Взгляд с другой стороны
Этот пост - ответ на просьбу осветить позицию нашего развода и «деления» детей с другой стороны после записей lcarta.
Итак, что же происходит.
В феврале я ушла от Вадика. Рассказывать здесь причины этого ухода не буду, это был сложный и болезненный шаг, на который я не решалась ооочень долго. Вопрос про наше расставание разрешился, но остался открытым вопрос про то, с кем после этого будут дети.
Двоим старшим (12 и 16 лет) была дана свобода выбора. Поскольку эти полгода я жила загородом, то школьникам было гораздо удобнее оставаться в квартире с папой, а ко мне приезжать в гости, Владе - чаще, Стасе - реже.
Макс (6 лет) до зачисления в сад оставался со мной, Яся (4 года) продолжал ходить в свой садик, бывая у меня по выходным. Конец весны оба мальчика жили с папой.
Лето, как водится, прошло в разъездах, лагерях и путешествиях. Здесь договоренности о месте жизни детей были гибкими, и, слава богу, учитывали их интересы. Средние сходили с папой в поход, мальчики съездили со мной в семейный лагерь на море, старшие побывали во всех лагерях и гостях, в каких захотели. Младшие больше времени провели на даче, а не ходили в летний детский сад, как предлагал Вадим.
Осенью диктует свои требования, начинается школа и детей уже не «перекинешь» туда-сюда, нужны четкие договоренности с кем они будут жить и учиться. Позиции Стаси и Влада остались прежними - она предпочла жить с папой, Владя - со мной (благо на последнюю неделю августа был намечен переезд в Москву в новую квартиру и такой вариант стал удобным). Эти пункты не вызвали разногласий. А вот с младшими такой определенности нет; детское мнение в данном случае имеет совещательную роль, а решать все-таки нужно родителям.
Родители же катастрофически не могут договориться на этот счет. Есть два уровня аргументов - материальный (собственное время, возможности, финансы и т.п.) и второй - уровень желаний, типа «кому больше надо». На первом уровне мы имеем фулл-тайм работающего папу, не готового нанимать помощницу, возвращающегося домой в 19-21 час. В квартире, полной собачьей шерсти с мягко говоря не соблюдением элементарной гигиены и нерегулярным питанием. И маму в декрете, готовую и желающую заниматься детьми (особенно первоклассником) и имеющую к тому все возможности.
Второй уровень измерять сложнее. Почему-то у Вадима сложилось мнение, что младшие мальчики нужны только ему, а я ими занимаюсь только ради поддержания общественного мнения. Возможно, корни такого заблуждения лежат в его предыстории, когда он сам уходил из своих предыдущих семей, закрывая за собой дверь и прекращая всяческое общение с тремя своими первыми детьми (их имена даже не звучали в нашем доме и наши дети не знают о своих старших брате и сестрах). Вынуждали ли его к этому, или на это была его собственная воля - история умалчивает. Но сейчас с удивительной симметричностью выстраивается обратная ситуация, когда Вадик пытается выставить маму из круга забот о детях.
Я прекрасно понимаю, что для папы они сейчас - главная опора и смысл жизни, что отнимание детей поставит его на грань срыва и непредсказуемых действий. И что судебные тяжбы скорее всего кончатся необратимыми травмами для всех сторон. Поэтому всеми силами пытаюсь достучаться до вадиковой логики, и объяснить непосильность груза, который он почему-то пытается нести один.
Получасовые переговоры с директором и психологом школы, куда в итоге пошел Масим, не привели ни к чему, папа остался уверен, что лучше ребенку будет сидеть ежедневно на продленке, чем жить с такой ужасной мамой, как я. Вадик силой вырвал у меня личное дело и распорядился им по-своему, перезаписав Макса в школу у своего дома.
Поскольку до решения суда родители обладают равными правами, то сложилась смешная ситуация, когда каждый из нас может в любой момент забрать документы ребенка из одной школы и перевести его в другую. То есть можно каждый день переводить ребенка туда-обратно, пока не вмешаются органы опеки или какая-то еще инстанция, которая внесет определенность.
Мне не хотелось такой прыготни для первоклашки, и я согласилась что 1 сентября он идет в школу с папой. Но что делать дальше - не вполне понимаю.
С одной стороны я имею не вполне адекватного отца, который готов воинственно отстаивать свое право жить со всеми общими детьми. Который при детях заявляет что «их мама умерла» и высказывает сомнения, что мою еду можно есть, поскольку она может быть отравлена. С другой - если пойти юридическим путем, то я их лишу этого отца вовсе, что будет, безусловно, еще большей бедой для всех. Не все советчики (и я сама до подробных бесед с юристами тоже) представляют что значит судиться за право проживания с ребенком. Это тяжелая артиллерия, после которой не остается уже никаких человеческих отношений и договоренностей между бывшими супругами. Это война на выживание, с выписыванием из квартиры, с вытаскиванием всего грязного белья и привлечением органов опеки и попечительства, которые сунут нос во все наши дела и будут уверены что лучше понимают благо наших детей.
Я не хочу такого варианта, считая что худой мир лучше доброй ссоры. Но тревога касательно здоровья и благополучия Максима и Яна у меня остается огромная. Поддерживающие Вадика друзья, донесите до него, что польза для детей стоит на первом месте, выше своих амбиций, страхов и недоверия к бывшей жене! Что аллергия на собачью шерсть - не миф, а подтвержденная анализами реальность. Что он задыхается от астмы в этой квартире (и был вынужден год жить в Питере у бабушки по этой причине), а без регулярной уборки ситуация усугубится!
И что аргументы, что у меня после родов не останется сил на первоклассника, к пятому ребенку смехотворны.
Возможно, надо дать Вадиму «наиграться» в эту отцовскую самостоятельность, но как бы не упустить момент, когда будет слишком поздно!...
Итак, что же происходит.
В феврале я ушла от Вадика. Рассказывать здесь причины этого ухода не буду, это был сложный и болезненный шаг, на который я не решалась ооочень долго. Вопрос про наше расставание разрешился, но остался открытым вопрос про то, с кем после этого будут дети.
Двоим старшим (12 и 16 лет) была дана свобода выбора. Поскольку эти полгода я жила загородом, то школьникам было гораздо удобнее оставаться в квартире с папой, а ко мне приезжать в гости, Владе - чаще, Стасе - реже.
Макс (6 лет) до зачисления в сад оставался со мной, Яся (4 года) продолжал ходить в свой садик, бывая у меня по выходным. Конец весны оба мальчика жили с папой.
Лето, как водится, прошло в разъездах, лагерях и путешествиях. Здесь договоренности о месте жизни детей были гибкими, и, слава богу, учитывали их интересы. Средние сходили с папой в поход, мальчики съездили со мной в семейный лагерь на море, старшие побывали во всех лагерях и гостях, в каких захотели. Младшие больше времени провели на даче, а не ходили в летний детский сад, как предлагал Вадим.
Осенью диктует свои требования, начинается школа и детей уже не «перекинешь» туда-сюда, нужны четкие договоренности с кем они будут жить и учиться. Позиции Стаси и Влада остались прежними - она предпочла жить с папой, Владя - со мной (благо на последнюю неделю августа был намечен переезд в Москву в новую квартиру и такой вариант стал удобным). Эти пункты не вызвали разногласий. А вот с младшими такой определенности нет; детское мнение в данном случае имеет совещательную роль, а решать все-таки нужно родителям.
Родители же катастрофически не могут договориться на этот счет. Есть два уровня аргументов - материальный (собственное время, возможности, финансы и т.п.) и второй - уровень желаний, типа «кому больше надо». На первом уровне мы имеем фулл-тайм работающего папу, не готового нанимать помощницу, возвращающегося домой в 19-21 час. В квартире, полной собачьей шерсти с мягко говоря не соблюдением элементарной гигиены и нерегулярным питанием. И маму в декрете, готовую и желающую заниматься детьми (особенно первоклассником) и имеющую к тому все возможности.
Второй уровень измерять сложнее. Почему-то у Вадима сложилось мнение, что младшие мальчики нужны только ему, а я ими занимаюсь только ради поддержания общественного мнения. Возможно, корни такого заблуждения лежат в его предыстории, когда он сам уходил из своих предыдущих семей, закрывая за собой дверь и прекращая всяческое общение с тремя своими первыми детьми (их имена даже не звучали в нашем доме и наши дети не знают о своих старших брате и сестрах). Вынуждали ли его к этому, или на это была его собственная воля - история умалчивает. Но сейчас с удивительной симметричностью выстраивается обратная ситуация, когда Вадик пытается выставить маму из круга забот о детях.
Я прекрасно понимаю, что для папы они сейчас - главная опора и смысл жизни, что отнимание детей поставит его на грань срыва и непредсказуемых действий. И что судебные тяжбы скорее всего кончатся необратимыми травмами для всех сторон. Поэтому всеми силами пытаюсь достучаться до вадиковой логики, и объяснить непосильность груза, который он почему-то пытается нести один.
Получасовые переговоры с директором и психологом школы, куда в итоге пошел Масим, не привели ни к чему, папа остался уверен, что лучше ребенку будет сидеть ежедневно на продленке, чем жить с такой ужасной мамой, как я. Вадик силой вырвал у меня личное дело и распорядился им по-своему, перезаписав Макса в школу у своего дома.
Поскольку до решения суда родители обладают равными правами, то сложилась смешная ситуация, когда каждый из нас может в любой момент забрать документы ребенка из одной школы и перевести его в другую. То есть можно каждый день переводить ребенка туда-обратно, пока не вмешаются органы опеки или какая-то еще инстанция, которая внесет определенность.
Мне не хотелось такой прыготни для первоклашки, и я согласилась что 1 сентября он идет в школу с папой. Но что делать дальше - не вполне понимаю.
С одной стороны я имею не вполне адекватного отца, который готов воинственно отстаивать свое право жить со всеми общими детьми. Который при детях заявляет что «их мама умерла» и высказывает сомнения, что мою еду можно есть, поскольку она может быть отравлена. С другой - если пойти юридическим путем, то я их лишу этого отца вовсе, что будет, безусловно, еще большей бедой для всех. Не все советчики (и я сама до подробных бесед с юристами тоже) представляют что значит судиться за право проживания с ребенком. Это тяжелая артиллерия, после которой не остается уже никаких человеческих отношений и договоренностей между бывшими супругами. Это война на выживание, с выписыванием из квартиры, с вытаскиванием всего грязного белья и привлечением органов опеки и попечительства, которые сунут нос во все наши дела и будут уверены что лучше понимают благо наших детей.
Я не хочу такого варианта, считая что худой мир лучше доброй ссоры. Но тревога касательно здоровья и благополучия Максима и Яна у меня остается огромная. Поддерживающие Вадика друзья, донесите до него, что польза для детей стоит на первом месте, выше своих амбиций, страхов и недоверия к бывшей жене! Что аллергия на собачью шерсть - не миф, а подтвержденная анализами реальность. Что он задыхается от астмы в этой квартире (и был вынужден год жить в Питере у бабушки по этой причине), а без регулярной уборки ситуация усугубится!
И что аргументы, что у меня после родов не останется сил на первоклассника, к пятому ребенку смехотворны.
Возможно, надо дать Вадиму «наиграться» в эту отцовскую самостоятельность, но как бы не упустить момент, когда будет слишком поздно!...