Кондотьеры: немного тайн и плащей с кинжалами
Местность недалеко от деревушки Маклодио не очень подходила для генерального сражения. Она скорее ему препятствовала: болотистая почва, пересеченная многочисленными холмами с массой незаметных тропинок и подходов. Венецианцы и миланцы сошлись именно там, и первые проявили нерешительность. Венецианцы беспорядочно перемещались в низине, командир миланского войска Карло Малатеста решил атаковать расстроенные ряды противника. Его "замы" - Франческо Сфорца, которого окрестили "Сыном Фортуны", и Никколо Пиччинино, которого впору называть ее пасынком, - отдали под козырек. Десятитысячное миланское войско ринулось добывать славу...
Загвоздка была в том, что миланские солдаты видели венецианцев, которые были в низине, но о тех, что скрывались за холмами, понятия не имели. И в скором времени миланцы с удивлением обнаружили на вершинах холмов вокруг себя сотни и сотни арбалетчиков. Места для маневра не было - узко. Отступать уже поздно. Атаковать вверх по крутым склонаму - невозможно. Миланская армия в полном составе, с обозом, всем вооружением, припасами и всем командованием вынуждена была сдаться.
Битва при Маклодио стала чуть ли не крупнейшим разгромом за всю историю итальянского нааемничества... и оставила по себе массу загадок. Если импульсивность Малатеста и Пиччинино широко известна, то Сфорца как раз славился расчетливостью и осторожностью. Как же его угораздило так дать маху?
Но это что! Вот командир венецианского войска, граф Карманьола и его действия после сражения - загадка из загадок. Он отпускает армию противника в полном составе! Затем он отпускает все командование противника! Он не идет на Милан, он вообще никак не пользуется победой. Победил - и ладно! Историки выдвигали разные версии, но до сих пор непонятно, в чем же было дело.
Но битвой при Маклодио странности в биографии Карманьолы не ограничиваются и даже не начинаются.
К примеру: сначала он служил миланскому герцогу верой и правдой. Можно сказать, вернул тому герцогство. Но по неизвестным причинам, попал в опалу и бежал! Наконец, переехал в Венецию как частное лицо. И на него пытались устроить покушение - классический "плащ и кинжал" по-милански. Кстати,заговор был легко раскрыт венецианской тайной службой и наемных убийц схватили.
Воевал за Венецию Карманьола странно: то блестящая победа, то полная инертность, безынициативность и апатия. Но мало того, венецианцы не давали ему уйти в отставку, хотя он очень упрашивал. Финал и вовсе дикий. Карманьолу обвиняют в измене и бросают в тюрьму. Зверски пытают и, переломав руки-ноги, добиваются "чистосердечного признания", после чего торжественно казнят. Любопытно, что обвинениям в Италии мало кто поверил. Версии современных военных историков, в том числе ознакомившихся с венецианскими архивами, ясности не прибавляют... Ренессансные спецслужбы и политики умели прятать концы в воду.
Итак, о Карманьоле и Венеции.
В 1425 году Карманьола наконец перебрался к венецианцам. Прежнее его убежище оказалось не слишком надежным. Савойя становилась дружественной миланцам державой. Ее правитель, Амедео VII выдал за Филиппа Марию свою дочь.
Впрочем, это проявление официального миланско-савойского дружелюбия принесло неприятности не только опальному наемнику. Во время первой же встречи будущих супругов завыла собака. Само собой, миланский герцог до смерти перепугался, увидев в этом недобрый знак. Невеста же сочла недобрым знаком самого жениха. Услышав, что ее выдают за правителя Милана, Мария Савойская ударилась в истерику. И было отчего! Страшноватый на вид Филиппо Мария с каждым годом только "хорошел". Все знали, что он за человек и как он расправился с первой женой. Страхи Марии оправдались: после свадьбы герцог обращался с ней как тюремщик. Из покоев ее не выпускали вовсе. В самих покоях - контролировали каждый ее шаг и без конца шпионили за ней. А не считая этих мер предосторожности, герцог не проявлял к новобрачной ни малейшего интереса; детей у них не было. Впрочем,и других мужчин герцог и близко к Марии не подпускал: в ее свите были одни женщины. Трудно сказать,чего на этот раз боялся герцог: собачьего воя, савойских притязаний на миланское герцогство или оказаться рогоносцем. Возможно, всего сразу. Но от жены он защитился капитально.
Словом, у кондотьера были все причины поискать другое убежище. Однако Венеция встретила наемника прохладно.
Венецианцы еще не собирались воевать с Миланом, "партия войны" пока не одержала верх в подковерной политической борьбе: дож Томмазо Мочениго, проводивший традиционную для Венеции политику, умер всего за два года до бегства кондотьера. Надо сказать, Карманьоле пришлось очень тяжело. Прежний наниматель, при всех своих минусах, был всего лишь крупным правителем-феодалом.
Филиппо Мария мог, конечно, ограничивать своего полководца, бросить в тюрьму или даже казнить, но полностью подчинить и контролировать каждый шаг Карманьолы - едва ли. У миланского герцога не было для этого средств. Его административная система позволяла управлять герцогством, собирать налоги и даже держать население в ежовых рукавицах. Но военные - другое дело. Даже Джан Галеаццо мало что мог поделать с кондотьерами. Разве что уволить - как это случилось с Муцио Аттендоло. Кроме того, миланские герцоги были довольно щедрыми и обязательными, если речь шла о расходах на войну - сказывался феодальный менталитет. Поэтому в денежном отношении Карманьола, как и прочие кондотьеры на службе поздних Висконти, чувствовал себя свободно и богател день ото дня.
Но венецианцы - совсем другое дело. Прежде всего, Венеция была олигархией, а не феодальным владением. Неудивительно, что деньгами и делами вообще ведал не единоличный правитель, а Сенат и чиновники, отменно считавшие каждую копейку, да еще контролировавшие друг друга. Для того времени Венеция представляла собой наиболее развитое в плане бюрократии и контроля государство Европы. Под контролем было все. Даже торговый флот принадлежал государству. Купцы могли лишь арендовать суда. Многочисленные и влиятельные, знатные венецианские кланы уравновешивали друг друга. Вместе с самой передовой фискальной системой и строгим следованием законам это создавало самое ценное достояние венецианской олигархии - стабильность. Венеция не знала таких бунтов, переворотов, смут, как города-государства Италии и имела возможность проводить долгосрочную политику как на Востоке, так и в Западной Европе.
Разумеется, венецианцы вели дела не как феодалы, а как купцы, бюрократы и юристы. Расходы - по их представлению - должны были обязательно окупаться. Ничего лишнего: экономия и еще раз экономия! А еще - строгий контроль и учет деятельности, чего бы она ни касалась. С точки зрения купца, кондотьер - тот же подрядчик: он заключает контракты с солдатами и офицерами и подряжается воевать за нанимателя. Если он знаменит и влиятелен, то это просто очень крупный подрядчик. Оно отчасти так и было: кондотьеры заключали индивидуальные контракты с нанимателем, выбивали смету и персональный оклад, оговаривали штат сотрудников. И сами набирали себе солдат и офицеров,с которыми договаривались отдельно. Если нужна была армия покрупнее, просто нанимали кондотьеров помельче, а уж те входили в состав войска со своими набранными лично отрядами.
При таких порядках не очень-то зажируешь. А в мирное время - тем более. Венецианцы навязали Карманьоле крайне невыгодный контракт, низведя его до положения довольно заурядного и низкооплачиваемого офицера-наемника средней руки. Впрочем, особого выбора у кондотьера не было. Денег мало, семья - в заложниках у Филиппо Марии, да и о самом Карманьоле герцог не забыл. Когда Карманьола с небольшим отрядом отправился в Тревизо на учения, туда же отправились и наемные убийцы миланского герцога. Однако венецианские спецслужбы по праву считались тогда лучшими в Европе и киллеров вовремя схватили. Впрочем,у Филиппо Марии еще были рычаги влияния на прежнего фаворита - жена и дочери Карманьолы. И это,кстати,один из самых неясных факторов во всей этой истории.
Новый дож Франческо Фоскари радикально сменил политический курс Венеции и стал активно вмешиваться в итальянские дела. Раньше венецианцы воевали чужими руками, давая деньги союзникам, стравливая потенциальных конкурентов между собой и ослабляя наиболее опасных противников, вроде Флоренции или Милана. Но Джан Галеаццо сумел переиграть и флорентинцев, и венецианцев и оставил сыновьям в наследство огромный домен. Миланское герцогство и после его смерти оставалось угрозой для Венеции, но Филиппо Мария был для венецианцев куда менее опасен, чем его отец, тем более что Венеция была неплохо защищена самим своим расположением среди болот и лагун. Зато флорентинцы имели все основания опасаться вторжения миланских войск в Тоскану, ведь на службу Филиппо Марии поступили известные личности - Карло Малатеста, Никколо Пиччинино и Франческо Сфорца. Правда, маниакально подозрительный герцог Миланский им не доверял, и это тоже было на руку Венеции.
Разумеется, венецианцы сумели заключить союз с Флоренцией. Но что еще больше играло на руку венецианской "партии войны", так это недавняя смерть Муцио Аттендоло-Сфорца и другого грозного кондотьера, Браччо да Монтоне. Оба могли бы составить конкуренцию Карманьоле, будь они живы. Но теперь флорентинцам неоткуда было взять командира, который мог бы конкурировать с Карманьолой, а значит, они вынуждены были играть вторые роли в союзе и вместе с тем активно воевать. В общем, казалось, планам Фоскари благоприятствует праткически все.
27 январия 1426 года союз был заключен официально, а чуть позже Карманьолу назначили главнокомандующим объединенными венецианско-флорентинскими силами. А вот дальше начинаются самые большие загадки в его биографии.
Вскоре после назначения Карманьола в полном доспехе упал с коня. Видимых травм не обнаружили, однако он после этого регулярно изпытывал боли и вообще плохо себя чувствовал. Летом 1426 года Карманьола очень пассивно вел кампанию. Его противники, впрочем, тоже не блистали: порывы молодых Пиччинино и Сфорца сдерживал 63-летний ветеран Карло Малатеста. Впрочем, кампания 1426 года завершилась в пользу венецианцев, хотя успех следовало бы отнести на счет флорентинских командиров, вроде Никколо Толентино, и венецианцев более скромного ранга.
Любопытно,что венецианцы с самого начала взяли под контроль армию Карманьолы: они назначили инспекторов-"provveditori", следящих за расходованием денежных средств и общим ходом боевых действий. Позднее это стало постоянной практикой у венецианцев. Ни одно другое европейское государство не могло похвалиться столь жестким контролем военных. Но властный и самостоятельный,Карманьола остро конфликтовал с чиновниками, особенно одним из представителей знатнейшего венецианского семейства Дандоло. (Кстати, именно дож из этого клана, знаменитый слепой дож Энрико Дандоло, сделал все,чтобы крестоносцы взяли и разграбили сначала Задар, а потом Константинополь за двести с лишним лет до того.) За плечами Карманьолы - шаткая поддержка Фоскари и немногочисленных венецианских друзей. За плечами "provveditori" - семейные связи и связи в госаппарате.
Provveditori интриговали против кондотьера,настраивая против него влиятельных чиновников. Именно с их стороны все громче слышались обвинения в измене. Карманьола ссылался на плохое самочувствие, и лекари предписывали ему ванны и отдых. "Provveditori" устроили свой медосмотр: их медики заключили,что кондотьеру необходимы энергичные физические упражнения. Более явного намека на симуляцию и представить нельзя.
Конечно, колоссальный успех битвы при Маклодио в 1427 несколько реабилитировал Карманьолу, но в целом его командование по-прежнему было безынициативно. Или, по крайней мере, преставлялось таким.
Кратковременные кампании на Балканах против турок ему явно не удались. Его планы по захвату Лоди и Сончино провалились с треском, причем Сончино ему не удалось взять дважды, а зимняя атака на Лоди выглядела тем более странной, что поздней осенью после Маклодио он поспешно свернул кампанию.
Его осада Кремоны вызывала безмерное удивление даже у осажденных, тем более что они-то видели, как он захватил их город прежде,еще на службе у Филиппо Марии. Даже когда одному венецианскому командиру удалось закрепиться у кремонской стены, Карманьола не предпринял решительных действий! НЕ поддержал он и командира речной флотилии Никколо из Тревизо, когда тот столкнулся с коллегами из Милана на реке Адде... Венецианцы все чаще подозревали его в измене, и даже тот факт, что Карманьола не скрыл от них писем Филиппо Марии с попытками того перетянуть к себе кондотьера,а также иные заслуги, уже не могли ничего исправить. Кондотьера обманом заманили в Венецию и бросили в тюрьму. Затем были пытки, выбитое признание и помпезная казнь.
Есть разные версии,объясняющие его загадочное поведение. Одни считают,что он с самого начала был в сговоре с Филиппо Марией. В эту схему укладываются и подосланные убийцы, и мягкое отношение к пленным, прежде несвойственное этому кондотьеру,и легкая победа при Маклодио,и бездарные кампании в других случаях. Другие полагают - и не без оснований - что травма и семья в заложниках у миланцев и впрямь радикально повлияли на кондотьера, а Маклодио было лишь кратковременным просветлением. Кстати, он пытался подать в отставку.
Есть основания считать, что Карманьола и впрямь предал венецианцев. Возможно, и подозрения Филиппо Марии были небезосновательны.
В общем, детективная история, закончившаяся казнью, скандалом с участием Сиджизмондо Малатеста и постепенным, очень трудным восхождением к вершине Франческо Сфорца, до сих пор оставляет больше вопросов,чем ответов.
А еще - именно при Карманьоле на венецианской службе объявился один исключительно талантливый командир, чья конная статуя до сих пор украшает Венецию.
(Zamkompomorde с http://wirade.ru/forum)
Загвоздка была в том, что миланские солдаты видели венецианцев, которые были в низине, но о тех, что скрывались за холмами, понятия не имели. И в скором времени миланцы с удивлением обнаружили на вершинах холмов вокруг себя сотни и сотни арбалетчиков. Места для маневра не было - узко. Отступать уже поздно. Атаковать вверх по крутым склонаму - невозможно. Миланская армия в полном составе, с обозом, всем вооружением, припасами и всем командованием вынуждена была сдаться.
Битва при Маклодио стала чуть ли не крупнейшим разгромом за всю историю итальянского нааемничества... и оставила по себе массу загадок. Если импульсивность Малатеста и Пиччинино широко известна, то Сфорца как раз славился расчетливостью и осторожностью. Как же его угораздило так дать маху?
Но это что! Вот командир венецианского войска, граф Карманьола и его действия после сражения - загадка из загадок. Он отпускает армию противника в полном составе! Затем он отпускает все командование противника! Он не идет на Милан, он вообще никак не пользуется победой. Победил - и ладно! Историки выдвигали разные версии, но до сих пор непонятно, в чем же было дело.
Но битвой при Маклодио странности в биографии Карманьолы не ограничиваются и даже не начинаются.
К примеру: сначала он служил миланскому герцогу верой и правдой. Можно сказать, вернул тому герцогство. Но по неизвестным причинам, попал в опалу и бежал! Наконец, переехал в Венецию как частное лицо. И на него пытались устроить покушение - классический "плащ и кинжал" по-милански. Кстати,заговор был легко раскрыт венецианской тайной службой и наемных убийц схватили.
Воевал за Венецию Карманьола странно: то блестящая победа, то полная инертность, безынициативность и апатия. Но мало того, венецианцы не давали ему уйти в отставку, хотя он очень упрашивал. Финал и вовсе дикий. Карманьолу обвиняют в измене и бросают в тюрьму. Зверски пытают и, переломав руки-ноги, добиваются "чистосердечного признания", после чего торжественно казнят. Любопытно, что обвинениям в Италии мало кто поверил. Версии современных военных историков, в том числе ознакомившихся с венецианскими архивами, ясности не прибавляют... Ренессансные спецслужбы и политики умели прятать концы в воду.
Итак, о Карманьоле и Венеции.
В 1425 году Карманьола наконец перебрался к венецианцам. Прежнее его убежище оказалось не слишком надежным. Савойя становилась дружественной миланцам державой. Ее правитель, Амедео VII выдал за Филиппа Марию свою дочь.
Впрочем, это проявление официального миланско-савойского дружелюбия принесло неприятности не только опальному наемнику. Во время первой же встречи будущих супругов завыла собака. Само собой, миланский герцог до смерти перепугался, увидев в этом недобрый знак. Невеста же сочла недобрым знаком самого жениха. Услышав, что ее выдают за правителя Милана, Мария Савойская ударилась в истерику. И было отчего! Страшноватый на вид Филиппо Мария с каждым годом только "хорошел". Все знали, что он за человек и как он расправился с первой женой. Страхи Марии оправдались: после свадьбы герцог обращался с ней как тюремщик. Из покоев ее не выпускали вовсе. В самих покоях - контролировали каждый ее шаг и без конца шпионили за ней. А не считая этих мер предосторожности, герцог не проявлял к новобрачной ни малейшего интереса; детей у них не было. Впрочем,и других мужчин герцог и близко к Марии не подпускал: в ее свите были одни женщины. Трудно сказать,чего на этот раз боялся герцог: собачьего воя, савойских притязаний на миланское герцогство или оказаться рогоносцем. Возможно, всего сразу. Но от жены он защитился капитально.
Словом, у кондотьера были все причины поискать другое убежище. Однако Венеция встретила наемника прохладно.
Венецианцы еще не собирались воевать с Миланом, "партия войны" пока не одержала верх в подковерной политической борьбе: дож Томмазо Мочениго, проводивший традиционную для Венеции политику, умер всего за два года до бегства кондотьера. Надо сказать, Карманьоле пришлось очень тяжело. Прежний наниматель, при всех своих минусах, был всего лишь крупным правителем-феодалом.
Филиппо Мария мог, конечно, ограничивать своего полководца, бросить в тюрьму или даже казнить, но полностью подчинить и контролировать каждый шаг Карманьолы - едва ли. У миланского герцога не было для этого средств. Его административная система позволяла управлять герцогством, собирать налоги и даже держать население в ежовых рукавицах. Но военные - другое дело. Даже Джан Галеаццо мало что мог поделать с кондотьерами. Разве что уволить - как это случилось с Муцио Аттендоло. Кроме того, миланские герцоги были довольно щедрыми и обязательными, если речь шла о расходах на войну - сказывался феодальный менталитет. Поэтому в денежном отношении Карманьола, как и прочие кондотьеры на службе поздних Висконти, чувствовал себя свободно и богател день ото дня.
Но венецианцы - совсем другое дело. Прежде всего, Венеция была олигархией, а не феодальным владением. Неудивительно, что деньгами и делами вообще ведал не единоличный правитель, а Сенат и чиновники, отменно считавшие каждую копейку, да еще контролировавшие друг друга. Для того времени Венеция представляла собой наиболее развитое в плане бюрократии и контроля государство Европы. Под контролем было все. Даже торговый флот принадлежал государству. Купцы могли лишь арендовать суда. Многочисленные и влиятельные, знатные венецианские кланы уравновешивали друг друга. Вместе с самой передовой фискальной системой и строгим следованием законам это создавало самое ценное достояние венецианской олигархии - стабильность. Венеция не знала таких бунтов, переворотов, смут, как города-государства Италии и имела возможность проводить долгосрочную политику как на Востоке, так и в Западной Европе.
Разумеется, венецианцы вели дела не как феодалы, а как купцы, бюрократы и юристы. Расходы - по их представлению - должны были обязательно окупаться. Ничего лишнего: экономия и еще раз экономия! А еще - строгий контроль и учет деятельности, чего бы она ни касалась. С точки зрения купца, кондотьер - тот же подрядчик: он заключает контракты с солдатами и офицерами и подряжается воевать за нанимателя. Если он знаменит и влиятелен, то это просто очень крупный подрядчик. Оно отчасти так и было: кондотьеры заключали индивидуальные контракты с нанимателем, выбивали смету и персональный оклад, оговаривали штат сотрудников. И сами набирали себе солдат и офицеров,с которыми договаривались отдельно. Если нужна была армия покрупнее, просто нанимали кондотьеров помельче, а уж те входили в состав войска со своими набранными лично отрядами.
При таких порядках не очень-то зажируешь. А в мирное время - тем более. Венецианцы навязали Карманьоле крайне невыгодный контракт, низведя его до положения довольно заурядного и низкооплачиваемого офицера-наемника средней руки. Впрочем, особого выбора у кондотьера не было. Денег мало, семья - в заложниках у Филиппо Марии, да и о самом Карманьоле герцог не забыл. Когда Карманьола с небольшим отрядом отправился в Тревизо на учения, туда же отправились и наемные убийцы миланского герцога. Однако венецианские спецслужбы по праву считались тогда лучшими в Европе и киллеров вовремя схватили. Впрочем,у Филиппо Марии еще были рычаги влияния на прежнего фаворита - жена и дочери Карманьолы. И это,кстати,один из самых неясных факторов во всей этой истории.
Новый дож Франческо Фоскари радикально сменил политический курс Венеции и стал активно вмешиваться в итальянские дела. Раньше венецианцы воевали чужими руками, давая деньги союзникам, стравливая потенциальных конкурентов между собой и ослабляя наиболее опасных противников, вроде Флоренции или Милана. Но Джан Галеаццо сумел переиграть и флорентинцев, и венецианцев и оставил сыновьям в наследство огромный домен. Миланское герцогство и после его смерти оставалось угрозой для Венеции, но Филиппо Мария был для венецианцев куда менее опасен, чем его отец, тем более что Венеция была неплохо защищена самим своим расположением среди болот и лагун. Зато флорентинцы имели все основания опасаться вторжения миланских войск в Тоскану, ведь на службу Филиппо Марии поступили известные личности - Карло Малатеста, Никколо Пиччинино и Франческо Сфорца. Правда, маниакально подозрительный герцог Миланский им не доверял, и это тоже было на руку Венеции.
Разумеется, венецианцы сумели заключить союз с Флоренцией. Но что еще больше играло на руку венецианской "партии войны", так это недавняя смерть Муцио Аттендоло-Сфорца и другого грозного кондотьера, Браччо да Монтоне. Оба могли бы составить конкуренцию Карманьоле, будь они живы. Но теперь флорентинцам неоткуда было взять командира, который мог бы конкурировать с Карманьолой, а значит, они вынуждены были играть вторые роли в союзе и вместе с тем активно воевать. В общем, казалось, планам Фоскари благоприятствует праткически все.
27 январия 1426 года союз был заключен официально, а чуть позже Карманьолу назначили главнокомандующим объединенными венецианско-флорентинскими силами. А вот дальше начинаются самые большие загадки в его биографии.
Вскоре после назначения Карманьола в полном доспехе упал с коня. Видимых травм не обнаружили, однако он после этого регулярно изпытывал боли и вообще плохо себя чувствовал. Летом 1426 года Карманьола очень пассивно вел кампанию. Его противники, впрочем, тоже не блистали: порывы молодых Пиччинино и Сфорца сдерживал 63-летний ветеран Карло Малатеста. Впрочем, кампания 1426 года завершилась в пользу венецианцев, хотя успех следовало бы отнести на счет флорентинских командиров, вроде Никколо Толентино, и венецианцев более скромного ранга.
Любопытно,что венецианцы с самого начала взяли под контроль армию Карманьолы: они назначили инспекторов-"provveditori", следящих за расходованием денежных средств и общим ходом боевых действий. Позднее это стало постоянной практикой у венецианцев. Ни одно другое европейское государство не могло похвалиться столь жестким контролем военных. Но властный и самостоятельный,Карманьола остро конфликтовал с чиновниками, особенно одним из представителей знатнейшего венецианского семейства Дандоло. (Кстати, именно дож из этого клана, знаменитый слепой дож Энрико Дандоло, сделал все,чтобы крестоносцы взяли и разграбили сначала Задар, а потом Константинополь за двести с лишним лет до того.) За плечами Карманьолы - шаткая поддержка Фоскари и немногочисленных венецианских друзей. За плечами "provveditori" - семейные связи и связи в госаппарате.
Provveditori интриговали против кондотьера,настраивая против него влиятельных чиновников. Именно с их стороны все громче слышались обвинения в измене. Карманьола ссылался на плохое самочувствие, и лекари предписывали ему ванны и отдых. "Provveditori" устроили свой медосмотр: их медики заключили,что кондотьеру необходимы энергичные физические упражнения. Более явного намека на симуляцию и представить нельзя.
Конечно, колоссальный успех битвы при Маклодио в 1427 несколько реабилитировал Карманьолу, но в целом его командование по-прежнему было безынициативно. Или, по крайней мере, преставлялось таким.
Кратковременные кампании на Балканах против турок ему явно не удались. Его планы по захвату Лоди и Сончино провалились с треском, причем Сончино ему не удалось взять дважды, а зимняя атака на Лоди выглядела тем более странной, что поздней осенью после Маклодио он поспешно свернул кампанию.
Его осада Кремоны вызывала безмерное удивление даже у осажденных, тем более что они-то видели, как он захватил их город прежде,еще на службе у Филиппо Марии. Даже когда одному венецианскому командиру удалось закрепиться у кремонской стены, Карманьола не предпринял решительных действий! НЕ поддержал он и командира речной флотилии Никколо из Тревизо, когда тот столкнулся с коллегами из Милана на реке Адде... Венецианцы все чаще подозревали его в измене, и даже тот факт, что Карманьола не скрыл от них писем Филиппо Марии с попытками того перетянуть к себе кондотьера,а также иные заслуги, уже не могли ничего исправить. Кондотьера обманом заманили в Венецию и бросили в тюрьму. Затем были пытки, выбитое признание и помпезная казнь.
Есть разные версии,объясняющие его загадочное поведение. Одни считают,что он с самого начала был в сговоре с Филиппо Марией. В эту схему укладываются и подосланные убийцы, и мягкое отношение к пленным, прежде несвойственное этому кондотьеру,и легкая победа при Маклодио,и бездарные кампании в других случаях. Другие полагают - и не без оснований - что травма и семья в заложниках у миланцев и впрямь радикально повлияли на кондотьера, а Маклодио было лишь кратковременным просветлением. Кстати, он пытался подать в отставку.
Есть основания считать, что Карманьола и впрямь предал венецианцев. Возможно, и подозрения Филиппо Марии были небезосновательны.
В общем, детективная история, закончившаяся казнью, скандалом с участием Сиджизмондо Малатеста и постепенным, очень трудным восхождением к вершине Франческо Сфорца, до сих пор оставляет больше вопросов,чем ответов.
А еще - именно при Карманьоле на венецианской службе объявился один исключительно талантливый командир, чья конная статуя до сих пор украшает Венецию.
(Zamkompomorde с http://wirade.ru/forum)