Панорама Исландии: Как встречать арктические рассветы в приятной китовой компании. Часть I
Тур «Панорама Исландии» - это задумчивая пастораль, утонченная импровизация в стиле «арктический джаз». Она исполняется среди ароматных росистых лугов, отражаясь в зеркальных фьордах. Я несколько раз возил туристов по этому маршруту. Места ночевки разнились от тура к туру. Чем менее «звездной» оказывалась сельская гостиница, ферма или база рыбака, где мы размещались на ночлег, тем пронзительнее звучали заключительные аккорды нежной сюиты уходящего дня - прощальные крики куликов, утиные трели, неподражаемые краски арктического заката...
Иногда мы ночевали в Хусавике - «мировой столице осмотра китов», а иногда только заезжали в этот городок. Неизменным было то, что из Хусавика мы отправлялись наблюдать китов, хотя в обязательную программу это не входило. Я добросовестно предупреждал туристов, что над фьордом часто висит непроницаемый туман, что временами удается увидеть лишь непристойно задранный китовый хвостик, что знакомство с китообразными в условиях дикой природы отличается от посещения дельфинария. Но так устроено, что чем больше человека отговариваешь, тем сильнее ему хочется. Поэтому мои мини-группы обычно в полном составе грузились на борт кито-смотрового судна, предварительно закидав меня вопросами о погоде, качке и собственной простудопригодности в условиях Северной Атлантики.
Хусавик переводится как «залив домов». В 870 году - за 4 года до появления в Исландии официального первопоселенца - здесь высадился и перезимовал некий Гардар Сваварссон, следовавший из Швеции на Гибриды. Он назвал остров «Гардарсхолми» (остров Гардара) и поселился в районе нынешнего Хусавика. От Гардара сбежал раб по имени Науттфари, что переводится как «ушедший в ночи». Он поселился на противоположном берегу фьорда. Прибывшие позднее викинги обнаружили во фьорде домики Гардара и Науттфари и дали этому месту его нынешнее название.
Имена Гардара и Науттфари увековечены в названиях судов фирмы «North Sailing», которая любезно катает нас по фьорду. Мне кажется, что надо не только рассказывать туристам историю Гардара и Науттфари, но также обыгрывать ее, связав воедино былое и грядущее. Например: новые поселенцы находят во фьорде могилу беглого раба, и он является к каждому из них во сне с пророчеством, что Хусавику суждено стать мировой столицей китоведения. Или: собираются первые поселенцы на тинг (парламентский сходняк) на берегу туманного фьорда, и вдруг среди них объявляется чужак, наряженный дельфином. Он предупреждает, что люди смогут жить во фьорде, только если не будут обижать китов. А коль обидят, так явится синий кит, махнет хвостиком и смоет всех свирепых викингов в хрустальную бездну фьорда - как сами-знаете-что в унитаз.
День выдался пасмурным, и мы плещемся в «силиконовых» водах Природных купален озера Миватн. К нам подходит хозяин «North Sailing» - человек с повадками корсара и негибким именем «Hörður» («твердый»). Мы мало похожи на экстремалов, но он предлагает нам идти в море не на обычном моторном судне, а на шхуне под парусами. «Качать сильно будет?» - в тревоге спрашиваю я. «Напротив, - отвечает Хёрдюр - моторное судно сильнее бьёт волною, к тому же под парусом не будет вонять мазутом». Посоветовавшись с исполненными безрассудного оптимизма туристами, я соглашаюсь. Крепыш Хёрдюр, которого я называю про себя «Prince of Whales» (созвучно «Принцу Уэльскому», но переводится как «принц китов») потирает руки…
Итак, Науттфари ушел темной ночью, наказав исландцам беречь китов, и что получилось? Исландия - одна из немногих стран, которая продолжает бесцеремонно убивать китов, одновременно демонстрируя туристам места их кормления. Причудливая окрошка из экотуризма и суверенной лицензии на убийство… В исландских водах обитает 23 вида китов, но добывают только двух: малого полосатика и финвала - второго по величине (после синего) кита на планете. Исландцы считают, что поголовья этих животных полностью восстановились: в их водах обитает порядка 40000 полосатиков и 20000 финвалов. Международный союз охраны природы подтверждает, что полосатикам не грозит исчезновение. Согласно оценкам Международной китобойной комиссии в северном полушарии их насчитывается до 100000 особей. Что касается финвалов, то международные природоохранные органы не считают, что их поголовье полностью восстановилось.
Хотя Международный союз охраны природы и признает, что число финвалов вокруг Исландии, Гренландии, Ян-Майен и Фаррер достигло уровня начала XX века (25800 особей), он предупреждает, что до полного восстановления их популяции пока далеко. Исландский институт океанических исследований санкционирует ежегодную добычу до 350 малых полосатиков и 154 финвалов, что, по мнению ученых, соответствует нормам устойчивого природопользования.
Наступает завтра, и мы мчимся с озера Миватн в Хусавик, чтобы успеть на утреннее китопредставление. Деревянная шхуна «Haukur» («ястреб») - самый красивый корабль в городе. Он построен недавно - в 1973 году, но по образцу старых рыбацких судов XIX века. День выдался солнечным, но прохладным, и нам выдают не оранжевые водонепроницаемые робы, а теплые комбинезоны на молниях. Выходим из порта на моторе. В пенистой дали стремительно исчезает шпиль кирхи Хусавика, увенчанной кельтским крестом. В качестве гида-китоведа в этот раз выступает просоленная девушка из Хорватии, которую зовут «Дуня». На средневековых картах китов изображали ужасающими монстрами. Особенно поднаторели в искусстве устрашающей дезинформации португальцы, стремившиеся сохранить в тайне подступы к своему колониальному «далеку». Они пугали мореплавателей рассказами о свирепых заморских гадах и китах, топивших каравеллы одним взмахом хвоста.
Сегодня в гостинице «Хусавик» все пропитано Мелвиллом - и коктейль имени Капитана Ахава, и джакузи, где спинку туристам ласково почешет сам Моби Дик. Коридор украшают коллекции китовых марок разных народов: в Гане китов считали священными животными, во Вьетнаме предавали земле, а в исландском языке слово «hvalreki» (выбросившийся на берег кит) означает удачу. Впрочем, кит у Мелвилла вовсе не был добряком: он потопил судно - да так, что выжил только один член экипажа. Роман «Моби Дик» основан на реальном событии: в 1820 года гигантский кашалот протаранил американское китобойное судно в Тихом океане.
Начинаем ставить паруса. Хёрдюру нужны для этого помощники, и в качестве волонтера вызывается косолапый широкоухий голландец. С немыслимой для своего тучного тела грацией голландец скачет по кренящемуся то влево, то вправо судну. Он крепит снасти, опережая команды капитана. Порванная канатом ладонь кровоточит, комбинезон спущен до пояса, лопуховатые уши розовеют в лучах арктического солнца.
Голландец счастлив, а я с тревогой слежу за поперечным бревном, закрепленным на главной мачте. Думаю, у него есть голландское название - «хрюненбаум» какой-нибудь. И рано или поздно оно вырвется из опутывающих его веревок и огреет кого-нибудь по голове. По крайней мере, со мною так всегда бывало, когда я пытался освоить виндсерфы и блоукарты: парус жил собственной жизнью, в ущерб моей.
В 1979 в Восточной Исландии поймали молодого самца касатки. Его назвали по-исландски «Сигги», затем переименовали на японский лад в «Кейко», что переводится как «счастливчик». После непродолжительного пребывания в исландском океанариуме Кейко продали в США, где в 1993 году он стали героем киноленты «Free Willy» («Освободите Вилли»). В 1998 году фонд друзей Кейко, озадачившись его «освобождением», собрал 7 миллионов долларов, чтобы специальным авиарейсом доставить касатку из Орегона «домой» в Исландию. Там одомашненный кит учился охотиться в специальном нашпигованном камерами аквариуме. В 2003 году Кейко отпустили на свободу, и он скончался от пневмонии у берегов Норвегии в возрасте 27 лет. Свободным. В Норвегии имеется мемориальный знак в его честь, а в Орегоне по просьбе друзей Кейко прошла мемориальная служба. На «похоронах» Кейко пастор сказал, что «он не принадлежал к нашему биологическому виду, но был одним из нас».
Что изменилось в нашем сознании? Как касатка, которую называют китом-убийцей, стала другом детей? Человечеству стало скучно с самим собою? Одиноко? Его гложет вина за почти поголовное уничтожение китов в XX веке? Или за технический прогресс, который, как известно, полезен, но счастья никому не принес? Легко подшучивать над наивной сентиментальностью защитников прав животных, но трудно не согласиться с тем, что заполняющие нашу жизнь технологические «цацки» фрагментируют наше сознание, мешая постигать себя и окружающий мир. Кто поспорит с тем, что общаться с дельфинами полезнее, чем рубиться на мобильнике в «angry birds», а скакать на лошадке увлекательнее, чем стоять в пробке? Продолжение следует...
Станислав Смирнов
Подробнее о турах и отдыхе в Исландии
Иногда мы ночевали в Хусавике - «мировой столице осмотра китов», а иногда только заезжали в этот городок. Неизменным было то, что из Хусавика мы отправлялись наблюдать китов, хотя в обязательную программу это не входило. Я добросовестно предупреждал туристов, что над фьордом часто висит непроницаемый туман, что временами удается увидеть лишь непристойно задранный китовый хвостик, что знакомство с китообразными в условиях дикой природы отличается от посещения дельфинария. Но так устроено, что чем больше человека отговариваешь, тем сильнее ему хочется. Поэтому мои мини-группы обычно в полном составе грузились на борт кито-смотрового судна, предварительно закидав меня вопросами о погоде, качке и собственной простудопригодности в условиях Северной Атлантики.
Хусавик переводится как «залив домов». В 870 году - за 4 года до появления в Исландии официального первопоселенца - здесь высадился и перезимовал некий Гардар Сваварссон, следовавший из Швеции на Гибриды. Он назвал остров «Гардарсхолми» (остров Гардара) и поселился в районе нынешнего Хусавика. От Гардара сбежал раб по имени Науттфари, что переводится как «ушедший в ночи». Он поселился на противоположном берегу фьорда. Прибывшие позднее викинги обнаружили во фьорде домики Гардара и Науттфари и дали этому месту его нынешнее название.
Имена Гардара и Науттфари увековечены в названиях судов фирмы «North Sailing», которая любезно катает нас по фьорду. Мне кажется, что надо не только рассказывать туристам историю Гардара и Науттфари, но также обыгрывать ее, связав воедино былое и грядущее. Например: новые поселенцы находят во фьорде могилу беглого раба, и он является к каждому из них во сне с пророчеством, что Хусавику суждено стать мировой столицей китоведения. Или: собираются первые поселенцы на тинг (парламентский сходняк) на берегу туманного фьорда, и вдруг среди них объявляется чужак, наряженный дельфином. Он предупреждает, что люди смогут жить во фьорде, только если не будут обижать китов. А коль обидят, так явится синий кит, махнет хвостиком и смоет всех свирепых викингов в хрустальную бездну фьорда - как сами-знаете-что в унитаз.
День выдался пасмурным, и мы плещемся в «силиконовых» водах Природных купален озера Миватн. К нам подходит хозяин «North Sailing» - человек с повадками корсара и негибким именем «Hörður» («твердый»). Мы мало похожи на экстремалов, но он предлагает нам идти в море не на обычном моторном судне, а на шхуне под парусами. «Качать сильно будет?» - в тревоге спрашиваю я. «Напротив, - отвечает Хёрдюр - моторное судно сильнее бьёт волною, к тому же под парусом не будет вонять мазутом». Посоветовавшись с исполненными безрассудного оптимизма туристами, я соглашаюсь. Крепыш Хёрдюр, которого я называю про себя «Prince of Whales» (созвучно «Принцу Уэльскому», но переводится как «принц китов») потирает руки…
Итак, Науттфари ушел темной ночью, наказав исландцам беречь китов, и что получилось? Исландия - одна из немногих стран, которая продолжает бесцеремонно убивать китов, одновременно демонстрируя туристам места их кормления. Причудливая окрошка из экотуризма и суверенной лицензии на убийство… В исландских водах обитает 23 вида китов, но добывают только двух: малого полосатика и финвала - второго по величине (после синего) кита на планете. Исландцы считают, что поголовья этих животных полностью восстановились: в их водах обитает порядка 40000 полосатиков и 20000 финвалов. Международный союз охраны природы подтверждает, что полосатикам не грозит исчезновение. Согласно оценкам Международной китобойной комиссии в северном полушарии их насчитывается до 100000 особей. Что касается финвалов, то международные природоохранные органы не считают, что их поголовье полностью восстановилось.
Хотя Международный союз охраны природы и признает, что число финвалов вокруг Исландии, Гренландии, Ян-Майен и Фаррер достигло уровня начала XX века (25800 особей), он предупреждает, что до полного восстановления их популяции пока далеко. Исландский институт океанических исследований санкционирует ежегодную добычу до 350 малых полосатиков и 154 финвалов, что, по мнению ученых, соответствует нормам устойчивого природопользования.
Наступает завтра, и мы мчимся с озера Миватн в Хусавик, чтобы успеть на утреннее китопредставление. Деревянная шхуна «Haukur» («ястреб») - самый красивый корабль в городе. Он построен недавно - в 1973 году, но по образцу старых рыбацких судов XIX века. День выдался солнечным, но прохладным, и нам выдают не оранжевые водонепроницаемые робы, а теплые комбинезоны на молниях. Выходим из порта на моторе. В пенистой дали стремительно исчезает шпиль кирхи Хусавика, увенчанной кельтским крестом. В качестве гида-китоведа в этот раз выступает просоленная девушка из Хорватии, которую зовут «Дуня». На средневековых картах китов изображали ужасающими монстрами. Особенно поднаторели в искусстве устрашающей дезинформации португальцы, стремившиеся сохранить в тайне подступы к своему колониальному «далеку». Они пугали мореплавателей рассказами о свирепых заморских гадах и китах, топивших каравеллы одним взмахом хвоста.
Сегодня в гостинице «Хусавик» все пропитано Мелвиллом - и коктейль имени Капитана Ахава, и джакузи, где спинку туристам ласково почешет сам Моби Дик. Коридор украшают коллекции китовых марок разных народов: в Гане китов считали священными животными, во Вьетнаме предавали земле, а в исландском языке слово «hvalreki» (выбросившийся на берег кит) означает удачу. Впрочем, кит у Мелвилла вовсе не был добряком: он потопил судно - да так, что выжил только один член экипажа. Роман «Моби Дик» основан на реальном событии: в 1820 года гигантский кашалот протаранил американское китобойное судно в Тихом океане.
Начинаем ставить паруса. Хёрдюру нужны для этого помощники, и в качестве волонтера вызывается косолапый широкоухий голландец. С немыслимой для своего тучного тела грацией голландец скачет по кренящемуся то влево, то вправо судну. Он крепит снасти, опережая команды капитана. Порванная канатом ладонь кровоточит, комбинезон спущен до пояса, лопуховатые уши розовеют в лучах арктического солнца.
Голландец счастлив, а я с тревогой слежу за поперечным бревном, закрепленным на главной мачте. Думаю, у него есть голландское название - «хрюненбаум» какой-нибудь. И рано или поздно оно вырвется из опутывающих его веревок и огреет кого-нибудь по голове. По крайней мере, со мною так всегда бывало, когда я пытался освоить виндсерфы и блоукарты: парус жил собственной жизнью, в ущерб моей.
В 1979 в Восточной Исландии поймали молодого самца касатки. Его назвали по-исландски «Сигги», затем переименовали на японский лад в «Кейко», что переводится как «счастливчик». После непродолжительного пребывания в исландском океанариуме Кейко продали в США, где в 1993 году он стали героем киноленты «Free Willy» («Освободите Вилли»). В 1998 году фонд друзей Кейко, озадачившись его «освобождением», собрал 7 миллионов долларов, чтобы специальным авиарейсом доставить касатку из Орегона «домой» в Исландию. Там одомашненный кит учился охотиться в специальном нашпигованном камерами аквариуме. В 2003 году Кейко отпустили на свободу, и он скончался от пневмонии у берегов Норвегии в возрасте 27 лет. Свободным. В Норвегии имеется мемориальный знак в его честь, а в Орегоне по просьбе друзей Кейко прошла мемориальная служба. На «похоронах» Кейко пастор сказал, что «он не принадлежал к нашему биологическому виду, но был одним из нас».
Что изменилось в нашем сознании? Как касатка, которую называют китом-убийцей, стала другом детей? Человечеству стало скучно с самим собою? Одиноко? Его гложет вина за почти поголовное уничтожение китов в XX веке? Или за технический прогресс, который, как известно, полезен, но счастья никому не принес? Легко подшучивать над наивной сентиментальностью защитников прав животных, но трудно не согласиться с тем, что заполняющие нашу жизнь технологические «цацки» фрагментируют наше сознание, мешая постигать себя и окружающий мир. Кто поспорит с тем, что общаться с дельфинами полезнее, чем рубиться на мобильнике в «angry birds», а скакать на лошадке увлекательнее, чем стоять в пробке? Продолжение следует...
Станислав Смирнов
Подробнее о турах и отдыхе в Исландии