Пустынная сказка (писано в Годвилле, десять лет назад)
1
В бесконечном холодном космосе есть множество теплых уголков. Если эти уголки оказываются более или менее круглыми, астрономы очень радуются и называют их разными астрономическими названиями. Планетами, например. Или даже звездами, если уголок очень уж теплый, жаркий или горячий.
На планетах живет множество необычных существ. На звездах тоже. Астрожители - они даже более странные, чем астрономы, когда-нибудь я о них обязательно расскажу. А сегодня я расскажу историю из жаркого уголка, которого астрономы не знают, потому что он, как большинство нормальных уголков, совсем не круглый.
Путешественники назвали его пустыней. А обитатели пустыни, ничего кроме нее не видевшие, считали, что так называется их планета.
В пустыне жили (некоторые из них и по сей день живут) кактусы. Они очень гордились своей почти бесконечной историей и почти такой же мудростью.
Конечно, им было чем гордиться! Когда-то они вместе с прочими растениями отделились от своих более легкомысленных собратьев, непременно желающих двигаться. Животные говорили, что они узнают что-то новое, попадая в неизведанные места. На это мудрые растения возражали, что переходя из одного места в другое, конечно, увидишь там новое, зато не увидишь нового на старом месте, а то, что увидишь на новом, возможно, совсем не новое! Бегающие, прыгающие и летающие получали не только много впечатлений. Их короткая жизнь проходила в борьбе, они регулярно подвергались нападениям, тычкам, колкостям и прочим ударам. Им нередко бывало больно, что растения считали справедливой платой за глупость.
Впрочем, для кактусов и другие растения оказались недостаточно серьезными. Они, конечно, не совершали бессмысленных путешествий, зато много болтали, шумели на ветру, стучали ветками, скрипели стволами, перемигивались с пчелами, часто меняли свой вид... Кактусы же были молчаливы и очень серьезны. Отделившись от своих слишком общительных сородичей, они лишь изредка перешептывались друг с другом, но чаще молчали и думали, а чтобы им не мешали, обзавелись колючими иголками.
Бывшие приятели и родственники постепенно отдалились от кактусов, и те оказались в пустыне. Их жизнь была мудра, но скучна, поэтому они, не подавая виду, тихо радовались, когда к ним кто-то приближался. Еще кактусы любили, когда их гладят, но гладить их никто не собирался. Люди, звери и птицы предпочитали общение с другими существами. "Осторожно, там кактусы!" - предупреждали они друг друга, будто бы солидные мудрецы собирались на кого-то напасть.
Мудрее себя кактусы считали пустыню. Она снисходительно позволяла всевозможным существам, дождям и ветру шевелить ее песок, оставлять на себе следы, от отпечатков лапок до барханов и оазисов, и при этом оставалась всегда собой.
Но эталоном мудрости для кактусов были камни. Они лежали в пустыне, не меняясь, гордо игнорируя удары судьбы, и постепенно закапывались в песок, становясь невидимыми. В песке камни, по-видимому росли, поэтому там, где они закапывались, из под песка медленно вставали холмы. Кактусы издавна наблюдали за барханами и холмами. Барханы приходили и уходили, а холмы становились выше, их края заострялись, и в какой-то момент оказывалось, что это уже не холм, а гора. Объединяясь, горы были сильнее пустыни, они резали ее на части и проводили границы. Но нередко пустыне удавалось восстанавливать свою неизменность, тогда она разрушала и поглощала горы.
Впрочем, неугомонные зеленые родственники занимали кактусов больше, чем камни, горы и пустыня, бессовестно отвлекая их от глубоких дум. И если зеленых баобабов и саксаулов еще можно было терпеть, то вечно спешащие родственники с лапами - совсем дальние, но очень шустрые зеленые крокодилы, ящерицы и клопы - просто донимали! Кактусы развили невероятную наблюдательность, они могли не только определить, кто и на каком расстоянии находится и шевелится, но и какие намерения имеет какой-нибудь камень или крокодил. Тех, кто настаивал на неприемлемой близости, кактусы безжалостно кололи. Они понимали, что делают больно, но считали, что это справедливо.
2
В вечерних сумерках кактусам почудилось вдали что-то необычное. На этот раз их безупречная логика не срабатывала. Сначала они подумали, что это ветер играет с песком, вылепливая из него замысловатых существ, рассыпающихся, как только он прекратит дуть. Потом они решили, что к ним приближается обсыпанный песком крокодильчик. Но чем ближе приближалось загадочное нечто, тем больше недоумений оно вызывало. Кактусы не верили своим глубоко законспирированным глазам: существо было явно живым и незеленым! Рыжая мордочка светилась добром и лукавством, а большие уши выдавали невероятное любопытство и общительность.
Любопытство и общительность, это было ужасно! Судя по всему, это был сверхдальний родственник, отличавшийся от них больше, чем баобабы и крокодилы. Это, правда, означало, что в случае уколов ему будет еще больнее, но это не они, он сам виноват! Кактусы сурово переглянулись, и их иглы были приведены в самое боевое положение.
Существо бесстрашно подошло к кактусам, потрогало одного из них и, взвизгнув, отскочило. Кактусы были уверены, что оно обиделось и либо сейчас же убежит, либо попытается сделать им больно, а они над ним посмеются... Но существо, подув на лапу, только удивленно посмотрело на уколовший его кактус и спросило:
- Ты чего колешься?
- А ты чего трогаешься? - кактус настолько растерялся, что забыл притвориться неговорящим.
- Но ты же сам хотел, чтоб тебя погладили!
Кактусы встревожено переглянулись и загалдели, но тут же, испугавшись за себя, замолчали. Они и существо рассматривали друг друга со все растущим удивлением. Наконец, самый старый кактус спросил:
- Откуда ты знаешь, чего мы хотим? И вообще, кто ты? И... - задав сразу целых два вопроса, он в изнеможении замолчал, не закончив третьего.
- Я Фенек, - сказало существо, - лисичка-фенек из Пустыни.
- Фенек, - в один тихой голос повторили кактусы, - с планеты, похожей на нашу...
Фенек говорил с незнакомым акцентом, поэтому кактусы не поняли, что он из той же пустыни, что и они. До этого все было понятно, потому что боль, желания и ласки от языка не зависят.
- Знаю, потому что я волшебник.
- Волшебник... - еще тише повторили кактусы.
- Ну... не совсем волшебник, не такой, как Золотая Рыбка...
- Рыбка... - прошептали кактусы. Встреча с волшебником была событием из многовекового ряда вон выходящим, но это еще полбеды, а вот что такое рыбка, они вообще не знали, и это оказалось чувствительным ударом по их самолюбию.
Фенек почувствовал, что его не поняли и попытался объяснить:
- Рыбка - это... такой зверь... без ног... который в воде живет!
- В воде? Очень маленький зверь? - спросил один кактусенок, представив себя зверя, живущего в капле росы. Жители пустыни, они не могли знать, какой большой бывает вода.
- Без ног? Она не двигается? Она как мы? - спросил второй. И кактусы представили себе мудрое животное, отказавшееся от движения и почти ставшее растением.
Фенек растерялся. Судя по вопросам, его совсем не понимали, и все нужно было объяснять. Он, вроде бы, знал, что такое рыбка, но никак не мог вспомнить ни подробностей, ни даже откуда он это знал. Он пошевелил ушами, приводя в порядок разлохматившиеся воспоминания, и теперь был почти уверен, что встречаться с рыбками ему не приходилось... Боже, ну как им объяснить?!
3
Бог, наблюдая со своего виртуального облака за происходящим, улыбался. Эта нескромная лисичка (ну, какой там волшебник!) понимала больше, чем знала, что понимает! По меньшей мере, она не просила у бога дождя, как глупые люди, почему-то уверенные, что на небе воды всегда много и богу достаточно нажать педаль слива... Она не просила наказать кактуса, причинившего ей боль, она даже не просила, чтобы зажила лапа, хотя боевой укол был весьма болезненным! Бог зачерпнул из моря информации пригоршню подходящих образов и отправил вниз.
Кактусы увидели море, увидели рыб, увидели лодки с рыбаками, невод, в котором одна рыбка блестела золотом... Они все сразу поняли!
- Волшебник! Волшебник! - зазвучал над пустыней нестройный хор.
Фенек не слышал восхищенного ропота. Он тоже только что тоже видел чудесные картины и теперь пытался понять, откуда они взялись. Он знал, например, как устроены миражи и кинофильмы, но это было что-то совсем другое!
Фенек никогда не думал о мудрости камней, глупости крокодилов или о вечности, но понимать - это было его хобби.
- Бог, это ты показывал? - спросил он вдруг, подняв мордочку к небу.
- Я.
- А как ты это делаешь?
- Я... Мнэ... - бог закашлялся. Он мог легко объяснить, что такое море, вселенная или, скажем, почему именно 42. Но объяснить необъяснимое, божественное...
- Чтобы это понять, нужно быть богом, - нашелся он.
- А это трудно?
Бог снова закашлялся. Уйти от серьезного разговора, отделавшись парой фраз, не получалось.
- Видишь, ли, - начал он после продолжительной паузы, - богами могут стать только люди. И, да, быть богом - трудно. Люди легко становятся богами, но так же легко теряют веру. А какой может быть бог, если в его божественность никто не верит? Но еще сложнее стать и быть человеком. На это обычным животным, - он снова взглянул с облака на лисичку, - даже самым умным, нужны тысячи и тысячи лет, на это жизни не хватит... И только волшебные... Да, кстати, ты же говорил, что волшебник! Как ты до этого додумался? Или просто соврал?
- Нет, не врал... - рыжая мордочка покраснела, - я проверял, у меня иногда чудеса, действительно, получаются!
- Хм, ну покажи чудо.
- Пожалуйста! Я хочу и могу стать человеком! - Фенек зажмурил глаза, напрягся, и вдруг встал на задние лапы и сделал несколько шагов.
Впервые за тысячелетия кактусы смеялись. Это существо было еще более нелепым, чем то, что недавно пришло к ним в пустыню. Оно передвигалось на двух ногах, как разучившаяся летать птица, но при этом еще корчило рожи и потешно болтало в воздухе передними конечностями. Такого несерьезного вида себе даже самый последний клоп не позволил бы!
Фенек споткнулся о камень, потерял равновесие и с размаху попал передней лапой в стоящего рядом кактуса, который от смеха этого даже не заметил. Из глаз лисички закапали слезы. На этот раз было слишком больно, на исколотой лапе торчали колючки и росли капельки крови.
Бога поначалу тоже развеселило неожиданное представление, но увидев слезы, он смеяться перестал.
- Чтобы быть человеком, не обязательно ходить на задних лапах, - сказал он, - есть люди, которые вообще не ходят, но они не менее люди, чем другие. Сложность в том, что человеку часто бывает больно. Больнее, много больнее, чем тебе сейчас.
- И как же они живут? - Фенек попытался говорить бодрым голосом, но это у него не получилось, и слезы продолжали течь по рыжему меху.
- По-разному. Некоторые находят пути, где боль настигает их очень редко. Другие отращивают толстую шкуру, и боли почти не чувствуют.
- Но... Могут ли люди, живущие без боли, стать богами?
- Увы, ты все правильно понял. Нет, не могут. Не чувствуя боли, они не могут знать, что такое чудо, куда уж им творить чудеса!
Фенек думал. Слезы больше не текли из его глаз, а капающую с лапы кровь он не замечал.
- Как вообще произошли люди? - вдруг спросил он. - Или, нет, откуда вообще все берется?
Бог озадаченно посмотрел на лисичку, от которой раз за разом получал неожиданные сложные вопросы. Сложность этого была еще и в том, что он мог на него ответить, но знал, что у других богов есть на этот счет другие версии. Наконец, он собрался с духом, со святым духом, разумеется, и изложил несколько точек зрения, как все начиналось. Дальше - с эволюционной теорией - будет проще, да и сам Фенек уже немало знал и понимал...
4
Увлекшись объяснениями, бог не обратил внимания, с каким напряжением его слушают кактусы. А для них рассказ оказался потрясением. Ведь получалось, что они со своей мудростью и иглами оказались на периферии прогресса!
Закончив говорить, бог выключил день. Заснула пустыня, заснули камни и горы. Но долго не спалось Фенеку и кактусам. Наконец, решив, что утро вечера мудренее, заснули и они.
...Утром, прежде чем запустить новый день, бог проверил состояние своей вселенной и установил, что в пустыне растет напряжение, и что без его божественного вмешательства там может рвануть...
- Чего вы хотите? - спросил он собравшихся внизу.
- Я хочу стать человеком, - твердо сказала лисичка.
- А мы хотим стать ежиками, - донеслось из гущи кактусов.
- Ежиками? Все? - засомневался бог.
- Нет, не все! - на этот раз голосов было явно больше.
- Тогда разберитесь - в ежики налево, остаться - направо!
- Мы не можем налево и направо, - на этот раз хор был по-настоящему дружным.
- Ну уж нет, - бог развел руками, - первый шаг вы должны сделать сами. Вот как он.
Бог больше ничего не говорил, Фенек о чем-то думал, и даже не заметил, что все кактусы взглянули на него, кто со страхом, кто с завистью, а после стали беспомощно смотреть в предрассветное небо.
Наконец, бог снова заговорил:
- Слушайте, кактусы! Ежиков я из вас делать не буду, это еще один тупик, но дарую вам возможность постепенно превратиться в йожигов. Йожиг - волшебное животное, там дальше сами решать будете. А сейчас каждому из вас достаточно принять решение, оставаться кактусом или начать процесс трансформации. Решайте, я все сказал.
Послышалось несколько радостных возгласов, сменившихся тягучим молчанием. Кактусы привыкли жить вместе, а теперь каждый из них не знал, уйдут его близкие или останутся, не окажется ли он в полном одиночестве, приняв тот или иной выбор... На кактусах заблестели слезы. Ведь они не могли даже обняться, даже прикоснуться на прощание друг к другу.
Фенек, увидев слезы, внешне неотличимые от капель утренней росы, стал ходить от одного кактуса к другому, он говорил им добрые слова, он гладил их, не обращая внимание на иголки и свою боль, радуясь, что слезы высыхают, а над пустыней из-за гор встает Солнце.
Погладив и успокоив последний кактус, он поковылял прочь, держа на весу распухшую лапку. Он не плакал. Он теперь знал, как трудно быть богом, но не сомневался, что у него начало получаться.
В бесконечном холодном космосе есть множество теплых уголков. Если эти уголки оказываются более или менее круглыми, астрономы очень радуются и называют их разными астрономическими названиями. Планетами, например. Или даже звездами, если уголок очень уж теплый, жаркий или горячий.
На планетах живет множество необычных существ. На звездах тоже. Астрожители - они даже более странные, чем астрономы, когда-нибудь я о них обязательно расскажу. А сегодня я расскажу историю из жаркого уголка, которого астрономы не знают, потому что он, как большинство нормальных уголков, совсем не круглый.
Путешественники назвали его пустыней. А обитатели пустыни, ничего кроме нее не видевшие, считали, что так называется их планета.
В пустыне жили (некоторые из них и по сей день живут) кактусы. Они очень гордились своей почти бесконечной историей и почти такой же мудростью.
Конечно, им было чем гордиться! Когда-то они вместе с прочими растениями отделились от своих более легкомысленных собратьев, непременно желающих двигаться. Животные говорили, что они узнают что-то новое, попадая в неизведанные места. На это мудрые растения возражали, что переходя из одного места в другое, конечно, увидишь там новое, зато не увидишь нового на старом месте, а то, что увидишь на новом, возможно, совсем не новое! Бегающие, прыгающие и летающие получали не только много впечатлений. Их короткая жизнь проходила в борьбе, они регулярно подвергались нападениям, тычкам, колкостям и прочим ударам. Им нередко бывало больно, что растения считали справедливой платой за глупость.
Впрочем, для кактусов и другие растения оказались недостаточно серьезными. Они, конечно, не совершали бессмысленных путешествий, зато много болтали, шумели на ветру, стучали ветками, скрипели стволами, перемигивались с пчелами, часто меняли свой вид... Кактусы же были молчаливы и очень серьезны. Отделившись от своих слишком общительных сородичей, они лишь изредка перешептывались друг с другом, но чаще молчали и думали, а чтобы им не мешали, обзавелись колючими иголками.
Бывшие приятели и родственники постепенно отдалились от кактусов, и те оказались в пустыне. Их жизнь была мудра, но скучна, поэтому они, не подавая виду, тихо радовались, когда к ним кто-то приближался. Еще кактусы любили, когда их гладят, но гладить их никто не собирался. Люди, звери и птицы предпочитали общение с другими существами. "Осторожно, там кактусы!" - предупреждали они друг друга, будто бы солидные мудрецы собирались на кого-то напасть.
Мудрее себя кактусы считали пустыню. Она снисходительно позволяла всевозможным существам, дождям и ветру шевелить ее песок, оставлять на себе следы, от отпечатков лапок до барханов и оазисов, и при этом оставалась всегда собой.
Но эталоном мудрости для кактусов были камни. Они лежали в пустыне, не меняясь, гордо игнорируя удары судьбы, и постепенно закапывались в песок, становясь невидимыми. В песке камни, по-видимому росли, поэтому там, где они закапывались, из под песка медленно вставали холмы. Кактусы издавна наблюдали за барханами и холмами. Барханы приходили и уходили, а холмы становились выше, их края заострялись, и в какой-то момент оказывалось, что это уже не холм, а гора. Объединяясь, горы были сильнее пустыни, они резали ее на части и проводили границы. Но нередко пустыне удавалось восстанавливать свою неизменность, тогда она разрушала и поглощала горы.
Впрочем, неугомонные зеленые родственники занимали кактусов больше, чем камни, горы и пустыня, бессовестно отвлекая их от глубоких дум. И если зеленых баобабов и саксаулов еще можно было терпеть, то вечно спешащие родственники с лапами - совсем дальние, но очень шустрые зеленые крокодилы, ящерицы и клопы - просто донимали! Кактусы развили невероятную наблюдательность, они могли не только определить, кто и на каком расстоянии находится и шевелится, но и какие намерения имеет какой-нибудь камень или крокодил. Тех, кто настаивал на неприемлемой близости, кактусы безжалостно кололи. Они понимали, что делают больно, но считали, что это справедливо.
2
В вечерних сумерках кактусам почудилось вдали что-то необычное. На этот раз их безупречная логика не срабатывала. Сначала они подумали, что это ветер играет с песком, вылепливая из него замысловатых существ, рассыпающихся, как только он прекратит дуть. Потом они решили, что к ним приближается обсыпанный песком крокодильчик. Но чем ближе приближалось загадочное нечто, тем больше недоумений оно вызывало. Кактусы не верили своим глубоко законспирированным глазам: существо было явно живым и незеленым! Рыжая мордочка светилась добром и лукавством, а большие уши выдавали невероятное любопытство и общительность.
Любопытство и общительность, это было ужасно! Судя по всему, это был сверхдальний родственник, отличавшийся от них больше, чем баобабы и крокодилы. Это, правда, означало, что в случае уколов ему будет еще больнее, но это не они, он сам виноват! Кактусы сурово переглянулись, и их иглы были приведены в самое боевое положение.
Существо бесстрашно подошло к кактусам, потрогало одного из них и, взвизгнув, отскочило. Кактусы были уверены, что оно обиделось и либо сейчас же убежит, либо попытается сделать им больно, а они над ним посмеются... Но существо, подув на лапу, только удивленно посмотрело на уколовший его кактус и спросило:
- Ты чего колешься?
- А ты чего трогаешься? - кактус настолько растерялся, что забыл притвориться неговорящим.
- Но ты же сам хотел, чтоб тебя погладили!
Кактусы встревожено переглянулись и загалдели, но тут же, испугавшись за себя, замолчали. Они и существо рассматривали друг друга со все растущим удивлением. Наконец, самый старый кактус спросил:
- Откуда ты знаешь, чего мы хотим? И вообще, кто ты? И... - задав сразу целых два вопроса, он в изнеможении замолчал, не закончив третьего.
- Я Фенек, - сказало существо, - лисичка-фенек из Пустыни.
- Фенек, - в один тихой голос повторили кактусы, - с планеты, похожей на нашу...
Фенек говорил с незнакомым акцентом, поэтому кактусы не поняли, что он из той же пустыни, что и они. До этого все было понятно, потому что боль, желания и ласки от языка не зависят.
- Знаю, потому что я волшебник.
- Волшебник... - еще тише повторили кактусы.
- Ну... не совсем волшебник, не такой, как Золотая Рыбка...
- Рыбка... - прошептали кактусы. Встреча с волшебником была событием из многовекового ряда вон выходящим, но это еще полбеды, а вот что такое рыбка, они вообще не знали, и это оказалось чувствительным ударом по их самолюбию.
Фенек почувствовал, что его не поняли и попытался объяснить:
- Рыбка - это... такой зверь... без ног... который в воде живет!
- В воде? Очень маленький зверь? - спросил один кактусенок, представив себя зверя, живущего в капле росы. Жители пустыни, они не могли знать, какой большой бывает вода.
- Без ног? Она не двигается? Она как мы? - спросил второй. И кактусы представили себе мудрое животное, отказавшееся от движения и почти ставшее растением.
Фенек растерялся. Судя по вопросам, его совсем не понимали, и все нужно было объяснять. Он, вроде бы, знал, что такое рыбка, но никак не мог вспомнить ни подробностей, ни даже откуда он это знал. Он пошевелил ушами, приводя в порядок разлохматившиеся воспоминания, и теперь был почти уверен, что встречаться с рыбками ему не приходилось... Боже, ну как им объяснить?!
3
Бог, наблюдая со своего виртуального облака за происходящим, улыбался. Эта нескромная лисичка (ну, какой там волшебник!) понимала больше, чем знала, что понимает! По меньшей мере, она не просила у бога дождя, как глупые люди, почему-то уверенные, что на небе воды всегда много и богу достаточно нажать педаль слива... Она не просила наказать кактуса, причинившего ей боль, она даже не просила, чтобы зажила лапа, хотя боевой укол был весьма болезненным! Бог зачерпнул из моря информации пригоршню подходящих образов и отправил вниз.
Кактусы увидели море, увидели рыб, увидели лодки с рыбаками, невод, в котором одна рыбка блестела золотом... Они все сразу поняли!
- Волшебник! Волшебник! - зазвучал над пустыней нестройный хор.
Фенек не слышал восхищенного ропота. Он тоже только что тоже видел чудесные картины и теперь пытался понять, откуда они взялись. Он знал, например, как устроены миражи и кинофильмы, но это было что-то совсем другое!
Фенек никогда не думал о мудрости камней, глупости крокодилов или о вечности, но понимать - это было его хобби.
- Бог, это ты показывал? - спросил он вдруг, подняв мордочку к небу.
- Я.
- А как ты это делаешь?
- Я... Мнэ... - бог закашлялся. Он мог легко объяснить, что такое море, вселенная или, скажем, почему именно 42. Но объяснить необъяснимое, божественное...
- Чтобы это понять, нужно быть богом, - нашелся он.
- А это трудно?
Бог снова закашлялся. Уйти от серьезного разговора, отделавшись парой фраз, не получалось.
- Видишь, ли, - начал он после продолжительной паузы, - богами могут стать только люди. И, да, быть богом - трудно. Люди легко становятся богами, но так же легко теряют веру. А какой может быть бог, если в его божественность никто не верит? Но еще сложнее стать и быть человеком. На это обычным животным, - он снова взглянул с облака на лисичку, - даже самым умным, нужны тысячи и тысячи лет, на это жизни не хватит... И только волшебные... Да, кстати, ты же говорил, что волшебник! Как ты до этого додумался? Или просто соврал?
- Нет, не врал... - рыжая мордочка покраснела, - я проверял, у меня иногда чудеса, действительно, получаются!
- Хм, ну покажи чудо.
- Пожалуйста! Я хочу и могу стать человеком! - Фенек зажмурил глаза, напрягся, и вдруг встал на задние лапы и сделал несколько шагов.
Впервые за тысячелетия кактусы смеялись. Это существо было еще более нелепым, чем то, что недавно пришло к ним в пустыню. Оно передвигалось на двух ногах, как разучившаяся летать птица, но при этом еще корчило рожи и потешно болтало в воздухе передними конечностями. Такого несерьезного вида себе даже самый последний клоп не позволил бы!
Фенек споткнулся о камень, потерял равновесие и с размаху попал передней лапой в стоящего рядом кактуса, который от смеха этого даже не заметил. Из глаз лисички закапали слезы. На этот раз было слишком больно, на исколотой лапе торчали колючки и росли капельки крови.
Бога поначалу тоже развеселило неожиданное представление, но увидев слезы, он смеяться перестал.
- Чтобы быть человеком, не обязательно ходить на задних лапах, - сказал он, - есть люди, которые вообще не ходят, но они не менее люди, чем другие. Сложность в том, что человеку часто бывает больно. Больнее, много больнее, чем тебе сейчас.
- И как же они живут? - Фенек попытался говорить бодрым голосом, но это у него не получилось, и слезы продолжали течь по рыжему меху.
- По-разному. Некоторые находят пути, где боль настигает их очень редко. Другие отращивают толстую шкуру, и боли почти не чувствуют.
- Но... Могут ли люди, живущие без боли, стать богами?
- Увы, ты все правильно понял. Нет, не могут. Не чувствуя боли, они не могут знать, что такое чудо, куда уж им творить чудеса!
Фенек думал. Слезы больше не текли из его глаз, а капающую с лапы кровь он не замечал.
- Как вообще произошли люди? - вдруг спросил он. - Или, нет, откуда вообще все берется?
Бог озадаченно посмотрел на лисичку, от которой раз за разом получал неожиданные сложные вопросы. Сложность этого была еще и в том, что он мог на него ответить, но знал, что у других богов есть на этот счет другие версии. Наконец, он собрался с духом, со святым духом, разумеется, и изложил несколько точек зрения, как все начиналось. Дальше - с эволюционной теорией - будет проще, да и сам Фенек уже немало знал и понимал...
4
Увлекшись объяснениями, бог не обратил внимания, с каким напряжением его слушают кактусы. А для них рассказ оказался потрясением. Ведь получалось, что они со своей мудростью и иглами оказались на периферии прогресса!
Закончив говорить, бог выключил день. Заснула пустыня, заснули камни и горы. Но долго не спалось Фенеку и кактусам. Наконец, решив, что утро вечера мудренее, заснули и они.
...Утром, прежде чем запустить новый день, бог проверил состояние своей вселенной и установил, что в пустыне растет напряжение, и что без его божественного вмешательства там может рвануть...
- Чего вы хотите? - спросил он собравшихся внизу.
- Я хочу стать человеком, - твердо сказала лисичка.
- А мы хотим стать ежиками, - донеслось из гущи кактусов.
- Ежиками? Все? - засомневался бог.
- Нет, не все! - на этот раз голосов было явно больше.
- Тогда разберитесь - в ежики налево, остаться - направо!
- Мы не можем налево и направо, - на этот раз хор был по-настоящему дружным.
- Ну уж нет, - бог развел руками, - первый шаг вы должны сделать сами. Вот как он.
Бог больше ничего не говорил, Фенек о чем-то думал, и даже не заметил, что все кактусы взглянули на него, кто со страхом, кто с завистью, а после стали беспомощно смотреть в предрассветное небо.
Наконец, бог снова заговорил:
- Слушайте, кактусы! Ежиков я из вас делать не буду, это еще один тупик, но дарую вам возможность постепенно превратиться в йожигов. Йожиг - волшебное животное, там дальше сами решать будете. А сейчас каждому из вас достаточно принять решение, оставаться кактусом или начать процесс трансформации. Решайте, я все сказал.
Послышалось несколько радостных возгласов, сменившихся тягучим молчанием. Кактусы привыкли жить вместе, а теперь каждый из них не знал, уйдут его близкие или останутся, не окажется ли он в полном одиночестве, приняв тот или иной выбор... На кактусах заблестели слезы. Ведь они не могли даже обняться, даже прикоснуться на прощание друг к другу.
Фенек, увидев слезы, внешне неотличимые от капель утренней росы, стал ходить от одного кактуса к другому, он говорил им добрые слова, он гладил их, не обращая внимание на иголки и свою боль, радуясь, что слезы высыхают, а над пустыней из-за гор встает Солнце.
Погладив и успокоив последний кактус, он поковылял прочь, держа на весу распухшую лапку. Он не плакал. Он теперь знал, как трудно быть богом, но не сомневался, что у него начало получаться.