(no subject)
Прорабатывала Нептун с Венерой. Вот это венерианское стремление в небеса, к прекрасному и недоступному мужчине-духовидцу - это от отрицания собственной земной сущности. Как жить, считая свою плотскую женственность низкой и недостойной возвышенной любви? Только обожая на расстоянии «художника и поэта». До полного состояния униженности, а затем - скуки и томления. И от отношений и от себя.
Стать «прекрасной дамой» шансов нет - Венера у меня хоть и близнецовская, воздушная, а все ж таки - как любая Венера имеет природу земной сексуальности. Как эту проблему решать? Только признавая право тела любить. Земной, плотской любовью.
Помню, давно когда-то страшно меня торкнула передача про Блока и Менделееву. Я тогда еще вся была «в Гвоздицком», и эта история высокодуховного и от этого такого жестокого, мужчины и земной, не оправдавшей его ожиданий, женщины меня задела до боли в сердце. Он сперва ее добивался, наделял всеми возможными «неземными достоинствами», а после поносил и гнал от себя, как воплощение косной материи, злой и убивающей духовное начало. Мое отношение к ней в течение передачи менялось. Я то начинала ее ненавидеть, ощущая страдания Блока рядом с ней, то наоборот, чувствовала ее боль. Но главное, что меня повергало в мое собственное страдание - это сумасшедшая пропасть между ними. Между Венерой и Нептуном. Между Пьеро и Коломбиной. Непреодолимая пропасть - как закон мироздания.
В работе становится ясно - не признав природу Венеры, «никто никуда не пойдет». Да, этот конфликт между духом и материей, между мужским и женским началом, извечен. Именно он и двигает цивилизацию. Именно на нем и держится Вселенная. Пытаясь этот конфликт примирить в себе путем отказа и загнобления своей земной сексуальности перед лицом возвышенного духа, я отрицала саму Вселенную. Вот так вот высокопарно, и просто.
Самое интересное, мне казалось, я давно эту ситуацию пережила, я много лет не возвращалась к ней, не мечтала ни о ком, сразу переводила отношения в плоскость материи. Если объект оказывался недостижим, старалась все списать на собственную блажь, и поскорее срулить, а говняшку замести под ковер… Но, оказывается, это я просто берегла ту «высокую и недостижимую», «идеальную любовь». Просто признавала ее уникальность и неповторимость. Конечно, кто же мог сравниться «с Матильдой моей»? Никто, однозначно. Но при таком раскладе, какое там личное счастье? Так, сплошной суррогат и подмена того трагически прекрасного натяжения…
Интересно, что разрешение ситуации опять перекликается с историей Блока-Менделеевой. Помню, тогда в передаче меня удивило, насколько она не пыталась «возвыситься», как-то оторваться от земли. Подыграть ему что ли… Или даже не подыграть, а вот правда, отказаться от быта, от земного ради духа небесного. Неужели она не видит, какая она низкая и косная? - думала я. - И неужели она этого не стыдиться?! А она не стыдилась. Она оставалась очень честной и земной. Он ее раздражал, когда превозносил до небес, и она не стеснялась этого. Он делал ей больно, когда унижал ее, и она честно страдала, плакала. Вообще все время оставалась очень честной и такой плотской, несдвигаемой. Тогда мне казалось это упрямство и глупость. Сейчас я понимаю, что это мудрость женщины, принимающей себя.
И еще с одним моментом это связано. Тогда, когда ты чувствуешь пропасть, натяжение и разрыв, самым важным становится умение оплакать потерю. Тянет-то упасть в мечту, искусственно поддерживать отношения, или искусственно их прекратить, тянет забыть их, убедить себя, что «ничего и не было», «все было невозможно, а значит - бессмысленно». Я так и делаю уже несколько лет. Каждый раз. «Какие отношения? Нет у меня никаких отношений!» - да, Кать? :) Ну да, страдать кому ж охота? Дураков нет. Но, похоже, это единственный выход. Оплакать. Это не жалость к себе, это бессилие перед законом мироздания. Это отказ от действия, это как не отводить глаз от собственного горя. Это принятие мира и своего собственного проекта. Это его осуществление. Жизнь.
…Да, и кстати, сердце больше не болит. Слезы заменяют сердцебиение. Я снова засыпаю в слезах, но я - за-сы-паю.
Всем спасибо.
Стать «прекрасной дамой» шансов нет - Венера у меня хоть и близнецовская, воздушная, а все ж таки - как любая Венера имеет природу земной сексуальности. Как эту проблему решать? Только признавая право тела любить. Земной, плотской любовью.
Помню, давно когда-то страшно меня торкнула передача про Блока и Менделееву. Я тогда еще вся была «в Гвоздицком», и эта история высокодуховного и от этого такого жестокого, мужчины и земной, не оправдавшей его ожиданий, женщины меня задела до боли в сердце. Он сперва ее добивался, наделял всеми возможными «неземными достоинствами», а после поносил и гнал от себя, как воплощение косной материи, злой и убивающей духовное начало. Мое отношение к ней в течение передачи менялось. Я то начинала ее ненавидеть, ощущая страдания Блока рядом с ней, то наоборот, чувствовала ее боль. Но главное, что меня повергало в мое собственное страдание - это сумасшедшая пропасть между ними. Между Венерой и Нептуном. Между Пьеро и Коломбиной. Непреодолимая пропасть - как закон мироздания.
В работе становится ясно - не признав природу Венеры, «никто никуда не пойдет». Да, этот конфликт между духом и материей, между мужским и женским началом, извечен. Именно он и двигает цивилизацию. Именно на нем и держится Вселенная. Пытаясь этот конфликт примирить в себе путем отказа и загнобления своей земной сексуальности перед лицом возвышенного духа, я отрицала саму Вселенную. Вот так вот высокопарно, и просто.
Самое интересное, мне казалось, я давно эту ситуацию пережила, я много лет не возвращалась к ней, не мечтала ни о ком, сразу переводила отношения в плоскость материи. Если объект оказывался недостижим, старалась все списать на собственную блажь, и поскорее срулить, а говняшку замести под ковер… Но, оказывается, это я просто берегла ту «высокую и недостижимую», «идеальную любовь». Просто признавала ее уникальность и неповторимость. Конечно, кто же мог сравниться «с Матильдой моей»? Никто, однозначно. Но при таком раскладе, какое там личное счастье? Так, сплошной суррогат и подмена того трагически прекрасного натяжения…
Интересно, что разрешение ситуации опять перекликается с историей Блока-Менделеевой. Помню, тогда в передаче меня удивило, насколько она не пыталась «возвыситься», как-то оторваться от земли. Подыграть ему что ли… Или даже не подыграть, а вот правда, отказаться от быта, от земного ради духа небесного. Неужели она не видит, какая она низкая и косная? - думала я. - И неужели она этого не стыдиться?! А она не стыдилась. Она оставалась очень честной и земной. Он ее раздражал, когда превозносил до небес, и она не стеснялась этого. Он делал ей больно, когда унижал ее, и она честно страдала, плакала. Вообще все время оставалась очень честной и такой плотской, несдвигаемой. Тогда мне казалось это упрямство и глупость. Сейчас я понимаю, что это мудрость женщины, принимающей себя.
И еще с одним моментом это связано. Тогда, когда ты чувствуешь пропасть, натяжение и разрыв, самым важным становится умение оплакать потерю. Тянет-то упасть в мечту, искусственно поддерживать отношения, или искусственно их прекратить, тянет забыть их, убедить себя, что «ничего и не было», «все было невозможно, а значит - бессмысленно». Я так и делаю уже несколько лет. Каждый раз. «Какие отношения? Нет у меня никаких отношений!» - да, Кать? :) Ну да, страдать кому ж охота? Дураков нет. Но, похоже, это единственный выход. Оплакать. Это не жалость к себе, это бессилие перед законом мироздания. Это отказ от действия, это как не отводить глаз от собственного горя. Это принятие мира и своего собственного проекта. Это его осуществление. Жизнь.
…Да, и кстати, сердце больше не болит. Слезы заменяют сердцебиение. Я снова засыпаю в слезах, но я - за-сы-паю.
Всем спасибо.