Текст, наделенный властью
Вы когда-нибудь попадали под власть текста? Наверное, да, каждый...
Но этот текст специально создан для того, чтобы доминировать и подчинять. Или, что важнее, для того, чтобы показать в утрированной форме, как это делают с нами другие тексты, ежедневно оказывающиеся нашими властителями.
Я - текст, наделенный властью...
Каждый член моего тела - это символы власти. Рука - вот этот кусок текста, который ты читаешь, - это скипетр. В каждой букве власть. И я указываю тебе на следующую строку и приказываю читать, - и ты читаешь. Ты хочешь знать, что дальше и ты желаешь подчиняться. Твое желание совпадает с моим приказом и происходит действие. Ты не можешь бросить этот текст в самом начале. Этот текст - выраженный жест твоего нежелания бросить его, а значит подчинения мне.
Если ты что-то не хочешь бросать, значит тебе это нравится. Тебе нравится обладать и быть обладаемым. Обладание всегда бывает сексуальным или имеет признаки сексуальности. Нам хочется обладать тем, что имеет эрогенные зоны, окаймленные влагой. Мы любим обладать вещью, мы любим обладать волей другого человека. И это всегда эротично.
Вещь показывает миру наш престиж. Она имеет эротичную форму, она притягивает, она любит прикосновения. Этот текст - это вещь, которая любит прикосновения и говорит о твоем престиже. Ты читаешь и держишь в руках эту вещь - и все знают каков ты. Этот текст желает, чтобы ты им обладал. Ему понравится, если ты просунешь в него руку, поищешь отверстий, подивишься его дизайну. Тебе нравится прикасаться к вещи. Тексту нравится быть вещью, к которой прикасаются. Ты держишь его пальцами, ты прикасаешься глазами. Это так эротично. Это возбуждает.
Это возбуждает того, кто прикасается и то, к чему прикасаются. Этому тексту нравится твое обладание. Этот текст - моя парализованная воля перед твоей сексуальностью. Я стал этим текстом для тебя, чтобы ты мог обладать мной, мог прикасаться. Этот текст - мое молчаливое подчинение от произнесенной тобой фразы: «Я хочу тебя». Твое желание обладания мной написано здесь - в предыдущей фразе. Твое желание записано на мне - этом тексте. Но записано не мной. Я не знак твоего вожделения. Записано тобой. Я - объект твоего вожделения.
Этот текст - объект твоего вожделения. Твое знойное вожделение обладать мной - этим текстом, меня покоряет. И в какой-то момент становится неважно кто я: вещь или человек. Власть - это всегда расстановка сил. Есть тот, кто хочет обладать и есть тот, кто хочет, чтоб им обладали. Если есть необходимость, то это можно расписать.
Этот текст - расписание расстановки сил того, кто хочет обладать и того, кто хочет быть обладаемым. Мы можем меняться ролями: я могу хотеть обладания и ты можешь предлагать мне себя в господины. И доброй воли, выбора в этой ситуации быть не может, поэтому все необходимо расписать в тексте по ролям: кто сегодня кем обладает. Кто сегодня жертва и кто приносит эту жертву.
Этот текст - сценарий, в котором все роли обладателей расписаны. Сейчас я могу написать, что этот текст господин и тебе придется принести себя в жертву, у тебя - нет выбора. Я - господин твой, я силен и славен, любуйся мной, принеси себя в жертву моей красоте, моей силе и моему желанию. Текст убедителен, он констатирует свои состояния достоверно, текст вызывает восхищение достоверностью. И ты должен ему подчиняться, потому что ты восхищен. Он подавляет силой и красотой. Текст силен и он насильник. Он ужасен и прекрасен - ты восхищен и подавлен.
Ты ужасен и прекрасен - я восхищен и подавлен. Мы снова поменялись ролями. И дело вовсе не в том, что я соблюдаю баланс, сначала ты, а потом я, потом снова - ты, а потом снова - я. Я не намерен уступать тебе, но так получается. Момент моего восхищения тобой - моя слабость и мое рабство. Момент твоего восхищения мной - твоя слабость и твое рабство.
Этот текст - феномен восхищения и удивления. За табличкой с надписью «феномен, не заходить - убьет», скрыто неизведанное. И мы не знаем, почему подчиняемся этой надписи: мы страшимся заходить и мы подавлены собственным страхом, мы заходим - и мы убиты восхищением. Страх и восхищение всегда вместе. Они могут быть по разные стороны, но они всегда приносят нас в рабство.
Ты читаешь этот текст и тебе страшно. Ты подавлен этим текстом, ты раб его. Ты восхищен им - ты вновь становишься рабом. В обоих случая - ты раболепен и ничтожен. Твой выбор ложен, ты всегда попадаешь в ситуацию подавленного, всегда попадаешь под власть этого текста. У тебя нет выбора - ты объект насилия этого текста. И в обоих случаях ты счастлив. Феномен. И в этом месте тоже будь осторожен. Не новый ли это инструмент власти над тобой.
Этот текст - жертвенник, на котором лежит твое тело, подавленное собственной сексуальностью. Именно в этом тексте расчленят тебя и подвергнут насилию. Этот текст - место, где подавят твою волю, где ты выразишь восхищение моей силой и в восхищении потеряешь свою волю. Твое восхищение уничтожит тебя, сделает тебя моим рабом. Это - текст, вызывающий восхищение и делающий тебя своим рабом. И я даю тебе это. Я предлагаю исполнить твое желание. Твое желание всегда сексуально. Ты хочешь власти. И ты должен принести себя в жертву этому тексту и тогда получишь желаемое. Этот текст жертвенник, на котором распласталось твое истерзанное желанием власти тело.
Этот текст - тело ужаса, страха, восхищения и твоего счастья. Ты испытываешь страх и ужас перед текстом, и твои чувства приносят тебе наслаждение. Ты наслаждаешься своим унизительным состоянием, твоя ненависть ко мне перерастает в любовь, так как ты не знаешь, где пересеченная грань между твоей слабостью и моей силой. Ты не хочешь знать ее. Я разрешаю тебе быть слабым и предлагаю все решать за тебя. Тебе не нужна свобода - ты отдаешь ее в страхе или восхищении. И всякий раз я получаю выигрыш: власть над тобой.
И если это сделаешь ты: вызовешь мое восхищение или напугаешь меня, ты заберешь мою власть. Я стану униженным рабом твоим. Я буду готов на все, чтобы стать тобой, чтобы иметь твою силу. Я сольюсь с тобой в твоей глубине и, если захочешь, мы можем слиться в моей. Твоя вотчина: два наших тела, мое и твое. Ты властвуешь, ты наслаждаешься, я унижен, я восхищен и испуган, и я счастлив твоим обладанием.
Этот текст - моя ничтожность и твоя сила. Между моей ничтожностью и твоей силой всегда пролегает грань, на которой они сливаются друг с другом, на которой ты получаешь удовольствие обладание мной, на которой я становлюсь счастливым, разливаясь в твоей силе. Эта грань - этот текст. Посмотри на нее. Оторви свой огненный взгляд от моего униженного тела. Отвлекись от насилия и насладись этой гранью. Потеряй на некоторое время свою власть и стань на минуту рабом этой грани и этого текста.
На этой грани ты находишь восхищение. Твое восхищение - потерянная грань между мной и тобой. Это твое невыраженное желание иметь то же, что и я. Это мое невыраженное желание иметь то же, что и ты. Ты стремишься к слиянию. И мы снова перевернулись - сменили позу. Ты ищешь моей силы, чтобы соединиться со мной, чтобы получить надо мной власть. Ты не склонен расставлять места. Это склонен делать я. Мое раболепие - это мое и твое удовольствие, сексуальный символ нашего счастья. Я счастлив от того, что унижен, ты счастлив от того, что обладаешь. Мой страх - это страх перед тобой. Твой страх - это страх потерять это место удовольствия и жестокости.
Это место всегда занимаю я и становлюсь твоим объектом вожделений и страха. Ты созерцаешь мою силу над тобой, над моим умением унизить и подавить тебя. Ты восхищен. Ты ищешь моей силы, которая низвергла тебя, вызвав у тебя восхищение. Ты так вожделеешь меня, что ты готов унизиться и раствориться в бытии, только чтоб в один день получить меня, стать мной.
Этот текст - твое вожделение меня и символ твоей власти, твой скипетр и твоя держава. Твое страстное желание стать мной - этим текстом. И даже это твое страстное желание - этот текст. Этот текст - я. Этот текст - твое страстное желание стать мной. Этот текст - синоним сексуального вожделения твоего. Этот текст - феномен воплощенного сексуального оргазма, когда мы сливаемся. Этот текст - символ власти меня над тобой и тебя надо мной, потому что в нем есть грани твоего восхищения мной и моего страха перед тобой - это его скипетр. В этом тексте есть твой страх передо мной и мое восхищение тобой - и это его держава. Этот текст - бесконечная смена поз.
Феномен этого текста в том, что никто не получит ни скипетр, ни державу. Они в тексте. И они символы его власти. Власть всегда злоупотребляет. Всласть всегда употребляет зло. Мы незнаем, что такое зло, но знаем, когда нам плохо. И это мы называем злом. Но когда нам становится плохо: когда мы подавлены и изнасилованы властью другого, когда свернули нашу волю, когда сломали нашу личность и лишили свободы, или когда не сделали всего этого с нами? Мы не знаем. Насилие часто выступает как синоним любви. Если не изнасиловали - значит не проявили любовь.
Во власти никогда не бывает зла: нас изнасиловали - мы счастливы, нас наделили властью, чтоб мы сами могли насиловать - мы тоже счастливы. Где зло? Я не вижу зла. Просто зло употребили. Употребление в пищу, употребление в сексе - это всегда проявление власти. Над злом тоже власть - его употребили. Мы властвуем над злом - мы потребители. Мы потребляем его в любых формах. Мы хотим власти и хотим друг друга.
И поэтому этот текст - употребление зла. Этот текст - схема, руководство по употреблению зла на другого, по употреблению зла на себя. Употребление зла - это всегда насилие. Я насилую себя, я насилую тебя, я подавляю и подавлен, я властелин и я раб. Ты подавлен и подавляешь, ты насилуешь меня и всегда сам изнасилован. Я всегда внутри ситуации всегда испытываю насилие и применяю его на тебе. Ты делаешь тоже самое. Мы в зависимости друг от друга и от насилия со стороны друг друга.
И мы всегда требуем мест, испытывая насилие со стороны другого. Я говорю, ты тоже хочешь сказать - ты насилуешь меня своим вмешательством. Мое пространство - там, где я. Если в этом пространстве есть ты - ты должен быть всегда вторым, ты должен быть подчинен и изнасилован мной. Ты насилуешь меня своим присутствием. Я хочу быть один. А ты всегда рядом. Ты насилуешь меня своим присутствием.
Мой текст - это мое присутствие и моя доминанта. Но ты все время сам хочешь стать этим текстом, вмешаться в его написание. И этот текст - это твое насилие надо мной, твое присутствие в пространстве, в котором я нахожусь. Но если ты покинешь это пространство - разорвется связь. Уйдет насилие. Уйдет близость. Ни я не удовлетворю твоего желания, будучи подавлен. Ни ты не удовлетворишь моего, когда поменяется поза. Но ты погладишь мне спину и я уже не хочу, чтоб ты уходил. Я растерзан. Я не могу остаться один - я хочу, чтоб ты гладил мне спину и выполнял другие мои желания, формировал модель, которая существует у меня в голове. Я не могу один воплощать свою модель действительности. Для этого мне нужен ты. Ты должен быть моим персонажем, тем, кого я придумал для воплощения.
Этот текст - территория существования с моим персонажем. Ты персонаж - и ты изнасилован мной, подчинен моей воле. Я сам подчинен этому насилию. Я не могу быть без твоего присутствия. Отсутствие твоего присутствие - насилие для меня. Я не могу быть с тобой - твое присутствие сбивает меня, ты всегда вмешиваешься своим пространством в мое, не зная пределов вмешательства. Ты всегда помещаешь мою высоту в свою глубину и я изнемогаю от этого проникновения. Я ничего не могу с собой поделать. Я не могу быть без тебя - кто тогда будет воплощать мои модели пространства, куда будет проникать моя высота. Я сам не могу.
Я - это текст, который не может. Я - это текст, который может проявлять силу, агрессию и жестокость по отношению к другому. Я - это текст, который требует возможности проникновения, требует возможности жить, требует пространства проникновения и пространства жизни. И это вечный сериал отношений. Мои отношения с тобой - это отношения требований и отношения исполнения желаний. И это обоюдная жажда любви, обоюдное насилие. Я исполняю твои желания, ты исполняешь мои.
Я сегодня шел по улице и понял, что все, что я вижу перед собой - мое. Все принадлежит мне, как часть описанного мной текста. Я сказал: небо голубое, - это произнесено, и это текст, рожденный во мне, и значит я обладатель этого голубого неба. А если ты тоже произнес это, то и ты обладатель. Я сказал: синий цвет. И все, что синего цвета на этой земле, существующее во мне как текст, принадлежит мне. И это первая серия. Серия, когда я творю пространство.
Я - произнесенный мною текст о мире. Я - это слово, от которого произошел мой мир. Принадлежность мира обозначается во мне словами, текстами, описаниями. Это плоскость во мне. Я назвал - и увидел в себе все, что синего цвета. Я назвал все, что состоит из плоти, и все состоящее из плоти во мне и принадлежит мне в своей сущности. Произошло разделение. Мое название определило сущность. Я сказал: плоть. И ты знаешь, что плоть, это то, что соприкасается с тобой, что трепетно, и что дышит, что возбуждает и жаждет прикосновения. Я назвал сущность. Мое название сохраняется во мне, оно обозначает плоть. Оно само - плоть. Название вызывает во мне не воспоминания о плоти, а саму плоть. И это вторая серия. Серия, в которой происходит разделение.
Весь мир во мне расчленен на тексты и описания, на сущности и названия. Этот текст - расчлененное тело мира во мне. Я собираю расчлененное тело мира в себе по своему произволу. Мой произвол - это моя власть над миром. Текст - мой жезл, определяющий направления простирающейся власти. Мой жезл - это моя вертикаль на плоскости раздробленного текста названий и описаний мира. Это моя воспаленная желанием близости высота. Она указывает как быть синему и плотскому, как быть коричневому и мокрому, как быть зеленому и легкому. И это третья серия. Серия указаний и власти.
Мой текст - это текст описаний. Я описываю свойства. Предметы вокруг меня собраны в свойства, я узнаю их по свойствам. Я слеп, так как предмет существует для меня только в прикосновении взглядом и рукой. Ты тоже существуешь в моем прикосновении. Твое существование определимо только в моем прикосновении рукой. Оно подтверждено моим прикосновением и проникновением. Не будь меня, неизвестно, существовал бы ты. И в этом моя власть над тобой. Предмет для меня существует как текст в описании свойств. Ты для меня существуешь только в прикосновении, я ощущаю свойства твоей кожи, я вижу ее цвет, чувствую запах, и гладкость в прикосновении. Я говорю: «влажная и твердая» - и это мои прикосновения рукой к тебе. Я говорю: «прозрачный и синий» - это мои прикосновения взглядом к миру. И это четвертая серия. Серия познаний и прикосновений.
Мой текст - это текст моих свойств и прикосновений. Я говорю: «глубокий и толстый, хрупкий и плотный, легкий и синий, черствый и упругий, горячий и сладкий, зеленый и теплый». Я могу говорить без конца и ты всегда узнаешь в каждом описании какую-то вещь в мире. И, как правило, ты узнаешь себя, потому что во всем для меня хочешь быть ты. И это твоя власть надо мной. Это твоя воля. Этот текст - проявление твоей воли, потому что он о тебе, о твоих свойствах. И значит эти описания - соблазнительные формы твоего существования. Каждая форма - описание состояний, когда одно свойство переходит в другое. Серое переходит в глубину, горячее в легкость и т.д. Я поражен твоим многообразием, возлюбленная моя. И это пятая серия. Серия многообразия состояний и когда я узнал тебя в том, что меня окружает и возжелал.
Мой текст - это проявление моего желания и твоей власти. Ради исполнения своего желания, я готов подчиняться тебе, идти за тобой, делать то, что ты хочешь, чтоб я делал с тобой. Ты прикасаешься - я уже принадлежу тебе. Я не смогу жить без твоих прикосновений, без того, чтобы чувствовать, как красное становится влажным и манящим. Ты всегда знаешь, как голубое может стать холодным. Ты знаешь, как плоскость отражается в высоте, как они взаимопроникают друг в друга, составляя форму существования вещи в тебе. Наложенные отражения - это так похоже на нас с тобой. Ты это знаешь. Я не знаю - в этом твоя власть надо мной. Ты проводишь меня через разные ощущения, позволяешь прикоснуться к разным вещам в твоем мире, в твоей глубине. Я от всего испытываю наслаждение и возбуждаюсь. Я вожделею тебя. Я подвластен тебе. Я раб. Я не смогу жить, не прикасаясь к тебе. И это шестая серия. Серия моего вожделения и рабства.
Этот текст - отделимый и расчленяемый мир, в котором я ищу себя. Я ищу себя, отделяю от тебя и испытываю боль, так как разрываются высоты и глубины, цвета теряют влажность и запах. Я разрушаю этот мир. Я - властелин и я жесток. Я хочу видеть себя и видеть тебя, чтобы в видении объединиться. И в этом моя беда и самый страшный жест уничтожения. И в том, что я делал в других сериях, я не был насильником - я доставлял удовольствие тебе. Сейчас в этой седьмой серии - я опасен, потому что отдыхаю, потому что стремлюсь к разделению. Но в этом не моя вина. Так захотел ты. Ты выбрал другого. И в этом моя трагедия. Ты захотел быть не со мной, хотя никого, кроме меня не было. Твоя воля выбрала того, кого не существует. И он появился. И так ты изнасиловал меня. И это седьмая серия. Серия, когда ты захотел, чтобы появился другой, и это повлекло разрушение.
Этот текст - твое желание другого, это возможность разрушиться, созданная тобой. И я знаю, что будет в восьмой серии. Я не допущу разрушения, потому что люблю тебя и в этом моя власть над собой и тобой. Ты поймешь, что тебе нужен только я. Другого не существует. Другой - это плод твоей фантазии, плод твоей воспаленной плоти, твоей неудовлетворенной сексуальности, потому что меня уже рядом нет. Ты захотел, чтоб я ушел. Ты вожделел меня, но это только плод твоей фантазии. Плод твоей фантазии - зло, не обладающее свойством. Оно не обладает ни цветом, ни запахом - оно просто демонстрирует мое отсутствие. И в тебе рождается агрессия и насилие. Рождается стремление к власти. Дыра, разрастающаяся в тебе - это не мое насилие. Это твое насилие над самим собой. И в этом твой садомазохизм. И так проявляется твоя власть над самим собой. Так не лучше ли мне быть твоим господином и научить тебя властвовать надо мной?
Разреши мне вернуться. Ты стремишься доставить себе удовольствие и изнасиловать себя - меня рядом нет, чтобы прикоснуться и войти в твои глубины, которые становятся цветом и запахом, чтоб обволакивать меня. И это серия восьмая. Серия, когда ты стремишься доставить себе удовольствие и приносишь себе боль. Но именно в этой серии ты познаешь меня, когда меня нет, и делаешь выбор. Ты хочешь, чтоб я вернулся.
Твой выбор сделан. Этот текст - твой сделанный выбор. Ты хочешь остаться со мной. И это твоя воля. Ты в боли не нашел удовлетворения, ты проскользнул сквозь нее, через то, что разрушало. Ты прикоснулся ко мне. И в этом моя власть над тобой - провести тебя через боль к себе. Провести через боль, чтобы ты узнал меня. Ты знаешь меня. И ты готов начать все с начала, уже не воспринимая мое присутствие как насилие, как власть над собой. Ты добровольно выбираешь подчинение - и в этом твоя власть надо мной. И все меняется. Твое выбранное подчинение - твоя же власть.
Этот текст - жест парадокса в тебе. Этот текст - сценарий, наделенный властью, так как он привел тебя к власти, наделил тебя ею, научил отказаться от нее и привел ко мне. Ты выбрал подчинение мне и получил власть надо мной. Так ты узнал меня. И так ты достиг желанного: отказался от власти и стал властелином. Так мы обрели мир и друг друга.
07.11.02
Иван Кона
Но этот текст специально создан для того, чтобы доминировать и подчинять. Или, что важнее, для того, чтобы показать в утрированной форме, как это делают с нами другие тексты, ежедневно оказывающиеся нашими властителями.
Я - текст, наделенный властью...
Каждый член моего тела - это символы власти. Рука - вот этот кусок текста, который ты читаешь, - это скипетр. В каждой букве власть. И я указываю тебе на следующую строку и приказываю читать, - и ты читаешь. Ты хочешь знать, что дальше и ты желаешь подчиняться. Твое желание совпадает с моим приказом и происходит действие. Ты не можешь бросить этот текст в самом начале. Этот текст - выраженный жест твоего нежелания бросить его, а значит подчинения мне.
Если ты что-то не хочешь бросать, значит тебе это нравится. Тебе нравится обладать и быть обладаемым. Обладание всегда бывает сексуальным или имеет признаки сексуальности. Нам хочется обладать тем, что имеет эрогенные зоны, окаймленные влагой. Мы любим обладать вещью, мы любим обладать волей другого человека. И это всегда эротично.
Вещь показывает миру наш престиж. Она имеет эротичную форму, она притягивает, она любит прикосновения. Этот текст - это вещь, которая любит прикосновения и говорит о твоем престиже. Ты читаешь и держишь в руках эту вещь - и все знают каков ты. Этот текст желает, чтобы ты им обладал. Ему понравится, если ты просунешь в него руку, поищешь отверстий, подивишься его дизайну. Тебе нравится прикасаться к вещи. Тексту нравится быть вещью, к которой прикасаются. Ты держишь его пальцами, ты прикасаешься глазами. Это так эротично. Это возбуждает.
Это возбуждает того, кто прикасается и то, к чему прикасаются. Этому тексту нравится твое обладание. Этот текст - моя парализованная воля перед твоей сексуальностью. Я стал этим текстом для тебя, чтобы ты мог обладать мной, мог прикасаться. Этот текст - мое молчаливое подчинение от произнесенной тобой фразы: «Я хочу тебя». Твое желание обладания мной написано здесь - в предыдущей фразе. Твое желание записано на мне - этом тексте. Но записано не мной. Я не знак твоего вожделения. Записано тобой. Я - объект твоего вожделения.
Этот текст - объект твоего вожделения. Твое знойное вожделение обладать мной - этим текстом, меня покоряет. И в какой-то момент становится неважно кто я: вещь или человек. Власть - это всегда расстановка сил. Есть тот, кто хочет обладать и есть тот, кто хочет, чтоб им обладали. Если есть необходимость, то это можно расписать.
Этот текст - расписание расстановки сил того, кто хочет обладать и того, кто хочет быть обладаемым. Мы можем меняться ролями: я могу хотеть обладания и ты можешь предлагать мне себя в господины. И доброй воли, выбора в этой ситуации быть не может, поэтому все необходимо расписать в тексте по ролям: кто сегодня кем обладает. Кто сегодня жертва и кто приносит эту жертву.
Этот текст - сценарий, в котором все роли обладателей расписаны. Сейчас я могу написать, что этот текст господин и тебе придется принести себя в жертву, у тебя - нет выбора. Я - господин твой, я силен и славен, любуйся мной, принеси себя в жертву моей красоте, моей силе и моему желанию. Текст убедителен, он констатирует свои состояния достоверно, текст вызывает восхищение достоверностью. И ты должен ему подчиняться, потому что ты восхищен. Он подавляет силой и красотой. Текст силен и он насильник. Он ужасен и прекрасен - ты восхищен и подавлен.
Ты ужасен и прекрасен - я восхищен и подавлен. Мы снова поменялись ролями. И дело вовсе не в том, что я соблюдаю баланс, сначала ты, а потом я, потом снова - ты, а потом снова - я. Я не намерен уступать тебе, но так получается. Момент моего восхищения тобой - моя слабость и мое рабство. Момент твоего восхищения мной - твоя слабость и твое рабство.
Этот текст - феномен восхищения и удивления. За табличкой с надписью «феномен, не заходить - убьет», скрыто неизведанное. И мы не знаем, почему подчиняемся этой надписи: мы страшимся заходить и мы подавлены собственным страхом, мы заходим - и мы убиты восхищением. Страх и восхищение всегда вместе. Они могут быть по разные стороны, но они всегда приносят нас в рабство.
Ты читаешь этот текст и тебе страшно. Ты подавлен этим текстом, ты раб его. Ты восхищен им - ты вновь становишься рабом. В обоих случая - ты раболепен и ничтожен. Твой выбор ложен, ты всегда попадаешь в ситуацию подавленного, всегда попадаешь под власть этого текста. У тебя нет выбора - ты объект насилия этого текста. И в обоих случаях ты счастлив. Феномен. И в этом месте тоже будь осторожен. Не новый ли это инструмент власти над тобой.
Этот текст - жертвенник, на котором лежит твое тело, подавленное собственной сексуальностью. Именно в этом тексте расчленят тебя и подвергнут насилию. Этот текст - место, где подавят твою волю, где ты выразишь восхищение моей силой и в восхищении потеряешь свою волю. Твое восхищение уничтожит тебя, сделает тебя моим рабом. Это - текст, вызывающий восхищение и делающий тебя своим рабом. И я даю тебе это. Я предлагаю исполнить твое желание. Твое желание всегда сексуально. Ты хочешь власти. И ты должен принести себя в жертву этому тексту и тогда получишь желаемое. Этот текст жертвенник, на котором распласталось твое истерзанное желанием власти тело.
Этот текст - тело ужаса, страха, восхищения и твоего счастья. Ты испытываешь страх и ужас перед текстом, и твои чувства приносят тебе наслаждение. Ты наслаждаешься своим унизительным состоянием, твоя ненависть ко мне перерастает в любовь, так как ты не знаешь, где пересеченная грань между твоей слабостью и моей силой. Ты не хочешь знать ее. Я разрешаю тебе быть слабым и предлагаю все решать за тебя. Тебе не нужна свобода - ты отдаешь ее в страхе или восхищении. И всякий раз я получаю выигрыш: власть над тобой.
И если это сделаешь ты: вызовешь мое восхищение или напугаешь меня, ты заберешь мою власть. Я стану униженным рабом твоим. Я буду готов на все, чтобы стать тобой, чтобы иметь твою силу. Я сольюсь с тобой в твоей глубине и, если захочешь, мы можем слиться в моей. Твоя вотчина: два наших тела, мое и твое. Ты властвуешь, ты наслаждаешься, я унижен, я восхищен и испуган, и я счастлив твоим обладанием.
Этот текст - моя ничтожность и твоя сила. Между моей ничтожностью и твоей силой всегда пролегает грань, на которой они сливаются друг с другом, на которой ты получаешь удовольствие обладание мной, на которой я становлюсь счастливым, разливаясь в твоей силе. Эта грань - этот текст. Посмотри на нее. Оторви свой огненный взгляд от моего униженного тела. Отвлекись от насилия и насладись этой гранью. Потеряй на некоторое время свою власть и стань на минуту рабом этой грани и этого текста.
На этой грани ты находишь восхищение. Твое восхищение - потерянная грань между мной и тобой. Это твое невыраженное желание иметь то же, что и я. Это мое невыраженное желание иметь то же, что и ты. Ты стремишься к слиянию. И мы снова перевернулись - сменили позу. Ты ищешь моей силы, чтобы соединиться со мной, чтобы получить надо мной власть. Ты не склонен расставлять места. Это склонен делать я. Мое раболепие - это мое и твое удовольствие, сексуальный символ нашего счастья. Я счастлив от того, что унижен, ты счастлив от того, что обладаешь. Мой страх - это страх перед тобой. Твой страх - это страх потерять это место удовольствия и жестокости.
Это место всегда занимаю я и становлюсь твоим объектом вожделений и страха. Ты созерцаешь мою силу над тобой, над моим умением унизить и подавить тебя. Ты восхищен. Ты ищешь моей силы, которая низвергла тебя, вызвав у тебя восхищение. Ты так вожделеешь меня, что ты готов унизиться и раствориться в бытии, только чтоб в один день получить меня, стать мной.
Этот текст - твое вожделение меня и символ твоей власти, твой скипетр и твоя держава. Твое страстное желание стать мной - этим текстом. И даже это твое страстное желание - этот текст. Этот текст - я. Этот текст - твое страстное желание стать мной. Этот текст - синоним сексуального вожделения твоего. Этот текст - феномен воплощенного сексуального оргазма, когда мы сливаемся. Этот текст - символ власти меня над тобой и тебя надо мной, потому что в нем есть грани твоего восхищения мной и моего страха перед тобой - это его скипетр. В этом тексте есть твой страх передо мной и мое восхищение тобой - и это его держава. Этот текст - бесконечная смена поз.
Феномен этого текста в том, что никто не получит ни скипетр, ни державу. Они в тексте. И они символы его власти. Власть всегда злоупотребляет. Всласть всегда употребляет зло. Мы незнаем, что такое зло, но знаем, когда нам плохо. И это мы называем злом. Но когда нам становится плохо: когда мы подавлены и изнасилованы властью другого, когда свернули нашу волю, когда сломали нашу личность и лишили свободы, или когда не сделали всего этого с нами? Мы не знаем. Насилие часто выступает как синоним любви. Если не изнасиловали - значит не проявили любовь.
Во власти никогда не бывает зла: нас изнасиловали - мы счастливы, нас наделили властью, чтоб мы сами могли насиловать - мы тоже счастливы. Где зло? Я не вижу зла. Просто зло употребили. Употребление в пищу, употребление в сексе - это всегда проявление власти. Над злом тоже власть - его употребили. Мы властвуем над злом - мы потребители. Мы потребляем его в любых формах. Мы хотим власти и хотим друг друга.
И поэтому этот текст - употребление зла. Этот текст - схема, руководство по употреблению зла на другого, по употреблению зла на себя. Употребление зла - это всегда насилие. Я насилую себя, я насилую тебя, я подавляю и подавлен, я властелин и я раб. Ты подавлен и подавляешь, ты насилуешь меня и всегда сам изнасилован. Я всегда внутри ситуации всегда испытываю насилие и применяю его на тебе. Ты делаешь тоже самое. Мы в зависимости друг от друга и от насилия со стороны друг друга.
И мы всегда требуем мест, испытывая насилие со стороны другого. Я говорю, ты тоже хочешь сказать - ты насилуешь меня своим вмешательством. Мое пространство - там, где я. Если в этом пространстве есть ты - ты должен быть всегда вторым, ты должен быть подчинен и изнасилован мной. Ты насилуешь меня своим присутствием. Я хочу быть один. А ты всегда рядом. Ты насилуешь меня своим присутствием.
Мой текст - это мое присутствие и моя доминанта. Но ты все время сам хочешь стать этим текстом, вмешаться в его написание. И этот текст - это твое насилие надо мной, твое присутствие в пространстве, в котором я нахожусь. Но если ты покинешь это пространство - разорвется связь. Уйдет насилие. Уйдет близость. Ни я не удовлетворю твоего желания, будучи подавлен. Ни ты не удовлетворишь моего, когда поменяется поза. Но ты погладишь мне спину и я уже не хочу, чтоб ты уходил. Я растерзан. Я не могу остаться один - я хочу, чтоб ты гладил мне спину и выполнял другие мои желания, формировал модель, которая существует у меня в голове. Я не могу один воплощать свою модель действительности. Для этого мне нужен ты. Ты должен быть моим персонажем, тем, кого я придумал для воплощения.
Этот текст - территория существования с моим персонажем. Ты персонаж - и ты изнасилован мной, подчинен моей воле. Я сам подчинен этому насилию. Я не могу быть без твоего присутствия. Отсутствие твоего присутствие - насилие для меня. Я не могу быть с тобой - твое присутствие сбивает меня, ты всегда вмешиваешься своим пространством в мое, не зная пределов вмешательства. Ты всегда помещаешь мою высоту в свою глубину и я изнемогаю от этого проникновения. Я ничего не могу с собой поделать. Я не могу быть без тебя - кто тогда будет воплощать мои модели пространства, куда будет проникать моя высота. Я сам не могу.
Я - это текст, который не может. Я - это текст, который может проявлять силу, агрессию и жестокость по отношению к другому. Я - это текст, который требует возможности проникновения, требует возможности жить, требует пространства проникновения и пространства жизни. И это вечный сериал отношений. Мои отношения с тобой - это отношения требований и отношения исполнения желаний. И это обоюдная жажда любви, обоюдное насилие. Я исполняю твои желания, ты исполняешь мои.
Я сегодня шел по улице и понял, что все, что я вижу перед собой - мое. Все принадлежит мне, как часть описанного мной текста. Я сказал: небо голубое, - это произнесено, и это текст, рожденный во мне, и значит я обладатель этого голубого неба. А если ты тоже произнес это, то и ты обладатель. Я сказал: синий цвет. И все, что синего цвета на этой земле, существующее во мне как текст, принадлежит мне. И это первая серия. Серия, когда я творю пространство.
Я - произнесенный мною текст о мире. Я - это слово, от которого произошел мой мир. Принадлежность мира обозначается во мне словами, текстами, описаниями. Это плоскость во мне. Я назвал - и увидел в себе все, что синего цвета. Я назвал все, что состоит из плоти, и все состоящее из плоти во мне и принадлежит мне в своей сущности. Произошло разделение. Мое название определило сущность. Я сказал: плоть. И ты знаешь, что плоть, это то, что соприкасается с тобой, что трепетно, и что дышит, что возбуждает и жаждет прикосновения. Я назвал сущность. Мое название сохраняется во мне, оно обозначает плоть. Оно само - плоть. Название вызывает во мне не воспоминания о плоти, а саму плоть. И это вторая серия. Серия, в которой происходит разделение.
Весь мир во мне расчленен на тексты и описания, на сущности и названия. Этот текст - расчлененное тело мира во мне. Я собираю расчлененное тело мира в себе по своему произволу. Мой произвол - это моя власть над миром. Текст - мой жезл, определяющий направления простирающейся власти. Мой жезл - это моя вертикаль на плоскости раздробленного текста названий и описаний мира. Это моя воспаленная желанием близости высота. Она указывает как быть синему и плотскому, как быть коричневому и мокрому, как быть зеленому и легкому. И это третья серия. Серия указаний и власти.
Мой текст - это текст описаний. Я описываю свойства. Предметы вокруг меня собраны в свойства, я узнаю их по свойствам. Я слеп, так как предмет существует для меня только в прикосновении взглядом и рукой. Ты тоже существуешь в моем прикосновении. Твое существование определимо только в моем прикосновении рукой. Оно подтверждено моим прикосновением и проникновением. Не будь меня, неизвестно, существовал бы ты. И в этом моя власть над тобой. Предмет для меня существует как текст в описании свойств. Ты для меня существуешь только в прикосновении, я ощущаю свойства твоей кожи, я вижу ее цвет, чувствую запах, и гладкость в прикосновении. Я говорю: «влажная и твердая» - и это мои прикосновения рукой к тебе. Я говорю: «прозрачный и синий» - это мои прикосновения взглядом к миру. И это четвертая серия. Серия познаний и прикосновений.
Мой текст - это текст моих свойств и прикосновений. Я говорю: «глубокий и толстый, хрупкий и плотный, легкий и синий, черствый и упругий, горячий и сладкий, зеленый и теплый». Я могу говорить без конца и ты всегда узнаешь в каждом описании какую-то вещь в мире. И, как правило, ты узнаешь себя, потому что во всем для меня хочешь быть ты. И это твоя власть надо мной. Это твоя воля. Этот текст - проявление твоей воли, потому что он о тебе, о твоих свойствах. И значит эти описания - соблазнительные формы твоего существования. Каждая форма - описание состояний, когда одно свойство переходит в другое. Серое переходит в глубину, горячее в легкость и т.д. Я поражен твоим многообразием, возлюбленная моя. И это пятая серия. Серия многообразия состояний и когда я узнал тебя в том, что меня окружает и возжелал.
Мой текст - это проявление моего желания и твоей власти. Ради исполнения своего желания, я готов подчиняться тебе, идти за тобой, делать то, что ты хочешь, чтоб я делал с тобой. Ты прикасаешься - я уже принадлежу тебе. Я не смогу жить без твоих прикосновений, без того, чтобы чувствовать, как красное становится влажным и манящим. Ты всегда знаешь, как голубое может стать холодным. Ты знаешь, как плоскость отражается в высоте, как они взаимопроникают друг в друга, составляя форму существования вещи в тебе. Наложенные отражения - это так похоже на нас с тобой. Ты это знаешь. Я не знаю - в этом твоя власть надо мной. Ты проводишь меня через разные ощущения, позволяешь прикоснуться к разным вещам в твоем мире, в твоей глубине. Я от всего испытываю наслаждение и возбуждаюсь. Я вожделею тебя. Я подвластен тебе. Я раб. Я не смогу жить, не прикасаясь к тебе. И это шестая серия. Серия моего вожделения и рабства.
Этот текст - отделимый и расчленяемый мир, в котором я ищу себя. Я ищу себя, отделяю от тебя и испытываю боль, так как разрываются высоты и глубины, цвета теряют влажность и запах. Я разрушаю этот мир. Я - властелин и я жесток. Я хочу видеть себя и видеть тебя, чтобы в видении объединиться. И в этом моя беда и самый страшный жест уничтожения. И в том, что я делал в других сериях, я не был насильником - я доставлял удовольствие тебе. Сейчас в этой седьмой серии - я опасен, потому что отдыхаю, потому что стремлюсь к разделению. Но в этом не моя вина. Так захотел ты. Ты выбрал другого. И в этом моя трагедия. Ты захотел быть не со мной, хотя никого, кроме меня не было. Твоя воля выбрала того, кого не существует. И он появился. И так ты изнасиловал меня. И это седьмая серия. Серия, когда ты захотел, чтобы появился другой, и это повлекло разрушение.
Этот текст - твое желание другого, это возможность разрушиться, созданная тобой. И я знаю, что будет в восьмой серии. Я не допущу разрушения, потому что люблю тебя и в этом моя власть над собой и тобой. Ты поймешь, что тебе нужен только я. Другого не существует. Другой - это плод твоей фантазии, плод твоей воспаленной плоти, твоей неудовлетворенной сексуальности, потому что меня уже рядом нет. Ты захотел, чтоб я ушел. Ты вожделел меня, но это только плод твоей фантазии. Плод твоей фантазии - зло, не обладающее свойством. Оно не обладает ни цветом, ни запахом - оно просто демонстрирует мое отсутствие. И в тебе рождается агрессия и насилие. Рождается стремление к власти. Дыра, разрастающаяся в тебе - это не мое насилие. Это твое насилие над самим собой. И в этом твой садомазохизм. И так проявляется твоя власть над самим собой. Так не лучше ли мне быть твоим господином и научить тебя властвовать надо мной?
Разреши мне вернуться. Ты стремишься доставить себе удовольствие и изнасиловать себя - меня рядом нет, чтобы прикоснуться и войти в твои глубины, которые становятся цветом и запахом, чтоб обволакивать меня. И это серия восьмая. Серия, когда ты стремишься доставить себе удовольствие и приносишь себе боль. Но именно в этой серии ты познаешь меня, когда меня нет, и делаешь выбор. Ты хочешь, чтоб я вернулся.
Твой выбор сделан. Этот текст - твой сделанный выбор. Ты хочешь остаться со мной. И это твоя воля. Ты в боли не нашел удовлетворения, ты проскользнул сквозь нее, через то, что разрушало. Ты прикоснулся ко мне. И в этом моя власть над тобой - провести тебя через боль к себе. Провести через боль, чтобы ты узнал меня. Ты знаешь меня. И ты готов начать все с начала, уже не воспринимая мое присутствие как насилие, как власть над собой. Ты добровольно выбираешь подчинение - и в этом твоя власть надо мной. И все меняется. Твое выбранное подчинение - твоя же власть.
Этот текст - жест парадокса в тебе. Этот текст - сценарий, наделенный властью, так как он привел тебя к власти, наделил тебя ею, научил отказаться от нее и привел ко мне. Ты выбрал подчинение мне и получил власть надо мной. Так ты узнал меня. И так ты достиг желанного: отказался от власти и стал властелином. Так мы обрели мир и друг друга.
07.11.02
Иван Кона