Ванечка
Самой яркой личностью в отделе реставрации был, несомненно, Иван Алексеевич Миронов (1931-1995).
Иван пришел в ГИМ в 1944-м году в возрасте 13 лет и носил почетное звание «сына музея». Он собирал и тащил к себе в закрома всякую нужную всячину - впрочем, этим грешат многие реставраторы. Все мог сделать: душа бриллиантовая, руки золотые: мастер на все руки, настоящий русский «Левша», однажды на спор «отреставрировал» разбитую скорлупу пустого куриного яйца. Но пил, как же без этого. Откуда ж бриллиантовая душа тогда возьмется?!
Ваня был неимоверно добрый и трогательный человек, он писал прелестные стихи - нескладные, но шедшие от самого сердца.
В фильме «Тема» Инна Чурикова читает вирши местного поэта , примерно такие и Ваня сочинял:
«Лай собаки вдруг, слышу, раздался
И бессонный петух прокричал.
Бедный гений в мозгах застучался -
Сочинять я куплеты начáл...»
Это стихи и дневниковые записи крестьянского поэта А.Е. Балдёнкова из села Палех.
А Ванечкины не сохранились.
К Миронову все относились с любовью и нежностью, настолько это был светлый и незлобливый человек. Он был большим любителем женского пола, но таким романтичным любителем, не похабником. Женат был, кажется, три раза? Не помню...
Первое, что он сказал мне, когда увидел: «Какие у вас красивые руки!» - я растаяла, но моя наставница Мария Егоровна сурово пресекла его невинное заигрывание. Впрочем, он мне тоже показался старым, а Ивану Алексеевичу в то время было всего-то сорок с небольшим.
С умилением прочла в воспоминаниях Надежды Николаевны Гончаровой про шестнадцатилетнего Ваню Миронова, у которого обнаружили открытки с голыми женщинами, из-за чего поднялся страшный переполох, и проводились комсомольские разборки - это 1950-е годы.
Иван Алексеевич был очень хозяйственный - в муфельной печи в чугунке он варил необыкновенный суп из всего, что под руку попадется, включая шампиньоны, собранные в сквере у монастыря. На весь корпус разносился соблазнительный запах - и действительно это «ирландское рагу» было очень вкусно.
Миронов был очень изобретательным: однажды я попросила его сделать мне тумбочку на дачу, он сделал, я долго рассматривала своеобразные шишечки-навершия - что-то они мне напоминают! Оказалось, это - шахматные пешки. Русская инженерная мысль.
Кстати, «косточки» для работы нам тоже вытачивал Ваня - у меня до сих пор хранится сделанная им из суповой кости гладилка. Да и стол с подсветкой, сделанной Мироновым, тоже еще жив, мне кажется.
Ушел Миронов с работы в 1994 году и чуть ли не в том же году и умер, проведя 50 лет в музее.
Вот тут мы работали - в т.н. Четвертом корпусе Новодевичьего монастыря.
Балкон принадлежал тканщицам, а мои окна выходили на другую сторону, как и Ванины - он сидел на первом этаже.
Береза - красавица! Осенью освещала нас сиянием золотых листьев.
Посреди газона тогда рост огромный куст жасмина, так благоухал по весне...
Это здание бывшего Филатьевского училища:
"Двухэтажное здание училища с балконом на главном фасаде, построенное в Новодевичьем монастыре в 1871-1878 гг. на средства Н.П. Филатьевой. Предназначалось для девочек-сирот разных сословий".
Википедия
Зимний вид с торца - от стены
Это кусочек из будущих мемуаров: "Неправильный глагол", глава "Записки музейной крысы"