Концерт для органа и гитары
Год Испании в России странным для меня образом совпал с моим личным годом Испании, начавшимся прошлой зимой поездкой в Мадрид и, надеюсь, не оканчивающимся с концом текущей визы. Тем более, что Испания, как и Англия, или Франция - вне зависимости от их реальной географии - они же всегда со мной, гораздо ближе, чем протянуть руку, быстрее, чем глазом моргнуть: внутренние мои мелодии, звуки, образы, слова, текучий Гвадалквивир, строгость Эскориала, летящий Эль Греко и бесконечный Веласкес… Но чем звучнее безмолвная музыка, тем радостнее от малейшей возможности расширить ей кругозор, помочь ей возрастать, переливаясь новыми впечатлениями. Так было с выставкой Дали в Пушкинском.
В испанские впечатления, в те самые блаженные мои «испанские безумства» довелось вот окунуться и вчера -
Вечер был ээээ… Под ногами склизкие лужи, сверху - снегодождь, но среди всего этого - немного сказочный в сумеречных тенях собор, к которому приложил руку мой любимый Шехтель (кстати, я еще не окончательно отказалась от идеи сделать прогулку по шехтелевской Москве, вы меня попинайте - ну, после, когда-нибудь, а?...) Огромное притихшее здание с уникальным органом и феноменальной акустикой - оно казалось, как и положено, настоящим кораблем, уплывающем через снеговую пелену хронотопа к - к сладкоголосой Андалусии с ее жарким солнцем, ее буйством страстей и ароматом нежности, к - к суровой и патетической католической душе, рвущейся к Богу от такого желанного, такого дивно-завораживающего омута…
Концерт был построен (или так был воспринят мой) как диалог гитары и органа. Перед алтарем располагались сменяющие друг друга гитаристы, игравшие как классику типа Скарлатти, так и народные испанские мелодии. - А вверху, с фок-мачты, им отвечал орган. Звук, отраженный выпуклым куполом, заполнял собой все вокруг, он надувал паруса и толкал, невидимо толкал, уносил отсюда, из зимней Москвы, всю эту каменную махину и нас в ней - как некий ковчег на волнах льющейся и побеждающей музыки (музыка - это ведь тоже волна, да?)…
Никогда не представляла, насколько многообразными могут быть и гитара, и орган. Не просто заменять собой весь оркестр, но - всю палитру чувств, «все звуки, помимо воя», все оттенки цветов и форм… Все-таки в голосе органа есть, воля ваша, что-то совершенно инопланетное, неземное. Он как будто снисходит из того, горнего, мира - длиною своих труб, силою мышц подтаскивая к небесам. А когда ему вторили контр-тенор (первый раз вживую слышала этот тембр - сумасшедшее что-то) или баритон, то вертикаль восхождения обозначалась ярче - натянутой струной, столпом песенным… Нет, никаких хоралов они не пели, но само звуковое сочетание, помноженное на звуковую мою восприимчивость, рождало именно такие ассоциации. - А еще был знаменитый концерт «Аранхуэс» Родриго в переложении для органа с арфой. И показалось, что мы и правда оторвались от земли…
Гитаре же принадлежал мир дольний - со всеми его переливами и чудесами. Гитары плакали и танцевали, гитары сводили с ума - то лаской, то вызовом, то стуком каблучков, то улюлюканьем корриды… «Весь я в чем-то испанском» рефреном накатывало на слушателей. И, помимо океана всего прочего, не могла не вспомнить, как под цыганские гитары в гранадских пещерах сердцем стучало дикое, народное фламенко. До сих пор такое же, как на старых испанских фотографиях из журнала black_marya http://black-marya.livejournal.com/102455.html#cutid1
Что удивительно, горнее и дольнее не противоречило друг другу, а гармонично дополняло, не спрямляя и не сворачивая мироздание к горизонтали или вертикали. Обнимая, смыкаясь, два звуковых полюса концерта поддерживали плывущий корабль в равновесии все два с половиной часа. И лично я побывала и в Испании, и, вероятно, много дальше - там, где стопа травы не мнет, где снега не холодят, где воздух звенит и гудит как орган, а поет - как гитара… Наверное, не совсем масленичное получилось гуляние, но чем не заряд бодрости перед постом.
Прощенное воскресение - оно уже завтра, то есть очень скоро. Думаю, большой беды не будет, если я сейчас скажу: дорогие, простите, а? Тем более, что к вам-то эти слова так легко отпускать - вы у меня, друзья, замечательные. И вы-то простите.
В испанские впечатления, в те самые блаженные мои «испанские безумства» довелось вот окунуться и вчера -
Вечер был ээээ… Под ногами склизкие лужи, сверху - снегодождь, но среди всего этого - немного сказочный в сумеречных тенях собор, к которому приложил руку мой любимый Шехтель (кстати, я еще не окончательно отказалась от идеи сделать прогулку по шехтелевской Москве, вы меня попинайте - ну, после, когда-нибудь, а?...) Огромное притихшее здание с уникальным органом и феноменальной акустикой - оно казалось, как и положено, настоящим кораблем, уплывающем через снеговую пелену хронотопа к - к сладкоголосой Андалусии с ее жарким солнцем, ее буйством страстей и ароматом нежности, к - к суровой и патетической католической душе, рвущейся к Богу от такого желанного, такого дивно-завораживающего омута…
Концерт был построен (или так был воспринят мой) как диалог гитары и органа. Перед алтарем располагались сменяющие друг друга гитаристы, игравшие как классику типа Скарлатти, так и народные испанские мелодии. - А вверху, с фок-мачты, им отвечал орган. Звук, отраженный выпуклым куполом, заполнял собой все вокруг, он надувал паруса и толкал, невидимо толкал, уносил отсюда, из зимней Москвы, всю эту каменную махину и нас в ней - как некий ковчег на волнах льющейся и побеждающей музыки (музыка - это ведь тоже волна, да?)…
Никогда не представляла, насколько многообразными могут быть и гитара, и орган. Не просто заменять собой весь оркестр, но - всю палитру чувств, «все звуки, помимо воя», все оттенки цветов и форм… Все-таки в голосе органа есть, воля ваша, что-то совершенно инопланетное, неземное. Он как будто снисходит из того, горнего, мира - длиною своих труб, силою мышц подтаскивая к небесам. А когда ему вторили контр-тенор (первый раз вживую слышала этот тембр - сумасшедшее что-то) или баритон, то вертикаль восхождения обозначалась ярче - натянутой струной, столпом песенным… Нет, никаких хоралов они не пели, но само звуковое сочетание, помноженное на звуковую мою восприимчивость, рождало именно такие ассоциации. - А еще был знаменитый концерт «Аранхуэс» Родриго в переложении для органа с арфой. И показалось, что мы и правда оторвались от земли…
Гитаре же принадлежал мир дольний - со всеми его переливами и чудесами. Гитары плакали и танцевали, гитары сводили с ума - то лаской, то вызовом, то стуком каблучков, то улюлюканьем корриды… «Весь я в чем-то испанском» рефреном накатывало на слушателей. И, помимо океана всего прочего, не могла не вспомнить, как под цыганские гитары в гранадских пещерах сердцем стучало дикое, народное фламенко. До сих пор такое же, как на старых испанских фотографиях из журнала black_marya http://black-marya.livejournal.com/102455.html#cutid1
Что удивительно, горнее и дольнее не противоречило друг другу, а гармонично дополняло, не спрямляя и не сворачивая мироздание к горизонтали или вертикали. Обнимая, смыкаясь, два звуковых полюса концерта поддерживали плывущий корабль в равновесии все два с половиной часа. И лично я побывала и в Испании, и, вероятно, много дальше - там, где стопа травы не мнет, где снега не холодят, где воздух звенит и гудит как орган, а поет - как гитара… Наверное, не совсем масленичное получилось гуляние, но чем не заряд бодрости перед постом.
Прощенное воскресение - оно уже завтра, то есть очень скоро. Думаю, большой беды не будет, если я сейчас скажу: дорогие, простите, а? Тем более, что к вам-то эти слова так легко отпускать - вы у меня, друзья, замечательные. И вы-то простите.