Луна: о снашиваемости девайсов
На днях хорошо сформулировалось. В Английском языке слово device означает одновременно как некоторое техническое устройство, приспособление, так и некоторый приём, хитрость. Короче говоря, то, что можно to devise - выдумать, изобрести.
Ребёнок, развиваясь, научается говорить. На самом деле это далеко не первый язык, который он выучивает. И далеко не самый интересный, т.к. на нём говорят все.
Значительно раньше тот же самый ребёнок, окружённый взрослыми, начинает изучать язык воздействия на этих самых взрослых, "язык" их рычагов. На кого-то действует ласка, на кого-то слёзы, на кого-то требования железным голосом, и т.д. Этот язык совершенно эзотерический, формально никто о нём как бы не знает, но все пользуются, в той или иной мере им владея. Изучение этого языка - креативный экспериментаторский процесс, в результате которого возникают дополнительные органы управления во внешнем мире, назовём их девайсами.
"Органы возникают в ответ на необходимость". Когда же необходимость спадает (со всеми окружающими получается наладить удовлетворительный обмен), девайсы прекращают развиваться. Они, конечно, со временем немного подстраиваются, но такой мощной генерации девайсов, как было в детстве, уже не будет. Папу надо уважать, маме льстить, бабушку бояться, перед дедушкой выпендриваться. Фактически, ребёнок и не изобретает ничего - он просто путём набивки формочки песком выясняет, как же выглядела формочка изнутри. Форму же задают изъяны взрослых. (По-видимому, у ребёнка тоже есть какое-то ограничение по спектру девайсов, которые он может предложить, но этот спектр заведомо выше, чем у взрослых, ибо адаптивность падает со временем.)
После изобретения открытия, девайсы интенсивно используются. Это как бы такие манипуляторы, торчащие вовне. Наш персонаж растёт. "Люди входят и выходят, продвигаются вперёд", сменяются декорации и действующие лица. А человек продолжает употреблять свои девайсы или их линейные комбинации для взаимодействия. В какой-то момент полярность меняется, и те же девайсы, использованные для взаимодействия со старшими родственниками, поворачиваются в сторону детей и внуков. Уже их, детей и внуков, девайсы теперь гибче и подстраиваются под девайсы персонажа (мягкая глина засохла и стала формочкой).
А дальше иногда происходит удивительный процесс рассинхронизации. Девайсы маленького ребёнка ещё не входят в зацепление. Девайсы старого человека, напротив, уже не могут находиться в зацеплении, ибо они слишком жёсткие. Либо они снашиваются. В любом случае, более молодой возраст и большая гибкость позволяет наблюдать, как девайсы старого человека всё больше и больше отказывают. Он пытается за них хвататься по привычке, но уже не может ничего перестроить. И на то, как он ими беспомощно старается зацепиться за убегающий ландшафт, смотреть страшно и больно.
Ребёнок, развиваясь, научается говорить. На самом деле это далеко не первый язык, который он выучивает. И далеко не самый интересный, т.к. на нём говорят все.
Значительно раньше тот же самый ребёнок, окружённый взрослыми, начинает изучать язык воздействия на этих самых взрослых, "язык" их рычагов. На кого-то действует ласка, на кого-то слёзы, на кого-то требования железным голосом, и т.д. Этот язык совершенно эзотерический, формально никто о нём как бы не знает, но все пользуются, в той или иной мере им владея. Изучение этого языка - креативный экспериментаторский процесс, в результате которого возникают дополнительные органы управления во внешнем мире, назовём их девайсами.
"Органы возникают в ответ на необходимость". Когда же необходимость спадает (со всеми окружающими получается наладить удовлетворительный обмен), девайсы прекращают развиваться. Они, конечно, со временем немного подстраиваются, но такой мощной генерации девайсов, как было в детстве, уже не будет. Папу надо уважать, маме льстить, бабушку бояться, перед дедушкой выпендриваться. Фактически, ребёнок и не изобретает ничего - он просто путём набивки формочки песком выясняет, как же выглядела формочка изнутри. Форму же задают изъяны взрослых. (По-видимому, у ребёнка тоже есть какое-то ограничение по спектру девайсов, которые он может предложить, но этот спектр заведомо выше, чем у взрослых, ибо адаптивность падает со временем.)
После изобретения открытия, девайсы интенсивно используются. Это как бы такие манипуляторы, торчащие вовне. Наш персонаж растёт. "Люди входят и выходят, продвигаются вперёд", сменяются декорации и действующие лица. А человек продолжает употреблять свои девайсы или их линейные комбинации для взаимодействия. В какой-то момент полярность меняется, и те же девайсы, использованные для взаимодействия со старшими родственниками, поворачиваются в сторону детей и внуков. Уже их, детей и внуков, девайсы теперь гибче и подстраиваются под девайсы персонажа (мягкая глина засохла и стала формочкой).
А дальше иногда происходит удивительный процесс рассинхронизации. Девайсы маленького ребёнка ещё не входят в зацепление. Девайсы старого человека, напротив, уже не могут находиться в зацеплении, ибо они слишком жёсткие. Либо они снашиваются. В любом случае, более молодой возраст и большая гибкость позволяет наблюдать, как девайсы старого человека всё больше и больше отказывают. Он пытается за них хвататься по привычке, но уже не может ничего перестроить. И на то, как он ими беспомощно старается зацепиться за убегающий ландшафт, смотреть страшно и больно.