Пиратская очередная
Ирония истории - некоторые блистательные победы имеют свойство скрывать в своей тени сокрушительные поражения. Так, например, героическая оборона англичан от плывущей к Альбиону Армады стала не просто притчей во языцех, но и получила новое отображение, практически сказочное, в недавно вышедшем фильме о Елизавете. В то же время, катастрофа английской Армады год спустя незаслуженно осталась на задворках истории, и это несмотря на то, что вторая, английская Армада была достаточно тщательно подготовлена, а командовали ею одни из лучших елизаветинских капитанов. Речь, конечно же, пойдет о «португальской экспедиции» 1589 года, славно задуманной, но закончившейся полным фиаско.
Напомню, что в конце 1588 года ситуация в западной части Европы была чрезвычайно интересной и перспективной для елизаветинского реванша. Разбитая и разрозненная Армада медленно уходила в испанские порты, теряя по пути корабли у берегов Ирландии (август-сентябрь 1588 года), в Нидерландах Берген-оп-Зоом выдерживал осаду войск герцога Пармы (3 ноября герцог приказал снять осаду и увести усталую армию на зимние квартиры), в то же время во Франции герцог де Гиз боролся против Генриха III, а в Лондоне мутил воду претендент на престол короля Португалии, дон Антонио. В такой обстановке в головах небольшой группы елизаветинских придворных стал созревать план - перенести войну на территорию противника (Филиппа), душить его блокадой.
На тот момент подобные идеи уже достаточно долго витали над лондонским двором, практически с того момента, как в 1585 году началась война между Филиппом II и Елизаветой, вмешавшейся в подавление восстания в Нидерландах. В том же (1585) году в Вест-Индию отбыл Фрэнсис Дрейк, разоривший Санто Доминго, Картахену и Сан Августин. Это предприятие, а также совершенные в 1587 году набеги Дрейка на Кадис и Ла Корунью, привели к возникновению у двух ведущих елизаветинских администраторов, Фрэнсиса Уолсингема (дедушки английской разведки, по мнению некоторых исследователей - куратора Джордано Бруно) и Джона Хокинса (английского капитана, работорговца (тогда многие уважающие себя люди были работорговцами), казначея королевского флота) достаточно простой (на наш, современный, взгляд) идеи. Если действия армии Алессандро Фарнезе, герцога Пармы, зависели от того, насколько обилен поток серебра из Нового Мира (потому как солдатам надо платить монетой), то надо этот поток перекрыть. Как это сделать, стоит ли отправить эскадру на Карибы или предпринять что-либо ещё? Нет, считали вышеупомянутые англичане, слишком рискованным и малорезультативным будет «Карибское» предприятие. Не стоит ли обратить внимание на более близкие цели - Азорские острова, куда под конец пути из Америки в Испанию заходят караваны галеонов, а также на Лиссабон - центр купечества и один из основных портов на Атлантическом побережье Иберии? Тем более, что и Азоры, и Лиссабон были до 1580 года владениями португальского короля и потому, уверял претендент на португальский престол Антонио, их жители придут на помощь англичанам в борьбе против ненавистных испанцев (с условием, что дон Антонио получит португальский трон после освобождения португальского королевства из-под испанского гнета).
Однако для подобной экспедиции нужно было наличие трех компонентов - звонкой монеты, закаленных солдат и добротных кораблей. Ни одного из этих компонентов в распоряжении Елизаветы, как это ни странно, не было в полной мере. Её личная казна была практически полностью опустошена при подготовке отражения похода испанской Армады, к февралю 1589 года в ней оставалось 29 тысяч фунтов, потому пришлось (впрочем, безуспешно) отправлять лондонского купца Вильяма Милварда в Германию для изыскания займа в 100 тысяч фунтов под 10 процентов годовых якобы для лондонских купцов, а также продавать королевские имения - до такой степени высока была нужда в средствах. С флотом дело обстояло несколько легче (и то - королева смогла выделить для экспедиции не более шести боевых кораблей), а вот подавляющая часть боеспособной армии была расквартирована либо на шотландской границе, либо (7000 человек) во Фландрии. Диспозиция, не располагающая к успешному началу экспедиции.
Ближайшим кругом советников королевы было принято решение скинуться на благое дело - Дрейк, Норрис, лондонские купцы, голландские купцы - все должны были внести лепту людьми, кораблями, припасами, деньгами для общей победы. Великолепное, пусть и нестандартное решение, негативные последствия которого станут ясны позже. Последствия эти были двух видов - управленческие и финансовые. Если вы готовите военное предприятие в виде «совместной деятельности без создания юридического лица», то будьте готовы к тому, что ваши партнеры будут принимать вместе с вами решения, причем иногда занимать позицию, которая вам явно не по душе. Кроме того, если вы поверите партнерам на слово, то может оказаться, что свою долю они в общее дело не внесут, несмотря на свои обещания - что и произошло.
Всё началось с дипломатической торговли между голландскими Генеральными Штатами и Сейнт-Джеймским двором относительно того, сколько людей и на какой срок можно будет снять с нидерландского фронта для высадки в Иберии. Переговоры эти велись с ноября 1588 года по апрель (о, сколько дней потрачено впустую!) 1589 года. Курьеры сновали через Пролив почти ежедневно, сообщая последние новости - в декабре голландцы согласились на предложения Норриса дать 10 боевых кораблей с запасами на 5 месяцев, дюжину транспортных суден, а также 1500 солдат с (что было важнее всего) выданным наперед жалованием, кроме того, англичане получали право беспошлинно закупать запасы и снять с «нидерландского фронта» (для участия в экспедиции) отряд в 2 тысячи своих пехотинцев и 600 кавалеристов. Но Елизавета решила нажать чуть больше и в начале февраля потребовала ещё большего количества солдат - этого голландцы принять не могли. Переговоры затянулись в атмосфере скандала - английские союзники снимали почти свои войска ради предприятия, не имевшего для сверхосторожных (кто-то сказал бы - трусливых и нерешительных) Генеральных Штатов существенного значения. Что произойдет, если весной герцог Парма соберется с силами и начнет осадные операции в тот момент, когда контингент англичан (существенный для защиты крепостей) будет далеко? Подкупленный то ли искренностью, то ли золотом голландцев лорд Виллоугби, начальник английского контингента в Нидерландах, занял совершенно проголландскую позицию - он не мог отпустить больше 1000 пехотинцев и всё. В результате всё, что удалось выжать из голландцев - отряд в 1800 пехотинцев-англичан, амуниции на 4600 фунтов (из 9000 выделенных голландцами - куда же остальное делось?) и никаких кораблей - дорогая цена за сохранение добрососедских отношений.
В самой Англии дела также шли не совсем по плану. В ожидании скорого прихода отряда из Нидерландов, Норрис и Дрейк позволили себе в конце 1588 года дать приказ в Плимут принимать всех добровольцев для похода против испанцев. Удивительно, но народ, воодушевленный, видимо, победой над Армадой, хлынул записываться с такой силой, что к апрелю вместо запланированных 10 тысяч собралось 19 тысяч вояк (не считая 4 тысяч матросов). Срочно насобирав и наодалживав у и так стремительно беднеющей королевы денег (ирония судьбы - сама экспедиция была запланирована под гарантии Дрейка и Норриса внести значительную долю средств - а получилось совсем наоборот), Дрейк и Норрис кое-как уладили вопрос пропитания всей этой братии. Положение было близким к критическому - в Нидерландах (апрель 1589 года) на сторону герцога Пармы перешел гарнизон Геертрюйденберга, из Франции Генрих III просил Елизавету о займе в 27 тысяч фунтов - для найма германцев, из Шотландии Яков VI просил подмоги или хотя бы денег для нейтрализации поднявшей голову католической оппозиции. Экспедицию, на которую уже было потрачено до 100 тысяч фунтов, надо было срочно отправлять в Иберию и на Азоры.
Но ситуация, которую планировалось использовать, стала стремительно меняться - испанская Армада, которая, «как мы все знаем», утонула, вовсе и не утонула - около 50 кораблей добралось до Сантандера и Сан-Себастиана в северной Испании. Это означало, что у короля Филиппа появились силу для охрану очередных конвоев американского серебра от нападения даже усиленной английской эскадры. Перед королевой и придворными встала дилемма - попытаться уничтожить хотя бы часть остатков Армады для того, чтобы подорвать окончательно (как считали англичане) мощь атлантического флота Филиппа (и это требовало плыть не к крайнему западу Иберийского полуострова, а значительно восточнее), либо продолжать реализовывать старый план - захват Азорских островов и Лиссабона.
Корабли в гаванях Сантандера и Сан-Себастиана стояли без команд (ибо прибыли туда изрядно потрепанными, команды были отосланы на берег, для отдыха), без ремонтников (ибо никто не предполагал такого наплыва побежденных), без значительной охраны (ибо солдаты с кораблей были отведены вглубь полуострова). Верный расчет и храбрый командир могли нанести пару точечных ударов и надолго вывести Филиппа из большой дипломатической игры. С другой стороны - весной восточная часть Бискайского залива довольно неспокойна в плане погоды и ветров. В результате было достигнуто «промежуточное решение» - сжечь остатки Армады, а уж затем плыть к Азорам, а также, возможно, попробовать взять Лиссабон «с ходу». И даже этот «широкий» план не был выполнен.
24 апреля английская эскадра подошла к испанскому порту Коруне (находящемуся совсем не рядом с вышеуказанными двумя портами), влекомая, видимо, банальной жаждой наживы - в гавани этого города собрались ганзейский и фламандские судна со множеством грузов. 25-го апреля посад Коруны был разорен дотла, после чего англичане «тупо» потратили две недели на осаду крепости, совершенно бессмысленную, ибо город не имел стратегического значения, а две недели дали испанцам время для подготовки обороны практически всего своего северного побережья. В итоге, осаду сняли, потеряли убитыми несколько сотен человек, 5 тысяч человек из экспедиции сбежало в Ла-Рошель или в Англию (с награбленным добром, наверное), а командиры экспедиции, рассудив, что в такой опасный восточный угол Бискайского залива, как Сантандер, соваться не следует, решили плыть в Лиссабон (дабы получить там богатую добычу и задобрить Елизавету), предварительно отписав королеве про свои великие подвиги и запросив «для развития успеха» 30 рот, т.е. практически весь оставшийся в Нидерландах английский контингент (изначально невыполнимое требование).
Прибыв 15-16 мая к побережью возле Лиссабона, экспедиция нашла город готовым к обороне - эрцгерцог Альберт, губернатор города, успел собрать 7 тысяч человек. Ещё позднее, 25-го мая, англичане в составе 6 тысяч изможденных человек без припасов и пороха подошли к пригородам Лиссабона, после чего, проторчав там три дня, 29-го мая начали отход. За «вызволителей» и дона Антонио выступило в общей сложности до 200 лиссабонцев - португальцы не хотели сражаться до момента взятия Лиссабона, а англичане не могли взять Лиссабон без помощи португальцев, вот такой замкнутый круг.
В начале июня англичане отплыли от берегов Португалии и разделились; Норрис поплыл назад в Англию, Дрейк попытался добраться до Азорских островов и, претерпев неудачу, повернул назад - до Англии добралось не более 2000 здоровых солдат (не считая тех, кто сбежал из Коруны). Экспедиция обернулась позором и крахом, отобрав у Елизаветы полгода времени и 50 тысяч фунтов из собственных фондов. И хотя это не помешало капитану Энтони Вингфилду издать брошюру с описанием того, как храбрые английские львы яростно сражались в Испании, захватили город, высадились в трех местах, разбили испанскую армию, дошли до второго города королевства и остались непобедимыми - плачевные результаты были очевидны. Уже в июле шпионы королевы доносили из Испании - в Сан-Себастиане готовы к плаванию 11 кораблей (если не учитывать фактора недостатка матросов), ещё 50 готовы в Сантандере, 20 галеонов строится в Португалии и в портах Бискайского залива. К весне 1590-го года в Испании находилось в строю либо строилось до 100 «капитальных» судов.
(i_grappa)
===
"Колдуй баба, колдуй дед..."
Колдовство и пиратство издавно идут рука об руку в литературе и кино. Джек Воробей - лишь самый недавний пример. Сходу можно вспомнить и "Золотого Жука", и "Остров Сокровищ". Но это далеко не весь список. Самое интересное, что в настоящей истории пиратства без колдовства тоже не обошлось.
Испанцы неоднократно жаловались на гнусное колдовство со стороны "морских ястребов". Не избежали обвинений и берберские корсары. Но чаще всего доставалось ускокам.
Как писал один венецианец "благоприятный ветер buora дует всегда, когда бы они того ни пожелали". По словам венецианцев, этот ветер насылали ускоковские жены-колдуньи, чем неоднократно спасали своих мужей. И ладно писали бы только в мемуарах! Но почему-то эти пассажи все больше из официальных документов, причем составленных опытными моряками и военными.
Даже в венецианском Сенате можно было услышать откровения подобного рода, причем от весьма опытных и толковых капитанов. Например, Никколо Дона, один из наиболее способных венецианских военных моряков, заявил на одном заседании: "Я точно видел клубящиеся одна за другой тучи над теми (т.е. - ускоковскими прибрежными) горами, да так сильно, что это скорее смахивало на колдовство, чем на явление природы."
Конечно, жалобы на ветер и прочие погодные условия надо делить эдак на десять. Дело в том,что у ускоков было особое ноу-хау, лодки "браццере". Их якобы изобрели на острове Брацци, отсюда и название.
Юркие, вместительные и быстрые, "браццере" не только могли нести большой экипаж и перевозить много добычи, но и преодолевать коварные отмели и рифы Адриатики, в то время как экипажи галер могли только локти кусать от досады. А еще, благодаря легкому весу и большому экипажу, "браццере" были быстрее на веслах, чем венецианские галеры, - нередко, даже если венецианцам помогал ветер. Благодаря маневренности "браццере" ускоки легко уходили от огня с галер. Как тут не поверить в колдовство!
К тому же многие знатные венецианцы были скверными командирами, таким всегда то ветер мешает, то тучи, то волны. Впору вспомнить анекдот про советскую и американскую легкоатлеток и ветры - встречный и попутный соответственно.
Чего стоит одна история про тяжелую венецианскую галеру, чей капитан в 1587 году отдал "гениальный" приказ преследовать ускоков в устье мелкой реки,где оная галера, конечно же, застряла с концами. Орудия галеры стали бесполезны. Ну а ускоки этим воспользовались, обстреляли галеру - не поднять головы, и легко взяли судно на абордаж.
И все же... Никколо Дона был не чета тому капитану. Ведь это он в свое время посоветовал венецианцам к галерному флоту добавить флотилию легких лодок, чтобы свести на нет преимущество ускоковских суденышек.
Дона отлично знал ТТХ и тактику противника, и что надо делать. Да и сам был хорошим капитаном. Знал отменно и Адриатику, и морское дело вообще. Но - речь в Сенате... Может, без колдовства все-таки не обошлось?
(Zamkompomorde)
===
Сэр Вильям Дампир - пират и член Королевского общества - совершил три кругосветных путешествия, его именем названы архипелаг, остров, мыс. Автор трёх книг.
Он любил поговаривать:
"Я понимаю, что мой способ - не вполне обычный метод научных изысканий. Но зато вполне безопасный, ведь мои люди - неплохая охрана для учёного".
(Ирукан)
Напомню, что в конце 1588 года ситуация в западной части Европы была чрезвычайно интересной и перспективной для елизаветинского реванша. Разбитая и разрозненная Армада медленно уходила в испанские порты, теряя по пути корабли у берегов Ирландии (август-сентябрь 1588 года), в Нидерландах Берген-оп-Зоом выдерживал осаду войск герцога Пармы (3 ноября герцог приказал снять осаду и увести усталую армию на зимние квартиры), в то же время во Франции герцог де Гиз боролся против Генриха III, а в Лондоне мутил воду претендент на престол короля Португалии, дон Антонио. В такой обстановке в головах небольшой группы елизаветинских придворных стал созревать план - перенести войну на территорию противника (Филиппа), душить его блокадой.
На тот момент подобные идеи уже достаточно долго витали над лондонским двором, практически с того момента, как в 1585 году началась война между Филиппом II и Елизаветой, вмешавшейся в подавление восстания в Нидерландах. В том же (1585) году в Вест-Индию отбыл Фрэнсис Дрейк, разоривший Санто Доминго, Картахену и Сан Августин. Это предприятие, а также совершенные в 1587 году набеги Дрейка на Кадис и Ла Корунью, привели к возникновению у двух ведущих елизаветинских администраторов, Фрэнсиса Уолсингема (дедушки английской разведки, по мнению некоторых исследователей - куратора Джордано Бруно) и Джона Хокинса (английского капитана, работорговца (тогда многие уважающие себя люди были работорговцами), казначея королевского флота) достаточно простой (на наш, современный, взгляд) идеи. Если действия армии Алессандро Фарнезе, герцога Пармы, зависели от того, насколько обилен поток серебра из Нового Мира (потому как солдатам надо платить монетой), то надо этот поток перекрыть. Как это сделать, стоит ли отправить эскадру на Карибы или предпринять что-либо ещё? Нет, считали вышеупомянутые англичане, слишком рискованным и малорезультативным будет «Карибское» предприятие. Не стоит ли обратить внимание на более близкие цели - Азорские острова, куда под конец пути из Америки в Испанию заходят караваны галеонов, а также на Лиссабон - центр купечества и один из основных портов на Атлантическом побережье Иберии? Тем более, что и Азоры, и Лиссабон были до 1580 года владениями португальского короля и потому, уверял претендент на португальский престол Антонио, их жители придут на помощь англичанам в борьбе против ненавистных испанцев (с условием, что дон Антонио получит португальский трон после освобождения португальского королевства из-под испанского гнета).
Однако для подобной экспедиции нужно было наличие трех компонентов - звонкой монеты, закаленных солдат и добротных кораблей. Ни одного из этих компонентов в распоряжении Елизаветы, как это ни странно, не было в полной мере. Её личная казна была практически полностью опустошена при подготовке отражения похода испанской Армады, к февралю 1589 года в ней оставалось 29 тысяч фунтов, потому пришлось (впрочем, безуспешно) отправлять лондонского купца Вильяма Милварда в Германию для изыскания займа в 100 тысяч фунтов под 10 процентов годовых якобы для лондонских купцов, а также продавать королевские имения - до такой степени высока была нужда в средствах. С флотом дело обстояло несколько легче (и то - королева смогла выделить для экспедиции не более шести боевых кораблей), а вот подавляющая часть боеспособной армии была расквартирована либо на шотландской границе, либо (7000 человек) во Фландрии. Диспозиция, не располагающая к успешному началу экспедиции.
Ближайшим кругом советников королевы было принято решение скинуться на благое дело - Дрейк, Норрис, лондонские купцы, голландские купцы - все должны были внести лепту людьми, кораблями, припасами, деньгами для общей победы. Великолепное, пусть и нестандартное решение, негативные последствия которого станут ясны позже. Последствия эти были двух видов - управленческие и финансовые. Если вы готовите военное предприятие в виде «совместной деятельности без создания юридического лица», то будьте готовы к тому, что ваши партнеры будут принимать вместе с вами решения, причем иногда занимать позицию, которая вам явно не по душе. Кроме того, если вы поверите партнерам на слово, то может оказаться, что свою долю они в общее дело не внесут, несмотря на свои обещания - что и произошло.
Всё началось с дипломатической торговли между голландскими Генеральными Штатами и Сейнт-Джеймским двором относительно того, сколько людей и на какой срок можно будет снять с нидерландского фронта для высадки в Иберии. Переговоры эти велись с ноября 1588 года по апрель (о, сколько дней потрачено впустую!) 1589 года. Курьеры сновали через Пролив почти ежедневно, сообщая последние новости - в декабре голландцы согласились на предложения Норриса дать 10 боевых кораблей с запасами на 5 месяцев, дюжину транспортных суден, а также 1500 солдат с (что было важнее всего) выданным наперед жалованием, кроме того, англичане получали право беспошлинно закупать запасы и снять с «нидерландского фронта» (для участия в экспедиции) отряд в 2 тысячи своих пехотинцев и 600 кавалеристов. Но Елизавета решила нажать чуть больше и в начале февраля потребовала ещё большего количества солдат - этого голландцы принять не могли. Переговоры затянулись в атмосфере скандала - английские союзники снимали почти свои войска ради предприятия, не имевшего для сверхосторожных (кто-то сказал бы - трусливых и нерешительных) Генеральных Штатов существенного значения. Что произойдет, если весной герцог Парма соберется с силами и начнет осадные операции в тот момент, когда контингент англичан (существенный для защиты крепостей) будет далеко? Подкупленный то ли искренностью, то ли золотом голландцев лорд Виллоугби, начальник английского контингента в Нидерландах, занял совершенно проголландскую позицию - он не мог отпустить больше 1000 пехотинцев и всё. В результате всё, что удалось выжать из голландцев - отряд в 1800 пехотинцев-англичан, амуниции на 4600 фунтов (из 9000 выделенных голландцами - куда же остальное делось?) и никаких кораблей - дорогая цена за сохранение добрососедских отношений.
В самой Англии дела также шли не совсем по плану. В ожидании скорого прихода отряда из Нидерландов, Норрис и Дрейк позволили себе в конце 1588 года дать приказ в Плимут принимать всех добровольцев для похода против испанцев. Удивительно, но народ, воодушевленный, видимо, победой над Армадой, хлынул записываться с такой силой, что к апрелю вместо запланированных 10 тысяч собралось 19 тысяч вояк (не считая 4 тысяч матросов). Срочно насобирав и наодалживав у и так стремительно беднеющей королевы денег (ирония судьбы - сама экспедиция была запланирована под гарантии Дрейка и Норриса внести значительную долю средств - а получилось совсем наоборот), Дрейк и Норрис кое-как уладили вопрос пропитания всей этой братии. Положение было близким к критическому - в Нидерландах (апрель 1589 года) на сторону герцога Пармы перешел гарнизон Геертрюйденберга, из Франции Генрих III просил Елизавету о займе в 27 тысяч фунтов - для найма германцев, из Шотландии Яков VI просил подмоги или хотя бы денег для нейтрализации поднявшей голову католической оппозиции. Экспедицию, на которую уже было потрачено до 100 тысяч фунтов, надо было срочно отправлять в Иберию и на Азоры.
Но ситуация, которую планировалось использовать, стала стремительно меняться - испанская Армада, которая, «как мы все знаем», утонула, вовсе и не утонула - около 50 кораблей добралось до Сантандера и Сан-Себастиана в северной Испании. Это означало, что у короля Филиппа появились силу для охрану очередных конвоев американского серебра от нападения даже усиленной английской эскадры. Перед королевой и придворными встала дилемма - попытаться уничтожить хотя бы часть остатков Армады для того, чтобы подорвать окончательно (как считали англичане) мощь атлантического флота Филиппа (и это требовало плыть не к крайнему западу Иберийского полуострова, а значительно восточнее), либо продолжать реализовывать старый план - захват Азорских островов и Лиссабона.
Корабли в гаванях Сантандера и Сан-Себастиана стояли без команд (ибо прибыли туда изрядно потрепанными, команды были отосланы на берег, для отдыха), без ремонтников (ибо никто не предполагал такого наплыва побежденных), без значительной охраны (ибо солдаты с кораблей были отведены вглубь полуострова). Верный расчет и храбрый командир могли нанести пару точечных ударов и надолго вывести Филиппа из большой дипломатической игры. С другой стороны - весной восточная часть Бискайского залива довольно неспокойна в плане погоды и ветров. В результате было достигнуто «промежуточное решение» - сжечь остатки Армады, а уж затем плыть к Азорам, а также, возможно, попробовать взять Лиссабон «с ходу». И даже этот «широкий» план не был выполнен.
24 апреля английская эскадра подошла к испанскому порту Коруне (находящемуся совсем не рядом с вышеуказанными двумя портами), влекомая, видимо, банальной жаждой наживы - в гавани этого города собрались ганзейский и фламандские судна со множеством грузов. 25-го апреля посад Коруны был разорен дотла, после чего англичане «тупо» потратили две недели на осаду крепости, совершенно бессмысленную, ибо город не имел стратегического значения, а две недели дали испанцам время для подготовки обороны практически всего своего северного побережья. В итоге, осаду сняли, потеряли убитыми несколько сотен человек, 5 тысяч человек из экспедиции сбежало в Ла-Рошель или в Англию (с награбленным добром, наверное), а командиры экспедиции, рассудив, что в такой опасный восточный угол Бискайского залива, как Сантандер, соваться не следует, решили плыть в Лиссабон (дабы получить там богатую добычу и задобрить Елизавету), предварительно отписав королеве про свои великие подвиги и запросив «для развития успеха» 30 рот, т.е. практически весь оставшийся в Нидерландах английский контингент (изначально невыполнимое требование).
Прибыв 15-16 мая к побережью возле Лиссабона, экспедиция нашла город готовым к обороне - эрцгерцог Альберт, губернатор города, успел собрать 7 тысяч человек. Ещё позднее, 25-го мая, англичане в составе 6 тысяч изможденных человек без припасов и пороха подошли к пригородам Лиссабона, после чего, проторчав там три дня, 29-го мая начали отход. За «вызволителей» и дона Антонио выступило в общей сложности до 200 лиссабонцев - португальцы не хотели сражаться до момента взятия Лиссабона, а англичане не могли взять Лиссабон без помощи португальцев, вот такой замкнутый круг.
В начале июня англичане отплыли от берегов Португалии и разделились; Норрис поплыл назад в Англию, Дрейк попытался добраться до Азорских островов и, претерпев неудачу, повернул назад - до Англии добралось не более 2000 здоровых солдат (не считая тех, кто сбежал из Коруны). Экспедиция обернулась позором и крахом, отобрав у Елизаветы полгода времени и 50 тысяч фунтов из собственных фондов. И хотя это не помешало капитану Энтони Вингфилду издать брошюру с описанием того, как храбрые английские львы яростно сражались в Испании, захватили город, высадились в трех местах, разбили испанскую армию, дошли до второго города королевства и остались непобедимыми - плачевные результаты были очевидны. Уже в июле шпионы королевы доносили из Испании - в Сан-Себастиане готовы к плаванию 11 кораблей (если не учитывать фактора недостатка матросов), ещё 50 готовы в Сантандере, 20 галеонов строится в Португалии и в портах Бискайского залива. К весне 1590-го года в Испании находилось в строю либо строилось до 100 «капитальных» судов.
(i_grappa)
===
"Колдуй баба, колдуй дед..."
Колдовство и пиратство издавно идут рука об руку в литературе и кино. Джек Воробей - лишь самый недавний пример. Сходу можно вспомнить и "Золотого Жука", и "Остров Сокровищ". Но это далеко не весь список. Самое интересное, что в настоящей истории пиратства без колдовства тоже не обошлось.
Испанцы неоднократно жаловались на гнусное колдовство со стороны "морских ястребов". Не избежали обвинений и берберские корсары. Но чаще всего доставалось ускокам.
Как писал один венецианец "благоприятный ветер buora дует всегда, когда бы они того ни пожелали". По словам венецианцев, этот ветер насылали ускоковские жены-колдуньи, чем неоднократно спасали своих мужей. И ладно писали бы только в мемуарах! Но почему-то эти пассажи все больше из официальных документов, причем составленных опытными моряками и военными.
Даже в венецианском Сенате можно было услышать откровения подобного рода, причем от весьма опытных и толковых капитанов. Например, Никколо Дона, один из наиболее способных венецианских военных моряков, заявил на одном заседании: "Я точно видел клубящиеся одна за другой тучи над теми (т.е. - ускоковскими прибрежными) горами, да так сильно, что это скорее смахивало на колдовство, чем на явление природы."
Конечно, жалобы на ветер и прочие погодные условия надо делить эдак на десять. Дело в том,что у ускоков было особое ноу-хау, лодки "браццере". Их якобы изобрели на острове Брацци, отсюда и название.
Юркие, вместительные и быстрые, "браццере" не только могли нести большой экипаж и перевозить много добычи, но и преодолевать коварные отмели и рифы Адриатики, в то время как экипажи галер могли только локти кусать от досады. А еще, благодаря легкому весу и большому экипажу, "браццере" были быстрее на веслах, чем венецианские галеры, - нередко, даже если венецианцам помогал ветер. Благодаря маневренности "браццере" ускоки легко уходили от огня с галер. Как тут не поверить в колдовство!
К тому же многие знатные венецианцы были скверными командирами, таким всегда то ветер мешает, то тучи, то волны. Впору вспомнить анекдот про советскую и американскую легкоатлеток и ветры - встречный и попутный соответственно.
Чего стоит одна история про тяжелую венецианскую галеру, чей капитан в 1587 году отдал "гениальный" приказ преследовать ускоков в устье мелкой реки,где оная галера, конечно же, застряла с концами. Орудия галеры стали бесполезны. Ну а ускоки этим воспользовались, обстреляли галеру - не поднять головы, и легко взяли судно на абордаж.
И все же... Никколо Дона был не чета тому капитану. Ведь это он в свое время посоветовал венецианцам к галерному флоту добавить флотилию легких лодок, чтобы свести на нет преимущество ускоковских суденышек.
Дона отлично знал ТТХ и тактику противника, и что надо делать. Да и сам был хорошим капитаном. Знал отменно и Адриатику, и морское дело вообще. Но - речь в Сенате... Может, без колдовства все-таки не обошлось?
(Zamkompomorde)
===
Сэр Вильям Дампир - пират и член Королевского общества - совершил три кругосветных путешествия, его именем названы архипелаг, остров, мыс. Автор трёх книг.
Он любил поговаривать:
"Я понимаю, что мой способ - не вполне обычный метод научных изысканий. Но зато вполне безопасный, ведь мои люди - неплохая охрана для учёного".
(Ирукан)