Люблю и ненавижу
Раз в пять лет (в среднем) я истово ненавижу книги. Это как раз бывает в период переезда. Из одного города в другой, или из квартиры в квартиру.
И если в прошлые заходы, отсортировывая по авторам и форматам, увязывая книжки в нерушимые пачки, способные при необходимости пережить любые перепетии пути с минимальными потерями, я понимала, что обеспечить себе круглосуточный доступ к текстам, к словарям и справочникам - это и означает создать сносные условия для жизни, а для этого никаких усилий не жаль, то теперь оправдать своё книгоношество практически нечем.
Чехов? - да пожалуйста, академическое издание в бесплатном доступе лежит на либру. Можно скачать, можно так, заскакивать по надобности. Островский? - если поискать, то всё найдётся, все 12 томов. И так далее. Горестно смотрю на восьмитомник Ключевского. Сколько раз я его открыла за десять лет? Правильный ответ - ни разу. А когда занадобилось что-то посмотреть, то Ключевский обнаружился в сети и это было быстрее перелистывания вдоль и поперёк плотных зелёных томиков, изданных на самом излёте СССР, то есть изданных прилично.
Я понимаю, что в ноуте у меня книжек столько же, сколько в бумаге, и что в него можно закачать все тексты мира - он и не подавится. А ещё через пять лет бумага станет анахронизмом и роскошью, потому что покупать книжки нужно в электронном виде и читать с экрана, с айпэда и не морочить себе голову.
И вот встаёт вопрос: что делать с книжками? Выбросить? Раздарить? Сжечь? Продать? - при одной мысли об этом я просто холодею. Это невозможно. Больше того, у мамы ещё пару книжных шкафов ждут того часа, когда возникнет у меня какое-то своё жильё и я смогу забрать и те свои книги. Чапека, Паустовского, Некрасова, Декамерон, Гептамерон, Апулея... В конце концов я абсолютно счастлива только тогда, когда все книжки расставлены по полкам и я точно знаю, куда протянуть руку, чтобы вытащить томик Цвейга с "Нетерпением сердца" или Арто.
И хочется стать по-настоящему лёгкой на подъём: две сумки вещей, да сумка с гаджетами - и весь переезд, но ведь я даже не представляю себе - как можно жить без своих книг? Да, я могу не открывать их десятилетиями, но они должны быть на полках - мой внутренне-внешний контур, дополнительный позвоночник, единственная верная опора. И если разбираться по существу - даже после апокалипсиса, когда, например, исчезнет в одночасье всё электричество, а с ним и интернеты-гаджеты-читалки и прочая хрупкая техника - мои книжки останутся. Обгоревшие, или подмокшие - они продолжат быть читабельными и так же надёжно спасут меня от скуки и от страха, пока там цивилизация будет приходить в себя.
Не быть мне современным человеком, ветром в поле, и всё такое. У меня книжки, я без них не могу. Я в них играю и сними разговариваю, даже когда они смирно лежат перевязанные пачками. Сегодня вот передвигала одну и вдруг увидела, что в ней рядышком - корешок к корешку лежат "Книга Иова" Рижского, "Немного зло и горько о любви" Лары Галль, и "Пятнадцать радостей брака" неизвестного средневекового автора. И это одновременно - сюжет романа, коротенький ёрнический скетч и краткий конспект второй половины моей жизни, не говоря о тысяче лет истории.
И если в прошлые заходы, отсортировывая по авторам и форматам, увязывая книжки в нерушимые пачки, способные при необходимости пережить любые перепетии пути с минимальными потерями, я понимала, что обеспечить себе круглосуточный доступ к текстам, к словарям и справочникам - это и означает создать сносные условия для жизни, а для этого никаких усилий не жаль, то теперь оправдать своё книгоношество практически нечем.
Чехов? - да пожалуйста, академическое издание в бесплатном доступе лежит на либру. Можно скачать, можно так, заскакивать по надобности. Островский? - если поискать, то всё найдётся, все 12 томов. И так далее. Горестно смотрю на восьмитомник Ключевского. Сколько раз я его открыла за десять лет? Правильный ответ - ни разу. А когда занадобилось что-то посмотреть, то Ключевский обнаружился в сети и это было быстрее перелистывания вдоль и поперёк плотных зелёных томиков, изданных на самом излёте СССР, то есть изданных прилично.
Я понимаю, что в ноуте у меня книжек столько же, сколько в бумаге, и что в него можно закачать все тексты мира - он и не подавится. А ещё через пять лет бумага станет анахронизмом и роскошью, потому что покупать книжки нужно в электронном виде и читать с экрана, с айпэда и не морочить себе голову.
И вот встаёт вопрос: что делать с книжками? Выбросить? Раздарить? Сжечь? Продать? - при одной мысли об этом я просто холодею. Это невозможно. Больше того, у мамы ещё пару книжных шкафов ждут того часа, когда возникнет у меня какое-то своё жильё и я смогу забрать и те свои книги. Чапека, Паустовского, Некрасова, Декамерон, Гептамерон, Апулея... В конце концов я абсолютно счастлива только тогда, когда все книжки расставлены по полкам и я точно знаю, куда протянуть руку, чтобы вытащить томик Цвейга с "Нетерпением сердца" или Арто.
И хочется стать по-настоящему лёгкой на подъём: две сумки вещей, да сумка с гаджетами - и весь переезд, но ведь я даже не представляю себе - как можно жить без своих книг? Да, я могу не открывать их десятилетиями, но они должны быть на полках - мой внутренне-внешний контур, дополнительный позвоночник, единственная верная опора. И если разбираться по существу - даже после апокалипсиса, когда, например, исчезнет в одночасье всё электричество, а с ним и интернеты-гаджеты-читалки и прочая хрупкая техника - мои книжки останутся. Обгоревшие, или подмокшие - они продолжат быть читабельными и так же надёжно спасут меня от скуки и от страха, пока там цивилизация будет приходить в себя.
Не быть мне современным человеком, ветром в поле, и всё такое. У меня книжки, я без них не могу. Я в них играю и сними разговариваю, даже когда они смирно лежат перевязанные пачками. Сегодня вот передвигала одну и вдруг увидела, что в ней рядышком - корешок к корешку лежат "Книга Иова" Рижского, "Немного зло и горько о любви" Лары Галль, и "Пятнадцать радостей брака" неизвестного средневекового автора. И это одновременно - сюжет романа, коротенький ёрнический скетч и краткий конспект второй половины моей жизни, не говоря о тысяче лет истории.