Бог оставил меня, оставил меня за старшую (с)
Мир улыбается радостно так, по-детски, пялит в улыбке жаркий свой Индостан. Я выхожу в непривычно морозный Невский. Сзади вприпрыжку - верный мой павиан. «Джимми», - зовет собаку небритый сторож. «Вжимме», - басок художника на мосту. «Ждимми», - щебечет в трубку смешной ребенок. «Ждименя», - Блантер, в гулкую пустоту. Рыжий помятый дяденька краски разводит репликами, солнечный луч мечется в спутанной бороде. Я, задержав дыхание, топаю по поребрику, мыслю о павианах и всяческой ерунде. Вот, говорите, умница - с ходу Лотти запросто, мясо в чесночном соусе и прочие чудеса, а у меня в нынешнем тикает страх завтрашний, запах чудес прошлых запутался в волосах. Ты Арлекин, карминный, а я хорошая, вы нарисуйте, дяденька, нас в натуральный вид. Мой павиан рядышком зеленое есть мороженое. Я бы его с радостью, но горло еще болит.
Нас только утром вынули из коробки, нас провожают наглым трезвоном пробки, мы еще выбиваемся из массовки: здесь по сценарию осень, у нас - весна. Ты не сули другим золотые горы - нам на двоих этот жесткий ершистый город, эта витрина с кучей забитых полок и вот такая хрупкая просто я. Ждать и реветь у девомарийных лилий, правильно, на зеленый, судьбе назло. Ты отпусти. Ну, пожалста. Не игнорируй. Ты попытайся - знаю, что тяжело...
Выпьем за встречу, дешевый чинзано в «Ленте», город в венке из листьев пахуче-клейких, осень выводит соло на тонкой флейте, на позвонках у флейты пять незаживших ран. Облаком акварельного амаретто мимо плывет художник маршрутом «в лето» и улыбается - ждут его, видно, где-то. Сзади плетется грустный мой павиан.
У солнышка нынче скидки на апперкоты, бьет по звенящим скулам косых витрин. Кот, босиком по кафелю, - на охоту: зайчиков - выше крыши, а он - один. Небу нельзя обратно: там самолеты. Да не вопрос, прорвемся, наверняка. Зябко. Сижу на кухне и клею ноты. Шью орифламму. Жду твоего звонка.
Нас только утром вынули из коробки, нас провожают наглым трезвоном пробки, мы еще выбиваемся из массовки: здесь по сценарию осень, у нас - весна. Ты не сули другим золотые горы - нам на двоих этот жесткий ершистый город, эта витрина с кучей забитых полок и вот такая хрупкая просто я. Ждать и реветь у девомарийных лилий, правильно, на зеленый, судьбе назло. Ты отпусти. Ну, пожалста. Не игнорируй. Ты попытайся - знаю, что тяжело...
Выпьем за встречу, дешевый чинзано в «Ленте», город в венке из листьев пахуче-клейких, осень выводит соло на тонкой флейте, на позвонках у флейты пять незаживших ран. Облаком акварельного амаретто мимо плывет художник маршрутом «в лето» и улыбается - ждут его, видно, где-то. Сзади плетется грустный мой павиан.
У солнышка нынче скидки на апперкоты, бьет по звенящим скулам косых витрин. Кот, босиком по кафелю, - на охоту: зайчиков - выше крыши, а он - один. Небу нельзя обратно: там самолеты. Да не вопрос, прорвемся, наверняка. Зябко. Сижу на кухне и клею ноты. Шью орифламму. Жду твоего звонка.