Лишь бы не было войны
- Они снова убивают! Снова грабят! А он опять с ними?
Мы в Сакамиле были сильно рассержены, что монсеньор Ромеро поддерживал хунту. И хотели, чтобы он заплатил за это. Мы раньше покупали газету «Ориентасьон», ничего другого, потому что многие читали послания монсеньора каждую неделю, так что газета хорошо продавалась. Но после переворота ее больше не покупали и не продавали.
А еще мы хотели встретиться с монсеньором и изложить ему наши взгляды.
- Пусть это будет приватная встреча, монсеньор, и подольше, чтобы времени хватило.
Он согласился. Пришли люди от нашей общины, и старики, и мы, молодежь. И отец Рохелио. Монсеньор принял нас в зале больнички. Ну мы и начали поддавать жару.
- Вы слишком доверяете этой публике.
- Эти люди - те же самые военные, они сидят на тех же местах! Кто не помнит их преступлений? Они говорили о чистке, и кого же они уволили? Ни единого!
- Увидите, как они разделаются со штатскими из правительства, с вашими друзьями, монсеньор, вот увидите.
- Вам нельзя обманываться, монсеньор, нельзя дальше обманывать народ!
Он терпеливо выслушал нас, а потом рассердился и бросил нам в лицо свое всегдашнее:
- Вы радикалы, вы экстремисты, но с радикализмом ничего не построишь. Доверяйте хоть немного тем, кто думает по-другому, не так, как вы. Я призываю вас к умеренности.
- Ну так мы призываем вас выслушать тех, кто думает не так, как вы!
Он рассердился еще сильнее.
- Вы не умеете ждать... не умеете уважать власть, которая не повторяет за вами всё одно и то же!
Одна монашка решила разрядить обстановку:
- Не хотите кофе?
Мы столько времени сидели и спорили, что, наверно, уже не могли видеть ясно. Встать, выйти и вместе выпить кофе - это разрядило напряжение, мы начали говорить с монсеньором Ромеро о другом, о делах общины, хотя и эти разговоры веселыми не назовешь. Осмин, наш катехизатор, пропал без вести. Мы рассказывали о нем, о горе его семьи.
- Монсеньор, а вы знаете, что убили Марбель?
- Марбель?!
Он ее знал, ей было всего 14 лет.
- И Эльзу тоже убили...
- А кто такая Эльза? Не могу вспомнить...
- Та девчушка, длинноволосая, очень красивая, на последней вашей мессе на приношении даров она вынесла лепешки и кофе. Помните?
- Конечно, помню! А почему... почему ее убили, она же совсем ребенок?
После кофе мы вернулись в зал продолжать ссориться. Мы рассказали ему, что перестали продавать «Ориентасьон» в нашей общине. Он настаивал, чтобы мы дали время штатским в правительстве показать себя.
- Там Самайоа, Самора, Майорга, Унго, там Энрике Альварес Кордова... Они защищают народ, они могут многое сделать в правительстве. Потерпите.
Прощаясь, он был уже спокоен.
- Благодарю вас, что вы пришли сюда поделиться вашими мыслями. Всегда приходите, я обещаю, что выслушаю вас.
Насколько помню, как раз в то время общины Сан-Сальвадора вошли с ним в открытый конфликт.
(Кармен Элена Эрнандес)
Когда была хунта, я тоже спорил с ним. А кто не спорил? Но по-дружески.
- А вы что об этом думаете? - он сам заговорил на больную тему.
- Думаю, хунта - это не выход.
- А почему вы так думаете?
- Монсеньор, армия все та же, там служат те же люди, они диктуют свою волю штатским. Этой стране нужна демилитаризация, а армии - чистка. А этого не произошло, нет даже никаких признаков.
- Но надо надеяться, не угашать курящегося льна. Надо разжечь эту искру, чтобы не было войны.
- Монсеньор, хотим мы этого или нет, все условия для войны налицо, и ни переворот, ни хунта ее не остановят.
- Надо попробовать всё, избежать войны любой ценой.
Это беспокоило его больше всего: война. В те месяцы монсеньор Ромеро представлялся мне огромным объятием, руками, сжимающими Сальвадор, пытающимися собрать воедино кусочки этой распадающейся на глазах страны.
(Сесар Херес)
Сан-Сальвадор, 29 октября 1979 года: Семьдесят человек погибло и больше 100 ранено при разгоне органами безопасности демонстрации, организованной Народными лигами, революционной организацией, выступающей против военно-гражданской хунты, которая правит этой центральноамериканской страной со дня переворота 15 октября.
После расстрела 29 октября демонстранты подняли тела погибших и бегом отнесли их в церковь Св. Розария. Там начался сбор средств на гробы, а мертвых пока положили на пол, на циновки. Марианела Гарсия Вильяс из Комиссии по правам человека принесла ребятам кое-что на покупку гробов. Но скоро ситуация осложнилась: церковь захвачена, внутри шестьсот человек, вокруг осада, мертвые разлагаются на полу...
На следующий день они хотели устроить похороны и еще одну демонстрацию, но уже с вечера гвардия окружила церковь и не давала им выйти. И не только окружила, но еще запустила вовнутрь гвардейца в штатском и с оружием. В церкви были Пичинте, Минчо, Одилон и Бенито, они быстро нашли замаскированного гвардейца, разоружили его и оставили заложником.
Руководил осадой знаменитый капитан Денис Моран, отъявленный убийца, предводитель «эскадронов смерти». Когда он обнаружил, что ребята из Лиг захватили одного из его людей, он решил отбить его любой ценой.
И вот гвардейцы полны решимости войти, а те, что сидят внутри, там тоже были вооруженные, готовы влепить им по пуле, если попытаются. Первой пошла на переговоры Марианела и несколько человек из ее Комиссии, но гвардейцы не обращали на них внимания и уже расположились в церковном дворе.
- Зубами вцепимся и выкинем оттуда мятежников!
Запахло новой бойней. Тогда для переговоров позвали монсеньора Ромеро.
(Ана Гуадалупе Мартинес)
Отсюда