"Левиафан": никто во всём не виноват (с)
Говорить про "Левиафана" сейчас непросто, уж больно сродни это обсуждению политики. Всё равно не договоришься.
Не потому что фильм российский, антироссийский или какой-то другой, а потому, скорее, что он вскрыл все гнойники и нарывы общества, порой незаметные, едва различимые, - больше, чем просто национальные - такие, которые от появления маленькой лакмусовой бумажки поднимают наружу всю гниль, от которой задыхается общество. И всё, что обсуждает общество, говоря о фильме, - отдельный пласт, которых там не один, не два, не три - много больше. И каждый из которых болит.
Счастье человеческое зыбко, и что сегодня кажется трагедией, о том, возможно, завтра и не вспомнится вовсе. То, на что мы ропщем в сердцах в этот момент, задавая вопрос "за что?" и "как жить дальше?", уже завтра может нечего не значить. Фраза "так жить невозможно!" - от лукавого, потому что возможно - по-разному, и жизнь подтверждает это каждый день. Счастье - зыбко, оно - дар, которые берегут, не считая навсегдаданным, ведь Левиафан не дремлет, подстерегая страшным оком ужаса. И об этом тоже фильм.
[Здесь не про Россию - шире. И не про бюрократию и власть - глубже...]Пока не угасают обсуждение мытой или немытой России, для меня страна в фильме осталась декорацией. Яркой и точной, не в бровь, а в глаз, но не главной героиней, отнюдь. Здесь не про Россию - шире. Да и не про бюроктарию и власть - глубже. Для меня "Левиафан" про человека и Бога, о котором говорят весь фильм, но которого здесь нет, даже в глазах детей. Здесь ради условного Бога рушат дом (читай "жизнь") человека, чтобы на этом месте сделать благое дело: построить церковь. Одобрил бы это Бог? - Риторический вопрос. Да и может ли быть счастье всеобщее построено на слезах и горе отдельно взятых людей?
Игру актёрскую сложно препарировать - без их игры фильм не был бы таким, каким получился. Но я позволю себе выделить Серебрякова и Мадянова. Сыграть маленького и такого большого, не сдающегося человека, с горем и болью, так, как это делает Алексей Серебряков, - бесспорно талант. Также как и Роман Мадянов, от героя которого страшно даже когда фильм давно прошёл.
"Где он, твой Бог?", - под завершение всех трагедий, ещё не зная о последней, спрашивает главный герой местного батюшку. "Мой-то со мной. А вот где твой?" - отвечает тот. Но отчего-то и ему не веришь. И кажется, что у главного героя его может быть даже больше, чем у всех остальных; ближе он к нему, пройдя через все страдания и готовый простить и измены, и предательства.
"Левиафан" пронзительно честная и страшная история. Страшная, но не чернуха. Историия без преувеличений, с такой вот голой правдой жизни, в которой есть ответы далеко не на все вопросы. И в которой, пожалуй, вопрос "Где Бог?" нужно задавать без претензий и только самому себе.
А фильм обсуждать всё же сродни обсуждению политики. Всё равно не договориться.
Не потому что фильм российский, антироссийский или какой-то другой, а потому, скорее, что он вскрыл все гнойники и нарывы общества, порой незаметные, едва различимые, - больше, чем просто национальные - такие, которые от появления маленькой лакмусовой бумажки поднимают наружу всю гниль, от которой задыхается общество. И всё, что обсуждает общество, говоря о фильме, - отдельный пласт, которых там не один, не два, не три - много больше. И каждый из которых болит.
Счастье человеческое зыбко, и что сегодня кажется трагедией, о том, возможно, завтра и не вспомнится вовсе. То, на что мы ропщем в сердцах в этот момент, задавая вопрос "за что?" и "как жить дальше?", уже завтра может нечего не значить. Фраза "так жить невозможно!" - от лукавого, потому что возможно - по-разному, и жизнь подтверждает это каждый день. Счастье - зыбко, оно - дар, которые берегут, не считая навсегдаданным, ведь Левиафан не дремлет, подстерегая страшным оком ужаса. И об этом тоже фильм.
[Здесь не про Россию - шире. И не про бюрократию и власть - глубже...]Пока не угасают обсуждение мытой или немытой России, для меня страна в фильме осталась декорацией. Яркой и точной, не в бровь, а в глаз, но не главной героиней, отнюдь. Здесь не про Россию - шире. Да и не про бюроктарию и власть - глубже. Для меня "Левиафан" про человека и Бога, о котором говорят весь фильм, но которого здесь нет, даже в глазах детей. Здесь ради условного Бога рушат дом (читай "жизнь") человека, чтобы на этом месте сделать благое дело: построить церковь. Одобрил бы это Бог? - Риторический вопрос. Да и может ли быть счастье всеобщее построено на слезах и горе отдельно взятых людей?
Игру актёрскую сложно препарировать - без их игры фильм не был бы таким, каким получился. Но я позволю себе выделить Серебрякова и Мадянова. Сыграть маленького и такого большого, не сдающегося человека, с горем и болью, так, как это делает Алексей Серебряков, - бесспорно талант. Также как и Роман Мадянов, от героя которого страшно даже когда фильм давно прошёл.
"Где он, твой Бог?", - под завершение всех трагедий, ещё не зная о последней, спрашивает главный герой местного батюшку. "Мой-то со мной. А вот где твой?" - отвечает тот. Но отчего-то и ему не веришь. И кажется, что у главного героя его может быть даже больше, чем у всех остальных; ближе он к нему, пройдя через все страдания и готовый простить и измены, и предательства.
"Левиафан" пронзительно честная и страшная история. Страшная, но не чернуха. Историия без преувеличений, с такой вот голой правдой жизни, в которой есть ответы далеко не на все вопросы. И в которой, пожалуй, вопрос "Где Бог?" нужно задавать без претензий и только самому себе.
А фильм обсуждать всё же сродни обсуждению политики. Всё равно не договориться.