МЫ ЗА ЦЕНОЙ НЕ ПОСТОИМ!
Цену жизни каждого человека, включая призванных в армию, определял всесильный правитель так называемого союза.
Если сказал Сталин, что пленный - предатель, то этим уже обесценил жизнь своего "расходного материала".
Он и гаагскую конвенцию о пленных не подписал. Тем самым развязал руки Гитлеру формально - делай с «отбросами» что пожелаешь.
Может, клещами планируется вырывать «любовь» к «отцу всех народов» из тех, кто сгинул в плену, кто чудом выжил, кто прожил все это время подобно таракану, забившемуся в щель?
Германский плакат «Победа любой ценой»
Именно в этом великий пролетарский смысл нашего бытия?
Победа любой ценой?
Даже не буду писать о своих воспоминаниях о том, что рассказывали мне известные участники войны, включая родных и близких. В отличие от этих бойких «ветеранов», которых свезли в Киев и Москву, все они уже давно умерли. С таким грузом долго не проживешь. Только если по божьему чудесному провидению.
Сталина отмывают и отбеливают изо все сил и всеми способами, включая запрещенные.
Концентрационные лагеря нацистов - это преступление.
ГУЛАГ - это эффективный менеджмент Сталина.
Газовые камеры нацистов - это преступление.
Подвалы Лубянки, где расстреливали без суда и следствия - это эффективный менеджмент Сталина.
Степан Бендера, якобы воевавший на стороне фашистов за свободу Украины - это преступник.
Советская армия, захватившая согласно плану Молотова-Риббентропа Западную Украину, Западную Белоруссию, Прибалтику - это эффективный менеджмент Сталина.
Не говоря уже об знаменитой милионной РОА, и не только...
http://www.russia-talk.com/vlasov.htm
Фашисты Германии за их военные преступления осуждены международным судом. Сталин и КПСС за аналогичные преступления против народов СССР и Восточной Европы остались не осужденными.
НИ ШАГУ НАЗАД!
Такой приказ появился не от хорошей жизни - шайка бандитов у власти боролась за свое существование, в прямом смысле этого слова.
После 17 года прошло всего 25 лет, и все, кроме собачьих шариковых, прекрасно помнили или знали по рассказам родителей, что до большевиков жить было лучше и веселее, чем при комиссарах, так что воевать за них они просто не хотели. А трусов - их было не больше, чем в любой другой армии.
Войска были деморализованы,и уже безудержно откатывались назад.Их остановить ничего не помогало.И этот приказ впервые выставил против них заград отряды НКВД.
"…И намучившись, и настрадавшись, и согласившись все в том,
что наше начальство-дерьмо, сперва шёпотом и с оглядкой,
а потом с отчаянной смелостью заводили разговор про немцев:
- Колхозов у немцев нет. Это точно. А фашизм у них - это порядок,
а не наш советский бедлам. Немец, он любит порядок.- Дай Бог и у нас наведёт.
Людей на свободу повыпустит. Будем жить как нормальные люди.
- Пусть приходит. Чего нам с ним воевать. Сталина, что ль защищать,
на чёрта он сдался! - У меня брат сидит, а я за это воевать должен?
- А у меня отца раскулачили, хоть мы никого и не нанимали.
-А у меня дядю вздрючили в органах так, что на всю жизнь инвалид.- У меня…- У меня…
- За что ж воевать-то? За Сталина, за усатого сатану?
- Что немцы не люди? Подойдём, аккуратненько ручки подымем,
скажем "Сталин капут!" и всё. И кончилась вся война.
-Ну, ладно, пошли. Дай прикурить и потопали. Вон в той деревне фашисты.
Запомни: - Сталин капут!.."
Роман Николаевич Редлих "Предатель"
http://www.world-war.ru/article_678.htm
Командование Вермахта испытывало шок от невиданного наплыва пленных, с которыми - надо отдать должное не только нацистской звероподобности - многие командующие германскими армиями не знали как поступать. Начальник Абвера адмирал В. Канарис в письме к генерал-фельдмаршалу В. Кейтелю ещё от 15 сентября 1941 г. в отчаянии констатировал, что лишь для охраны уже захваченных военнопленных потребуется 150 тыс. человек - эквивалент личного состава 10 дивизий, взять которые было неоткуда.
В отечественной историографии практически не нашли отражения статистические сведения, характеризующих один из способов решения проблемы военнопленных. С 25 июля по 13 ноября 1941 г. в зоне ответственности ОКХ было освобождено и распущено по домам на оккупированные территории 292702 военнопленных, в зоне ответственности верховного командования вооружёнными силами (ОКВ) - 26068 человек, в полосе 3-й танковой группы - около 200 тыс. человек.
Таким образом, за первые 3,5 месяца войны немцы освободили, преимущественно как "украинцев", такое количество пленных, которыми бы в РККА можно было укомплектовать 35 стрелковых дивизий по довоенному штату! Трудно поверить, что отпущенные по домам попали в плен "ранеными" или "в бессознательном состоянии".
http://kp.ru/vday/
Советская сторона поддерживала боеспособность регулярной армии репрессиями в масштабах, неведомых Русской императорской армии. С 22 июня по 10 октября 1941 г. особыми отделами и заградотрядами НКВД было задержано 657364 военнослужащих, из которых арестовано 25878 человек, в том числе расстрелян - 10201(!) человек. Противник ни в ОКВ, ни в ОКХ не мог помыслить, чтобы раз за неполные четыре месяца расстрелять дивизию в собственной действующей армии. В каждые из первых 111 суток войны на фронте расстреливали около 100 бойцов и командиров, вероятно - исключительно в воспитательных целях для укрепления боеспособности.
За весь период войны 1941-45 гг. органами госбезопасности и контрразведки подверглось аресту более 180 представителей комначсостава в должностях от командира дивизии. Могла ли полноценно сражаться такая армия летом-осенью 41 г?
Имеет смысл обратиться и к секретным сводкам о морально-политическом состоянии кадровых частей РККА в предвоенный период - трудно представить их содержание себе чем-то из ряда вон выходящим.
Красноармеец 96-го артиллерийского полка Квасюк, беспартийный (сентябрь 1939): "…Если бы я имел патроны я бы застрелил того, кто нас ведёт против Польши".
Красноармеец 89-го артиллерийского полка Гома (июнь 1940): "…Отдали Западной Украине хлеб, а сами сидим голодные. Обождите, откроется фронт, будем стрелять в командиров. Пусть дадут 10 лет или расстреляют, всё равно служить не буду".
Красноармеец 300-го полка 7-й стрелковой дивизии Д.Я. Войченко (6 июля 1940): "…Я подчиняться командованию полка не буду, а если буду на фронте, майору Ляху первому пущу пулю…Моя семья с голода пропадает, и никто на это не обращает внимания. На (…) мне сдалась такая Родина".
Красноармеец 305-го пушечно-артиллерийского полка Г.С. Довличёв (6 июля 1940): "…Я еду на четвёртый фронт. И на Финляндском фронте мы политруков расстреливали и здесь будем расстреливать".
Найдена анонимка в штабе 300-го стрелкового полка (22 июня 1940): "Товарищи бойцы! Вы хорошо понимаете, что Вас командиры, комиссары обманывают, над вами издеваются. Ходите оборванные, голодные и холодные и вы не знаете за что идёте в бой на Румынию. Возьмите оружие против Советов и долой власть Советов. Довольно обманывать бойцов-мужиков, дайте им свободу и волю, дайте крестьянам хлеб…"
Для того чтобы убедиться в какой степени РККА представляла собой к лету 1941 г. гигантскую массу по образцу армий восточных деспотий, основой которой по словам московского историка Б.В. Соколова были "бесправные, насильственно загнанные в колхозы крестьяне и столь же бесправные, крепостнически прикреплённые к фабрикам и заводам рабочие", достаточно сопоставить итоги кампаний 1914 и 1941 гг.
Кампания 1914 г., начавшаяся для России тоже в условиях смятого и поспешного стратегического развёртывания, тем не менее, в целом была выиграна Русской армией. За первые 4 месяца войны оказались сорваны германские стратегические планы, разбиты 4 австро-венгерских армии, занята вся сопредельная Галиция, удержаны Варшава и Ивангород. Территориальные потери на левом берегу Вислы выглядели минимальными, тем более они предусматривались в ходе предвоенного планирования.
Спустя всего 27 лет за 4 месяца та же по духу и традиции германская армия перемолола живую силу противника, частично уничтожив, частично пленив и создав непосредственную угрозу сразу же двум столицам. Армия национальной России не ведала такого позора и таких поражений, которые испытала армия первого в мире социалистического государства.
Однако было бы слишком просто искать причины столь невиданного разгрома в оперативном и качественном превосходстве врага. Советское военно-политическое руководство, номенклатура партийного аппарата и органов госбезопасности по собственной воле предоставили Вермахту тайное оружие, разрушительный потенциал которого многократно превышал все достижения немецкой научно-технической мысли периода II мировой войны. Духовно-нравственная и моральная деградация общества, наступившая в результате многолетнего истребления режимом русского и других народов России по социально-профессиональному признаку, стала таким оружием.
СОТНИ ТЫСЯЧ БЕЗ СОЗНАНИЯ?
Можно, конечно, утверждать, как это делают О.В. Вишлёв, М.А. Гареев, М.И. Мельтюхов, Л.Е. Решин и др., что в плен попадали больные, раненые и находившиеся в бессознательном состоянии. По отношению к какой-то, но не определяющей части военнопленных подобные утверждения справедливы. Но трудно представить сотни тысяч бессознательно лежащих красноармейцев, подобранных человеколюбивыми германскими санитарами под Киевом и заботливо перенесённых ими в постоянный лагерь №339 под Дарницей, чтобы предоставить им возможность медленно умереть от вшей, голода и болезней в одном из самых жутких лагерей.
Пора перестать заученно повторять избитые мифологемы о "раненых" и "потерявших сознание". В подавляющем большинстве летом-осенью 1941 г. в гибельный плен к противнику добровольно попадали здоровые, молодые люди, независимо от своей принадлежности к категории запасников, приписников или кадровиков, бросавшие вверенное оружие и будучи совершенно равнодушными к судьбам собственных воинских частей, присяге и т.п.
Вероятно, лишь очень небольшой процент из них были готовы принять участие в боевых действиях на стороне Вермахта, однако и эта категория могла составить несколько сот тысяч. В основной массе доминировали безразличие и нежелание воевать ни на чьей стороне - ни за Сталина, ни против него. Хотя антисталинский протест выражался в пассивной форме, тем не менее, он изрядно подорвал боеспособность РККА и позволил Вермахту добиться столь ошеломляющих успехов.
Одним из самых мрачных последствий существования номенклатурного большевицкого государства стала полная ликвидация системы личных и общественных ценностей. Среди миллионов военнообязанных были не только пережившие расказачивание, раскулачивание, депортации, ссылки, аресты, обыски, допросы с избиениями, репрессии против родных и близких, но и те, кто повседневно ощущал бытовую ложь, параметры и содержание которой менялись в зависимости от извивов "генеральной линии".
Всепроникающая, тотальная ложь о "врагах народа", "шпионах", "вредителях", "кулаках", "непобедимости Красной Армии", "изобилии социалистической экономики", "исправлении и перековке лагерным трудом", "улучшающейся и веселеющей с каждым днём жизни" не способствовала воспитанию подлинного, духовного патриотического чувства. Отдельные известные примеры ожесточённого сопротивления частей РККА летом-осенью 1941 г., не могли компенсировать массового пассивного нежелания воевать, рисковать собственной жизнью во имя колхозов, партийно-административного аппарата и скрытого страха перед НКВД.
Советский человек, боровшийся на протяжении с 1929 по 1941 гг. за элементарное физическое выживание в колхозе, лагере, на предприятии, в институте, в армии и на флоте летом-осенью 1941 г. избрал для себя привычную модель поведения, следуя которой, как ему казалось, выжить можно было только в плену.
