От Советника
Назад, в будущее
Из иванова-петрова:
В лекциях, которые я читал в РГГУ в рамках спецкурса по политической истории постсоветской России, у меня был такой коронный «прогон».
«Знаете, что самое поразительное в нашей современности? Что где-то по пятиэтажкам и наливайкам города Ухта в республике Коми еще доживают свой век люди,
которые, сидя за партами в школе, пулялись жеваной бумагой в своего одноклассника, которого звали Рома Абрамович. Но ни они, ни их дети,
никогда уже не увидят ни его, ни его детей - нет такого места на Земле, где они даже теоретически могли бы встретиться».
Эти лекции были тоже уже достаточно давно, в 2008-м. Как раз тогда случился знаменитый американский ипотечный кризис, и после одной из них
студенты попросили меня комментарий - как я его понимаю. И я им тогда рассказал следующее. «Вы читаете в СМИ рассказы о том,
что американцы целой нацией почему-то вдруг сошли с ума, беря на дорогое жилье кредиты, которые они не могли тянуть. Но никому не приходило в голову объяснить,
а что же заставило столь многие семьи так отчаянно рисковать? А я вот понимаю, почему. В 1999-м я ездил по Штатам по программе «Открытый мир»,
изучая там местное самоуправление. И, в частности, успел повидать немало школ в периферийных комьюнити. Это довольно жуткое зрелище,
сравнению с которым школа №13 в Люберцах образца 1994 года, возле которой меня когда-то метелили обдолбанные гопники - почти Итон.
При этом американская система устроена так, что отдать ребёнка в школу не в своём комьюнити практически невозможно; и это означает,
что если ты по несчастью живешь в «бедном» комьюнити - твоему ребёнку неизбежно придётся учиться в заведении, где цветные сверстники курят траву
и бьют друг друга в кровь прямо на уроках, а я уж молчу, что происходит в коридорах и школьных дворах. Стоимость жилья в Штатах определяется
не столько количеством комнат и санузлов, сколько МЕСТНОСТЬЮ - то есть социальным окружением. И именно поэтому, когда ипотечные гиганты
начали выдавать субпрайм-кредиты на жилье малоимущим по госпрограмме, и социальные низы начали массово заселять недорогие,
но доселе относительно «приличные» комьюнити - их прежние обитатели рванули оттуда, стремясь повысить класс своего жилья любой ценой.
Это и породило пресловутый «пузырь» на рынке недвижимости - ну, а дальше вы знаете. То есть это был в основе не спазм финансового рынка,
а симптом болезни общества, жестко разделённого непроходимыми барьерами между разными социальными стратами, с неизбежной наследственной бедностью
и криминализацией низов. У Фасселла и особенно у Мюррея это все показано в цифрах и графиках - как это работает».
В этом смысле, говорю я сейчас, на своём пятом десятке - главное, что происходит с нашим российским обществом за мою жизнь это
его стремительное разгораживание на такие же страты. Жильё пока еще в целом вперемешку, хотя тенденция к «районированию» по социальному признаку тоже налицо -
но уже точно есть школы для богатых и школы для бедных. И пока в Павловской гимназии на Новой Риге однлаокссники выпендриваются друг перед другом лимузинами,
на которых их привозят в школу папины охранники, в Новой Москве или Новых Химках - переполненные классы с преобладанием детей, с трудом говорящих по-русски.
И дело здесь отнюдь не только в имущественном неравенстве. Я вырос в очень бедной семье, но в школе номер 128 со мной учились не только дети из коммуналок,
но и дети членов ЦК КПСС - а сейчас такое невозможно даже представить.
Сейчас, говоря о проблемах капитализма, все обсуждают в основном растущее неравенство доходов и неравенство потребления.
Но только ли оно определяет происходящее? Как мне кажется, гораздо важнее - растущее неравенство возможностей, приводящее в долгосрочной перспективе
к ренессансу давно забытой, казалось, сословной модели: наследственным статусам и наследственной же бедности, вырваться из которой через какое-то время
не будет даже теоретической возможности. Тот же Мюррей показывает, что со Штатами это произошло буквально за пару десятилетий -
еще в 70-е сын нищего торговца миксерами из Арканзаса, живший с отчимом-алкоголиком Уильям Клинтон мог поступить в Йель
и там удачно жениться на дочери преуспевающего бизнесмена Хиллари Родхэм, и это было вполне в порядке вещей,
а в 90-е такой мезальянс уже проходил бы по разряду редчайших исключений.
....
...но по большому счету и ты, и твои потомки - лишние, бесперспективные, никому не нужные люди. Собственно, именно поэтому на образовательном рынке в США
сейчас такой же кредитный пузырь, как пятнадцать лет назад был на ипотечном - люди залезают в любые долги не ради получаемых в вузе знаний и дипломов,
а ради того единственного окна возможностей обрести другое социальное окружение, которое есть в жизненной траектории у ребёнка -
между школой в кондоминиуме и началом трудовой биографии.
Еще раз: это не про них, это про нас. В среднесрочной перспективе нас тоже ждет пришествие «принцев» на места их отцов в элите,
и массовая наследственная бедность у тех, кому меньше повезло в жизни. Более того: у нас, в стране все еще _почти_ бесплатного образования,
диплом вообще ничего не решает, а все решает только эта самая система неформальных социальных связей. И если у тебя их нет, каким бы ты ни был талантливым -
никто и обречён оставаться никем.
...я вижу, как вслед за имущественным расслоением на глазах возникают и твердеют бордюры другого рода, когда граждане делятся на сорта уже не только
и не столько по имущественному критерию, сколько по критерию допуска к разного рода возможностям, в том числе правовым, политическим и,
если угодно, коммуникативным.
Наверное, не вполне ясно выразился.
То, что казалось самоочевидным свойством реальности - называть ли это равноправием или как угодно еще - постепенно становится отдельной ценностью,
требующей специальной защиты и специальной борьбы за нее. И это происходит не столько в политической сфере, сколько в самой социальной ткани,
где постепенно вызревают новые сословия и их жёсткая, почти непроходимая иерархия. И, главное, все это происходит буквально на глазах, на жизни одного поколения.
Думаю, примерно так когда-то очень давно и не здесь варны (по сути, не более чем профессии в широком понимании) превратились в касты.
Алексей Чадаев
https://www.facebook.com/alexey.chadayev/posts/5219550308074076 https://irin-v.livejournal.com/2374289.html
Из иванова-петрова:
В лекциях, которые я читал в РГГУ в рамках спецкурса по политической истории постсоветской России, у меня был такой коронный «прогон».
«Знаете, что самое поразительное в нашей современности? Что где-то по пятиэтажкам и наливайкам города Ухта в республике Коми еще доживают свой век люди,
которые, сидя за партами в школе, пулялись жеваной бумагой в своего одноклассника, которого звали Рома Абрамович. Но ни они, ни их дети,
никогда уже не увидят ни его, ни его детей - нет такого места на Земле, где они даже теоретически могли бы встретиться».
Эти лекции были тоже уже достаточно давно, в 2008-м. Как раз тогда случился знаменитый американский ипотечный кризис, и после одной из них
студенты попросили меня комментарий - как я его понимаю. И я им тогда рассказал следующее. «Вы читаете в СМИ рассказы о том,
что американцы целой нацией почему-то вдруг сошли с ума, беря на дорогое жилье кредиты, которые они не могли тянуть. Но никому не приходило в голову объяснить,
а что же заставило столь многие семьи так отчаянно рисковать? А я вот понимаю, почему. В 1999-м я ездил по Штатам по программе «Открытый мир»,
изучая там местное самоуправление. И, в частности, успел повидать немало школ в периферийных комьюнити. Это довольно жуткое зрелище,
сравнению с которым школа №13 в Люберцах образца 1994 года, возле которой меня когда-то метелили обдолбанные гопники - почти Итон.
При этом американская система устроена так, что отдать ребёнка в школу не в своём комьюнити практически невозможно; и это означает,
что если ты по несчастью живешь в «бедном» комьюнити - твоему ребёнку неизбежно придётся учиться в заведении, где цветные сверстники курят траву
и бьют друг друга в кровь прямо на уроках, а я уж молчу, что происходит в коридорах и школьных дворах. Стоимость жилья в Штатах определяется
не столько количеством комнат и санузлов, сколько МЕСТНОСТЬЮ - то есть социальным окружением. И именно поэтому, когда ипотечные гиганты
начали выдавать субпрайм-кредиты на жилье малоимущим по госпрограмме, и социальные низы начали массово заселять недорогие,
но доселе относительно «приличные» комьюнити - их прежние обитатели рванули оттуда, стремясь повысить класс своего жилья любой ценой.
Это и породило пресловутый «пузырь» на рынке недвижимости - ну, а дальше вы знаете. То есть это был в основе не спазм финансового рынка,
а симптом болезни общества, жестко разделённого непроходимыми барьерами между разными социальными стратами, с неизбежной наследственной бедностью
и криминализацией низов. У Фасселла и особенно у Мюррея это все показано в цифрах и графиках - как это работает».
В этом смысле, говорю я сейчас, на своём пятом десятке - главное, что происходит с нашим российским обществом за мою жизнь это
его стремительное разгораживание на такие же страты. Жильё пока еще в целом вперемешку, хотя тенденция к «районированию» по социальному признаку тоже налицо -
но уже точно есть школы для богатых и школы для бедных. И пока в Павловской гимназии на Новой Риге однлаокссники выпендриваются друг перед другом лимузинами,
на которых их привозят в школу папины охранники, в Новой Москве или Новых Химках - переполненные классы с преобладанием детей, с трудом говорящих по-русски.
И дело здесь отнюдь не только в имущественном неравенстве. Я вырос в очень бедной семье, но в школе номер 128 со мной учились не только дети из коммуналок,
но и дети членов ЦК КПСС - а сейчас такое невозможно даже представить.
Сейчас, говоря о проблемах капитализма, все обсуждают в основном растущее неравенство доходов и неравенство потребления.
Но только ли оно определяет происходящее? Как мне кажется, гораздо важнее - растущее неравенство возможностей, приводящее в долгосрочной перспективе
к ренессансу давно забытой, казалось, сословной модели: наследственным статусам и наследственной же бедности, вырваться из которой через какое-то время
не будет даже теоретической возможности. Тот же Мюррей показывает, что со Штатами это произошло буквально за пару десятилетий -
еще в 70-е сын нищего торговца миксерами из Арканзаса, живший с отчимом-алкоголиком Уильям Клинтон мог поступить в Йель
и там удачно жениться на дочери преуспевающего бизнесмена Хиллари Родхэм, и это было вполне в порядке вещей,
а в 90-е такой мезальянс уже проходил бы по разряду редчайших исключений.
....
...но по большому счету и ты, и твои потомки - лишние, бесперспективные, никому не нужные люди. Собственно, именно поэтому на образовательном рынке в США
сейчас такой же кредитный пузырь, как пятнадцать лет назад был на ипотечном - люди залезают в любые долги не ради получаемых в вузе знаний и дипломов,
а ради того единственного окна возможностей обрести другое социальное окружение, которое есть в жизненной траектории у ребёнка -
между школой в кондоминиуме и началом трудовой биографии.
Еще раз: это не про них, это про нас. В среднесрочной перспективе нас тоже ждет пришествие «принцев» на места их отцов в элите,
и массовая наследственная бедность у тех, кому меньше повезло в жизни. Более того: у нас, в стране все еще _почти_ бесплатного образования,
диплом вообще ничего не решает, а все решает только эта самая система неформальных социальных связей. И если у тебя их нет, каким бы ты ни был талантливым -
никто и обречён оставаться никем.
...я вижу, как вслед за имущественным расслоением на глазах возникают и твердеют бордюры другого рода, когда граждане делятся на сорта уже не только
и не столько по имущественному критерию, сколько по критерию допуска к разного рода возможностям, в том числе правовым, политическим и,
если угодно, коммуникативным.
Наверное, не вполне ясно выразился.
То, что казалось самоочевидным свойством реальности - называть ли это равноправием или как угодно еще - постепенно становится отдельной ценностью,
требующей специальной защиты и специальной борьбы за нее. И это происходит не столько в политической сфере, сколько в самой социальной ткани,
где постепенно вызревают новые сословия и их жёсткая, почти непроходимая иерархия. И, главное, все это происходит буквально на глазах, на жизни одного поколения.
Думаю, примерно так когда-то очень давно и не здесь варны (по сути, не более чем профессии в широком понимании) превратились в касты.
Алексей Чадаев
https://www.facebook.com/alexey.chadayev/posts/5219550308074076 https://irin-v.livejournal.com/2374289.html