, оттого и дешевых. Выветривались долго. Все прочла! Сколько их там - тридцать с лишним?
Андрей Белый "Петербург", академическое издание, темно-зеленый объемистый том - приобретен в Чехии в 1982 году. В каком-то магазине мне его не досталось - причем тогда я знать не знала, что это за "Петербург" такой, но все покупали! Мне не досталось, и я попросила коллег: где еще увидите - скажите! Коллеги увидели в Карловых Варах и купили. К тому времени я уже не так страстно жаждала этой книги: денег ощутимо поубавилось, да к тому же я дала подруге взаймы сколько-то крон на покупку собачьего ремешка. Вот этих крон мне и не хватило! Но книга-то уже куплена... Пришлось им таки отдать ее мне в долг, до московской расплаты рублями, хотя им-то нужны были кроны! Все оставшееся время я чувствовала себя виноватой, да, пожалуй, чувствую и до сих пор - потому что пресловутый "Петербург" я так и не прочла, а тут же подарила, а то он стоял на полке немым укором.
И еще история - уже про "запойное" чтение: как-то ехала домой в электричке и взахлеб читала напечатанную в журнале повесть Дафны Дюморье "Ребекка"... Или это было что-то другое? Точно, это была "История Любви" - Эрика Сигала. Я так зачиталась, что ничего не видела вокруг, а сидящий со мной рядом мужчина вдруг сказал:
- Очень интересное что-то читаете?
- Да! - воскликнула я.
- Может было бы лучше, если бы вы читали это дома?
И только тут я заметила, что от страниц ветхого журнала поднимаются просто клубы пыли, хорошо заметные в лучах солнца...
Расскажу и про библиотеки!
Первая моя библиотека - конечно, школьная. Но она была как бы продолжением домашней, потому что в ней работала мама. Я там практически жила, помогала маме проводить сверку, а потом, когда закончила школу, даже сама поработала около года. Книжки там в основном по школьной программе. Так что настоящая первая библиотека - районная детская, особенно летом: школа-то рядом, а библиотека далеко от дома, на станции. Помню, как стояли в очереди по часу-полтора: открытого доступа не было, библиотекарь - слегка горбатенькая Нина Васильевна, которую знал весь город, отпускала книги медленно, вдумчиво, разговаривала с каждым юным читателем. Она скоро выучила мои вкусы, и, уже не спрашивая, выдавала мне книги "про природу", а я стеснялась попросить что-нибудь другое. Помню собрание сочинений Майн Рида в оранжевых обложках - прочла все, но только "Всадник без головы" запомнился на всю жизнь.
Потом я естественным путем перешла во взрослую библиотеку, которая тоже вскоре стала своей, почти домашней - там стала работать мама, и несколько лет я паслась беспрепятственно среди книжных полок. Потом мама ушла оттуда, умерла бессменная на протяжении десятков лет заведующая Мария Ивановна, уволилась моя школьная подруга, которая тоже там работала - и я перестала совсем туда ходить.
Отвлекаясь от книг: именно в библиотеке я встретила самого красивого мужчину, которого только видела в жизни. Просто герой дамского романа, ей-богу! Сначала я увидела его маленькую дочку - лет пяти, не больше: куколка с черными локонами и огромными зелеными глазищами, осененными такими ресницами, куда там Одри Хёпберн! Прямо дочь сэра Рочестера из "Джейн Эйр". Только я рассиропилась, а тут из-за полки вышел и сам сэр Рочестер: высокий, черноволосый, с зелеными (честное слово!) глазами. Я обомлела. Вылитый Тимоти Далтон! "Джейн Эйр" - любимая книга юности. Впервые я услышала эту историю в пересказе одноклассницы, особенно запомнился конец, когда Джейн приходит к ослепшему Рочестеру, и почему-то поразило, что он все время сажал ее себе на колени - пуританское пионерское детство как-то совсем не подготовило к такому способу общения между мужчиной и женщиной.
Следующая библиотека тоже была школьной - в 9-10 классах я училась в другой школе. Но эту библиотеку я что-то совсем не помню, не уверена, что пользовалась ею. Дальше - библиотека Московского радиоприборостроительного техникума, в которой я работала около четырех лет. Кроме учебников и технической литературы, там было много и художественной, и даже какие-то дореволюционные издания. Мне там нравились вечерние смены, когда наступало затишье, и можно было рыться в книгах. Однажды мы отбирали книги на списание, и какие-то можно было взять: мне не досталась любимая "Птичка певчая", которую успела ухватить более предприимчивая коллега. Да, книги списывали. Во всех библиотеках и в больших количествах: идеологически устаревшие, ветхие, старые годы изданий. Целыми собраниями сочинений списывали: Тургенев, Чехов. Полагалось их уничтожать, но рука не поднималась, и - естественно! - разбирали по домам.
Следующий библиотечный этап - МГУ: библиотека в новом здании гуманитарных факультетов на Ленгорах и научная библиотека на Моховой - старинный круглый зал с колоннами и портретами на стенах. Именно там я прочла дневник художницы Марии Башкирцевой и еще многое другое, что выдавалось только в читальный зал. На дом тоже выдавали много чего: учебники, конечно, в первую очередь, но я тут же набрала стихов, недоступных мне раньше - Мандельштам, Гумилев, Ахматова, Заболоцкий. А в новом читальном зале на Ленгорах я читала в потрепанном уже от многочисленных прочтений журнале какую-то повесть братьев Стругацих - забыла, что именно, столько раз потом все это перечитывалось.
Дальше - Историчка, в общем зале которой мы не только занимались, но и читали журнал "Корея сегодня", когда уставали от чтения исторических изысканий и источников. Долго, правда, читать его было нельзя - можно было скончаться от рыданий и конвульсий на почве смеха. И хотя мы жили в разгар - так и хочется сказать: в разгул! - махрового брежневизма, корейское творчество перешибало все перлы и анекдоты, связанные с бровастым Ильичом. Еще в Историчке был хороший и дешевый буфет, что тоже немаловажно для вечно голодных студентов. Особенно запомнились необыкновенно вкусные пирожки!
Не могу удержаться - процитирую рассказ К.Ю. Старохамской "Почему журнал "Корея" пользовался таким оглушительным успехом?": "О, это был всем журналам журнал. Казалось бы - обычный лакировочный журнальчик о том, как "буйно колосится рис под лучами тезисов по аграрному вопросу" (цитата подлинная). Но нет. Это было что-то необычайно прекрасное... И многие это понимали. Например, постоянным многолетним подписчиком журнала "Корея" был Зиновий Гердт, за что корейское посольство даже презентовало ему лакированную шкатулку. А уж Гердт-то в юморе понимал!.. Вот например: вообразите фотографию. Пустая лужайка, огороженная столбиками, рядом - экскурсия с экскурсоводом. Подпись: "Место, где родной вождь товарищ Ким Ир Сен в детстве бил японского мальчика". Вообразили? Отлично, теперь вообразите еще две картинки. На одной - тучные зеленые поля риса. На другой - нечто засохшее и несчастное. Подписи: под тучным полем - вышеприведенные слова про аграрный вопрос, а под засохшими былинками - "Благодаря империалистической политике Пак Чжон Хи в Южной Корее уже три года не было дождей".
И, наконец, Ленинка! Туда я попала уже дипломницей - студентов в наше время просто так не пускали. Ленинку я боялась, впрочем, так же, как и сначала Историчку - обе библиотеки подавляли своей огромностью, запутанностью архитектуры и строгостью правил. Библиотеку родного Исторического музея я открыла поздно, что не удивительно: я пришла в музей в 1976 году, а в 1982 он закрылся на капитальный ремонт - и только в 1997 году была окончена первая очередь капитального ремонта и реставрации здания Музея. Библиотека у нас роскошная, читальный зал - просто великолепный, даже студентам можно записаться по справке из института. И последняя библиотека - Иностранка, куда я ходила, когда писала диссертацию. Дальше - все больше виртуально, а жаль: так иной раз хочется порыться в книжках...
Здесь я собрала свои впечатления о некоторых прочитанных книгах. Это не коим образом не рецензии - я не критик, а просто читатель, который и сам немножко писатель. Здесь лишь крошечная часть книг, прочитанных мной за всю жизнь - случайная выборка.
Хочу сказать еще о нескольких писателях, оказавших на меня огромное влияние. Самым первым автором, который меня по-настоящему потряс и заставил подражать себе была Марина Цветаева. Я прочла "Мой Пушкин" Цветаевой в журнале "Наука и жизнь" - до сих пор помню, как выглядит страница с началом этого текста. Словно открылось окно в мир иной - с первого раза я даже не все поняла, перечла несколько раз в полном потрясении, зачарованная свободой цветаевского слова, слога, смысла, цветаевского стиха, под власть которого я мгновенно подпала. А позже - и цветаевской жизни, дверь в которую открыла нам ее сестра. Я переписывала ее стихи, знала их наизусть и читала так, что чуть ли не за это чтение и влюбился в меня... тот, кто влюбился.
И кровь приливала к коже, и кудри мои вились...
Я тоже была, прохожий - прохожий, остановись!
Мало того, позже я осознала, что пыталась вести себя в любви по-цветаевскому (пушкинскому!) рецепту:
"Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку - и руки, не страшась суда - то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке, с растрепанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах - сделала".
Другая книга, оказавшая на меня сильное, но не сразу осознанное влияние - "Сага о Форсайтах" Голсуорси, прочитанная сразу после показа сериала, это, кажется, был 1972 год - мне почти двадцать. Перечитав ее гораздо позже, я увидела, как именно и в чем книга повлияла на мою жизнь.
Можно еще много имен назвать, часть из них - в этом сборнике. Отзывы о книгах расположены не по какой-либо писательской "табели о рангах", а по алфавиту фамилий авторов, и разделены на три части: российские авторы, зарубежные и отдельной главой - Макс Фрай.
Еще хочу выразить свою признательность Елене Черкиа - замечательной писательнице, моему другу и создателю литературного портала "Книгозавр", где была впервые опубликована бóльшая часть этих книжных отзывов.
А также прошу иметь в виду, что автор этой книги - личность, конечно, серьезная: эдакая ученая дама в очках. Но под этой маской скрывается существо весьма легкомысленное и склонное посмеяться над чем угодно, а над собой - в первую очередь. Впрочем, вы и так это уже поняли, прочитав предисловие.