Медицинские истории. Детская больница
Раз уж пошли околомедицинские темы, расскажу несколько историй. "Про это". А, чтобы вы прочитали всё, сделаю несколько отдельных записей, они и по темам разнятся довольно сильно.
В силу неплохого здоровья и, наверное, удачи, к врачам я обращалась редко и в больнице я лежала только два раза, и то в детстве. Один раз удаляли аденоиды, в старом двухэтажном деревянном здании, в которое через 10 лет перевели алко- и наркодиспансер (моя знакомая потом встречалась с тамошним главврачом. Нет, не по медицинскому профилю, а исключительно в личном плане))). А потом диспансер в очередной раз куда-то перевели, деревянный домик, заодно вырубив гектар прекрасных сосен, и построили два огромных жилых здания.
В больнице мама была вместе со мной. Саму операцию я помню смутно: большая тётя посадила меня на колени и взяла за руки. Докторша засунула мне в рот ножницы с кривыми концами, пару раз что-то отщипнула, из носа хлынула кровь, тётка меня отпустила, и я пошла к себе в палату. Первый день было нехорошо из-за температуры и того, что хотелось пить, а пить было нельзя. К вечеру пить разрешили, и жизнь сразу наладилась. На второй день пришёл папа и принёс мне подарки - позолоченное колечко с красным камушком и ослика, который стоял на маленькой коробочке и, если нажимать кнопку внизу, смешно кланялся в разные стороны. В больнице нас держали около недели или чуть меньше.
Второй раз я лежала уже в главной нашей больнице № 1 с подозрением на аппендицит, так как сильно заболел живот. Провела я там два с половиной дня, в палате, которую я считала одиночной, хотя там присутстовала пустая вторая кровать.
Днём приходили врачи и медсёстры, и было, в общем, нескучно. Мне с собой разрешили принести свои игрушки и альбом для рисования. Но ночью я проснулась и обнаружила, что я одна в незнакомом месте, и бросилась к окну. В окне моей палаты, которая находилась на первом этаже, открывался несколько футуристический вид на пустынное пространство перед больницей, а в ночном небе с голубоватым свечением на горизонте, которое бывает только в конце мая-начале июня, наверху, в запредельной высоте, где бирюзовая прозрачность переходила в густую синеву, светила маленькая одинокая звезда.
Я в ужасе метнулась в обратную сторону, к двери, но дверь вела почему-то не в коридор, а в тёмный предбанник-каморку. Как-то мне удалось выбраться из палаты и найти хоть кого-то живого. Этим живым оказалась женщина в белом халате, наверное, дежурная медсестра. Она сидела в конце тёмного коридора под лампочкой, тусклой и одинокой, как та звезда в небе. Что было дальше, я не помню. Кажется, медсестра меня успокоила и отвела обратно в палату. Я заснула с тревожной и в то же время очень взрослой мыслью, что нужно учиться быть одной - не всё же время кто-то будет рядом...
Наутро жизнь моя переменилась - в мою палату на вторую кровать подселили соседа, мальчика Костика. Я предпочла бы соседку - с девочкой можно было хотя бы поиграть...
С Костиком же игра не ладилась совсем. Он оказался шебутным, постоянно куда-то лез, вдобавок ко всему он ещё не очень хорошо разговаривал, отчего иногда было сложно понять, что о чём, собственно, шла речь.
Например, сосед постоянно твердил: "ЛачИ придут!" Спустя некоторое время я поняла, что загадочные "лачи" - это всего лишь врачи. Вторым пунктиком Костика был некто Гоша. Он постоянно бредил Гошей, расхваливал его на все лады, утверждал, что Гоша классный, распрекрасный и может всё на свете. Я так и не поняла, кем приходился Костику этот супермен - братом, дядей, старшим товарищем или воображаемым другом. Гоша, кстати, как и "лачи", по словам Костика, должен был вот-вот нагрянуть.
На самом деле к нам не мог прийти никакой Гоша, даже если они сущестовал в реальности. Это было инфекционное отделение, и посетителей туда не пускали. Так что приходить могли исключительно "лачи".
Но однажды к нам и правда кто-то пожаловал. Я увидела на белой занавеске тень - две фигуры, мужчина и женщина с развевающимися по ветру волосами. Костик издал радостный клич: "Гоша пришёл!" и ломанулся на балкон (из палаты через другую подсобку можно было выйти на балкон, а палата находилась на первом этаже). Но это был не Гоша, а мои мама и папа. Они уже второй день приходили к окнам палаты. А, когда я их увидела, они пошли к врачам и попросили меня отпустить. "Лачи" оказались сговорчивыми и отпустили, к тому же держать меня было особо незачем.
То ли само собой, то ли от пережитых ужасов, но боль в животе прошла ещё в первый день пребывания в больнице. Вместо аппендицита у меня оказалась кишечная инфекция. Лечили меня какой-то сладковатой водичкой, чей вкус я навсегда запомнила. Этой водичкой меня поил врач, а потом её налили в графин и поставили на столик у кровати. Водичку налили также в бутылку и дали с собой, я переоделась в любимое синее платье с белым кружевом, и мы дружно всей семьёй покинули белые стены больницы и пошли домой. Я радовалась весне и тому, что мне разрешили забрать с собой мои игрушки (а могли и не вернуть, а вдруг заразные?).
В силу неплохого здоровья и, наверное, удачи, к врачам я обращалась редко и в больнице я лежала только два раза, и то в детстве. Один раз удаляли аденоиды, в старом двухэтажном деревянном здании, в которое через 10 лет перевели алко- и наркодиспансер (моя знакомая потом встречалась с тамошним главврачом. Нет, не по медицинскому профилю, а исключительно в личном плане))). А потом диспансер в очередной раз куда-то перевели, деревянный домик, заодно вырубив гектар прекрасных сосен, и построили два огромных жилых здания.
В больнице мама была вместе со мной. Саму операцию я помню смутно: большая тётя посадила меня на колени и взяла за руки. Докторша засунула мне в рот ножницы с кривыми концами, пару раз что-то отщипнула, из носа хлынула кровь, тётка меня отпустила, и я пошла к себе в палату. Первый день было нехорошо из-за температуры и того, что хотелось пить, а пить было нельзя. К вечеру пить разрешили, и жизнь сразу наладилась. На второй день пришёл папа и принёс мне подарки - позолоченное колечко с красным камушком и ослика, который стоял на маленькой коробочке и, если нажимать кнопку внизу, смешно кланялся в разные стороны. В больнице нас держали около недели или чуть меньше.
Второй раз я лежала уже в главной нашей больнице № 1 с подозрением на аппендицит, так как сильно заболел живот. Провела я там два с половиной дня, в палате, которую я считала одиночной, хотя там присутстовала пустая вторая кровать.
Днём приходили врачи и медсёстры, и было, в общем, нескучно. Мне с собой разрешили принести свои игрушки и альбом для рисования. Но ночью я проснулась и обнаружила, что я одна в незнакомом месте, и бросилась к окну. В окне моей палаты, которая находилась на первом этаже, открывался несколько футуристический вид на пустынное пространство перед больницей, а в ночном небе с голубоватым свечением на горизонте, которое бывает только в конце мая-начале июня, наверху, в запредельной высоте, где бирюзовая прозрачность переходила в густую синеву, светила маленькая одинокая звезда.
Я в ужасе метнулась в обратную сторону, к двери, но дверь вела почему-то не в коридор, а в тёмный предбанник-каморку. Как-то мне удалось выбраться из палаты и найти хоть кого-то живого. Этим живым оказалась женщина в белом халате, наверное, дежурная медсестра. Она сидела в конце тёмного коридора под лампочкой, тусклой и одинокой, как та звезда в небе. Что было дальше, я не помню. Кажется, медсестра меня успокоила и отвела обратно в палату. Я заснула с тревожной и в то же время очень взрослой мыслью, что нужно учиться быть одной - не всё же время кто-то будет рядом...
Наутро жизнь моя переменилась - в мою палату на вторую кровать подселили соседа, мальчика Костика. Я предпочла бы соседку - с девочкой можно было хотя бы поиграть...
С Костиком же игра не ладилась совсем. Он оказался шебутным, постоянно куда-то лез, вдобавок ко всему он ещё не очень хорошо разговаривал, отчего иногда было сложно понять, что о чём, собственно, шла речь.
Например, сосед постоянно твердил: "ЛачИ придут!" Спустя некоторое время я поняла, что загадочные "лачи" - это всего лишь врачи. Вторым пунктиком Костика был некто Гоша. Он постоянно бредил Гошей, расхваливал его на все лады, утверждал, что Гоша классный, распрекрасный и может всё на свете. Я так и не поняла, кем приходился Костику этот супермен - братом, дядей, старшим товарищем или воображаемым другом. Гоша, кстати, как и "лачи", по словам Костика, должен был вот-вот нагрянуть.
На самом деле к нам не мог прийти никакой Гоша, даже если они сущестовал в реальности. Это было инфекционное отделение, и посетителей туда не пускали. Так что приходить могли исключительно "лачи".
Но однажды к нам и правда кто-то пожаловал. Я увидела на белой занавеске тень - две фигуры, мужчина и женщина с развевающимися по ветру волосами. Костик издал радостный клич: "Гоша пришёл!" и ломанулся на балкон (из палаты через другую подсобку можно было выйти на балкон, а палата находилась на первом этаже). Но это был не Гоша, а мои мама и папа. Они уже второй день приходили к окнам палаты. А, когда я их увидела, они пошли к врачам и попросили меня отпустить. "Лачи" оказались сговорчивыми и отпустили, к тому же держать меня было особо незачем.
То ли само собой, то ли от пережитых ужасов, но боль в животе прошла ещё в первый день пребывания в больнице. Вместо аппендицита у меня оказалась кишечная инфекция. Лечили меня какой-то сладковатой водичкой, чей вкус я навсегда запомнила. Этой водичкой меня поил врач, а потом её налили в графин и поставили на столик у кровати. Водичку налили также в бутылку и дали с собой, я переоделась в любимое синее платье с белым кружевом, и мы дружно всей семьёй покинули белые стены больницы и пошли домой. Я радовалась весне и тому, что мне разрешили забрать с собой мои игрушки (а могли и не вернуть, а вдруг заразные?).