Листая старые страницы
набрел на замечательный стихотворный цикл Советника в приложении
к беллетризованному отчету о походе на Терскей-Алатау в 2000 году
https://jalynski.livejournal.com/1257271.html
Тернистый Иссык-Куль-туризма
Путь, очищающий, как клизма,
Закончен. Обернись взглянуть
На юг, где пролегал сей путь.
Под небом Азии Центральной
Пустынь режим континентальный
Рождал богов. Поток культуры
(Той, не приемлющей халтуры)
Струился. Дерзко рифмовали
Стихи пииты. Наблюдали
Волхвы теченье звезд. Тягучим
Путём Шелковым (но колючим)
Здесь проезжал купец арабский,
Легат прокрадывался папский,
Форсайт - британский резидент,
И Блюмкин, ГПУ агент.
Увы, культурный реквизит
Не виден более. Сквозит
Со стороны Афганистана
Незаживающая рана.
Пуштун со "стингером" грозит
Дойти до Волги. Ваххабит
Проводит горною тропой
К нам караваны с анашой.
Взращенный в лоне атлантизма,
Бродячий призрак пантюркизма,
Из Турции восставший вновь,
Добрался до пустыни Гоби
И, жаждущий китайской крови,
Уйгуру будоражит кровь.
Развился здесь микроб свободы.
Освобожденные народы
На лоне девственной природы
Взбесились точно. Лишь стоит
Китай - консерватизма щит,
Заложник древнего обета
На страже хладного Тибета.
Пора. Кончаю сей обзор.
Цивилизации позор
Всем очевиден. Где чатыр,
Откуда выйдет тот батыр,
Который навсегда положит
Конец всему, что душу гложет?
Быть может, внутренний монгол
Вонзит осиновый свой кол?…
Когда о сем приидет весть?
Кончаю, страшно перечесть…
Что ж остаётся? Утром рано,
Любезный Тихонцев, восстань!
Достань рюкзак из-за дивана,
Чтобы, отбросив быта дрянь,
В горах Центрального Тянь-Шаня
Постигнуть Внутренний Тянь-Шань.
Переделкино, 29 ноября 2000 года
Приложение 3.
На взятие Тянь-Шаня
Вступление
Уж небо осенью дышало,
Когда два старых чудака
Под своды аэровокзала
Внесли два тяжких рюкзака.
На службе изнурив здоровье,
Решили оные друзья
Загаженного Подмосковья
Оставить грустные поля.
В горах Центрального Тянь-Шаня
Они наметили маршрут,
Семей отвергнув заклинанья,
И в жертву принеся уют.
- Я им завидую.
Опасен
Сей путь, но знаю по себе:
Турист заранее согласен
Нежданной ввериться судьбе.
Бишкекский автовокзал
В Бишкеке на автовокзале
Туристов тут же повязали
Менты киргизскского разлива.
И ну - обшаривать блудливо.
Кто рубит в Азию окно -
Рискует вляпаться в говно!
Об этом странник должен знать
И со смиреньем принимать.
Бокомбай
Вперед! В аллеях Бокомбая,
Рюкзак свой верный надевая,
Могли с трудом предположить,
Где путь нам надо проложить.
Лишь до курорта Джилысу,
Где яков местные пасут
В ущелье Тонга, ясен путь.
А далее - ну, как-нибудь!
Ущелье Тонга
Влекомые неясной целью,
Они бредут. А вот - киргиз
Назад по Тонгскому ущелью
На лошадёнке едет вниз.
- Вы кто? Куда? Зачем пешком,
Без лошади? С таким мешком?!!
А палки лыжные к чему?
Я вас, ребята, не пойму!
Быть может, ваша цель сокрыта,
И вы, ребята - ваххабиты?
Пришли, чтоб карту срисовать
И всех потом завоевать?
Турист лишь палками разводит:
Мол, так он отпуска проводит,
Мол, любит он таскать мешок…
-- Киргиз понять его не мог!
Да, несомненно, род недуга
И извращение досуга,
Порок, семейное несчастье -
К туризму пешему пристрастье!
Страсти по еде
К мужскому сердцу есть отмычка,
А у туриста есть привычка:
Чтобы всю ночь спокойно спать,
Вечор как следует пожрать.
Для ужина нужны дрова!
А здесь - альпийская трава,
Но где ж леса тянь-шанской ели?
-- Слегка туристы.. приуныли…
Чтоб избежать смятенья масс,
Придётся тратить Кемпинг-газ.
Баллонов мало взяли с газом -
Накрылся завтрак медным тазом
На весь оставшийся поход.
С утра засунув финик в рот,
Все ждешь, когда настанет срок
Есть бледный плавленый сырок.
Особенности национального ТЭК
Путь Тонгский продвигался гладко.
Вдруг пред туристами - палатка.
В палатке старец: ясный вид,
Спокойный взор, брада седая.
Смерть тепловую приближая,
Печурка перед ним горит.
Спросили тут же аксакала:
"Что вашу пищу согревало?"
"Конечно, пламенный кизяк!
Дарит его киргизу як." -
Сказал и в руки взял комуз,
Дабы свершить служенье муз.
В Тянь-Шане убедится всякий,
Сколь нам многополезны яки.
Подъём на Тонгский перевал
...Служенье муз их развлекало.
Однако ближе к перевалу
Стал снежный склон почти отвесен.
Уже туристам не до песен,
Коль в ухо ветер станет петь.
Пришлось подштанники надеть,
Пуховку плотно застегнуть
И рукавицы натянуть.
А вот и Тонгский перевал -
Четыре тысячи! Привал
Был краток. Отдых припасу
Я для курорта Джилысу.
Спускаясь с перевала Тонга
Хранимые судьбой туристы
С горы спускались очень быстро.
Чуть позже молодой киргиз
Догнал их - тоже ехал вниз,
Везя в канистре квасо-пиво
С собою местного разлива.
Из Бокомбая на сырты,
Где бродят тучные скоты,
Спешил он продолжать работу,
Пастьбу, а может и охоту.
Ужасаясь Джилысу
За поворотом вдруг возник…
Теряюсь! Грешный мой язык
Немеет. Нужен Ювенал,
Чтобы сей вид живописал.
Курорт на карте обозначен,
Но вид культурный им утрачен.
Развалины народной стройки
Имеют ныне вид помойки.
Вот живописные наброски:
Со стен ободраны все доски,
Внутри поставлена в углу
Палатка прямо на полу.
Сортир туземный без дверей
Доступен для любых зверей.
И честный санитарный врач
Здесь констатировал бы срач.
Мечтал я в Джилысу помыться,
Но тут придётся отступиться.
Боюсь, курортная вода
Нам не наделала б вреда!
На страже тюркского порядка
Здесь, игнорируя позор
Разрухи, местный нёс дозор
Суровый егерь Байгазы,
Живя продуктами козы
И трёх упитанных коров.
Не вымогает он даров,
Но проверяет перманентно
У незнакомцев документы.
Порядка тюркского блюститель,
Полдневных попечитель гор -
Очей чужих в его обитель
Не проникал доныне взор.
А впрочем нет! Лет пять назад
Германцев удалой отряд
Влез на гору. Туристский бум
На сем закончился. В album
Никто стихов ему не пишет.
Лишь ветер над сыртами свищет…
Тешик-кёльский анабазис
Отсель на запад держим путь.
На карту ежели взглянуть,
Гора имеет вид ромашки.
Дабы не дать себе поблажки,
Её решили обогнуть.
Да и заманчиво взглянуть
На Тешик-кёля водну гладь.
Тут егерь нас успел догнать
И педантично разузнать,
Куда решили мы направить
Свои упорные стопы.
Рекомендует он оставить
Сии намеренья: "Тропы
Там дальше нет!" Его доклад
Нам показался странноват -
Мы не поверили. Увы,
В истоках озера травы
Нет совершенно: снег, увалы
Из глины - и тропа пропала.
Долина тут напоминала
Вид Приполярного Урала.
Скоропостижно начинала
Погода портиться. Летел
Снег с запада, куда хотел.
Пришлось в овражке притулиться,
Сварить лапшу и спать ложиться.
Наутро щедрая природа
Шутя исправила погоду:
Сияет солнце с высоты,
На склонах дивной красоты
Искрится снег. Внизу коровы
Пасутся бодры и здоровы,
Под небом переночевав.
Вот русским бы такой же нрав!
Коров имею я в виду…
А мой лирический герой
При сем немедля возмутился.
Он с шуткой вовсе не в ладу,
Уж в обличения пустился,
Превозмогая геморрой,
Готов за Русь сидеть горой!
Идём долиною Буркана
Люблю тянь-шанские нагорья,
Где над простором плоскогорья
Хребтов заснеженных забор
Пленяет среднерусский взор,
Бугров зелёных очертанья,
Хрустальных рек очарованье,
На кручах жуткой высоты
Пасутся мирные скоты.
Однако, осень наступала.
Утрами солнце пригревало,
А днями сыпал местный бог
Вместообеденный снежок.
К тому же должен сообщить:
Попытка завтрак замочить
На базе гречневой крупы
Могла бы вызвать смех толпы.
Залив вечерний котелок,
Наутро выбить еле смог
О крепку грань прибрежных плит
Насквозь промерзший монолит.
Страсти по погоде
Да, выбрав это время года
Для путешествия в горах,
Рискует путник, что погода
Испортится, увы и ах!
И лучше для таких прогулок
Пониже выбрать закоулок.
О, друг природы и Довганя!
Пометь в своём календаре:
В горах Центрального Тянь-Шаня
Снег выпадает в сентябре.
Се атлантический циклон
Принёс упорное ненастье
И завалил снегами склон.
Чтоб оценить своё несчастье,
Не надобно глядеть в окно:
Сугроба мрачное пятно
На тенте фирменной палатки
Заметно даже изнутри.
О горе! Собирай манатки,
Пропану не жалей - свари
Горячий, плотный, настоящий
Сегодня завтрак... Поломал
Циклон все планы! Предстоящий
Засыпан снегом перевал,
И путь через него закрыт.
Теперь страдальцам предстоит
Весьма неслабый марш-бросок:
Назад долиною Буркана,
Затем на северо-восток
(Расслабились вчера мы рано)
Крюк эдак вёрст на девяносто…
И на ходу три дня подряд
Свистеть мотив совсем не просто
"Коммунистических бригад"…
Евразийская элегия
Народов дружбою клянясь
И обиходно матерясь,
Тюркоязычного барьера,
Хотя бы, просто для примера
Не одолела наша власть.
Начальник Азии чурался -
И вот прискорбный результат:
Центральным ныне оказался
Вчерашний средний азиат.
А мне, признаюсь без смущенья,
В словах родного языка
Приятны тюркские коренья,
От «армяка» до «ярлыка».
Нелюб мне западный привой,
Гнилой, лукавый и кривой.
Желательна большая клизма,
Чтобы спасти от варваризма
(А там - и греко-латинизма)
Великорусский наш язык.
Хоть к паразитам он привык:
Траст, дилер, ваучер, фуршет... -
Всех этих слов на русском нет!
Но кто пророчит пораженье
В правах родного языка?
Теперешнее униженье
Не сохранится на века.
Провижу я: в язык Руси
Вольготно, весело вольётся
Арабский, хинди и фарси.
Батыр российский развернётся,
Встрепещет наш извечный враг,
И над Евразией взовьётся
Наш флаг!
Какой? - уж как придётся…
к беллетризованному отчету о походе на Терскей-Алатау в 2000 году
https://jalynski.livejournal.com/1257271.html
Тернистый Иссык-Куль-туризма
Путь, очищающий, как клизма,
Закончен. Обернись взглянуть
На юг, где пролегал сей путь.
Под небом Азии Центральной
Пустынь режим континентальный
Рождал богов. Поток культуры
(Той, не приемлющей халтуры)
Струился. Дерзко рифмовали
Стихи пииты. Наблюдали
Волхвы теченье звезд. Тягучим
Путём Шелковым (но колючим)
Здесь проезжал купец арабский,
Легат прокрадывался папский,
Форсайт - британский резидент,
И Блюмкин, ГПУ агент.
Увы, культурный реквизит
Не виден более. Сквозит
Со стороны Афганистана
Незаживающая рана.
Пуштун со "стингером" грозит
Дойти до Волги. Ваххабит
Проводит горною тропой
К нам караваны с анашой.
Взращенный в лоне атлантизма,
Бродячий призрак пантюркизма,
Из Турции восставший вновь,
Добрался до пустыни Гоби
И, жаждущий китайской крови,
Уйгуру будоражит кровь.
Развился здесь микроб свободы.
Освобожденные народы
На лоне девственной природы
Взбесились точно. Лишь стоит
Китай - консерватизма щит,
Заложник древнего обета
На страже хладного Тибета.
Пора. Кончаю сей обзор.
Цивилизации позор
Всем очевиден. Где чатыр,
Откуда выйдет тот батыр,
Который навсегда положит
Конец всему, что душу гложет?
Быть может, внутренний монгол
Вонзит осиновый свой кол?…
Когда о сем приидет весть?
Кончаю, страшно перечесть…
Что ж остаётся? Утром рано,
Любезный Тихонцев, восстань!
Достань рюкзак из-за дивана,
Чтобы, отбросив быта дрянь,
В горах Центрального Тянь-Шаня
Постигнуть Внутренний Тянь-Шань.
Переделкино, 29 ноября 2000 года
Приложение 3.
На взятие Тянь-Шаня
Вступление
Уж небо осенью дышало,
Когда два старых чудака
Под своды аэровокзала
Внесли два тяжких рюкзака.
На службе изнурив здоровье,
Решили оные друзья
Загаженного Подмосковья
Оставить грустные поля.
В горах Центрального Тянь-Шаня
Они наметили маршрут,
Семей отвергнув заклинанья,
И в жертву принеся уют.
- Я им завидую.
Опасен
Сей путь, но знаю по себе:
Турист заранее согласен
Нежданной ввериться судьбе.
Бишкекский автовокзал
В Бишкеке на автовокзале
Туристов тут же повязали
Менты киргизскского разлива.
И ну - обшаривать блудливо.
Кто рубит в Азию окно -
Рискует вляпаться в говно!
Об этом странник должен знать
И со смиреньем принимать.
Бокомбай
Вперед! В аллеях Бокомбая,
Рюкзак свой верный надевая,
Могли с трудом предположить,
Где путь нам надо проложить.
Лишь до курорта Джилысу,
Где яков местные пасут
В ущелье Тонга, ясен путь.
А далее - ну, как-нибудь!
Ущелье Тонга
Влекомые неясной целью,
Они бредут. А вот - киргиз
Назад по Тонгскому ущелью
На лошадёнке едет вниз.
- Вы кто? Куда? Зачем пешком,
Без лошади? С таким мешком?!!
А палки лыжные к чему?
Я вас, ребята, не пойму!
Быть может, ваша цель сокрыта,
И вы, ребята - ваххабиты?
Пришли, чтоб карту срисовать
И всех потом завоевать?
Турист лишь палками разводит:
Мол, так он отпуска проводит,
Мол, любит он таскать мешок…
-- Киргиз понять его не мог!
Да, несомненно, род недуга
И извращение досуга,
Порок, семейное несчастье -
К туризму пешему пристрастье!
Страсти по еде
К мужскому сердцу есть отмычка,
А у туриста есть привычка:
Чтобы всю ночь спокойно спать,
Вечор как следует пожрать.
Для ужина нужны дрова!
А здесь - альпийская трава,
Но где ж леса тянь-шанской ели?
-- Слегка туристы.. приуныли…
Чтоб избежать смятенья масс,
Придётся тратить Кемпинг-газ.
Баллонов мало взяли с газом -
Накрылся завтрак медным тазом
На весь оставшийся поход.
С утра засунув финик в рот,
Все ждешь, когда настанет срок
Есть бледный плавленый сырок.
Особенности национального ТЭК
Путь Тонгский продвигался гладко.
Вдруг пред туристами - палатка.
В палатке старец: ясный вид,
Спокойный взор, брада седая.
Смерть тепловую приближая,
Печурка перед ним горит.
Спросили тут же аксакала:
"Что вашу пищу согревало?"
"Конечно, пламенный кизяк!
Дарит его киргизу як." -
Сказал и в руки взял комуз,
Дабы свершить служенье муз.
В Тянь-Шане убедится всякий,
Сколь нам многополезны яки.
Подъём на Тонгский перевал
...Служенье муз их развлекало.
Однако ближе к перевалу
Стал снежный склон почти отвесен.
Уже туристам не до песен,
Коль в ухо ветер станет петь.
Пришлось подштанники надеть,
Пуховку плотно застегнуть
И рукавицы натянуть.
А вот и Тонгский перевал -
Четыре тысячи! Привал
Был краток. Отдых припасу
Я для курорта Джилысу.
Спускаясь с перевала Тонга
Хранимые судьбой туристы
С горы спускались очень быстро.
Чуть позже молодой киргиз
Догнал их - тоже ехал вниз,
Везя в канистре квасо-пиво
С собою местного разлива.
Из Бокомбая на сырты,
Где бродят тучные скоты,
Спешил он продолжать работу,
Пастьбу, а может и охоту.
Ужасаясь Джилысу
За поворотом вдруг возник…
Теряюсь! Грешный мой язык
Немеет. Нужен Ювенал,
Чтобы сей вид живописал.
Курорт на карте обозначен,
Но вид культурный им утрачен.
Развалины народной стройки
Имеют ныне вид помойки.
Вот живописные наброски:
Со стен ободраны все доски,
Внутри поставлена в углу
Палатка прямо на полу.
Сортир туземный без дверей
Доступен для любых зверей.
И честный санитарный врач
Здесь констатировал бы срач.
Мечтал я в Джилысу помыться,
Но тут придётся отступиться.
Боюсь, курортная вода
Нам не наделала б вреда!
На страже тюркского порядка
Здесь, игнорируя позор
Разрухи, местный нёс дозор
Суровый егерь Байгазы,
Живя продуктами козы
И трёх упитанных коров.
Не вымогает он даров,
Но проверяет перманентно
У незнакомцев документы.
Порядка тюркского блюститель,
Полдневных попечитель гор -
Очей чужих в его обитель
Не проникал доныне взор.
А впрочем нет! Лет пять назад
Германцев удалой отряд
Влез на гору. Туристский бум
На сем закончился. В album
Никто стихов ему не пишет.
Лишь ветер над сыртами свищет…
Тешик-кёльский анабазис
Отсель на запад держим путь.
На карту ежели взглянуть,
Гора имеет вид ромашки.
Дабы не дать себе поблажки,
Её решили обогнуть.
Да и заманчиво взглянуть
На Тешик-кёля водну гладь.
Тут егерь нас успел догнать
И педантично разузнать,
Куда решили мы направить
Свои упорные стопы.
Рекомендует он оставить
Сии намеренья: "Тропы
Там дальше нет!" Его доклад
Нам показался странноват -
Мы не поверили. Увы,
В истоках озера травы
Нет совершенно: снег, увалы
Из глины - и тропа пропала.
Долина тут напоминала
Вид Приполярного Урала.
Скоропостижно начинала
Погода портиться. Летел
Снег с запада, куда хотел.
Пришлось в овражке притулиться,
Сварить лапшу и спать ложиться.
Наутро щедрая природа
Шутя исправила погоду:
Сияет солнце с высоты,
На склонах дивной красоты
Искрится снег. Внизу коровы
Пасутся бодры и здоровы,
Под небом переночевав.
Вот русским бы такой же нрав!
Коров имею я в виду…
А мой лирический герой
При сем немедля возмутился.
Он с шуткой вовсе не в ладу,
Уж в обличения пустился,
Превозмогая геморрой,
Готов за Русь сидеть горой!
Идём долиною Буркана
Люблю тянь-шанские нагорья,
Где над простором плоскогорья
Хребтов заснеженных забор
Пленяет среднерусский взор,
Бугров зелёных очертанья,
Хрустальных рек очарованье,
На кручах жуткой высоты
Пасутся мирные скоты.
Однако, осень наступала.
Утрами солнце пригревало,
А днями сыпал местный бог
Вместообеденный снежок.
К тому же должен сообщить:
Попытка завтрак замочить
На базе гречневой крупы
Могла бы вызвать смех толпы.
Залив вечерний котелок,
Наутро выбить еле смог
О крепку грань прибрежных плит
Насквозь промерзший монолит.
Страсти по погоде
Да, выбрав это время года
Для путешествия в горах,
Рискует путник, что погода
Испортится, увы и ах!
И лучше для таких прогулок
Пониже выбрать закоулок.
О, друг природы и Довганя!
Пометь в своём календаре:
В горах Центрального Тянь-Шаня
Снег выпадает в сентябре.
Се атлантический циклон
Принёс упорное ненастье
И завалил снегами склон.
Чтоб оценить своё несчастье,
Не надобно глядеть в окно:
Сугроба мрачное пятно
На тенте фирменной палатки
Заметно даже изнутри.
О горе! Собирай манатки,
Пропану не жалей - свари
Горячий, плотный, настоящий
Сегодня завтрак... Поломал
Циклон все планы! Предстоящий
Засыпан снегом перевал,
И путь через него закрыт.
Теперь страдальцам предстоит
Весьма неслабый марш-бросок:
Назад долиною Буркана,
Затем на северо-восток
(Расслабились вчера мы рано)
Крюк эдак вёрст на девяносто…
И на ходу три дня подряд
Свистеть мотив совсем не просто
"Коммунистических бригад"…
Евразийская элегия
Народов дружбою клянясь
И обиходно матерясь,
Тюркоязычного барьера,
Хотя бы, просто для примера
Не одолела наша власть.
Начальник Азии чурался -
И вот прискорбный результат:
Центральным ныне оказался
Вчерашний средний азиат.
А мне, признаюсь без смущенья,
В словах родного языка
Приятны тюркские коренья,
От «армяка» до «ярлыка».
Нелюб мне западный привой,
Гнилой, лукавый и кривой.
Желательна большая клизма,
Чтобы спасти от варваризма
(А там - и греко-латинизма)
Великорусский наш язык.
Хоть к паразитам он привык:
Траст, дилер, ваучер, фуршет... -
Всех этих слов на русском нет!
Но кто пророчит пораженье
В правах родного языка?
Теперешнее униженье
Не сохранится на века.
Провижу я: в язык Руси
Вольготно, весело вольётся
Арабский, хинди и фарси.
Батыр российский развернётся,
Встрепещет наш извечный враг,
И над Евразией взовьётся
Наш флаг!
Какой? - уж как придётся…