Об окончательном решении Страсбургского суда - провал польского иска по Катыни
Оригинал взят у logik_logik в Об окончательном решении Страсбургского суда - провал польского иска по Катыни
Об окончательном решении Страсбургского суда - провал польского иска по Катыни
Об окончательном решении Страсбургского суда - провал польского иска по Катыни
Вчера, 21 октября 2013 года, Большая Палата Европейского суда по правам человека (Страсбург) огласила свое решение по иску родственников 12 расстрелянных польских офицеров - дело «Яновец и другие против России» (Janowiec and Others v. Russia, жалобы 55508⁄07 и 29520/09). Открытые слушания на эту тему состоялись в Страсбурге в феврале нынешнего года.
Этим иском заявители обжаловали предыдущее решение суда, вынесенное в апреле прошлого года Палатой в составе 7 человек. Оно лишь частично удовлетворило заявителей, выдвинувших две основных претензии к российским властям.
Заявители утверждали, что российские власти нарушили статьи 2 и 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с тем, что не было проведено эффективного расследования обстоятельств смерти их родственников, а отношение российских властей к их попыткам получить информацию было негуманным и бесчеловечным. Суд тогда постановил, что вопрос об эффективности расследования (нарушение статьи 2 Конвенции) не входит в его компетенцию, поскольку основная часть расследования была проведена до вступления Конвенции в силу в России 5 мая 1998 года, а после этой даты в расследовании не появилось ничего нового. По статье 3 (запрещение бесчеловечного обращения) суд постановил, что в отношении 10 заявителей, родившихся до 1940 года и имевших эмоциональную связь со своими родственниками - жертвами расстрела, статья была нарушена, а в отношении остальных заявителей - нет. Кроме того, Палата постановила, что Россия нарушила обязательство создать условия для рассмотрения дела (статья 38 Конвенции) в связи с отказом предоставить суду копию вынесеннего в 2004 решения о прекращении расследования Катынского дела, мотивируя отказ секретностью.
Важным побочным моментом предыдущего судебного разбирательства явилось признание катынского расстрела военным преступлением.
Более подробно о предыдущем решении Страсбургского суда см. в моем сообщении от 19 апреля прошлого года: http://www.echo.msk.ru/blog/dassie/880200-echo/
Не вполне удовлетворенные решением Палаты родственники расстрелянных офицеров и представляющие их интересы юристы обратились в суд с просьбой о пересмотре дела Большой палатой Страсбургского суда. Слушания состоялись 13 февраля с.г., на основании их и представленных сторонами документов 5 сентября Большая палата вынесла решение, которое и было оглашено вчера, а подробное постановление (89 страниц) и пресс-релизы на нескольких языках были сразу же размещены на сайте Страсбургского суда. В качестве третьей стороны процесса, как и ранее, выступило польское правительство. Кроме того, в качестве третьей стороны процесса добавились несколько международных организаций, включая общество «Мемориал», предоставившие суду несколько документов.
Слушания 13 февраля с.г. перед Большой палатой желающие могут посмотреть в компьютере на странице Страсбургского суда. Каждая из сторон - представители заявителей, России и польского правительства - имела по полчаса на выступление.
Постановление (решение) было вынесено Большой палатой из 17 судей в составе:
Жозеп Касадевалл (Андорра), председатель,
Гидо Раймонди (Италия),
Инета Зимеле (Латвия),
Изабель Берро-Лефевр (Монако),
Корнелиу Бирсан (Румыния),
Пер Лоренцен (Дания),
Альвина Гюлумян (Армения),
Ханлар Гаджиев (Азербайджан),
Драголюб Попович (Сербия),
Луис Лопес Герра (Испания),
Кристина Пардалос (Сан-Марино),
Винсент А. де Гаэтано (Мальта),
Юлия Лаффранк (Эстония),
Хелен Келлер (Швейцария),
Хелена Йедерблом (Швеция),
Кшиштоф Войтычек (Польша),
Дмитрий Дедов (Россия).
Решение Большой палаты, которое уже является окончательным, оказалось существенно более невыгодным для заявителей, чем предыдущее решение Палаты.
Достаточно подробно обоснование решения Большой палаты представлено в кратком пресс-релизе, размещенном на сайте Страсбургского суда. Скопировать PDF файл пресс-релиза на русском языке (5 страниц) можно по адресу:
http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng-press/pages/search.aspx?i=003-4541109-5482203
Полный текст постановления на английском языке (89 страниц):
http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-127684
По существу решения хотелось бы выделить и прокомментировать следующее.
1) В отношении жалобы на неэффективность расследования (по статье 2 Конвенции) суд со счетом 13:4 повторил предыдущее решение, что такое рассмотрение выходит за рамки его компетенции. Против голосовали судьи из Латвии, Мальты, Эстонии и Швейцарии. Польский судья вместе с большинством судей отклонил жалобу заявителей по этому вопросу - вероятно, на основе чисто юридических соображений.
Цитата из пресс-релиза: «Суд постановил, что он может исследовать вопрос эффективности расследования в отношении событий, которые произошли до ратификации Россией Европейской Конвенции о защите прав человека, при условии, что между этими событиями и вступлением Конвенции в силу существует «реальная связь». Существование «реальной связи» определяется двумя критериями: во-первых, период времени между событием и вступлением Конвенции в силу должен быть разумно коротким и в любом случае не должен превышать десять лет, а во-вторых, значительная часть следственных действий должна была быть проведена после вступления Конвенции в силу.»
Ни один из этих критериев не был, по мнению суда, выполнен. По моему же мнению, польская сторона (прежде всего, представители заявителей, в меньшей степени - представитель польского правительства) оказалась совершенно не готовой представить аргументы относительно важности новых фактов в истории катынского дела, появившихся в распоряжении российской следственной группы после критической даты 5 мая 1998 года (вступления Конвенции в силу в России). Прежде всего, речь идет о так называемом украинском списке, официально переданном поляками российской стороне в 2002 году и включенном в материалы расследования. Это известный в Польше с 1994 года и тогда же опубликованный список (копия) личных дел 3435 арестованных поляков из тюрем Западной Украины. Список и прилагаемые личные дела были направлены в ноябре 1940 года в 1-ый Спецотдел НКВД СССР из 1-го Спецотдела НКВД Украины.
Важность списка состоит в том, что против каждой фамилии указан некий номер предписания НКВД - и давно установлено, что эти номера полностью соответствуют единой системе предписаний на отправку военнопленных поляков из лагерей в Козельске, Осташкове и Старобельске, а также арестованных поляков из тюрем Западной Украины и Западной Белоруссии в распоряжение УНКВД соответствующих областей. А предписания готовились на основе решения политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года о расстреле. То есть, украинский список является фактически расстрельным списком на арестованных из тюрем Западной Украины. Более того, сопоставляя номера предписаний по трем упомянутым лагерям и по украинскому списку, удается реконструировать номера предписаний так называемого белорусского списка - списка арестованных из тюрем Западной Белоруссии, и это получается единственная известная на сегодняшний день информация о белорусском списке. На слушаниях в Страсбурге заявителям и представителю польского правительства не удалось популярно объяснить суду значимость украинского списка для расследования. В итоге суд просто не понял важности нового обстоятельства, выявившегося уже после вступления Конвенции в силу. Не понял настолько, что в своем постановлении (пункт 43) даже спутал этот список со списком узников Старобельского лагеря. И ответственность за провал возможного положительного судебного решения о неэффективности российского расследования (со всеми вытекающими последствиями, - в частности, о необходимости возобновить катынское расследование) несет, по моему мнению, польская сторона. Она не смогла представить даже упомянутых простейших возражений на аргументацию российской стороны, что украинский список не имеет отношения к катынскому делу.
Еще одним серьезным промахом польской стороны является то, что она не передала российской следственной группе материалы польских раскопок 1994-1996 годов в Катыни, Харькове и Медном. Если бы такая передача состоялась, изучение этих материалов и возможные дополнительные следственные действия по ним наверняка перекинулись бы в 1998 год, когда Россия уже ратифицировала Конвенцию.
2) Со счетом 12:5 суд решил, что статья 3 Конвенции - запрещение бесчеловечного или унижающего достоинство обращения - вообще не была нарушена. Против голосовали упомянутые четверо судей и польский судья. (В предыдущем же решении было указано, что статья 3 была нарушена в отношении 10 из 15 заявителей.)
При рассмотрении данной жалобы заявителей суд также ограничился периодом после 5 мая 1998 года и констатировал, что к тому времени «никаких сомнений по поводу судьбы польских военнопленных не оставалось. Хотя не все тела были обнаружены, их смерть была публично подтверждена советскими, а потом и российскими властями и стала установленным историческим фактом. Следовательно, дело, которое сначала касалось «исчезновения» родственников заявителей, к этому моменту стало делом об их «подтвержденной смерти».
Масштаб совершенного советскими властями в 1940 г. преступления - это сильный эмоциональный довод. Однако, с чисто правовой точки зрения, Суд не может его принять в качестве основания для изменения своей установившейся практики, касающейся членов семьи «пропавших лиц», и распространения этого статуса на заявителей, для которых смерть их близких была очевидностью. В этой связи Суд пришел к выводу о том, что страдания заявителей не были качественно отличны от той эмоциональной травмы, которую неизбежно переживают все родственники жертв серьезных нарушений прав человека. Соответственно, Суд не установил нарушения статьи 3.» (Цитаты - из пресс-релиза.)
Тут мне комментировать нечего, суд, в отличие от предыдущего решения, навел еще бОльшую правовую казуистику, опасаясь, возможно, прецедента в отношении «изменения своей установившейся практики». Заявители, со своей стороны, сделали, возможно, что могли, рассчитывая, конечно, на иной вердикт - и наверняка для них решение суда по статье 3 оказалось совершенно неожиданным и шокирующим.
3) Суд, как и ранее, единогласно признал нарушение Россией статьи 38 Конвенции - обязательство создать все необходимые условия для рассмотрения дела судом. Речь идет о том, что российская сторона отказалась из соображений секретности предоставить суду копию постановления от 21 сентября 2004 года о прекращении катынского расследования.
Цитата из пресс-релиза: «Суд указал, что ссылка на дефект национальной правовой системы, которая не позволяет передавать секретные документы международным организациям, не является достаточным основанием для непредставления запрошенной информации…
Исходя из неполного рассмотрения вопроса российскими судами, Суд не был убежден, что представление запрошенного постановления от сентября 2004 г. могло повредить национальной безопасности России. Более того, российское правительство могло ходатайствовать о применении процессуальных мер для обеспечения секретности, например, о проведении закрытого слушания, но оно этого не сделало.»
Однако, такое нарушение статьи 38 является, как понимаю, процедурным и не содержит никаких требований, обязательных к исполнению на основе судебного решения. Своего рода «поставить на вид» - так оцениваю по-дилетантски.
4) В постановлении Большой палаты, в отличие от предыдущего постановления, нет явных формулировок о Катыни как военном преступлении (такие формулировки есть только в особых мнениях нескольких судей, частично не согласных с решениями суда). В принципе, квалификация катынского преступления не была и не могла быть предметом рассмотрения в данном деле, однако, насколько мне известно, в предварительно разосланных судом вопросах ко всем сторонам процесса был явно поставлен вопрос, считают ли стороны Катынь военным преступлением. Вероятно, это было сделано для разбирательства жалобы заявителей о неэффективности российского расследования по Катыни.
5) Отмечу еще особое мнение российского судьи Дмитрия Дедова - оно не против решения суда и имеет целью, как понимаю, пояснение в отношении используемых формулировок. Дмитрий Дедов подчеркивает, что следует говорить не об ответственности государства за преступление, а об ответственности конкретных лиц (так, например, в Нюрнберге судили конкретных главных военных преступников). Цитата из особого мнения Дедова (мой перевод с английского): «Российской Федерации не существовало в 1940 году, а Советский Союз был тоталитарным государством, в котором большое количество семей пострадали от сталинского режима, и миллионы людей были убиты без справедливого суда. Решения политбюро санкционировали уничтожение польских военнопленных и тысяч советских граждан в одно и то же время. В самом деле, правовой подход должен карать членов политбюро, а не государство как таковое, поскольку те граждане страны, которые были жертвами, не могут нести ответственности за преступление против человечности.»
6) Говорить о последствиях решения Страсбургского суда для решения катынской проблемы - это невесело гадать на кофейной гуще. Гадать не буду. И, чтобы не заканчивать слишком мрачно, приведу высказывание Сергея Лаврова, нашего министра иностранных дел, на пресс-конференции 17 декабря 2012 года по итогам переговоров с министром иностранных дел Польши Радославом Сикорским:
Вопрос: Когда материалы по «Катынскому делу 1940 г.» будут рассекречены и переданы польской стороне?...
С.В.Лавров: Подтверждаю то, что сказал ранее. Мы готовим для передачи польским коллегам несколько томов дополнительных материалов. Это серьезный вопрос, связанный с правовыми действиями, которые должны быть осуществлены в соответствии с законодательством Российской Федерации. Очередная порция материалов готовится к передаче.
...
Первоисточник - сайт МИДа
http://echo.msk.ru/blog/dassie/1182690-echo/
Об окончательном решении Страсбургского суда - провал польского иска по Катыни
Об окончательном решении Страсбургского суда - провал польского иска по Катыни
Вчера, 21 октября 2013 года, Большая Палата Европейского суда по правам человека (Страсбург) огласила свое решение по иску родственников 12 расстрелянных польских офицеров - дело «Яновец и другие против России» (Janowiec and Others v. Russia, жалобы 55508⁄07 и 29520/09). Открытые слушания на эту тему состоялись в Страсбурге в феврале нынешнего года.
Этим иском заявители обжаловали предыдущее решение суда, вынесенное в апреле прошлого года Палатой в составе 7 человек. Оно лишь частично удовлетворило заявителей, выдвинувших две основных претензии к российским властям.
Заявители утверждали, что российские власти нарушили статьи 2 и 3 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с тем, что не было проведено эффективного расследования обстоятельств смерти их родственников, а отношение российских властей к их попыткам получить информацию было негуманным и бесчеловечным. Суд тогда постановил, что вопрос об эффективности расследования (нарушение статьи 2 Конвенции) не входит в его компетенцию, поскольку основная часть расследования была проведена до вступления Конвенции в силу в России 5 мая 1998 года, а после этой даты в расследовании не появилось ничего нового. По статье 3 (запрещение бесчеловечного обращения) суд постановил, что в отношении 10 заявителей, родившихся до 1940 года и имевших эмоциональную связь со своими родственниками - жертвами расстрела, статья была нарушена, а в отношении остальных заявителей - нет. Кроме того, Палата постановила, что Россия нарушила обязательство создать условия для рассмотрения дела (статья 38 Конвенции) в связи с отказом предоставить суду копию вынесеннего в 2004 решения о прекращении расследования Катынского дела, мотивируя отказ секретностью.
Важным побочным моментом предыдущего судебного разбирательства явилось признание катынского расстрела военным преступлением.
Более подробно о предыдущем решении Страсбургского суда см. в моем сообщении от 19 апреля прошлого года: http://www.echo.msk.ru/blog/dassie/880200-echo/
Не вполне удовлетворенные решением Палаты родственники расстрелянных офицеров и представляющие их интересы юристы обратились в суд с просьбой о пересмотре дела Большой палатой Страсбургского суда. Слушания состоялись 13 февраля с.г., на основании их и представленных сторонами документов 5 сентября Большая палата вынесла решение, которое и было оглашено вчера, а подробное постановление (89 страниц) и пресс-релизы на нескольких языках были сразу же размещены на сайте Страсбургского суда. В качестве третьей стороны процесса, как и ранее, выступило польское правительство. Кроме того, в качестве третьей стороны процесса добавились несколько международных организаций, включая общество «Мемориал», предоставившие суду несколько документов.
Слушания 13 февраля с.г. перед Большой палатой желающие могут посмотреть в компьютере на странице Страсбургского суда. Каждая из сторон - представители заявителей, России и польского правительства - имела по полчаса на выступление.
Постановление (решение) было вынесено Большой палатой из 17 судей в составе:
Жозеп Касадевалл (Андорра), председатель,
Гидо Раймонди (Италия),
Инета Зимеле (Латвия),
Изабель Берро-Лефевр (Монако),
Корнелиу Бирсан (Румыния),
Пер Лоренцен (Дания),
Альвина Гюлумян (Армения),
Ханлар Гаджиев (Азербайджан),
Драголюб Попович (Сербия),
Луис Лопес Герра (Испания),
Кристина Пардалос (Сан-Марино),
Винсент А. де Гаэтано (Мальта),
Юлия Лаффранк (Эстония),
Хелен Келлер (Швейцария),
Хелена Йедерблом (Швеция),
Кшиштоф Войтычек (Польша),
Дмитрий Дедов (Россия).
Решение Большой палаты, которое уже является окончательным, оказалось существенно более невыгодным для заявителей, чем предыдущее решение Палаты.
Достаточно подробно обоснование решения Большой палаты представлено в кратком пресс-релизе, размещенном на сайте Страсбургского суда. Скопировать PDF файл пресс-релиза на русском языке (5 страниц) можно по адресу:
http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng-press/pages/search.aspx?i=003-4541109-5482203
Полный текст постановления на английском языке (89 страниц):
http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-127684
По существу решения хотелось бы выделить и прокомментировать следующее.
1) В отношении жалобы на неэффективность расследования (по статье 2 Конвенции) суд со счетом 13:4 повторил предыдущее решение, что такое рассмотрение выходит за рамки его компетенции. Против голосовали судьи из Латвии, Мальты, Эстонии и Швейцарии. Польский судья вместе с большинством судей отклонил жалобу заявителей по этому вопросу - вероятно, на основе чисто юридических соображений.
Цитата из пресс-релиза: «Суд постановил, что он может исследовать вопрос эффективности расследования в отношении событий, которые произошли до ратификации Россией Европейской Конвенции о защите прав человека, при условии, что между этими событиями и вступлением Конвенции в силу существует «реальная связь». Существование «реальной связи» определяется двумя критериями: во-первых, период времени между событием и вступлением Конвенции в силу должен быть разумно коротким и в любом случае не должен превышать десять лет, а во-вторых, значительная часть следственных действий должна была быть проведена после вступления Конвенции в силу.»
Ни один из этих критериев не был, по мнению суда, выполнен. По моему же мнению, польская сторона (прежде всего, представители заявителей, в меньшей степени - представитель польского правительства) оказалась совершенно не готовой представить аргументы относительно важности новых фактов в истории катынского дела, появившихся в распоряжении российской следственной группы после критической даты 5 мая 1998 года (вступления Конвенции в силу в России). Прежде всего, речь идет о так называемом украинском списке, официально переданном поляками российской стороне в 2002 году и включенном в материалы расследования. Это известный в Польше с 1994 года и тогда же опубликованный список (копия) личных дел 3435 арестованных поляков из тюрем Западной Украины. Список и прилагаемые личные дела были направлены в ноябре 1940 года в 1-ый Спецотдел НКВД СССР из 1-го Спецотдела НКВД Украины.
Важность списка состоит в том, что против каждой фамилии указан некий номер предписания НКВД - и давно установлено, что эти номера полностью соответствуют единой системе предписаний на отправку военнопленных поляков из лагерей в Козельске, Осташкове и Старобельске, а также арестованных поляков из тюрем Западной Украины и Западной Белоруссии в распоряжение УНКВД соответствующих областей. А предписания готовились на основе решения политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года о расстреле. То есть, украинский список является фактически расстрельным списком на арестованных из тюрем Западной Украины. Более того, сопоставляя номера предписаний по трем упомянутым лагерям и по украинскому списку, удается реконструировать номера предписаний так называемого белорусского списка - списка арестованных из тюрем Западной Белоруссии, и это получается единственная известная на сегодняшний день информация о белорусском списке. На слушаниях в Страсбурге заявителям и представителю польского правительства не удалось популярно объяснить суду значимость украинского списка для расследования. В итоге суд просто не понял важности нового обстоятельства, выявившегося уже после вступления Конвенции в силу. Не понял настолько, что в своем постановлении (пункт 43) даже спутал этот список со списком узников Старобельского лагеря. И ответственность за провал возможного положительного судебного решения о неэффективности российского расследования (со всеми вытекающими последствиями, - в частности, о необходимости возобновить катынское расследование) несет, по моему мнению, польская сторона. Она не смогла представить даже упомянутых простейших возражений на аргументацию российской стороны, что украинский список не имеет отношения к катынскому делу.
Еще одним серьезным промахом польской стороны является то, что она не передала российской следственной группе материалы польских раскопок 1994-1996 годов в Катыни, Харькове и Медном. Если бы такая передача состоялась, изучение этих материалов и возможные дополнительные следственные действия по ним наверняка перекинулись бы в 1998 год, когда Россия уже ратифицировала Конвенцию.
2) Со счетом 12:5 суд решил, что статья 3 Конвенции - запрещение бесчеловечного или унижающего достоинство обращения - вообще не была нарушена. Против голосовали упомянутые четверо судей и польский судья. (В предыдущем же решении было указано, что статья 3 была нарушена в отношении 10 из 15 заявителей.)
При рассмотрении данной жалобы заявителей суд также ограничился периодом после 5 мая 1998 года и констатировал, что к тому времени «никаких сомнений по поводу судьбы польских военнопленных не оставалось. Хотя не все тела были обнаружены, их смерть была публично подтверждена советскими, а потом и российскими властями и стала установленным историческим фактом. Следовательно, дело, которое сначала касалось «исчезновения» родственников заявителей, к этому моменту стало делом об их «подтвержденной смерти».
Масштаб совершенного советскими властями в 1940 г. преступления - это сильный эмоциональный довод. Однако, с чисто правовой точки зрения, Суд не может его принять в качестве основания для изменения своей установившейся практики, касающейся членов семьи «пропавших лиц», и распространения этого статуса на заявителей, для которых смерть их близких была очевидностью. В этой связи Суд пришел к выводу о том, что страдания заявителей не были качественно отличны от той эмоциональной травмы, которую неизбежно переживают все родственники жертв серьезных нарушений прав человека. Соответственно, Суд не установил нарушения статьи 3.» (Цитаты - из пресс-релиза.)
Тут мне комментировать нечего, суд, в отличие от предыдущего решения, навел еще бОльшую правовую казуистику, опасаясь, возможно, прецедента в отношении «изменения своей установившейся практики». Заявители, со своей стороны, сделали, возможно, что могли, рассчитывая, конечно, на иной вердикт - и наверняка для них решение суда по статье 3 оказалось совершенно неожиданным и шокирующим.
3) Суд, как и ранее, единогласно признал нарушение Россией статьи 38 Конвенции - обязательство создать все необходимые условия для рассмотрения дела судом. Речь идет о том, что российская сторона отказалась из соображений секретности предоставить суду копию постановления от 21 сентября 2004 года о прекращении катынского расследования.
Цитата из пресс-релиза: «Суд указал, что ссылка на дефект национальной правовой системы, которая не позволяет передавать секретные документы международным организациям, не является достаточным основанием для непредставления запрошенной информации…
Исходя из неполного рассмотрения вопроса российскими судами, Суд не был убежден, что представление запрошенного постановления от сентября 2004 г. могло повредить национальной безопасности России. Более того, российское правительство могло ходатайствовать о применении процессуальных мер для обеспечения секретности, например, о проведении закрытого слушания, но оно этого не сделало.»
Однако, такое нарушение статьи 38 является, как понимаю, процедурным и не содержит никаких требований, обязательных к исполнению на основе судебного решения. Своего рода «поставить на вид» - так оцениваю по-дилетантски.
4) В постановлении Большой палаты, в отличие от предыдущего постановления, нет явных формулировок о Катыни как военном преступлении (такие формулировки есть только в особых мнениях нескольких судей, частично не согласных с решениями суда). В принципе, квалификация катынского преступления не была и не могла быть предметом рассмотрения в данном деле, однако, насколько мне известно, в предварительно разосланных судом вопросах ко всем сторонам процесса был явно поставлен вопрос, считают ли стороны Катынь военным преступлением. Вероятно, это было сделано для разбирательства жалобы заявителей о неэффективности российского расследования по Катыни.
5) Отмечу еще особое мнение российского судьи Дмитрия Дедова - оно не против решения суда и имеет целью, как понимаю, пояснение в отношении используемых формулировок. Дмитрий Дедов подчеркивает, что следует говорить не об ответственности государства за преступление, а об ответственности конкретных лиц (так, например, в Нюрнберге судили конкретных главных военных преступников). Цитата из особого мнения Дедова (мой перевод с английского): «Российской Федерации не существовало в 1940 году, а Советский Союз был тоталитарным государством, в котором большое количество семей пострадали от сталинского режима, и миллионы людей были убиты без справедливого суда. Решения политбюро санкционировали уничтожение польских военнопленных и тысяч советских граждан в одно и то же время. В самом деле, правовой подход должен карать членов политбюро, а не государство как таковое, поскольку те граждане страны, которые были жертвами, не могут нести ответственности за преступление против человечности.»
6) Говорить о последствиях решения Страсбургского суда для решения катынской проблемы - это невесело гадать на кофейной гуще. Гадать не буду. И, чтобы не заканчивать слишком мрачно, приведу высказывание Сергея Лаврова, нашего министра иностранных дел, на пресс-конференции 17 декабря 2012 года по итогам переговоров с министром иностранных дел Польши Радославом Сикорским:
Вопрос: Когда материалы по «Катынскому делу 1940 г.» будут рассекречены и переданы польской стороне?...
С.В.Лавров: Подтверждаю то, что сказал ранее. Мы готовим для передачи польским коллегам несколько томов дополнительных материалов. Это серьезный вопрос, связанный с правовыми действиями, которые должны быть осуществлены в соответствии с законодательством Российской Федерации. Очередная порция материалов готовится к передаче.
...
Первоисточник - сайт МИДа
http://echo.msk.ru/blog/dassie/1182690-echo/