Васса Железнова Светланы Крючковой и "Обещание на рассвете"
Русские женщины в моем восприятии переплелись в один целостный, но парадоксальный образ. Перед тем как пойти на спектакль "Васса Железнова" нашего проставленного БДТ я как раз прочитала Ромена Гари "Обещание на рассвете". И в русской еврейке, бежавшей с сыном через Польшу в страну мечты - Францию, и в строгой хозяйке дома и предприятия я узнавала характерные черты своей бабушки. Это "военные" женщины, которые перед тем, как войти в избу, подожгут ее, так как привыкли решать задачи повышенной ответственности, вершить судьбы народов, говорить на "Ты" с Богом... им всегда виднее, и они ярче тех, кто слетается на их огонь. Как же они непобедимо уязвимы... Их трудно судить, потому что они мудры знанием Вселенской жестокости, а не доброты и гармонии. Такое бывает у детей, которые заметили в колоде у родителя крапленую карту и начали подыгрывать. Эта фраза, брошенная Вассой - "Чудес не бывает" - была гениально прочувствована Светланой Николаевной на фоне грёз, которыми перемежалось действо, пока все ее отпрыски верили в наступление чуда своей жизни (ювелирный дом, например), как правило, связанного с чудесным избавлением от кого-то из старших... И в этом было превосходство Вассы перед матерью будущего дипломата и известного писателя, запрограммированного на чудо. Может быть, героине Гари кто-то когда-то указал на ее сына со словами "Какой чудесный ребёнок!", и она поняла это слишком буквально? Васса реалистка: она делает "чудеса" самостоятельно с божественным хладнокровием, как телеграмму рассматривая чужую судьбу - быть или не быть. Такие женщины могут быть генералами воюющих армий, и эта мерка как раз по ним, но их удел слишком скромен.
Наша вера в чудеса поистине безгранична, и не стоит думать, что она проходит вместе с детством. Одно только словосочетание "я заслуживаю" или "я не заслуживаю", сказанное по отношению к чему-то внешнему или абстрактному, выдаёт нас с головой. Всегда. Потому что единственное, что это отмеряет, - чья-то любовь: иногда - просто собственная, часто - материнская. Разве кто-то решает, как нам жить и взвешивает наши достоинства, недостатки? Конечно - родители, даже те, которых у нас нет. Потому что мы знаем, что они были или могли бы быть. И это и есть Всевидящее Око их сердца, которое не лишено ни пагубы оптических обманов, ни близорукости, но оно есть...
Спектакль - необыкновенной силы и глубокой гармонии. Молодым, сидящим в зале приходилось непросто: по их шепотку чувствовалось, что они ищут чего-то однозначного, простого, черного или белого, экшна со всеми разъяснениями. Но преступления в спектакле носят оттенок чего-то медицинского - ампутации больной ноги или руки, или головы... И когда Васса вспоминает своего мужа с его забавами - любя, терпимо, то начинаешь понимать, откуда эта жестокая забота и почему любовь так холодна и расчетлива. От полного принятия того, что, казалось бы, принять невозможно...
Наша вера в чудеса поистине безгранична, и не стоит думать, что она проходит вместе с детством. Одно только словосочетание "я заслуживаю" или "я не заслуживаю", сказанное по отношению к чему-то внешнему или абстрактному, выдаёт нас с головой. Всегда. Потому что единственное, что это отмеряет, - чья-то любовь: иногда - просто собственная, часто - материнская. Разве кто-то решает, как нам жить и взвешивает наши достоинства, недостатки? Конечно - родители, даже те, которых у нас нет. Потому что мы знаем, что они были или могли бы быть. И это и есть Всевидящее Око их сердца, которое не лишено ни пагубы оптических обманов, ни близорукости, но оно есть...
Спектакль - необыкновенной силы и глубокой гармонии. Молодым, сидящим в зале приходилось непросто: по их шепотку чувствовалось, что они ищут чего-то однозначного, простого, черного или белого, экшна со всеми разъяснениями. Но преступления в спектакле носят оттенок чего-то медицинского - ампутации больной ноги или руки, или головы... И когда Васса вспоминает своего мужа с его забавами - любя, терпимо, то начинаешь понимать, откуда эта жестокая забота и почему любовь так холодна и расчетлива. От полного принятия того, что, казалось бы, принять невозможно...