(no subject)
Никого не волнует, как ты борешься за близких.
Всем безразлично, что происходит не в своей семье.
Нельзя при встрече на вопрос "ну, как там мама/папа/брат..." , описывать реальную картину происходящего.
Шаблонность такая - псевдоучтивость.., псевдововлеченность.., псевдопереживание...
Ситуационно-нейтральное состояние устраивает всех:
- ну, как там мама? -
- Держимся. -
- Папа здоров? -
- С переменным успехом, контролируем друг друга -
- Фред все так же? -
- Да, все так же -
Все. На раскрытие ответов нет ни у кого ни времени, ни сил, ни желания.
С мамой все было ясно.
Её кома не вызывала оптимизма. Не давала надежд на будущее.
Все шло в настоящем времени. На данную секунду. О прошлом смысла не было думать.
С папой было сложнее.
Он не хотел спасаться.
Он себя, настоящего, запер в прошлом, и не видел своего будущего без мамы.
Фред же пустил все на самотёк.
Когда понимал, что топит себя, просил помочь спасти его. А когда ему протягивала руку, чтоб вытащить из трясины - он либо пытался затянуть за собой, либо бил по этим рукам и отказывался от помощи.
Никого не волнует, что происходит у тебя внутри. Когда ты остаёшься одна.
Всех интересует только конечный результат.
В моем случае - это могилы близких.
О которых услышала сегодня в поезде от незнакомых мне людей, сидящих напротив:
"Гения, ты представляешь, после похорон Симочки, мы прошлись по рядам и нашли семью Г. Ну, там где мать лежала в коме и умерла, а отец не захотел жить с детьми и повесился. Оказывается, сын тоже умер в этом году. Кто там у них остался? Дочь, вроде, в Москве? Или приехала?"
Я смотрела на двух женщин, которых никогда не видела в доме своих родителей.
Мне хотелось в лицо им бросить
до срыва на крик, ярость, гнев, даже мат..., что я и есть эта дочь из Москвы.
Пульс зашкаливал так, что ощущался уже непрерывной дрожью в теле... а сердце то ли сжималось, то ли разжималось, как меха у аккордеона.
Трусость ли? Слабость ли?
Выйти из вагона на ближайшей станции и два часа сидеть на перроне, не чувствуя холода. Не чувствуя ничего.
Всем безразлично, что происходит не в своей семье.
Нельзя при встрече на вопрос "ну, как там мама/папа/брат..." , описывать реальную картину происходящего.
Шаблонность такая - псевдоучтивость.., псевдововлеченность.., псевдопереживание...
Ситуационно-нейтральное состояние устраивает всех:
- ну, как там мама? -
- Держимся. -
- Папа здоров? -
- С переменным успехом, контролируем друг друга -
- Фред все так же? -
- Да, все так же -
Все. На раскрытие ответов нет ни у кого ни времени, ни сил, ни желания.
С мамой все было ясно.
Её кома не вызывала оптимизма. Не давала надежд на будущее.
Все шло в настоящем времени. На данную секунду. О прошлом смысла не было думать.
С папой было сложнее.
Он не хотел спасаться.
Он себя, настоящего, запер в прошлом, и не видел своего будущего без мамы.
Фред же пустил все на самотёк.
Когда понимал, что топит себя, просил помочь спасти его. А когда ему протягивала руку, чтоб вытащить из трясины - он либо пытался затянуть за собой, либо бил по этим рукам и отказывался от помощи.
Никого не волнует, что происходит у тебя внутри. Когда ты остаёшься одна.
Всех интересует только конечный результат.
В моем случае - это могилы близких.
О которых услышала сегодня в поезде от незнакомых мне людей, сидящих напротив:
"Гения, ты представляешь, после похорон Симочки, мы прошлись по рядам и нашли семью Г. Ну, там где мать лежала в коме и умерла, а отец не захотел жить с детьми и повесился. Оказывается, сын тоже умер в этом году. Кто там у них остался? Дочь, вроде, в Москве? Или приехала?"
Я смотрела на двух женщин, которых никогда не видела в доме своих родителей.
Мне хотелось в лицо им бросить
до срыва на крик, ярость, гнев, даже мат..., что я и есть эта дочь из Москвы.
Пульс зашкаливал так, что ощущался уже непрерывной дрожью в теле... а сердце то ли сжималось, то ли разжималось, как меха у аккордеона.
Трусость ли? Слабость ли?
Выйти из вагона на ближайшей станции и два часа сидеть на перроне, не чувствуя холода. Не чувствуя ничего.