Елизаветинская лирическая - баллада о Кинмонте Вилли
Нe будь у Вилли старых ран,
Будь с ним хоть двадцать человек,
Его и сотня англичан
Не одолела бы вовек...
Вальтер Скотт утверждал, что это - шотландская баллада, собранная им. Есть подозрение, что он ее сам написал - как-никак, речь идет о близкой родне.
Что такое шотландская граница в 16 веке - это ни в сказке сказать, ни пером описать. Заниматься сельским хозяйством на два конских перехода в обе стороны никто и не пробует - все равно налетят, сожгут, убьют, ограбят, увезут. Кто - ну это зависит от того, с какой стороны живешь, но по результатам разницы нет. Риверы, в общем. Два замечательных слова подарила Граница английскому языку: глагол to bereave - «лишать», «отнимать» (в том числе и жизнь), «повергнуть в горе» и существительное blackmail - его первоначальное значение переводится на русский как «рэкет» - вымогательство денег за защиту.
А кто этим занимается - да все по алфавиту: Армстронги, Барклаи, Грэмы, имя же им легион по обе стороны границы. И по обе стороны границы ходит анекдот о том, как хозяйка хозяину на обед шпоры на тарелке подает - мол, пойди и награбь, а то голодным будешь ходить.
Английская администрация борется и с рейдами, и с «черной рентой» направо и налево, но поскольку у нее и самой рыло в пуху по самый хвост, то результаты выходят какие-то неудовлетворительные. А поскольку работать и торговать как-то все же надо, то периодически заключаются перемирия, когда никто никого не трогает.
И вот ясным днем 17 марта 1596 года едет с такой встречи в день перемирия обратно к себе домой некий Уильям Армстронг из Кинмонта. Сказать, что оный Уильям Армстронг, более известный как Кинмонт Вилли, был бандитом, значит проявить чрезмерную сдержанность в оценках - и исключительную неосторожность. Вилли был бандитом из бандитов. По его слову за сутки поднималось 300 человек «деток Вилли». Грабить он предпочитал округами. Те обитатели границы, кто не платил за защиту ему, платили другим за защиту от него. И сидел он во всех внутренних органах у обеих администраций (если то, что имело место быть на шотландской стороне, можно было назвать администрацией). Вернее, сидел он вообще, в принципе, а в тот момент ехал по дороге к северу от Карлайла... и наехал прямиком на отряд Шэкилда, второго номера по английскую сторону границы. Юпитер его знает, нарочно это вышло или случайно, но Шэкилд решил, что к пикси с ним, с перемирием, второго такого случая не будет - и Вилли очнулся уже в Карлайле в тщательно упакованном виде.
И английский хозяин границы, сэр Томас Скруп, немедленно осведомил всех, кого надо, что, ежели что, он Вилли тут же и повесит. Не то чтобы пять шестых жителей шотландской стороны границы не мечтали увидеть Кинмонта именно в этом состоянии и желательно не один раз. Но кто ж захочет иметь дело с Армстронгами, которые (что бы они сами не думали о своем патриархе) будут обязаны, тем не менее, провокатора истребить в порядке кровной мести? Стало тихо.
Тем временем, дело пошло по официальным каналам. А на другой стороне официального канала сидит Уот Скотт из Бакклая, хозяин Лиддесдейла, которого Иаков Шотландский во время очередного приступа здравого смысла назначил хранителем границы. Приступ здравого смысла заключался в том, что если и был человек, бивший по дерзости и всему прочему и того же Вилли и, понятное дело, всех по алфавиту помельче, это был Уот Скотт из Бакклая. И поэтому он уже шестой год успешно занимал свою должность, а не лежал где-нибудь под кустиком вереска с романтической историей сверху.
И новости Бакклая, естественно, не порадовали. Конечно, по Армстронгу слезы лить нечего, но он же шотландский подданый - и прихватили его в нарушение перемирия. Так что Бакклай садится и пишет Скрупу вежливое письмо, с просьбой вернуть Вилли, где взяли. Чего никто, конечно, делать не собирается.
Ну раз так, ладно. Собирает Бакклай ребят, немного совсем - десятков на восемь - и тихонечко просачивается на ту сторону. И в прекрасную ночь на 13 апреля того же года вламывается в карлайлскую цитадель. Баллады утверждают, что они ее со штурмовых лестниц брали, а лестницы с собой приволокли - но, судя по сохранившимся описаниям, была у них в Карлайле втычка - и кто-то открыл боковую дверь. Вломились внутрь, пооглушали охрану, прибрали Кинмонта - и деру. За ними погоня, они от погони в реку... погоня дальше соваться не стала.
А наш отряд укрыла мгла,
И проворчал английский лорд:
"Шотландцам ведьма помогла,
А коль не ведьма, значит, черт".
Английская сторона, естественно, потребовала выдачи налетчиков, шотландская сторона, естественно, ответила, что не нужно было хватать кого ни попадя, а уж раз ухватили - так не считайте ворон.
Скруп от такого оборота дел несколько озверел - и тут же запустил ответный рейд на Аннан, причем, не проявил в этом деле присущей Бакклаю аккуратности - поломал, пожег, человек 200 пленных с собой увел. Елизавета пришла в бешенство - ей только этого не хватало - но Скруп в свое время слишком уж удачно женился. Он взял в жены Филадельфию Кэри. А отец этой дамы, сэр Генри Кэри, приходился Елизавете родней. Официально - по одной линии, как сын Марии Болейн. Неофициально - по двум, поскольку Генрих VIII успел и с Марией переночевать. В общем, сносить голову мужу любимой племянницы Елизавета не стала даже за сугубое служебное несоответствие.
А рейды - это занятие, как известно, обоюдное. В общем, чихнуть не успели, а Граница уже горит и горит всерьез. И Иаков понимает, что его шансы унаследовать английский трон стремительно блекнут и вянут просто потому, что один шотландский бандит вытащил другого из каталажки. И решает, что сейчас примет к Бакклаю разнообразные меры и тем купит себе вход обратно. Но Бакклай своего сюзерена тоже знал хорошо. Поэтому, не дожидаясь мер, он просто переехал на английскую сторону и сдался властям там. Его судили, признали виновным - а делать-то с ним что... отправили в Лондон.
И ее любопытное (и практичное) величество, естественно, тут же затребовали Бакклая к себе, выслушали всю историю из уст автора, подивились тому, что кто-то посмел выкинуть такую штуку, посмеялись ответу «Да что есть такого, что человек не посмеет сделать», констатировали, что с десятью тысячами таких Иаков мог бы трясти самые крепкие троны Европы... и отпустили Бакклая обратно с миром, добрыми пожеланиями и некоторым количеством подарков.
И Иакову пришлось это съесть - и сделать Бакклая бароном.
А Кинмонт Вилли мирно умер в своей постели лет через 10-15 после всей этой истории.
(Антрекот)
Будь с ним хоть двадцать человек,
Его и сотня англичан
Не одолела бы вовек...
Вальтер Скотт утверждал, что это - шотландская баллада, собранная им. Есть подозрение, что он ее сам написал - как-никак, речь идет о близкой родне.
Что такое шотландская граница в 16 веке - это ни в сказке сказать, ни пером описать. Заниматься сельским хозяйством на два конских перехода в обе стороны никто и не пробует - все равно налетят, сожгут, убьют, ограбят, увезут. Кто - ну это зависит от того, с какой стороны живешь, но по результатам разницы нет. Риверы, в общем. Два замечательных слова подарила Граница английскому языку: глагол to bereave - «лишать», «отнимать» (в том числе и жизнь), «повергнуть в горе» и существительное blackmail - его первоначальное значение переводится на русский как «рэкет» - вымогательство денег за защиту.
А кто этим занимается - да все по алфавиту: Армстронги, Барклаи, Грэмы, имя же им легион по обе стороны границы. И по обе стороны границы ходит анекдот о том, как хозяйка хозяину на обед шпоры на тарелке подает - мол, пойди и награбь, а то голодным будешь ходить.
Английская администрация борется и с рейдами, и с «черной рентой» направо и налево, но поскольку у нее и самой рыло в пуху по самый хвост, то результаты выходят какие-то неудовлетворительные. А поскольку работать и торговать как-то все же надо, то периодически заключаются перемирия, когда никто никого не трогает.
И вот ясным днем 17 марта 1596 года едет с такой встречи в день перемирия обратно к себе домой некий Уильям Армстронг из Кинмонта. Сказать, что оный Уильям Армстронг, более известный как Кинмонт Вилли, был бандитом, значит проявить чрезмерную сдержанность в оценках - и исключительную неосторожность. Вилли был бандитом из бандитов. По его слову за сутки поднималось 300 человек «деток Вилли». Грабить он предпочитал округами. Те обитатели границы, кто не платил за защиту ему, платили другим за защиту от него. И сидел он во всех внутренних органах у обеих администраций (если то, что имело место быть на шотландской стороне, можно было назвать администрацией). Вернее, сидел он вообще, в принципе, а в тот момент ехал по дороге к северу от Карлайла... и наехал прямиком на отряд Шэкилда, второго номера по английскую сторону границы. Юпитер его знает, нарочно это вышло или случайно, но Шэкилд решил, что к пикси с ним, с перемирием, второго такого случая не будет - и Вилли очнулся уже в Карлайле в тщательно упакованном виде.
И английский хозяин границы, сэр Томас Скруп, немедленно осведомил всех, кого надо, что, ежели что, он Вилли тут же и повесит. Не то чтобы пять шестых жителей шотландской стороны границы не мечтали увидеть Кинмонта именно в этом состоянии и желательно не один раз. Но кто ж захочет иметь дело с Армстронгами, которые (что бы они сами не думали о своем патриархе) будут обязаны, тем не менее, провокатора истребить в порядке кровной мести? Стало тихо.
Тем временем, дело пошло по официальным каналам. А на другой стороне официального канала сидит Уот Скотт из Бакклая, хозяин Лиддесдейла, которого Иаков Шотландский во время очередного приступа здравого смысла назначил хранителем границы. Приступ здравого смысла заключался в том, что если и был человек, бивший по дерзости и всему прочему и того же Вилли и, понятное дело, всех по алфавиту помельче, это был Уот Скотт из Бакклая. И поэтому он уже шестой год успешно занимал свою должность, а не лежал где-нибудь под кустиком вереска с романтической историей сверху.
И новости Бакклая, естественно, не порадовали. Конечно, по Армстронгу слезы лить нечего, но он же шотландский подданый - и прихватили его в нарушение перемирия. Так что Бакклай садится и пишет Скрупу вежливое письмо, с просьбой вернуть Вилли, где взяли. Чего никто, конечно, делать не собирается.
Ну раз так, ладно. Собирает Бакклай ребят, немного совсем - десятков на восемь - и тихонечко просачивается на ту сторону. И в прекрасную ночь на 13 апреля того же года вламывается в карлайлскую цитадель. Баллады утверждают, что они ее со штурмовых лестниц брали, а лестницы с собой приволокли - но, судя по сохранившимся описаниям, была у них в Карлайле втычка - и кто-то открыл боковую дверь. Вломились внутрь, пооглушали охрану, прибрали Кинмонта - и деру. За ними погоня, они от погони в реку... погоня дальше соваться не стала.
А наш отряд укрыла мгла,
И проворчал английский лорд:
"Шотландцам ведьма помогла,
А коль не ведьма, значит, черт".
Английская сторона, естественно, потребовала выдачи налетчиков, шотландская сторона, естественно, ответила, что не нужно было хватать кого ни попадя, а уж раз ухватили - так не считайте ворон.
Скруп от такого оборота дел несколько озверел - и тут же запустил ответный рейд на Аннан, причем, не проявил в этом деле присущей Бакклаю аккуратности - поломал, пожег, человек 200 пленных с собой увел. Елизавета пришла в бешенство - ей только этого не хватало - но Скруп в свое время слишком уж удачно женился. Он взял в жены Филадельфию Кэри. А отец этой дамы, сэр Генри Кэри, приходился Елизавете родней. Официально - по одной линии, как сын Марии Болейн. Неофициально - по двум, поскольку Генрих VIII успел и с Марией переночевать. В общем, сносить голову мужу любимой племянницы Елизавета не стала даже за сугубое служебное несоответствие.
А рейды - это занятие, как известно, обоюдное. В общем, чихнуть не успели, а Граница уже горит и горит всерьез. И Иаков понимает, что его шансы унаследовать английский трон стремительно блекнут и вянут просто потому, что один шотландский бандит вытащил другого из каталажки. И решает, что сейчас примет к Бакклаю разнообразные меры и тем купит себе вход обратно. Но Бакклай своего сюзерена тоже знал хорошо. Поэтому, не дожидаясь мер, он просто переехал на английскую сторону и сдался властям там. Его судили, признали виновным - а делать-то с ним что... отправили в Лондон.
И ее любопытное (и практичное) величество, естественно, тут же затребовали Бакклая к себе, выслушали всю историю из уст автора, подивились тому, что кто-то посмел выкинуть такую штуку, посмеялись ответу «Да что есть такого, что человек не посмеет сделать», констатировали, что с десятью тысячами таких Иаков мог бы трясти самые крепкие троны Европы... и отпустили Бакклая обратно с миром, добрыми пожеланиями и некоторым количеством подарков.
И Иакову пришлось это съесть - и сделать Бакклая бароном.
А Кинмонт Вилли мирно умер в своей постели лет через 10-15 после всей этой истории.
(Антрекот)