Конкистадорская лирическая
Плоды цивилизации
Ничего не имею против терминов "европейская цивилизация" и "варварство" применительно к Новому Свету. Но они требуют уточнения, особенно в военном плане. Все народы имели какую-то военную культуру, даже самые примитивные племена. Французы во время своих колониальных попыток в Бразилии имели возможность в этом убедиться.
Жан де Лери в 1550-х гг. был не только впечатлен воинскими умениями индейцев тупинамба, но и увидел в них нечто до боли знакомое. "Когда армии разделяло 200-300 ярдов, они приветствовали друг друга облаком стрел. ...Их луки настолько длинней и крепче, чем во Франции, что француз вряд ли сможет натянуть этот лук, не то что выстрелить... Каждый, кто видел их стрельбу, согласится, что они, будучи голыми, стреляют очень быстро. Со всем уважением к добрым английским лучникам, наш дикарь, имея запас стрел в руке, которой держит лук, выпускает 12 стрел, пока англичанин выпустил бы 6." ("Путешествие в Бразилию"). Французу только дай сказать гадость про лонгбоу.
Индейцы, однако, быстро поняли, что у белых военное колдунство сильнее. Поэтому старались усвоить навыки пришельцев, что нередко приобретало черты карго-культа. Когда в 1612 французы основали колонию на острове Мараньян, тупинамба с энтузиазмом принялись им подражать.
"Приятно видеть, как им нравятся шпаги, подаренные нами. Они постоянно носят их на боку, снимая только на ночь. А если работают, вешают на ветку рядом. Чтобы клинки блестели, как стекло, они чистят их песком и пальмовым маслом, затачивают лезвие и острие. Они учатся владеть шпагой, наступая и отступая, подобно тому, как фехтуют швейцарцы." (Ив д'Эвре, "Памятные события в Мараньяне")
Но это было не частью военной подготовки, а просто попыткой "офранцузиться". "За эти два года индейцы научились у нас поднимать шляпу в приветствии, делать реверансы, целовать ручки, креститься... класть перед собой салфетки, брать мясо тремя пальцами, произносить тосты."
Вся эта толпа голых д'Артаньянов была сильно разочарована, когда португальские отряды, закаленные в постоянных боях с индейцами, разгромили французов и навсегда вытеснили их из Бразилии. Видимо, среди навыков белых людей умение делать реверанс было не главным.
Вопрос "цивилизованности" в 1630-х гг. встал крайне остро у южной границы, где испанские иезуитские миссии боролись за выживание под напором бандейрантес - охотников за рабами из Сан-Паулу. Индейцы гуарани вели в миссиях не самый обычный для себя образ жизни. Жили в поселениях под надзором священников, занимаясь мирным фермерским трудом, со строгим соблюдением католических обрядов. Утратив и оружие, и воинственные традиции, они становились легкой добычей для португальцев, тысячами уводивших их в рабство.
Бандейрантес тоже были своеобразными португальцами. Большую часть бандейры обычно составляли индейцы тупи, а белый контингент - в основном "мамелюки" (метисы). Но и чистокровные белые говорили на смеси тупи и португальского, годами не вылезая из джунглей. Позже епископ Пернамбуко писал о встрече со знаменитым капитаном-бандейранте Д.Велью: "Это один из худших дикарей, что я видел. Он пришел с переводчиком, ибо не может даже говорить нормально. Хотя недавно женился, держит гарем из 7 индианок. Всю жизнь он только и делает, что бродит по лесам, охотясь на индейцев, чтобы с женщинами творить разврат, а мужчин заставлять работать на его полях."
В общем, кто тут представлял европейскую культуру, а кто варварство, вопрос спорный. Многие миссии просто исчезли: все жители были захвачены в рабство, погибли или сбежали. От властей помощи не было, к иезуитам и испанские колонисты относились прохладно. Увещевания и молитвы не помогали - только драться.
В Мадрид отправили посольство, пробивать разрешение на огнестрел для индейцев. А пока иезуиты самовольно начали закупать мушкеты и вооружать людей. Парагвайский руководитель ордена (provincial) Диего де Бороа направил в миссии несколько инструкторов-монахов, недавно бывших солдатами. В 1637 г. он докладывал, что под их началом "индейцы с большим старанием занимаются военной подготовкой. Каждый день они выходят в поле, отрабатывая атаки и контратаки, проводят стрельбы, занятия по гимнастике и фехтованию. Они подчиняются командам и сигналам."
Теперь португальцы встречали серьезное сопротивление. Кульминацией стала "битва при Мбороре" - мини-война в феврале-марте 1641 г. на территории провинции Мисьонес нынешней Аргентины. Сильной бандейре (400 белых, 2700 индейцев) противостояли около 4000 гуарани. Иезуиты выполняли в отряде роль военных советников, капелланов и врачей, но лично командовать не позволял сан, так что капитанами были индейцы.
Эта серия боев интересна тем, что включала самые разные сценарии: сражения на суше и воде, в лесной местности, штурм и осаду форта, маневр и преследование. Судя по восторженному отчету иезуита К.Руйера, его подопечные прошли экзамен блестяще.
Особо доставляют два речных сражения, где участвовали сотни каноэ с мушкетерами и лучниками (у гуарани был еще укрепленный плот с легким орудием). "Первый залп наших индейцев был так меток, что три вражеских каноэ перевернулись, многие были убиты и ранены... Обе стороны дрались с большой храбростью. Наши сыны заряжали и стреляли так быстро и с таким мастерством, что казались солдатами из Фландрии."
После упорных боев бандейрантес бросили лодки, лагерь и все имущество, и начали отступление через сельву под непрерывными атаками гуарани. Занятия фехтованием тоже пригодились - часто случалась рукопашная. "Тупи побежали, а сами португальцы, прикрывая отход раненых, развернулись и встали с мачете и щитами, чтобы встретить наших. Португальцы сражались отчаянно, ибо их жизнь зависела от этого. Они убили 3 наших и 30 ранили, разрубая им руки и протыкая бедра. Но наши сыны схватились с ними, дубинами, мачете и пулями убили 4 португальцев и столько тупи, что весь лес был усеян их трупами".
Разгром был полный. Можно сказать, цивилизация опять победила, на этот раз в лице гуарани. А что, "быстро заряжать и метко стрелять" - вполне годный признак европейской культуры.
Экстремальная кулинария
Бразильские туземцы с самого начала производили на европейцев сильное впечатление. Кто-то ужасался их дикости и кровожадности, а кто-то был в восторге от "благородного дикаря в гармонии с природой". На этом фоне "Путешествие в Бразилию" Жана де Лери (1578) выглядит спокойным и взвешенным. Книга издана через 20 лет после его возвращения во Францию в 1558, а за эти годы священник-гугенот Лери навидался всякого. Посреди религиозных войн не очень получалось возмущаться индейскими зверствами - вокруг своих хватало. Тупинамба у него имеют много достоинств, их примитивный образ жизни Лери не смущал. Каннибализм безоговорочно осуждает, хотя тоже без особых эмоций.
Такой подход обьясняется личностью автора. В Новом Свете ему ко многому пришлось привыкать, в т.ч. по части еды. По дороге в Бразилию это были гнилые морские сухари и вода пополам с червями. На суше почти год питался в основном жидкой кашей из маниоковой муки, а изредка - мясом ящериц. Копченые руки и ноги, лежавшие на грилях-буканах в индейских деревнях, тоже заставляли задуматься о границах сьедобного (особенно, когда радушные хозяева пытались его угостить).
Самой трудной проверкой, однако, стала дорога домой. Из-за плохой погоды и невежества штурмана они шли через Атлантику почти 5 месяцев, провизия и вода кончились, половина команды умерла от голода и его последствий. Для питья собирали дождевую воду в воронку из паруса с ядром в центре. С едой было хуже. Сначала сьели попугаев и обезьян, затем крыс, свечи, кожаные воротники и башмаки.
Французы не были бы французами, если бы не пробовали разные рецепты даже для подметки. Мышей варили в морской воде, крысиные лапки поджаривали на углях. Кожа тоже бывала разная. "Испробовав разные предметы, скажу, что, будь я в осаде и имей кожаные воротники и замшевую одежду, в которых есть сок и влага, я бы никогда не сдался от голода."
Когда вкусные воротники кончились, пришлось есть индейские щиты из сушеной шкуры тапира, которые можно было разрубить только алебардой. "Некоторые разрезали их на куски и варили, но этот рецепт оказался неудачным. Другие клали их на угли. И, когда они поджарятся, соскабливали верхний слой ножом. Вкус был, как у жареного бекона."
От голода у людей начались вспышки ярости, приходили и мысли о людоедстве - Бразилию все помнили хорошо. "Мы украдкой поглядывали друг на друга, лелея греховные мысли об этом варварском деле." К счастью, вовремя показался французский берег. Увидев землю, "мастер сказал вслух, что, продлись дорога на день дольше, он решил не бросать жребий, как обычно делают, а просто убить одного из нас на пищу остальным."
Чудом оставшись в живых, Лери взамен получил бесценный опыт. Это пригодилось, когда в 1573 он стал одним из видных деятелей г.Сансер во время католической осады. Несмотря на 500 умерших от голода жителей, Лери посчитал эту полугодовую блокаду меньшим испытанием, чем дорога из Бразилии. У осажденных была вода, вино и специи, возможность собирать траву и корни.
Кулинару тут было где развернуться. Сначала сьели лошадей и ослов. "Все нашли ослятину вкуснее не вареной, а жареной или в виде паштета. Ослиная печенка, жареная с гвоздикой, ничем не хуже телячьей." (Лери, "Памятная история осады Сансера", 1574). Затем настала очередь собак и кошек.
После "...началась охота на крыс и мышей, голод заставлял проявлять безграничную изобретательность в устройстве мышеловок. Бедные дети часто жарили крыс на углях целиком, со шкурой и потрохами. Никто не считал жареных крыс особенно вкусными, но есть можно. Хотя они лучше тушеные". Когда мясо кончилось, в ход пошли кожа и обрезки шкур, "...из которых готовили рагу, паштет в горшочке или винегрет"
Лери смог даже попробовать что-то новое - в Сансере, в отличие от корабля, были книги. "Ели не только чистый пергамент, но также письма, документы, книги печатные и рукописные, не видя трудности в том, что книгам могло быть 100-120 лет. Их сначала вымачивали час или два, часто меняя воду, затем скребли ножом. Затем варили полчаса-час, делая мягкими. Потом рвали и тянули пальцами, получая клейкую массу. Из нее делали фрикасе, как из потрохов, или готовили с травами и специями на манер супа-рагу (hochepot). Я видел, как едят лежащие на тарелке кусочки, на которых еще можно было разобрать буквы." Грань между сьедобными и несьедобными вещами почти исчезла.
Но попытки каннибализма давили беспощадно, иначе всем конец. Когда такой случай был обнаружен в семье одного из горожан (подробности лучше опущу), всю семью из 3 человек казнили. "Если кто-то сочтет наказание слишком суровым, оцените, как опасно было в нашей ситуации поступить иначе. Могут сказать, что человек все равно был мертв, и это допустимо в такой крайней нужде. Я отвечу, что, оставь мы это безнаказанным, следовало бояться (чему было много признаков), что солдаты и горожане примутся есть трупы умерших или убитых. А затем будут убивать других, чтобы сьесть. Те, кто не бывал в такой крайности, не могут понять то, что видели мы."
С учетом биографии автора, лучше понимаешь его отношение к индейцам. Лери был человек без предрассудков, мог адаптироваться ко всему. Но знал, что есть предел, который переходить нельзя.
(satchel17)
X-posted at http://jaerraeth.dreamwidth.org/455187.html
Ничего не имею против терминов "европейская цивилизация" и "варварство" применительно к Новому Свету. Но они требуют уточнения, особенно в военном плане. Все народы имели какую-то военную культуру, даже самые примитивные племена. Французы во время своих колониальных попыток в Бразилии имели возможность в этом убедиться.
Жан де Лери в 1550-х гг. был не только впечатлен воинскими умениями индейцев тупинамба, но и увидел в них нечто до боли знакомое. "Когда армии разделяло 200-300 ярдов, они приветствовали друг друга облаком стрел. ...Их луки настолько длинней и крепче, чем во Франции, что француз вряд ли сможет натянуть этот лук, не то что выстрелить... Каждый, кто видел их стрельбу, согласится, что они, будучи голыми, стреляют очень быстро. Со всем уважением к добрым английским лучникам, наш дикарь, имея запас стрел в руке, которой держит лук, выпускает 12 стрел, пока англичанин выпустил бы 6." ("Путешествие в Бразилию"). Французу только дай сказать гадость про лонгбоу.
Индейцы, однако, быстро поняли, что у белых военное колдунство сильнее. Поэтому старались усвоить навыки пришельцев, что нередко приобретало черты карго-культа. Когда в 1612 французы основали колонию на острове Мараньян, тупинамба с энтузиазмом принялись им подражать.
"Приятно видеть, как им нравятся шпаги, подаренные нами. Они постоянно носят их на боку, снимая только на ночь. А если работают, вешают на ветку рядом. Чтобы клинки блестели, как стекло, они чистят их песком и пальмовым маслом, затачивают лезвие и острие. Они учатся владеть шпагой, наступая и отступая, подобно тому, как фехтуют швейцарцы." (Ив д'Эвре, "Памятные события в Мараньяне")
Но это было не частью военной подготовки, а просто попыткой "офранцузиться". "За эти два года индейцы научились у нас поднимать шляпу в приветствии, делать реверансы, целовать ручки, креститься... класть перед собой салфетки, брать мясо тремя пальцами, произносить тосты."
Вся эта толпа голых д'Артаньянов была сильно разочарована, когда португальские отряды, закаленные в постоянных боях с индейцами, разгромили французов и навсегда вытеснили их из Бразилии. Видимо, среди навыков белых людей умение делать реверанс было не главным.
Вопрос "цивилизованности" в 1630-х гг. встал крайне остро у южной границы, где испанские иезуитские миссии боролись за выживание под напором бандейрантес - охотников за рабами из Сан-Паулу. Индейцы гуарани вели в миссиях не самый обычный для себя образ жизни. Жили в поселениях под надзором священников, занимаясь мирным фермерским трудом, со строгим соблюдением католических обрядов. Утратив и оружие, и воинственные традиции, они становились легкой добычей для португальцев, тысячами уводивших их в рабство.
Бандейрантес тоже были своеобразными португальцами. Большую часть бандейры обычно составляли индейцы тупи, а белый контингент - в основном "мамелюки" (метисы). Но и чистокровные белые говорили на смеси тупи и португальского, годами не вылезая из джунглей. Позже епископ Пернамбуко писал о встрече со знаменитым капитаном-бандейранте Д.Велью: "Это один из худших дикарей, что я видел. Он пришел с переводчиком, ибо не может даже говорить нормально. Хотя недавно женился, держит гарем из 7 индианок. Всю жизнь он только и делает, что бродит по лесам, охотясь на индейцев, чтобы с женщинами творить разврат, а мужчин заставлять работать на его полях."
В общем, кто тут представлял европейскую культуру, а кто варварство, вопрос спорный. Многие миссии просто исчезли: все жители были захвачены в рабство, погибли или сбежали. От властей помощи не было, к иезуитам и испанские колонисты относились прохладно. Увещевания и молитвы не помогали - только драться.
В Мадрид отправили посольство, пробивать разрешение на огнестрел для индейцев. А пока иезуиты самовольно начали закупать мушкеты и вооружать людей. Парагвайский руководитель ордена (provincial) Диего де Бороа направил в миссии несколько инструкторов-монахов, недавно бывших солдатами. В 1637 г. он докладывал, что под их началом "индейцы с большим старанием занимаются военной подготовкой. Каждый день они выходят в поле, отрабатывая атаки и контратаки, проводят стрельбы, занятия по гимнастике и фехтованию. Они подчиняются командам и сигналам."
Теперь португальцы встречали серьезное сопротивление. Кульминацией стала "битва при Мбороре" - мини-война в феврале-марте 1641 г. на территории провинции Мисьонес нынешней Аргентины. Сильной бандейре (400 белых, 2700 индейцев) противостояли около 4000 гуарани. Иезуиты выполняли в отряде роль военных советников, капелланов и врачей, но лично командовать не позволял сан, так что капитанами были индейцы.
Эта серия боев интересна тем, что включала самые разные сценарии: сражения на суше и воде, в лесной местности, штурм и осаду форта, маневр и преследование. Судя по восторженному отчету иезуита К.Руйера, его подопечные прошли экзамен блестяще.
Особо доставляют два речных сражения, где участвовали сотни каноэ с мушкетерами и лучниками (у гуарани был еще укрепленный плот с легким орудием). "Первый залп наших индейцев был так меток, что три вражеских каноэ перевернулись, многие были убиты и ранены... Обе стороны дрались с большой храбростью. Наши сыны заряжали и стреляли так быстро и с таким мастерством, что казались солдатами из Фландрии."
После упорных боев бандейрантес бросили лодки, лагерь и все имущество, и начали отступление через сельву под непрерывными атаками гуарани. Занятия фехтованием тоже пригодились - часто случалась рукопашная. "Тупи побежали, а сами португальцы, прикрывая отход раненых, развернулись и встали с мачете и щитами, чтобы встретить наших. Португальцы сражались отчаянно, ибо их жизнь зависела от этого. Они убили 3 наших и 30 ранили, разрубая им руки и протыкая бедра. Но наши сыны схватились с ними, дубинами, мачете и пулями убили 4 португальцев и столько тупи, что весь лес был усеян их трупами".
Разгром был полный. Можно сказать, цивилизация опять победила, на этот раз в лице гуарани. А что, "быстро заряжать и метко стрелять" - вполне годный признак европейской культуры.
Экстремальная кулинария
Бразильские туземцы с самого начала производили на европейцев сильное впечатление. Кто-то ужасался их дикости и кровожадности, а кто-то был в восторге от "благородного дикаря в гармонии с природой". На этом фоне "Путешествие в Бразилию" Жана де Лери (1578) выглядит спокойным и взвешенным. Книга издана через 20 лет после его возвращения во Францию в 1558, а за эти годы священник-гугенот Лери навидался всякого. Посреди религиозных войн не очень получалось возмущаться индейскими зверствами - вокруг своих хватало. Тупинамба у него имеют много достоинств, их примитивный образ жизни Лери не смущал. Каннибализм безоговорочно осуждает, хотя тоже без особых эмоций.
Такой подход обьясняется личностью автора. В Новом Свете ему ко многому пришлось привыкать, в т.ч. по части еды. По дороге в Бразилию это были гнилые морские сухари и вода пополам с червями. На суше почти год питался в основном жидкой кашей из маниоковой муки, а изредка - мясом ящериц. Копченые руки и ноги, лежавшие на грилях-буканах в индейских деревнях, тоже заставляли задуматься о границах сьедобного (особенно, когда радушные хозяева пытались его угостить).
Самой трудной проверкой, однако, стала дорога домой. Из-за плохой погоды и невежества штурмана они шли через Атлантику почти 5 месяцев, провизия и вода кончились, половина команды умерла от голода и его последствий. Для питья собирали дождевую воду в воронку из паруса с ядром в центре. С едой было хуже. Сначала сьели попугаев и обезьян, затем крыс, свечи, кожаные воротники и башмаки.
Французы не были бы французами, если бы не пробовали разные рецепты даже для подметки. Мышей варили в морской воде, крысиные лапки поджаривали на углях. Кожа тоже бывала разная. "Испробовав разные предметы, скажу, что, будь я в осаде и имей кожаные воротники и замшевую одежду, в которых есть сок и влага, я бы никогда не сдался от голода."
Когда вкусные воротники кончились, пришлось есть индейские щиты из сушеной шкуры тапира, которые можно было разрубить только алебардой. "Некоторые разрезали их на куски и варили, но этот рецепт оказался неудачным. Другие клали их на угли. И, когда они поджарятся, соскабливали верхний слой ножом. Вкус был, как у жареного бекона."
От голода у людей начались вспышки ярости, приходили и мысли о людоедстве - Бразилию все помнили хорошо. "Мы украдкой поглядывали друг на друга, лелея греховные мысли об этом варварском деле." К счастью, вовремя показался французский берег. Увидев землю, "мастер сказал вслух, что, продлись дорога на день дольше, он решил не бросать жребий, как обычно делают, а просто убить одного из нас на пищу остальным."
Чудом оставшись в живых, Лери взамен получил бесценный опыт. Это пригодилось, когда в 1573 он стал одним из видных деятелей г.Сансер во время католической осады. Несмотря на 500 умерших от голода жителей, Лери посчитал эту полугодовую блокаду меньшим испытанием, чем дорога из Бразилии. У осажденных была вода, вино и специи, возможность собирать траву и корни.
Кулинару тут было где развернуться. Сначала сьели лошадей и ослов. "Все нашли ослятину вкуснее не вареной, а жареной или в виде паштета. Ослиная печенка, жареная с гвоздикой, ничем не хуже телячьей." (Лери, "Памятная история осады Сансера", 1574). Затем настала очередь собак и кошек.
После "...началась охота на крыс и мышей, голод заставлял проявлять безграничную изобретательность в устройстве мышеловок. Бедные дети часто жарили крыс на углях целиком, со шкурой и потрохами. Никто не считал жареных крыс особенно вкусными, но есть можно. Хотя они лучше тушеные". Когда мясо кончилось, в ход пошли кожа и обрезки шкур, "...из которых готовили рагу, паштет в горшочке или винегрет"
Лери смог даже попробовать что-то новое - в Сансере, в отличие от корабля, были книги. "Ели не только чистый пергамент, но также письма, документы, книги печатные и рукописные, не видя трудности в том, что книгам могло быть 100-120 лет. Их сначала вымачивали час или два, часто меняя воду, затем скребли ножом. Затем варили полчаса-час, делая мягкими. Потом рвали и тянули пальцами, получая клейкую массу. Из нее делали фрикасе, как из потрохов, или готовили с травами и специями на манер супа-рагу (hochepot). Я видел, как едят лежащие на тарелке кусочки, на которых еще можно было разобрать буквы." Грань между сьедобными и несьедобными вещами почти исчезла.
Но попытки каннибализма давили беспощадно, иначе всем конец. Когда такой случай был обнаружен в семье одного из горожан (подробности лучше опущу), всю семью из 3 человек казнили. "Если кто-то сочтет наказание слишком суровым, оцените, как опасно было в нашей ситуации поступить иначе. Могут сказать, что человек все равно был мертв, и это допустимо в такой крайней нужде. Я отвечу, что, оставь мы это безнаказанным, следовало бояться (чему было много признаков), что солдаты и горожане примутся есть трупы умерших или убитых. А затем будут убивать других, чтобы сьесть. Те, кто не бывал в такой крайности, не могут понять то, что видели мы."
С учетом биографии автора, лучше понимаешь его отношение к индейцам. Лери был человек без предрассудков, мог адаптироваться ко всему. Но знал, что есть предел, который переходить нельзя.
(satchel17)
X-posted at http://jaerraeth.dreamwidth.org/455187.html